Позволь мне тебя коснуться

Он назвал её ругательным словом. Грязным, нехорошим и мерзким. Думаю, она на самом деле была такой. Я совершенно не понимала, как она могла так унижаться перед ним. Я не стала больше смотреть на это.

У меня закружилась голова, затошнило так, что, если бы в моем желудке было бы хоть что-нибудь из еды, она бы тут же повалилась наружу.

Я почувствовала ком в горле и начала взбираться по лестнице, не зная, куда она меня приведет.

Глава 10.

POV Эмили

Было трудно в это поверить, но лестница привела меня в домик на дереве. Раньше я видела такое только в кино, и мне всегда казалось, что построить дом по-настоящему почти невозможно. Но этот явно выглядел прочным. Я оказалась на небольшом балконе, прежде чем попасть внутрь домика.

Здесь не было света, но фонари мне освещали часть комнаты. Дом выглядел довольно заброшенным, так как на полу валялись детские игрушки. Я улыбнулась, когда представила, как Кайл играет с машинкой, валяющейся в углу. В основном здесь были его вещи: несколько мячей для регби, пара спортивных штанов маленького размера, небрежно оставленных на стуле.

Время в домике остановилось. У меня создалось впечатление, что сюда несколько лет никто не заходил. Или делал это очень редко.

На столе, рядом с небольшим книжным шкафом, кто-то оставил пряжу и шерстяные нитки. Рядом лежала книга, и, присмотревшись, я увидела, что это одна из моих любимых — 'Унесенные ветром' Маргаретт Митчел. В углу комнаты был накидан всякий хлам — вещи, к которым давно никто не прикасался: рыболовная сеть, старая небольшая техника, которую удалось поднять наверх. Я попала на некий заброшенный склад семьи Картеров, а в частности Кайла. Подойдя к противоположному окну, увидела океан. Он был тёмный, едва заметный, и всё же он там был — я видела маленькие волны, бьющиеся о берег.

Я вздрогнула всем телом непроизвольно, так, будто меня дернуло током. Снова вспышка болезненного воспоминания. Когда они прекратятся? Я чувствовала свою беспомощность перед своими же мыслями и никчёмность.

Дом, в котором меня держал Давид — его дом, находился на берегу Балтийского моря. Я помню, как в детстве проводила там много времени, даже не подозревая, что в скором времени произойдет со мной. Песчаный берег, небольшие склады из камней и море тёмно-зелёного насыщенного бутылочного цвета, так и стоит у меня перед глазами. До того, как он не раскрыл своё настоящее лицо, мы часто прогуливались там по вечерам, разговаривая обо всём на свете. Я бы не сказала, что он был моим лучшим другом. Скорее, так получилось, что мы общались с детства из-за дружбы наших семей. У Давида была небольшая компания друзей, которые были старше меня, и когда он звал меня на совместные праздники, они всегда немного подшучивали над ним за то, что он дружит со мной. На последней из таких вечеринок мне как раз было пятнадцать лет. Помню, я тогда в первый раз в жизни надела красивое платье и два часа делала себе макияж по видео-урокам.

В тот день над Давидом больше никто не шутил. В тот день и Давид начал смотреть на меня иначе. Тогда я не заметила этого, но после всего, что произошло, его взгляд вспышкой пролетел в моих мыслях.

Я села на пол, облокотившись на кресло, и закрыла глаза руками. Мои ногти врезались в мои плечи, и я сама не заметила, как пространство начало сужаться вокруг меня. Воспоминания, словно паническая атака, завладели мной с головы до ног. Сердце будто бы стучало не в груди, а в горле. Если бы я могла посчитать его удары, их было бы около ста тридцати.

— Эмили, — произносит Давид спокойным и ровным голосом, но это обман. Его глаза, словно врата в царство Аида, не предвещают мне ничего хорошего.

— Почему ты так со мной поступаешь? — Мой голос жалобный и такой ничтожный, как у избитого котёнка.

— Потому что я хочу, чтобы ты была со мной. Только со мной. У нас все будет хорошо... Умоляю, никому не рассказывай, что произошло между нами, и я подарю тебе весь мир. Только будь со мной и храни всё в тайне, — притворно-ласково произносит он, проводя рукой по моей груди. Меня трясет от его прикосновений, мне хочется обладать даром перемещения.

Я хочу раствориться в его руках и переместиться в другое безопасное место.

— Ты делаешь мне больно, — шепчу я снова, прячась за спутанными волосами. Они не мытые уже несколько дней. Макияж размазан. Я не хочу смотреть на себя в зеркало, и я рада, что его здесь нет.

— Потому что ты сопротивляешься, моя вселенная, — нежно шепчет он, хватая меня за шею. Его хватка не очень груба, но я понимаю, что он может сжать ладонь в любой момент.

— Неужели ты не понимаешь, что ты со мной сделал... Что ты псих... — осмелев, произношу я, качая головой и ловя губами беззвучные слезы.

— Да, я псих. Я одержимый тобой псих... Если бы ты взглянула на себя моими глазами, поняла бы меня. Ты так прекрасна, — с наслаждением шептал он, приближаясь губами к моей шее. Каждое слово, вылетающее из его мерзкого рта, было раной.

Каждое движение, которое он совершал, было унижением.

Его рука беспощадно поползла по моему маленькому несформировавшемуся телу, и я завизжала, умоляя его остановить эти муки.

— Не трогай меня! Не трогай! — крик отчаяния он подавил сильным ударом в стену. Нож врезался в дерево рядом с моим ухом, и я заплакала, напуганная близостью металла к моему телу.

— Что это... Это нож?

— Да, моя прелесть. Моя прелестная девочка, это нож. И я надеюсь, ты не хочешь, чтобы он мне пригодился? — с придыханием ответил он, касаясь лезвием моего плеча. Затем холодная сталь прошлась по моим ключицам.

— Убери... Прошу, убери это. Мне страшно. Умоляю! Убери от меня свои руки! — Мой голос срывается, просит о помощи, но Давид игнорирует крики. Его руки плотнее обхватывают меня и притягивают к себе. На мне какая-то бесформенная сорочка, надетая на голое тело.

Я беспрерывно плачу, но он затыкает мне рот своими потными отвратительными руками.

Всё, о чём я могу думать, когда он резко трахает меня, — это только о том, когда все это кончится... Когда закончится боль.

— Эмили! — слышу я уже в реальности и вздрагиваю, понимая, что лежу на полу. Вот черт. Я поднимаю взгляд и вижу Макса. Он опять меня преследует. Ну почему он не может остаться с Беккой? Тем более, там ему были обеспечены такие перспективы.

— Не подходи, — говорю я, когда он делает шаг ко мне. Я поправляю свои волосы и сажусь на полу ровнее, пытаясь сделать вид, что просто уснула. — Я напилась, и мне стало плохо.

— Ну... — Он хотел что-то сказать, но вовремя прикусил язык, сделав вид, что не слышал моих криков. Надо же, мистер Кенинг, вы такой тактичный. — Конечно. Может тебе помочь? Принести воды? Отрезвить как-нибудь?

— Не надо, — одним кивком головы я отвергла все его варианты. — Я просто хотела побыть одна. Устала от этого шума. И ты, кажется, заявил, что мне лучше держаться от тебя подальше.

— Так и есть, — ответил он, смерив меня пронзительным взглядом. — Ты... Я просто услышал... А, впрочем, не важно. Если тебе не нужна моя помощь, я, пожалуй, удалюсь.

— Не нужна. Не утруждайся. — Я окидываю его взглядом. Надо же, выглядит так, будто действительно переживает за меня. И совсем не похоже, что он некоторое время назад зажимался в кустах с Ребеккой.

— Мы всё равно увидимся завтра, когда ты придешь благодарить меня за проделанную работу, — самоуверенно заявил он, намекая на сайт.

— Хорошо. — Я поднялась с пола, усевшись в кресло, чтобы быть чуть повыше в сравнении с ним.

Макс посмотрел на меня так, словно хотел ещё много чего сказать, но, видимо, оценив мое моральное состояние, промолчал и просто ушел, наверное, устав от моей грубости.

Я и сама не заметила, что общаюсь с ним не очень приветливо, постоянно грублю и психую. А ведь обычно моя позиция — это всегда держать нейтралитет. Какие-то странные отношения у нас выходят. Что-то мешает мне ровно дышать по отношению к Максу. И это не его голливудская улыбка и удивительные глаза.

Нас связывает эта негласная боль в наших душах. Что же он скрывает? Часть меня, которой было свойственно любопытство, иногда задавалась этим вопросом, но другая часть, отстраненная и закрытая, надевала на себя маску равнодушия и оставалась холодной.

На следующий день, только и разговоров было, что о моей вечеринке. Ну как, про меня там не было ни слова, зато все хорошо помнили пару драк, танцующих пьяных девчонок, и то, как закончилось всё тем, что соседи Картеров вызвали копов. Я была благодарна, что меня к этому времени уже там не было — я уехала на машине вместе с Кендалл, которая нашлась после того, как я полчаса искала её на территории их дома.

Я нашла её рядом с афроамериканцем, которого зовут Крис. Кендалл рассказывала, что он её бывший парень, но больше я ничего о нём не знала. Она была не в настроении посвящать меня в эту историю вчера. Хорошо, что в этот раз она не напилась, чего не скажешь о Сандре. Её мы тоже прихватили с собой, и всю дорогу она рыдала прямо мне в топ. Потом на нём остались следы от её туши. Я не понимала её нечленаразделенные фразы, но знала только одно: она напилась из-за ссор с Кайлом, который и вовсе пропал из виду под конец вечеринки.

На этих мероприятиях всегда было так трудно кого-то найти. Народу приходит столько, что невозможно поместить в дом всех и сразу.

— Эмили, я не нужна ему... — ревела навзрыд Сандра, и это единственные несколько фраз, что я распознала в приглушенных звуках. — Я ему наскучила. За столько лет... — и что-то подобное, повторяющееся по кругу.

Я даже гладила Сандру по плечу и старалась успокоить, потому что слышать её рев было не самой приятной музыкой для моих ушей. Я то и дело подгоняла Кендалл, чтобы она скорее добралась до колледжа, и мы уложили эту несчастную спать.

Ближе к обеду следующего дня я наконец-то представила свой дизайн сайта научному руководителю. Давно я не слышала в сторону своего творчества такой похвалы. Во мне даже зародилась маленькая вера на то, что искусство — действительно моё призвание. И, конечно же, он отметил блестяще выполненную техническую составляющую сайта, которую делала не я. Он оценил меня, как высококвалифицированного специалиста, и начислил мне в табель баллы, которые приближали меня к стипендии. Иностранные студенты очень редко получали здесь какие-либо льготы, которые в принципе были мне не нужны. У меня было достаточно денег, и всё же мне было приятно, что я, возможно, смогу обучаться бесплатно со временем.

На паре по математическому анализу я села на свое обычное место — там, где Кайл, впервые познакомил меня с Максом. Но почему-то, ни его, ни самого Кайла сегодня здесь не было. Эти двое решили прогулять, очевидно. Но, где-то через полчаса, мой взгляд нашел Макса в огромной аудитории. Он сидел на другом её конце и спал, положив голову на парту, закрывшись от мира огромными наушниками в полголовы. Его светлые волосы, как всегда, находились в небрежном беспорядке, и были уложены в творческий 'ежик'.

Я улыбнулась, но, в то же время, мне было как-то неприятно, что он отсел. Если ему хотелось меня задеть этим глупым жестом, то у него... Получилось.

А вот Кайла действительно в аудитории не было. Я переписывалась с Кендалл по вотсапу, но она написала, что также не видела его сегодня. Несмотря на то, что вечеринка оказалась лишь имени меня, я всё равно хотела его поблагодарить ещё раз за то, что он не остался равнодушным к этому дню. И вообще... Мне нужно было как-то выяснить, что за проблемы у них с Сандрой. И как он относиться к Кендалл. Только как? Я превращаюсь в другого человека — сую свой нос в скандалы, интриги, расследования. Черт, Эмили, не той дорогой идёшь, ох, не той.

Полная решимости найти его в комнате после занятий, забегаю в кампус, чтобы переодеться после физкультуры, и выбираю легкое голубое платье с вырезом на спине. На улице опять жара и повышенная влажность, что теперь даже шорты слишком сильно прилегают к телу. Волосы я распускаю, и они выглядят объемными, как никогда, из-за того, что я целый день проходила с гулькой на макушке.

Добравшись до здания, где располагались одни парни нашего колледжа, нахожу комнату Макса и Кайла и в ответ слышу резкое:

— Входи! — говорят мне два разных голоса.

Я отпираю дверь и наблюдаю странную картину: эти двое обложились пиццей, пивом и чипсами и сидят на полу, держа в руках джойстики для игры в Плейстейшен. Хлопаю ресницами, с улыбкой оглядывая их обоих:

— Кайл, вот значит, как ты прогуливаешь пары. Я уже думала, что с тобой что-то случилось. И Кендалл, кстати, тоже, — выговариваю ему я и замечаю, что Макс даже не отрывается от экрана плоского телевизора, который стоит на полу. Кайл, напротив, смотрит на меня так, что на мгновение даже забывает о пицце в его руках и одобрительно кивает, оценивая моё платье.

— Воу, как ты сегодня выглядишь, — замечает он, поставив игру на паузу. К сожалению, я не могу сказать Кайлу то же самое — он выглядит совсем неважно. Как будто не спал неделю. Глаза припухли, на белке глаз я разглядела красные линии от полопавшихся сосудов. Он был уставший, измотанный... И подавленный. Наверное, нелегко быть капитаном целой команды. Слишком большая ответственность ложится на твои плечи, и Кайл ненавидит себя за то, что вчера так подвел весь колледж.

Хотя судя по тому, как он с аппетитом уплетал пиццу, по нему не скажешь, что он сильно переживает по этому поводу.

— Я решил сделать себе сегодня выходной и набраться сил перед тренировкой, — пояснил он, посматривая на часы. — Черт, я могу на неё опоздать. Брат, мне нужно идти.

— Я очень хотела поговорить с тобой, Кайл, — прокашлявшись, громко сообщаю я и замечаю, как Макс проявил к нам внимание.

— Эмили, ну, давай, сразу после тренировки или завтра. — Он кидал вещи в свою спортивную сумку, с извинением посматривая на меня. — Мне сейчас объяснять дюжине разочарованных во мне парней, что я достоин оставаться капитаном этой долбанной команды.

— Ну хорошо. — Я пожимаю плечами, топчась на месте. — Я тогда пойду...

— Нет уж, будь добра, доиграй за меня пару раундов, иначе я буду должен Максу двести долларов, — сообщает он и, проведя расческой по голове всего лишь пару раз, машет нам рукой и выходит из комнаты. Кто-нибудь объяснит мне, почему все так стремительно стараются оставить нас с Максом наедине?

Я всё равно хочу проигнорировать сообщение Кайла и уйти, но тут вспоминаю о задании по веб-дизайну. Было бы нехорошо забыть о помощи Макса и не поблагодарить его. Кто знает, сколько ещё будет подобных заданий, когда его знания мне пригодятся. Я неуверенно опускаюсь на подушку рядом с ним и беру джойстик в руки.

Он молчит и что-то жует, не обращая на меня никакого внимания. Вот она, прекрасная картина — король обиделся. Я закатываю глаза и нажимаю на плей, начиная играть. Это Mortal Kombat. Ха, да мне нет равных среди девчонок в этой игре. Мы с Русланой постоянно в неё играли, причём она проигрывала, даже если я успевала поддаваться ей.

На экране было два героя — я играла за Соню Блейд, Макс за Джонни Кейджа. Отлично, Соня была как раз одной из тех героинь, за которые я умела играть. Сейчас я покажу этому высокомерному павлину, какой я бываю в гневе!