Гремори

Забавно. Нет, правда забавно. Я поднял майку.

— О пытках? Многое. — ее взгляд уткнулся в мой торс, а я провел по правому плечу. — Вот это — след от копья твоих собратьев. Это — от осколка Эксалибура, который в меня усиленно пытались запихнуть. Это... — кажется, я сорвался. Я перечислял каждый шрам, белыми нитями разрисовавший кожу — даже перерождение не смогло полностью убрать следы от яростного света.

С каждым словом девушка будто скукоживалась, вжимаясь в стену.

— Ты ненавидишь нас? — странно, но в ее глазах было подобие жалости.

Я вздохнул.

— Нет ничего глупее, чем ненавидеть всех скопом. — я покачал головой. — Все виновные в этом мертвы.

Она улыбнулась.

— Я рада. — она вздохнула. — Я понимаю, что многие падшие причинили много горя... Но ведь другие расы виновны не меньше! Почему все ненавидят именно нас? — кажется, в ее глазах блеснули слезы. — Чем я это заслужила?

Я вздохнул. Мне было нечего ответить.

Повисло молчание и я, еще раз вздохнув, встал.

— У вас есть неделя. — хотя бы это у Риас я выбью. Сомневаюсь, что у Аэриса или Соны получится выпросить хотя бы день.

— Как тебя зовут? — раздалось сзади, когда я уже выходил из церкви.

— Киба Юто. — двери захлопнулись за спиной. Невыносимо захотелось закурить.

Почему все ненавидят падших? Уже излеченные раны мягко намекали на ответ.

Но...

— Нет ничего глупее, чем судить всех представителей расы по отдельным представителям.

Эти слова удивительно органично прозвучали в ночной тишине, а горький дым только утвердил меня в этом мнении. Хороший лозунг.

Отойдя от церкви, разрушенной и потому не обжигающей, я остановился.

Ночь уходила, и рассвет по каплям отбирал легкость в мышцах, что она дарила. Еще пара часов, и ударит тяжёлым прессом солнечный свет.

Хотя опытным демонам он не причиняет даже дискомфорта, я все ещё чувствовал себя на нем очень неуверенно.

Куда мне идти?

Сону я практически не знаю, а просить ее взять такую ответственность через Цубаки... Не настолько у нас хорошие отношения.

Риас просить бесполезно — падших она не переваривает органически, и это чувство неслабо усилилось после моего освобождения. Я уже говорил ей, что винить всех глупо, но... 'Наркоманы в любом случае сорвутся'. Напоминать про Аэриса я не стал, она и так очень переживает.

Кстати о нем. Акено он, судя по её словам, подобрал чуть ли не на улице, притом безо всяких надежд на возможную пользу, она была слишком слаба. Может и эту падшую получится пристроить? Если не в фигуры, так хотя бы выпросить разрешение остаться на территории?

Думая, я все-таки добрался до его дома. По большому счёту, я тоже мог назвать его своим, так как спал всегда здесь — кошмары исчезали только тут, и подозреваю, не без помощи Изабеллы.

Я постучался в его комнату и, дождавшись разрешения, вошёл.

— Работаешь? — последнее время Аэрис всегда вставал на рассвете. Я заметил это, когда пару дней назад посреди ночи шёл к холодильнику.

— Да. Ты что-то хотел? — парень отложил бумаги в сторону.

Серебристые волосы, голубые глаза. Доброжелательное выражение лица. Даже и не подумаешь, что оно в один миг может стать ледяной маской.

Молчал бы, Киба. Сам не лучше.

Своего падшего ты вообще линчевал.

— На территории Риас обосновались падшие... — я решил начать издалека.

А вдруг у них нелюбовь к падшим — это семейное?

— Если нужна помощь в зачистке, то мог бы связаться и по телефону. — я вздохнул.

— Дело не в этом. Она... Я могу попросить об одолжении? — Аэрис улыбнулся.

— Киба, ты же знаешь, если нужна помощь, я всегда буду рад помочь. — похоже на правду.

По крайней мере в школе он не отказывал никому, хотя неизвестно, насколько это переплетается с реальностью.

— Та падшая, что в церкви... Можно она останется на твоей территории? — просить о фигуре у меня не поднялся язык.

Вещь, способная не просто вылечить любую болезнь, а буквально воскресит, к тому же зачисляя в ближний круг слишком ценна.

Парень цокнул языком.

— Риас отказалась? — я вздохнул.

— Даже не стал спрашивать. — он кивнул.

— Правильно сделал. — Аэрис прищурился. — Я поговорю с твоей падшей, если она адекватна — сможет остаться.

— Спасибо. — я действительно был благодарен.

Не знаю чем, но эта девчонка меня зацепила. Не как девушка, а как очередной мелкий, которого нужно запихнуть поглубже и научить не отсвечивать, не привлекать внимания охраны и не злить главу лаборатории.

— Ты не будешь против, если... — я кивнул на пачку сигарет.

— Да пожалуйста. — он только кивнул. — Я не буду.

Как хочет. Я, вздохнув, встал.

Нужно успеть хоть немного выспаться.

POV Рейнаре

Ты как? — вернувшаяся в церковь подруга бросила пакет еды из ближайшего супермаркета на алтарь.

— У нас есть день. Возможно — неделя. — подруга глухо выматерилась.

— Только ведь обжились... — я кивнула. Город, ещё не занятый демонами, был чем-то вроде чуда. Только мы понадеялись, что нашли дом... Как оказалось, что он просто зарезервирован за королевской семьёй.

Весь мир был давно поделён между демонами. И каждый ублюдок считал своим долгом солгать с территории конкурентов. Договор в этом только помогал.

Если кто-то и прогрел великую войну, то это мы. Демоны получили право владения территорией и работы с людьми на ней. Ангелы — устраивающий их договор, сохраняющий за людьми свободу воли и дающий им монопольные права на вмешательство. Гребаная полиция с правом казни на месте.

А мы... Мы получили Ватикан, Мекку, Стамбул, и земли вокруг них. И даже это по договору получилось выбить только потому, что Азазель слишком хорошо укрепил крепости своими артефактами, чтобы их можно было взять без крайних жертв.

В итоге города забрали себе высшие, все места забрал себе ближний круг и места для простых падших в них не осталось. А внешний мир поделён, и бежать некуда.

Демоны обязаны терпеть нас на своей земле только первые сутки, ангелы могут казнить только при намёке на жертвы среди людей... А верховным плевать. Для них простые двухкрылые меньше, чем мусор.

— Сколько мы уже бегаем? — я вздохнула, улегшись на скамейку в церкви.

— Пять или шесть лет. Или больше. — наша встреча состоялась странно.

Мой отец, бывший падшим, просто выбросил меня в приют, когда я родилась. Свою мать я даже не знала — скорее всего, залетела на очередной оргии.

Поначалу все было неплохо, но потом способности пробудились и заметивший вспышку магии ангел решил, что мне нечего делать среди людей. Хорошо ещё что сразу не убил, хотя мог. Мы ведь для них не заслуживающие сострадания выродки, только и делающие, что рвущие людей на части.

Хотя об этом даже думать лучше шёпотом. Эти мрази могут убить и да шутку, не то что за появление рядом с человеком.

'Падшие — опасные наркоманы', 'Каждый падший — убийца и предатель'.

Забавно, я ещё помню эти лозунги.

На чем я остановилась?

Ах да. Когда меня прогнали из приюта, мне повезло не умереть с голода, а наткнуться на Элис. Она тоже бродила по городам, пытаясь выжить.

Она меня и воспитала. Потом мы наткнулись на Х, а дальше...

— На землю. — появившийся в обжегшей глаза светлой вспышке ангел смотрел холодно. Очень холодно.

Я рухнула на колени, стирая с лица прах. Тогда, в заштатном городке, я потеряла женщину, заменившую мне мать.

POV Калаварнер

— Значит, тут есть демоны? — глаза малышки Рейнаре разочарованно потускнели.

— Да, Калаварнер. — я кивнула.

Она устала бегать и прятаться. Она не заслужила всего этого.

— Значит, у нас ещё несколько часов? — не так уже мало, если умеючи. На крыльях за это время как раз можно добраться до соседней префектуры.

— Возможно, неделя. — я улыбнулась.

— Этот Киба... Неплохой парень. Но не думаю, что у него что-то выйдет. — во время разговора я наблюдала издали.

Сестра Сазекса и мальчик с даром святого творения... Непобедимые противники для Рейнаре, незначительное препятствие для меня.

Хорошо, что они ушли. Ненавижу убивать.

Особенно без крайней необходимости.

— Почему? — девушка недоумевающе посмотрела на меня.

Ну как бы тебе объяснить так, чтобы ты поняла.

— Я ведь объясняла тебе условия договора. — я вздохнула. — Демон, разрешивший падшим остаться на закреплённой за ним территории несёт ответственность за все, что мы сделаем. А с репутацией нашего вида... — почти оправданной.

'Почти' — потому что жизнь отучила быть категоричной.

— Но может... — я улыбнулась.

Извечная надежда на лучшее одна из тех черт, что и заставила меня взять рыдающую у тела почти матери девушку под своё крыло.

— Может. — но не будет.

Сазекс мог бы разрешить, но где он, и где я. Теперь.

Великая война кончилась, Калаварнер. Вы больше не равные.

Нужно не забывать повторять это, во избежание появления излишних надежд.

Мысли уносят в прошлое, когда все было просто и понятно. Демоны убивали людей и поглощали их души, это нужно было прекратить. И мы прекращали. Как могли и где могли.

Ещё даже не было падших, а Светоносный ещё сиял первой звездой небес.

А потом все покатилось.

К дьяволу воспоминания.

— Ты посидишь внутри? — разрушенная церковь была тем единственным, что связывало с прошлым.

И, пожалуй, единственным местом, не отвергающим нас.

— Да, Калалварнер. — я кивнула и за спиной распахнулись вороненые крылья.

Восемь целых и обрубок вместо девятого.

Плата за выбор. Отметина за предательство.

Каждому своё, Михаил.

Свежий воздух бьет в голову и освежает мысли.

Не ночь и не день — рассвет. Единственное время, не усиливающее ни демонов, ни ангелов.

Лучшее время для полётов.

Вздохнув, все-таки спустилась ниже. Небо тяжёлым молотом нависало над головой, обжигая, если поднимешься слишком высоко.

Падать — не больно. Просто в один миг ты понимаешь, что из тебя вырвали кусок.

Нет больше незримой, но столь необходимой поддержки света. Твои силы кончаются и восстанавливаются только со временем, а молитвы причиняют только боль. Ты остаёшься один на один с таким чужим миром вокруг.

Когда война кончилась, мы вздохнули с облегчением. Демоны получили своё, падшие тоже, но все-же главную цель мы выполнили — люди остались неприкосновенны. Его воля была исполнена, и теперь они могли развиваться не опасаясь нападений демонов и пыток падших.

Нам казалось, что мы заслужили покой. Что теперь, когда людям ничего не угрожает, мы сможем отдохнуть от длившейся три тысячи лет войны, срубившей почти две трети наших братьев и сестёр.

Мы ошибались.

[Рай в ужасе затих — происходящего не мог вынести почти никто.

Да, люди воевали и умирали всегда. С ужасающими жертвами, не щадя и не прося пощады. Они гибли от болезней, от природных катаклизмов — но все это было можно терпеть. Даже рабство прошло мимо небес, слишком занятых войной.

Смерть — естественный процесс, а войны — воля людей. Это их путь, в который мы не могли вмешиваться. Такова была Его воля до того, как Он ушёл на небеса, искалеченный своим лучшим творением. Это было частью самой нашей сути.

Но то, что произошло, было большим, чем мы могли вынести. Чем кто-либо мог вынести.

Искренних молитв всегда было мало, и на них всегда отзывались. Это было единственной привилегией, единственным средством и возможностью влияния.

Искренние, по настоящему светлые молитвы, открытые и чистые — их слышал каждый ангел.

Они разрывали голову. Миллионы голосов одновременно кричали, умоляли, взывали к помощи и защите небес.

Люди, возомнившие себя лучше других людей. Люди, начавшие миллионами уничтожать других людей. Использовать их как скот, сжигать и пытать в невероятных количествах. Людей, чья психика и душа была настолько искорёжена ими самими, что даже при перерождении это не могло пройти.