Ваше время вышло!

— Да уж... Но он хороший человек, правда.

— Не знаю... Мы перекинулись парой слов, этого недостаточно, чтобы сложилось какое-то определенное впечатление... Да что мы все о нем, разве больше нет тем для разговора? Ведь завтра особенный день...

— Да... Я немного нервничаю... Все-таки такой важный шаг... Для нас... А ты?

— Я тоже... Скорее бы пролетели оставшиеся часы...

— Скорее? — девушка лукаво взглянула на Отиса. — Поцелуй меня...

Ее глаза широко распахнулись, и юноша растворился в блеске тысяч драгоценных камней...

— Не так быстро... — знакомое лицо показалось из-за спины девушки, сильные ладони легли ей на плечи и крепко стиснули.

— Ты... — Джо Блэк (а это был он) сейчас выглядел полной копией Отиса.

— Я, — Блэк чуть склонил голову. — Ты, кажется, хотел что-то сделать, не так ли?

— Сделать? — Отис мучительно соображал, мысли двигались, словно сонные мухи в густом киселе. Ровно до тех пор, пока он не бросил случайный взгляд вниз, на свои руки, поняв, что сжимает ими что-то твердое. Пистолет.

— Что... что... — холодок пробежал по спине, все мышцы одеревенели, Отис лишился даже способности думать, лишь смотрел, как поднимается рука, держащая смертельно опасное оружие.

— Ну! Давай же! — Джо Блэк подбадривал юношу, но в его голосе не было ни насмешки, ни раздражения. Лишь неумолимый ритм там-тама...

— Да! Выше! Еще чуть-чуть! — черное дуло пистолета остановилось аккурат напротив глаз девушки. Та даже не шевельнулась, лишь еще шире распахнула веки... — Стреляй!

Невообразимо долгое мгновение Отис был абсолютно неподвижен, внутренняя борьба с чужой волей и своими все сильнее погружающимися в пучину хаоса мыслями была настолько напряженной, что сведенные судорогой мышцы пронзила резкая боль. А затем словно оборвались ниточки, поддерживающие его, и Отис, чьи плечи вдруг поникли, нажал на курок...

— Еще! Еще! — голос Джо Блэка стал почти умоляющим. — Стреляй!

Дуло дернулось в сторону и Отис, с полубезумной улыбкой застывшей на губах, еще раз спустил курок. И еще, и еще раз. В ненавистное лицо. Свое лицо...

— Отис, что случилось? Что с тобой? Отис! — веки юноши неохотно приоткрылись, жуткое наваждение с явной неохотой отпускало своего пленника. — Ты смотрел на меня и внезапно замер, как вкопанный, а потом упал...

Девушка обеспокоено склонилась над ним, удивительные глаза, цвет которых нельзя было понять, потому что они были сложены из множества разноцветных осколков, испуганно глядели на Отиса. Она испугалась за него...

— Все в порядке... — ничего не в порядке... но это его дело, и только его. Совенке и так хватит своих переживаний... Юноша заставил губы изобразить что-то напоминающее улыбку. Стоило это немалых усилий, ведь перед глазами по-прежнему стояло окровавленное лицо Блэка. Блэка, который улыбался, не обращая внимания на красные струйки, стекавшие из уголков губ... А в ушах звенел безумный смех двойника... — Просто голова закружилась...

— Да? Точно? — она с облегчением вздохнула и, улыбнувшись Отису, нежно коснулась губами кончика его носа. — Тогда ладно... Наверное, нам просто нужно немного отдохнуть...

— Ты права... — юноша улыбнулся в ответ, на этот раз более искренне...

— Сегодня хорошая погода...

— Да... Как я и хотела, чтобы была в день нашей свадьбы...

— Как по заказу... Солнышко, а что за человек этот Джо Блэк?

— Джо Блэк?

— Ну да, который Джо Киос?

— Хм... Первый раз слышу это имя... Но... почему ты спрашиваешь?

— Нет... ничего... просто со всеми этими волнениями мне в голову разные глупости лезут... Все в порядке.

— Хм... Ну, хорошо... — тут девушка спохватилась. — Отис, давай поспешим, а то мы совсем разговорились и забыли о церемонии — плетемся как черепахи. Нас ведь ждут.

— И правда. Батюшка вон весь вспотел — немудрено, на такой жаре так разодет. — Отис был рад закончить неприятный разговор.

Девушка покрепче сжала руку юноши, и они ускорили шаг...

...Уставший от жары священник уже заканчивал, к своей радости, немудреный ритуал.

— ...объявляю вас мужем и женой...

Тут Отис понял. Понял все — от начала и до самого конца. Знание было тяжело, придавливало к земле, заставляло душу кривиться в судорогах боли... И самое главное, от чего сердце остановилось, а дыхание замерло... Истина оказалась проста и поставила жирную точку в этой истории. Ведь... Ведь он уже был мертв — окончательно и бесповоротно — и физическая смерть осталась, как небольшая формальность, которую так легко уладить...

Слова священника оказались последним, что Отис услышал в своей жизни. Правда, услышал он немного другую фразу... Привычную и долгожданную.

"Что случилось? Почему они бегают? Почему эта девушка плачет? Ведь все хорошо... Мне хорошо... Так приятно... И день солнечный, спокойный... А они смешные... Что-то говорят... Я не слышу... Жаль... Интересно... Что со мной? Я лечу? Я лечу! Эти люди... они все меньше и меньше... Все, я их больше не вижу... Какой красивый вид открывается с высоты... И восхитительная легкость... Но что... что это? Приближается! Нет!... Темнота... Кругом темнота... И тишина... Неееееееет!... Нет..."

— Вот и все. Это... конец?

— Нет. Лишь начало...

— Ты не поможешь ему?

— Нет. Помочь ему может только он сам...

Падение... Бесконечное... Бессмысленное... Я ничего не чувствую... Ничего не вижу... И тишина... Темный мрак повсюду... Все черное, как смоль... И падение... Так долго... Неужели?...

Где же туннель? Где свет?

Эпилог.

Поначалу тихий звон будильника постепенно усиливался, пока утренняя тишина не оказалась сметенной лавиной пронзительного металлического визга. Сознание, словно маленький пузырек воздуха, невыносимо медленно поднимавшийся из глубокого и темного омута, наконец, достигло поверхности и болезненно лопнуло, рождая мысли нового дня. Цепкие объятия сна неохотно выпустили свою временную добычу. А затем пришел холод. Отис Кайве обхватил себя руками и мелко задрожал, сил не хватало даже на то, чтобы добраться до стула с аккуратно развешенной прошлым вечером одеждой.

Бессмысленный взгляд пустых глаз мазнул по одинокой постели, скользнул вдоль притихшей в ожидании нового дня комнаты, остановился на отчаянно, с какой-то мрачной и неумолимой решительностью, дребезжащем нарушителе спокойствия. Он просто сидел и не отрываясь смотрел на стрелки, неистовый звон умирал, даже не касаясь его ушей, привычный утренний озноб постепенно покидал тело, уступая место... нет, не теплу, всего лишь не холоду. Обычное утро, такое же, как тысячи других до.

Такое же? Он попытался вспомнить сон... сон, который снился ему в эту ночь. Сначала ничего не получалось, память свернулась ежом и злобно фыркала на каждое посягательство на свою персону, но постепенно, ниточка за ниточкой, клубок стал разматываться... До тех пор, пока воспоминания не хлынули, словно вода в прорванную натиском плотину...

Договор с Компанией. Восемь жетонов. Жуткие сны. Боль и страдания. И смерть — как венец всего. Смерть Отиса. Его смерть.

Но ведь это был лишь сон? Или нет? Он ведь жив, хотя... Хотя кто может сказать, что сейчас он не спит? Кто? Разве в тех снах (снах ли?) Отис понимал, что все происходит понарошку, что все лишь порождение подсознания? Нет, для него это было самой, что ни на есть, объективной реальностью.

Отис внезапно, с чувством мрачной безысходности, осознал, что не способен отличить реальность от сна. Ни логика, ни здравый смысл не могли помочь ему в этом. Ни интуиция, ни мифические шестое, седьмое, восьмое и так далее чувства, ни голос свыше. Ничего. Он остался один на один со своим открытием, открытием, которым ни с кем нельзя было поделиться. Один на один со своей судьбой.

И так и не сделанным выбором.

Отис, с поразившей его самого прытью, резко повернулся на бок и, засунув руку под подушку, извлек из-под нее приснопамятные жетоны, из-за которых и началась вся история. Металлические прямоугольники таинственно поблескивали, тая в себе ключ — ключ к чему-то непознаваемому. Их было восемь — ровно столько, сколько ему дал представитель Компании. Значит...

Значит, еще ничего не произошло.

А сон... Был просто сном. Но просто ли? Отис нахмурился, остатки сонливости незаметно испарились, а мозг принялся сосредоточенно анализировать сложившуюся ситуацию.

"Хм... Подобные сны не снятся просто так... Наверное, это предостережение, но что оно означает? И кто мог его послать?... Нет ответа... Но, сон может быть и видением будущего... Тогда... Тогда все становится на свои места... Просто, понятно и логично. Так вот значит, какой у меня выбор... Ясно."

Он еще раз внимательно, шаг за шагом, не упуская даже самой мельчайшей детали, в своих мыслях исследовал свои же воспоминания. Свой сон. И чем дальше он заходил, чем больше понимал, тем шире становилась улыбка, возникшая на его лице. Неужели все настолько просто? Отказаться от выбора и все? Ничего больше? Отис мельком взглянул на жетоны, по-прежнему лежавшие на подушке, но уже как-то разом потерявшие всю свою привлекательность. Что ж... контракт разрывать не стоит, слишком уж неподъемные суммы там прописаны за разрыв соглашения в одностороннем порядке. Ну и ладно, никто меня не заставляет использовать эти... железки. Спрячу их в какое-нибудь укромное место... чтобы никто никогда не нашел.

Да, пусть будет так.

Отис застегнул пальто, предварительно запихнув в его внутренний карман жетоны, схватил лежащий на полке зонтик. Вышел из квартиры. Захлопнул дверь. Насмешливый взгляд, буравивший спину, чуть отступил, отдавая дань уважения сделанному человеком выбору. Отступил туда, откуда пришел. В пустоту.

Улица встретила яростными порывами штормового ветра и начинающимся дождем, редкие, но почти обжигающие капли, обрушились на человека, заставив отступить под козырек. Неприятно... Отис скривился, во сне все было не так, и эта неправильность ему совсем не нравилась. Причем дождь, это еще полбеды... Одиночество, вот что гораздо хуже... ведь он уже давно забыл что это, когда нет ощущения взгляда невидимых глаз, нет тех редких мгновений, когда едва слышимый (причем только Отисом) шепот, почти сводит с ума, когда все мысли кажутся чужими...

Мир немножко пожевал его и выплюнул, оставив голым и беззащитным... Наедине с тишиной и пустотой.

Дождь прекратился так же внезапно, как и начался, ветер, прошелестев опавшей листвой, умчался куда-то по своим делам, небо прояснилось... Но солнца не было.

Отис, осторожно обходя лужи, медленно, но верно приближался к своей цели. Одной из. К месту, где у него была встреча со Стариком... Мистер Син, да? Таинственный собеседник... Что же ты скажешь... на сей раз?

Вот оно. Отис остановился, вдохнул свежий воздух, оглянулся по сторонам. Никого. Хм... что еще? Ах да... Налетевший ветерок сорвал шляпу и попытался унести ее подальше. Что, впрочем, ему не удалось, так как хозяин злополучного предмета сразу же поймал возомнивший себя птицей головной убор. И тут же обернулся, ожидая увидеть знакомое лицо... Никого.

Торжествующее выражение тотчас сменилось обидой, похожей на обиду маленького ребенка, которому пообещали конфету, а вместо этого поставили в угол... Так неправильно, несправедливо...

Ты сам выбрал свою судьбу...

— Кто здесь? — Отис крутился на месте, словно волчок, затравленным взглядом впиваясь то в небоскреб напротив, то в уличный фонарь, то в лужи на ровном асфальте. А потом закричал. — Да есть здесь кто-нибудь?!

Тишина.

За прозрачным стеклом дверей можно было рассмотреть длинный пустой холл. Отис надеялся кого-то встретить около здания, или, когда эта надежда не оправдалась, хотя бы внутри. Тщетно. Ни одного человека, никого, кто мог бы дать Отису хоть самую призрачную опору в мире, рушащемся в пропасть. Никого.

Отис вздохнул. Все было так... и не так. Да, выбор по-прежнему за ним... но кто может предугадать последствия? Кот в мешке, только-только показавший свою мордочку, вновь спрятался в непроглядной тьме. Кто может ответить, что будет если?... Никто...

— Ответственность за выбор лежит на Клиенте, так? — Отис мрачно усмехнулся. — Да уж, схитрить не удастся. Но к чему тогда эти сны?...

Он стоял на грани: сзади — привычный мир, такой стабильный и надежный, где всегда можно предугадать, что же произойдет потом, впереди — мир иллюзий, мир бесконечных возможностей, бесконечной боли и бесконечного наслаждения, где самые сокровенные мечты и самые потаенные кошмары становятся явью, где ты можешь стать богом... если захочешь.

Вот только за все-все-все, что ты получишь там, придется заплатить. Очень дорого заплатить. Готов ли он узнать цену?

Отис перед последней чертой, оставалось лишь принять решение, смахнуть рукой пелену неизвестности... Но он сомневался, с каждой секундой промедления пустынный холл здания представлялся все более и более зловещим... Наконец, Отис испуганно отшатнулся назад и вскинул руки, случайно коснувшись при этом шрамика на щеке... И тут же все стало на свои места.

— Дааа... было бы из чего выбирать... — он презрительно фыркнул и сделал шаг по направлению к тут же гостеприимно распахнувшимся дверям. Помедлил секунду, осматривая помещение, оказавшееся не таким уж большим, и вошел внутрь.

Двери закрылись.

No Артем Карпицкий, Иваново апрель-июнь 2008г.