Плеть богини

Приходится беззаботно пожать плечами.

— Убивать людей — это моя работа. И еще никто не говорил, что я делаю её плохо.

Ответом на мою блестящую речь стала звенящая тишина. Тиана собралась было парировать, но затем как-то резко выдохнула и отвернулась, принявшись рассматривать снующих в воде рыбок. Лишь через пару минут принцесса, задумчиво хмурясь и по-прежнему не глядя в мою сторону, нерешительно произнесла:

— Отец говорил, что вы страшный человек, граф. Наверное, он был прав. Для вас нет ничего святого или хотя бы дорогого.

Я несерьезно хмыкаю в ответ:

— Вы мне определенно льстите, ваше высочество. Не будем сейчас о вашем досточтимом батюшке. Я вполне допускаю, что он не хотел этой войны, хотя и немало сделал для ее начала. Пусть. Ведь людям свойственно ошибаться. Но что вы скажете про монархов Лиги? Про герцогов империи, поспешивших отречься от своей присяги при первых же поражениях имперских армий? Неужто те, кто разжёг этот пожар, а затем прилагал все силы, чтобы раздуть его пламя, более достойны вашего снисхождения, чем скромный наемник, всего лишь ищущий своей выгоды на чужой войне?

Моя собеседница, еще недавно метавшая громы и молнии, теперь выглядит задумчивой и даже... печальной? Неужели она и впрямь восприняла нашу маленькую пикировку так близко к сердцу?

— Наверное, вы в чем-то правы, граф. И в том, что случилось, нет вашей вины. Войны — удел всех государств. Но всё же в вашем цинизме есть что-то кощунственное, что убивает саму суть войны. Вы превращаете честное соперничество в торговую сделку, а вооруженное противостояние — в бойню.

— И вы еще не раз поблагодарите Эйбрен-заступницу за нашу беспринципность! Ибо если б не она, у империи сейчас не было бы армии, способной защитить её от иноземного вторжения...

Последняя фраза, произнесенная вкрадчивым голосом, заставила принцессу дернуться, словно от пощечины. Затем худенькие плечи поникли, а шкодливая мордашка единственной дочки императора приняла совсем уж несчастное выражение, и мне стало её жалко. Чего это я, в самом деле, на нее насел? Даже Валли боится этой войны, хоть и старается лишний раз не показывать свои сомнения и страхи. Но то всё-таки Валиан — живучая и цепкая, словно ядовитый плющ. А тут цветок оранжерейный. Она ж дитё ещё практически — жизни не видела толком. Выросла в любви и ласке, среди богатства и благоденствия, под защитой всей мощи величайшего государства этого мира. И вдруг оказалось, что мир — дерьмо, да еще и густо замешанное на крови, а все кто им правит — по уши вымазаны в этой неаппетитной субстанции. Оно, конечно, так, но...

— Вы грустите, ваше высочество? Не стоит принимать всё так буквально. Мир — достаточно сложная штука, и я еще не встречал человека или нелюдя, который постиг бы его законы до конца. Кто знает, может, всё, что я наговорил, окажется в итоге пустой болтовней глупого наемника, которую спустя много лет вы будете вспоминать с улыбкой?

Принцесса действительно улыбается в ответ, но улыбка выходит какой-то вымученной.

— Увы, граф. Ваши слова звучат жестоко, но слишком похоже на правду.

Я отмахиваюсь от такого аргумента с максимально легкомысленным видом.

— И что с того? Сегодня истиной выглядит одно, завтра — другое. Мы живем в эпоху перемен, и каждый прожитый день необратимо меняет мир вокруг нас. Скажите, если бы прошлой весной, когда имперская армия стояла у границ Лигранда, кто-то сказал, что спустя всего несколько месяцев империя переживет жесточайшую катастрофу в своей истории и окажется на грани полного уничтожения, вы бы ему поверили? А если бы полгода назад вам сообщили, что маршал ле Трайд — величайший полководец Лиги, разгромивший имперскую армию под Фоллингдейлом, станет главным союзником Рейнара Пятого и последней надеждой империи?

Вряд ли те, кто затевал эту войну, рассчитывали на такой результат. Но случилось то, что случилось. И теперь уже не важно, кто первый начал раскачивать сложившееся в предыдущие века равновесие. Важно лишь то, что мир перевернулся. И уже не будет прежним. Каким он станет в итоге — неизвестно никому, но одно я знаю совершенно точно... грусть вам не к лицу!

Глава XCI

Всё-таки своего я добился — Тиана улыбается уже по-настоящему, и наша дальнейшая беседа проходит вполне мирно, а расстаемся мы и вовсе, можно сказать, друзьями. После расставания наступает черед невеселых мыслей. Раньше за переговорами и прочими интригами столичного двора у меня как-то не было времени поразмышлять об отношениях в правящей семейке, а тема-то интересная...

Вообще, даже если не вспоминать про всяких дальних родственников, с наследниками у императора дела обстояли просто сказочно. В смысле старший умный был детина, средний был и так и сяк, младший... Младший вообще дочерью оказался — такая вот неприятность. Так что Рейнар Пятый был счастливым отцом двух дуболомов-сыночков и лапочки-дочки девятнадцати лет от роду. Точнее, 19 лет ей должно исполниться только осенью, но это уже мелочи.

При более внимательном рассмотрении ситуация с имперскими потомками становилась куда запутанней. Начать хотя бы с того, что все три отпрыска были нажиты счастливым папашей от разных женщин. Причем ни одна из монарших избранниц не дотянула до наших дней, правда, по разным причинам. Впрочем, обо всём по порядку.

Старшего отпрыска — Бермонда принесла императору его первая супруга, когда последний еще был кронпринцем. Брак организовал папаша Рейнара по чисто политическим соображениям. Избранница — дочурка одного из имперских герцогов должна была поспособствовать улучшению взаимоотношений центральной власти и полунезависимых северных провинций. Взойдя на престол, новоявленный император тут же поменял государственную политику в отношении мятежных герцогов, взяв курс на жесткую централизацию. А нелюбимая супруга, пережив развод по ускоренной процедуре, отправилась на историческую родину, где благополучно коптила небо следующие двадцать лет и тихо загнулась незадолго до начала Великой войны с Северной лигой. Юный Бермонд, однако, остался при отце, и прав на престол его никто не лишал.

Дальше был новый брак — тоже политический, но теперь уже в полном соответствии с собственными представлениями Рейнара о правильном государственном устройстве. Поскольку ставка в то время делалась на приморские провинции, "никогда не знавшие эльфийского ярма", избранницей императора стала знойная южанка — леди Айлин. В результате императорское семейство пополнил принц Брайтег. И всё бы хорошо, но между супругами пробежала черная кошка. Слухи намекали на излишне горячую кровь императрицы, толкавшую её на путь супружеской измены. Официальная версия утверждала, что причиной всему заговор, в который импульсивная южанка дала себя втянуть. Как там всё случилось на самом деле — Сатар ведает. Итог истории печален — императрица отравилась. Якобы сама, чтобы избежать разоблачения и публичного судилища. Хотя могли и помочь — поди теперь разберись.

После этого в семейной жизни Рейнара наступила пауза. Что тому виной — разочарование в институте брака, политические метания или кризис среднего возраста — история умалчивает. Одно время рассматривался даже вариант с женитьбой на эльфийке из правящей династии, но не срослось. А потом на горизонте появился воздушный силуэт леди Лерианы...

Уроженка империи, родная сестра моего доброго знакомого — Брейдига Стигийского была выдана замуж за одного из северных корольков. Всё было хорошо, пока ее супруг вдруг не помер. Поскольку брак был бездетным, на престол тут же взошел младший брат покойного. А вдова, опасаясь разделить судьбу супруга, поспешила покинуть негостеприимный Север и вернуться в родные пенаты. Брейдиг с сестрой особо не ладил, воевать за ее права и подавно не собирался, так что в отчем доме Лериана никакого сочувствия не нашла. И тогда вдовствующая королева сделала ход конем, обратившись за защитой и поддержкой к императору.

Говорят, Лери была не только весьма хороша собой (истинная правда, если судить по виденным мной портретам), но и невероятно обаятельна. Как бы то ни было, Рейнар оказался сражен наповал при первой же личной встрече. Суровый и своевольный император, уже разменявший четвертый десяток, влюбился как последний мальчишка, а неприкаянная беженка в одночасье обернулась всесильной фавориткой. Их роман развивался стремительно и уже через год увенчался очередным браком. А затем экс-королева, считавшаяся после предыдущего неудачного замужества бесплодной, осчастливила венценосного супруга, родив здоровую и крикливую девочку. Так на свет появилась принцесса Тиана. Воистину, любовь творит чудеса. По крайней мере, так утверждали придворные лизоблюды.

Увы, обретенное Рейнаром семейное счастье оказалось недолгим. Леди Лериана, не дожив до 40, сгорела, как свечка, всего за полторы терции от какой-то скоротечной болезни. Судя по отрывочным описаниям, не то ураганная простуда, не то легочная инфекция. А может, и некий экзотический яд. Впрочем, медик из меня еще тот, так что даже самый подробный анамнез вряд ли внес бы полную ясность. Да причины и не важны, по большому счету. Главное — император вновь остался один, теперь уже окончательно. А ситуация с престолонаследием окончательно же запуталась.

Теоретически преимущественными правами на трон после смерти Рейнара обладал старший сын — принц Бермонд, но император имел возможность в любой момент исправить ситуацию, огласив имя преемника, которым мог оказаться любой из формально признанных отпрысков правящей фамилии. Впрочем, учитывая сложную политическую ситуацию в стране и за рубежом, даже самое официальное решение императора не гарантировало спокойной жизни его наследнику, кем бы он ни был. Всё идет к тому, что право на корону в любом случае придется подтверждать силой. Тем не менее "благословение" действующего правителя может оказаться неплохим подспорьем.

Верно и обратное. Если, скажем, Рейнар официально объявит наследницей принцессу Тиану, а ее саму сосватает... да хоть бы и за маркграфа Делвина, то один из главных имперских смутьянов может в мгновение ока стать надежнейшей опорой трона. И вместо дальнейшего раскачивания ситуации обратить всю свою энергию на поддержку царственного тестя. К чему ослаблять центральную власть, если спустя несколько лет её можно вполне официально возглавить?

Что-то такое Рейнар, кстати, пробовал провернуть перед самой войной. Принцесса тогда как раз вошла в брачный возраст, и ее активно пытались выдать за одного из северных королей, надеясь таким образом вырвать кусок пожирнее из формирующейся антиимперской коалиции. Не случилось. Зато теперь единственную дочурку и вероятную наследницу императора решили познакомить со мной... Неужели в узком кругу особо приближенных к трону считают, что дела настолько плохи?! Ведь политика политикой, но Тиана, судя по всему, единственный по-настоящему любимый ребенок Рейнара. По крайней мере, на это указывает такой красноречивый факт, как полное отсутствие во дворце портретов и вообще любых намеков на существование остальных детей императора. Это при том, что изображения императорской любимицы попадались мне минимум трижды! Да и вообще сыновей император предпочитает держать подальше от столицы. Принц Брайтег, например, почти всю жизнь провел в так называемой летней столице — Линоране. Курортный городок, сплошь состоящий из роскошных дворцов и величественных парков, с очень мягким климатом и знаменитыми целебными источниками — райское местечко, но, по сути, провинциальное захолустье. А вот "маленькую Тию", с годами всё более и более походившую на мать, Рейнар неотлучно держал при себе, словно живое напоминание о безвременно ушедшей Лери... И вдруг такой поворот!

Тут было над чем подумать. Но как раз этого-то мне сделать и не дали.

А помешали мне не кто иные, как остроухие парламентеры, соизволившие таки прибыть в Иннгард. Причем буквально на следующий день после нашего с принцессой знакомства. Естественно, приоритеты тут же сменились и дальнейшее общение с Тианой пришлось отложить, переключив внимание на послов дивного народа. Вот же сволочная раса... Как будто не могли еще парочку дней подождать! Все равно ведь на 5 суток задержались, чтобы лишний раз показать презренным хумансам своё барское пренебрежение... Ну опоздали б на 7 — какая разница? Так нет же!

Примерно с такими мыслями я и встретил новость о прибытии посольства. Когда же узнал его состав, моё раздражение только усилилось. Виной тому подозрительно знакомая фамилия, затесавшаяся в перечне делегатов. Лориан ле Корс — восходящая звезда эльфийской дипломатии, наследник лорда Корсиэля и "младший товарищ" чрезвычайного и полномочного посла его королевского величества Тириэля Второго. А еще — бывший жених Валиан. Ну это так, к слову.

Вообще, история это давняя. Началось всё лет где-то с 20 назад, если мне память не изменяет. И началось, как водится, с помолвки. Лорд Корсиэль и Лорд Рестиэль — главы двух влиятельнейших родов Эльфланда решили породниться, результатом чего и стала помолвка Лориана с Риниэль — старшей сестрой Валли. Мнением молодых, как водится, никто не интересовался, но каких-либо сведений о том, что они были резко против, мне не попадалось. Недовольны оказались другие. В принципе, неудивительно. Союз двух и без того мощных кланов — дело такое, многих зацепить может. Включая, кстати, и короля, который просто обязан поддерживать некий баланс сил между властными группировками страны. Да и внутри брачующихся кланов наверняка были противники такого сближения...

Как там было на самом деле, уже не разберешь, да не сильно-то и надо, если честно. Важен результат — счастливую невесту свели в могилу. По всеобщему мнению, с помощью яда, хотя доказать ничего так и не смогли. Родители, конечно, погоревали..., но от планов своих не отказались. Только слегка скорректировали. Теперь вместо покойной Риниэль под венец должна была идти вторая дочь — Валиэль. Вот тут-то организаторы и дали маху.

Нет, внешне всё выглядело логично. Союз (брачный и политический), как и раньше, заключался между наследником одного рода и старшей дочерью другого, все формальности были соблюдены... Не учли только своевольный и весьма порывистый характер новоявленной невесты. А Валли и тогда была той еще штучкой...

Может, отнесись организаторы сего матримониального действа к своей задаче более ответственно, всё бы у них и получилось. Объяснили бы девчонке линию партии, а также всю полноту последствий, возникающих при отклонениях от этой самой линии, да проследили бы за четким выполнением всех предписаний... Но главы семей подошли к делу формально. Новую кандидатку в невесты просто поставили перед фактом, что ей теперь предстоит занять место безвременно почившей сестры, а как и почему — не её ума дело. Практически с любой эльфийской аристократкой младых лет такой номер прошел бы на ура. Надо — значит надо! Вот только Валиэль ле Рест, урожденная графиня Рестиэль решила иначе.

Уж не знаю, чего тут было больше: природного упрямства, боязни разделить судьбу погибшей при загадочных обстоятельствах сестры или желания самостоятельно строить свою жизнь, усугубленного несколькими годами службы пусть и в придворной, но всё же вполне настоящей (ну, почти) кавалерии. А может, свойственная молодым девицам тяга к романтизму в сочетании с традиционной для них же наивностью? Точно, наверное, этого не знала даже сама Валли, причем ни тогда, ни теперь. Несомненно одно — несостоявшаяся невеста сдернула из-под венца, а заодно и из страны, порвав все связи с семьёй, сменив фамилию и отправившись в эмиграцию. Страх перед ожидавшей за границей неизвестностью показался меньшим злом, чем принудительный брак с неясными перспективами. Возможно, со временем, ощутив на себе все прелести самостоятельного существования без поддержки общества и семьи, Валли и пересмотрела своё мнение, но особого значения это уже не имело.