1. Полить цветочки

Корчма "Королевская кирка" ничем, кроме вывески, не отличалась от соседних зданий: тот же дикий камень, те же копоть и сажа, то же впечатление "основательной времянки". Седогривый крепыш ("Мастер Зорин, к вашим услугам") проводил подруг на второй гостиничный этаж.

— Вот, сталбыть, выбирайте комнату и готовьтесь, гэса. Другие бригады, сталбыть, в других комнатах будут...

Подруги с подозрением осмотрели номер, последними посетителями которого, судя по всему, были строители корчмы.

— А что, отдыхающих в гостинице нет?

— И к чему готовиться?

— Отдыхающих нас сроду не было, гэса. У нас город, сталбыть, рабочий. А готовить вам надо стих для гимна нашего города.

* * *

Получено задание

* * *

Сочините гимн города Булдыгана.

Внимание: гимн должен состоять не менее, чем из десяти куплетов.

— Но мы же не булдыганцы.

— А это, гэса, не важно. Мастер Кройц так и сказал: главное, чтобы слова были правильные, а уж правильно их спеть найдется кому.

— Кройц? Какой Кройц? Тот самый "универсальное то-се Кройц"?

— Знаете, сталбыть, мастера? Он самый. Он и конкурс придумал, потому как городу без гимна нельзя, гэса.

Тут мастер Зорин как-то ловко закруглил разговор и оставил подруг наедине с творческими муками.

— Ну, какие будут предложения? Желательно рифмованные, — сказала Хэллена, обращаясь почему-то исключительно к Атъяне.

— Что? Я сразу заявляю: я не литератор, я литературу преподаю.

— "Я по натуре не Пушкин, я по натуре Писарев о Базарове", так что ли?

— Ну, так. Нет, давайте сразу определимся: за мной моральная и теоретическая поддержка, а гимн — это вам... Ну, как ты не понимаешь? Я учу классической поэзии, классической. А тут, судя по всему, требуется какая-то "поэзия вагонеток", вроде того, что вы на улице исполняли.

— Ах, значит, наш великолепный экспромт — "поэзия вагонеток"...

Разгореться бессмысленному спору не дала Ирраниэль.

— Атъяна, а ты недавно произнесла хорошую такую фразу: "В Булдыгане есть корчма."

— В Булдыгане есть корчма, — покатала фразу на языке Хэллена и продолжила, — Подают в корчме форшмак... Да хоть гефилте-фиш! Не, это не гимн.

— А кстати, чем тут кормят? — заинтересовалась Ирраниэль.

— Пивом тут кормят, — огорчила ее Хэллена, — Пивом и жареными крысами. Судя по интерьерам.

— А давайте я схожу и точно узнаю? — попыталась сбежать Атъяна, — Заодно и Кройца поищу.

— Зачем?

Атъяна замялась, подбирая аргументы, но Хэллена махнула рукой:

— Ладно, иди. Вдруг действительно что-то интересное узнаешь.

Мастера Кройца Атъяна узнала сразу. А кем еще мог оказаться единственный в толпе гномов человек в белом халате нараспашку и с прической типа "безумный ученый"?

Он сидел почему-то один за маленьким столиком в углу и с веселым интересом наблюдал за мельтешащими гномами и гномками. Те, в предвкушении необычного события были возбуждены сверх всякой меры, и если бы не габариты, то их запросто можно было принять за представителей куда более суетливых рас: гоблинов, гремлинов или даже фей.

Ловко лавируя в буйной толпе, Атъяна пробралась к столику Кройца.

— Здравствуйте, вы Кройц?

— Да.

— Атъяна. Можно присесть?

— Пожалуйста.

Отрывок из краткого пересказа почти двухчасовой беседы с мастером Кройцем, сделанного дроугномкой Атъяной специально для эльфогоблинки Ирраниэль и эльфоорки Хэллены:

— Интересный человек оказался. Между прочим, он из разработчиков Роялей, причем в их группе не было ни одного программиста или художника. Зато были философы, лингвисты, психологи, физики, биологи и даже политологи и теологи. Они занимались, как он сказал, ноосферой виртуального мира. Оказывается, виртуальный (хотя они предпочитают говорить "истинный" от "истина, как идея, а не правда") мир, как система, очень неустойчив. И главная беда вовсе не "игровой баланс", всякие там перки, сеты и статы. Есть глобальная проблема: виртуальный мир устойчив, пока нет внешнего воздействия, пока в нем нет игроков. Которые не только физически воздействуют на мир, убивая мобов и добывая ресурсы, но и меняют информационное поле мира, ту самую ноосферу. Как? Да хотя бы распевая песни реального мира, исполняя музыку, да как угодно — все это тоже меняет мир, вносит искажения в ноосферу. И их группа разрабатывала концепцию "якорей и противовесов". Например, изоляция стартовых локаций, или введение дополнительных, так называемых, "закрытых материков", на которых, кстати, есть и города, и государства. Там даже боги есть свои.

Сам Кройц сейчас на пенсии, а в Роялях занимается, как он сказал, отработкой концепции "виртуальности второго порядка". Если сами Рояли созданы методами реального мира, то все свои "универсальные штучки" Кройц делает по законам Роялей. Например, ту же "универсальную сферу" программисты повторить не могут. Скопировать — почти запросто, но сделать самим или изменить — уже нет. Причем, работать Кройц может только, как он сказал, в виртуально чистых локациях. И не долго. Сферы он вообще на "закрытом материке" делал. А здесь в Булдыгане они попробовали "очистить виртуальность". Убрали игроков, завалили проход... Да, сюда можно было попасть только на лифте. Как мы тут очутились? Ему нужны были испытатели для новой "универсальной штуки". Какой? Скоро сами узнаете. Стукалин... да-да, тот самый... ну, а с чего вы решили, что Кройц все в одиночку делает?.. решил, что мы подходим... Да, я ему все про нас рассказала...

* * *

Нет, не зря говорят, что творчество — это наркотик. Когда Зорин зашел пригласить Хэллену с Ирраниэль, сталбыть, на сцену, они выглядели так, словно сполна познали все прелести абстиненции. Лица в красных и фиолетовых пятнах, волосы дыбом (у Хэллены коса обмотана вокруг шеи, будто она пыталась самозадушиться).

— Ждут, сталбыть, — сообщил Зорин, — Решили с вас начать

Мастер явно был горд, что ППКБиО начнут поэты их квартала.

— Мы не можем, — после паузы выдавила Хэллена.

— Нам нечего петь, — пояснила Ирраниэль таким тоном, словно под пытками признавалась в полной своей ничтожности.

— Это как это? — удивился Зорин, — Вы жеж уже пели. В нашем районе.

— Это был не гимн.

— Победим и станет, гэса, — уверенно заявил гном, — Главное, слова хорошие. Про каменную бурю. Наш Булдыган — он такой и есть.

— Бурьян — это..., — Хэллена хотела сказать "сорняк", но тут же поправилась, — растение такое. Неуничтожимое.

— И опять про нас! — обрадовался Зорин, — Эк вы ловко-то! Тут тебе и камень, и буря, и жизнь неуничтожимая. Наша победа будет, гэса! Пойдемте, сталбыть, пока вы слова не забыли.

И он принялся привычно, словно вагонетки по штреку, подталкивать поэтесс к выходу.

Зал встретил конкурсантов грохотом, гулом, запахом пива и жареных крыс. Зорин с улыбкой победителя на бородатом лице дотолкал девушек до невысокой каменной стойки бара

— Вот, сталбыть, сюда лезьте, чтоб вас отовсюду видели, — и заботливо добавил, — Там скользко и лужи — не упадите.

Гномы не сразу заметили изменения в дизайне стойки бара, и, наверное, еще бы долго не замечали, но тут поднялся мастер Кройц и громогласно объявил:

— Друзья, начинаем конкурс. Право открыть состязание предоставлено кварталу Каменных Бород. Мастер Зорин, давайте.

Мастер Зорин вышел центр зала приосанился, заложил одну могучую длань в пройму кожаного жилета, а другую могучую длань эпическим жестом простер в сторону бара и не менее громогласно выдал:

— Вот, сталбыть! — после чего скромно присел за ближайший стол.

И тут, как когда-то рассказывал Ираклий Андроников, "все замолчало, и все на меня устремилось".

Хэллена с Ирраниэль почувствовали, как камень стойки начал плавиться у них под ногами. Хэллена даже притопнула, будто проверяя, что все еще стоит на твердом. Потом притопнула еще раз. И еще. Пихнула локтем Ирраниэль. И та притопнула в унисон. И так вот, отстукивая каблуками ритм, они затянули речитативом:

— Гномий город Булдыган,

Словно каменный бурьян,

Весь один сплошной инь-ян.

Гномий город Булдыган...

И остановились... В воцарившейся тишине слышно было только, как натужно кашляет поперхнувшийся мастер Кройц...

В Атъяне внезапно проснулся пророческий дар. Она вспомнила условие о десяти куплетах и просто услышала хор недовольных голосов: "И это все?! Да эти ельфы над нами издеваются!"

Решительным шагом выйдя к стойке бара, она одним властным жестом заткнула уже набравших воздух критиков.

— Прежде чем мои подруги исполнят СЛЕДУЮЩИЕ куплеты гимна вашего замечательного города, позвольте мне сказать НЕСКОЛЬКО слов.

В своем коротком, но эмоциональном выступления группа "моральной и теоретической поддержки" в лице Атъяны успела объяснить философскую концепцию "инь-ян", приплела и "поэзию вагонеток", польстила мастерам кузнечного дела ("Даже массовой продукции вы способны придать уникальные, неповторимые черты"), не забыла и ювелиров ("В ваших камнях важна, прекрасна и неповторима каждая грань"). И завершила рискованным пассажем:

— Так и в гимне вашего города каждый куплет отличается от другого, как одна грань драгоценного камня отличается от другой. Заменив всего одно слово в четвертой строке, вы словно поворачиваете брильянт, чтобы рассмотреть его с новой стороны. И "гномий город Булдыган" превращается в "славный город Булдыган", а потом в бурный, буйный, дивный, чудный и гордый. И число этих граней БЕСКОНЕЧНО! И каждый, каждый из вас может найти новую, подобрать новое слово для гимна, чтобы он стал еще лучше, еще длиннее, еще полнее выразил ваши чувства к любимому городу. К вашей малой родине. К гномьему городу Булдыгану!

И повернувшись к Хэллене с Ирраниэль, прошипела:

— Челюсти подберите. И пойте этот чертов гимн!

Что можно рассказать о триумфе? Все и ничего. Триумф надо испытать. И лучше — на себе. Чтобы потом в разговоре небрежно уронить: "Да, я испытывал триумф. Сколько раз? Уже и не помню. Много. Я практически заслуженный триумфоиспытатель..."

А ППКБиО закончился, едва успев начаться. Другие поэтические бригады единогласно решили бросить свои творческие силы на "огранку" гимна. И уже предложили спешно созданной комиссии с полсотни вариантов.

Награждение победительниц проводил мастер Кройц, и начал он его нетривиально:

— Сначала я хотел предложить нашим героиням самим выбрать приз, но потом подумал, что лучшим подарком женщинам всегда были цветы, — на этих словах Кройц подмигнул Атъяне, и та, быстро сверившись с блокнотом, уточнила.

— А еще мох и гриб.

— Да, — согласился Кройц, — Редчайшие экземпляры мха, грибов и цветов нашего подземелья — вот подарок, достойный их таланта...

Счастливо избежав дегустации настоянного на мхах пива и рагу из слизней, подруги покинули таверну вслед за мастером Кройцем.

— Вот и все, — с легкой грустью сказал Кройц, — Работу свою я здесь закончил. Гномы уже разбирают завал, и скоро Булдыган снова станет доступен игрокам.

— И куда вы теперь?

— Что за работа?

— Куда — пока не решил, а работа — вот она, — и Кройц указал на довольно корявый железный решетчатый купол над плитой респауна.

— Что это?

— Первый и единственный стационарный телепорт в Роялях, — гордо ответил Кройц и пояснил, — От них решили отказаться из-за слишком больших возмущений в ноосфере, оставили только разовые свитки, но я смог превратить в телепорт точку возрождения.

— Вот этой корзинкой?

— Это не корзинка! — возмутился Кройц, — Это физическая модель силовых линий мира. Довольно грубая, конечно, но, например, на круг возрождения в Болотную Крепость я вас отсюда отправить смогу.

— Уже кого-то отправляли?

— Да, — кивнул Кройц, — Себя. Теперь вот хочу попробовать одновременно отправить несколько человек. Согласны? Если нет, тот можно и поочередно, однако...

— Согласны, согласны, да, подруги?

— Вот и замечательно!.. Вы, кстати, на меня не обиделись?

— За что?

— Ну, конкурс этот...

— Да нет, весело было.

— Устал я что-то в последнее время. Как говорили цирковые, кураж утратил, — неожиданно признался Кройц, — Наверное, надо перерыв сделать. Вот вас отправлю, "корзину" разберу... Потом, может быть, пересчитаю... Ну, вставайте.

Глава 18. Нет общепита — нет и проблемы

Если бы у стен имелись не только уши, но и глаза, то главная казарма и донжон крепости Ёбург-на-болоте стали бы свидетелями удивительного явления. Зажатый между ними круг возрождения вдруг накрыл призрачный решетчатый купол, и чей-то потусторонний голос произнес:

— Вроде бы готово. Перемещаю.

Над камнем респауна возникли три разноцветных и разноразмерных вихря: золотистый, синий и черный. Внезапно купол изогнулся, и три вихря слились в один.

— Упс! — произнес голос самое страшное слово физиков-ядерщиков, — Искажение мировых силовых линий. Секундочку, сейчас поправлю.

Раздались гулкие удары молота (видимо, по мировым силовым линиям), и призрачная корзина затряслась, словно колотили именно по ней. Вихри разделились, но при этом потеряли однородность цветов. Неожиданно над ними появились ники, как над игроками: Атълена, Хэлниэль и Ирраяна.

— Опа!

— Ой!

— Что за нафик!

Завопили вихри гуманоидными голосами.

— Упс! — повторил потусторонний голос, — Минуточку... О, как интересно!

— Что там тебе интересно? Исправляй!

— Взаимовлияние двух соседних порталов. Нестандартных, замечу, порталов. Хм, могу скорректировать только наш. Второй при этом исказится еще больше.

— Плевать на второй!

— Хорошо, хорошо, сейчас.

Молот заколотил сильнее и чаще, корзина заходила ходуном. Вихри опять смешались, и будто взорвались изнутри, исторгнув из себя три женские фигуры.

— Все нормально? — поинтересовался потусторонний голос у судорожно оглядывающих себя и друг друга женщин.

— Какой к... нормально? Это нормально?

— Вы живы, — с плохо скрытой гордостью заметил голос, — Мой универсальный телепорт сработал.

— Да я в гробу такую телепортацию! — хором ответили женщины.

— Спасибо за участие в испытаниях, — торопливо пробормотал голос, — Обязательно загляните в свойства персонажей...

Голос умолк, как обрезало, призрачная корзина исчезла.

В это время, совсем рядом

Комендант Боло... Ёбурга-на-болоте рвал и метал. (Причем проделывал это с присущей ему обстоятельностью. То есть, если метнул не порвав, то не ленился сходить, поднять, порвать и только потом метнуть.)

Девушки, героини-спасительницы, те, кого он словесно взял под свою защиту, подло убиты в ПОКА ЕЩЕ ЕГО крепости. И как?! Развешаны по закомарам таверны "Уральские пельмени". И кем?! Капитанами гвардии! (На правах рекламы. Таверна "Уральские пельмени" — любимое место отдыха и пьяных драк ёбуржуйцев и гостей крепости.)

"Пойду, сделаю самосожжение от стыда или харакири! — решил, наконец, комендант, — Всем троим."

В таверну разъяренный воин вошел классически: распахнув внутрь открывающуюся наружу дверь.