Смятенность мэтра

Искомая местность напоминала щемящий душу пейзаж предгорий Нижних гор, где деревья заменялись гейзерами и фонтанами жидкого огня различных оттенков вперемешку с выбросами газов и пепла, кустарники — курящиеся глыбы, цветы — красочно переливающиеся угли. Были здесь и свои элементали-олени, отчасти копирующие лесных существ Первичного Материального Плана и поедающие — те самые угли и отвердевающие брызги, выбрасываемые из то и дело раздувающихся пузырей или миниатюрных сопок в роли родников. Свои пруды, озёра, болота и даже пещеры. На огонь костра или камина можно смотреть часами, но их утрированный апофеоз на Плане Огня скорее напугал бы человека, чем привлёк фантастическим разнообразием огня и пламени. Феникс находил это зрелище великолепным до загляденья, соответственно, крылатый ифрит тоже залюбовался, пропитываясь атмосферой и духом этого "родного" плана бытия. Отогнав желание искупаться в притягательном озере, перевоплощённый человек приступил к тому труду, ради которого и прилетел сюда.

Тщательно произведённый анализ обнаруженного портала показал — не врата, а что-то типа трещины меж мирами. Вела она из утёса с ниспадающей по нему стеной лавы. Вела в привычной для планарного путешественника манере болтанки и свистопляски. Вела именно из Первичного Материального Плана на План Огня, выводя лишнюю магму для предотвращения извержения. Вела и обратно в вулканические пещеры под Сандабаром.

Боязно соваться в такие вот круговерти — а ну как порвёт на части? Перевоплощённый ифрит скривился на момент слабости и осилил трещину меж мирами.

Огромный зал явственно пострадал от боевых действий, отгромыхавших более суток назад — в дозоре лишь пара безбородых и пугливых дварфов. Омываемый магмой ифрит задумался. Ситуация явно напоминала окно возможностей, оставленных Латандером для своего богоугодного прихожанина. Но вот так сразу ломиться в него — моветон, мягко говоря.

— Хм... — ифрит задумчиво потёр виски, отойдя от щели и вслушавшись в природу. Вскоре он смог точно утверждать — наверху кипит жаркая битва.

В принципе, Нувину ничего такого срочного или нужного не требовалось от дварфов Сандабара — экзорцист из спортивного интереса сам хотел добывать себе ресурсы. А вот местные жители явно нуждались в его услугах, оказать которые ему ничего особенного не стоило. Нувин не стал лишать себя удовольствия капнуть немного бальзама на душу и повысить благосклонность бога дварфов — или навлечь на себя его праведный гнев за самоуправство. Впрочем, зная аватара Латандера, что был не прочь побалагурить под "Весёлым мясником", экзорцист рискнул вмешаться. Вообще, идёт ли сейчас бой с танарукками или нет — это не суть важно, поскольку главнокомандующего армией нет всего около суток, за время которых город-крепость вряд ли смог снять не один месяц длящуюся осаду. Поэтому драться найдётся, с кем.

Перевоплощённый мэтр имел роскошь подумать.

Для достижения должного эффекта спектакль должен быть отыгран безупречно. К тому же, планарному путешественнику ещё ни разу не приходило в голову готовить заклинания и двеомеры прямо в буйстве энергий и материй межпланарной щели да ещё при недостаточно хорошо синхронизированном слиянии с фамильяром, обладающим собственной личностью феникса, которому хозяин не уделяет должного внимания, редко зовя к себе, поскольку огненное существо не шибко горело желанием сутки напролёт проводить перевоплощённым в сокола из плоти и крови, чтобы не боялись энты и другие лесные жители Мирового Дерева. В общем, большая половина самому себе отпущенного часа ушла на самобичевание, а львиная доля оставшегося промежутка потратилась на единение с планарной природой щели.

— А-а-э... Ого-о!.. — двое молодых сторожей едва не обделались от испуга, когда из ниспадающей стены лавы вдруг стремительно высунулся великанский молот.

— Смир-рно! — непререкаемым басом прогремел огромный дварф из магмы, едва не добавивший "засранцы". На самом деле язык солнца и луны позволял общаться с любым разумным существом на его родном наречии, а знаменитый молот и само якобы воплощение бога были всего лишь големом из магмы, внутри этой шестнадцатифутовой громады шестифутовый хитромудрый дженази поместился, как котлета в желудке.

— Каменный Бык! — Указало оружие на пацана со слишком тяжёлым для него молотом. Не израсходованный на себя двеомер сделал тело дварфа каменным, а друидическое заклятье силы быка напрягло и раздуло мускулы.

— Каменный Лев! — Могучая рука сместилась в сторону второго, обрётшего кошачью грацию и каменную кожу — для боя секирой в самый раз. Обе клички даны.

— Пусть Великое Оружие Раскалиться в Пламени Ваших Сердец! — Капающий магмой молот был схвачен двумя ручищами, отчего брызги едва не задели дозорных, забывших, как дышать, и только лупящихся на своё оружие, ставшее красным и пламенеющим рыже-голубым огнём от соответствующей пары двеомеров — для каждого.

— Железная Мудрость и Скорая Хитрость — Инстинкты Победы! — Возвестил огромный магмовый дварф сентенцию из командных фраз двеомеров, воздев молот к потолку. У перевоплощённого в дженази Лариата аж у самого кровь вскипела от адреналина — он наконец-то творил высокое искусство магии вне лабораторных условий и на пользу многим! Увы, от поспешного и неподходящего для вставших целей слияния с Абадом пришлось отказаться — в этом глючном состоянии нечего было и думать о контроле элитарных двеомеров.

— К Бою, Гвардия! — Молот с размаху ударил по толстому слою натёкшей в зал и застывшей лавы, по корке которой стремительно разветвилась сетка пылающих ручейков и трещин — зал протестующе вздрогнул и кое-где осыпался. Громада "Бога" касалась попой трещины меж мирами, потому двеомер роя элементалей, удачно сохранённый и переделанный под големостроение, вместо восьми создал из запёкшейся породы целую дюжину коренастых молотобойцев в четыре роста дварфов. И ещё дюжина кряжистых щитоносцев с секирами с бульканьем возвысилась в зале благодаря заранее вложенному в фамильяра дубликату этой магии.

— Вперёд, Делзун!!! — Во всю глотку заорал голем, аж стены кое-где обвалились от вздрогнувшего вулкана, накалившего нервы до предела — во всём Сандабаре. Конечно, уместнее было бы применить "Дети Морадина" вместо названия древнего клана, но за святотатство можно и по тыковке схлопотать — после такого-то предупреждения!

— Смерть Врагам Дварфов! — Напутствовало мнимое воплощение Отца Дварфов. Три с лишим часа существования магмовой гвардии хватит с лихвой, как и суток магии на безбородых героях. Ребята сами должны смекать, куда и как вести отряды магмовых големов, с незаметным для них трудом переданных в полное распоряжение.

В чём прелесть големов магмы, так это в их текучей способности продвигаться сквозь узкие двери и низкие коридоры. Ух как патриотичные пацаны прытко понеслись наверх, во всю глотку гулко крича о Морадине и смерти врагам. Прохожим посторониться было попросту нельзя — только всем вместе нестись в бой, а то даже мокрого места не останется.

Магмовый голем-затейник усох, отдав большую часть своего стройматериала, поскольку на всех громадных гвардейцев не хватило той породы, что застыла на полу. Конечно, магмовые великаны получились сильными и послушными, но без инициативы, ума, инстинктов и рефлексов элементалей, делающих их такими грозными противниками — всё будет зависеть от командующих ими юношей.

Уже никто не видел, как мнимый Морадин устало плюхнулся на толстый зад, от колдовской натуги вспотев крупными булыжниками дымчато-радужного обсидиана. Без регулярных тренировок с Мировым Деревом он не смог бы сейчас заразить юных героев истовой верой в их Морадина. Поэтому скрытый внутри дженази был горд собой и доволен решениями, хоть и потерял в межпланарном потоке так тщательно продуманную волшебную амуницию, оставшись с жалкой тряпкой вокруг бёдер. Но не время было предаваться самовосхвалению — зал освобождён от лишних свидетелей и пора совершить последние штришки рукотворного чуда.

Кое-где, несмотря на устроенные разрушения и завалы, лава до сих пор сочилась — далеко не к домнам в кузнях. Вскоре масса лишнего расплава и обломков стала протискиваться на План Огня. Контролирующий процесс огненный дженази взял кое-что на заметку, не решившись сходу чинить все те многосложные и древние двеомеры с рунами, что ранее держали вулканическую магму в узде, зато: убрал все её следы, парой современных заклинаний по каменной части восстановил целостность зала, толстыми ледяными стенами запечатал бедокурящие протоки магмы с сохранением движения расплавленных масс через пробитую меж мирами щель. Коли чего, пусть жрецы дварфов грешат на древнее наследие своих славных предков, предусмотревших защитный механизм, веками копивший силы и вот сработавший в роковой час.

От кратковременного слияния с фамильяром Лариат всё-таки вынес важный урок — рыже-жёлтая татуировка более не испещряла его тело, огненные жилы соединились с кровеносной системой, а язычки пламени нашли выход — из волосяных луковиц. Так что на План Огня вместо ифрита возвращался чистокровный и благородный огненный дженази с распространённым фамильяром в виде огненной виверны с домашнюю кошку размером и отличительной полосой из золотых чешуй.

"Аколит Ожагнис с фамильяром Драблом", — мэтр задумчиво крутил в голове псевдонимы для себя и феникса, выходя из межпланарной щели на План Огня...

Огненная гидра уж позабыла, когда последний раз ловила оленей, вспугнув остальное стадо, но все её вновь проголодавшиеся головы точно знали, куда умчалась добыча — на чужую охотничью территорию. Обратно парнокопытные что-то долго не торопились. Конечно, для прокорма туши о трёх головах требовалось много еды, но не по десятку же оленей в каждое горло? И вот монстр со скудной территорией не вытерпел голодного ожидания. Не увидев никого подходящего для охоты, огненная гидра решила рискнуть отправиться вслед за стадом огненных оленей, надеясь урвать своё со стола более старшего и грозного сородича о шести головах. Какова же была радость монстра, когда выяснилось, что сосед куда-то делся, а его территория свободна?! Увы, добычи пирогидра сразу не обнаружила. Так, на закусь центральной голове. Каков же был восторг монстра, вставшего из лежбища, устроенного в приятно тёплом, необычно минерализованном и вкусном озерце, когда добыча сама вышла из странного места за магмападом вслед за пиршественным отвалом огненного мяса. Шустро пристроившийся на кочке монстр раздвинул челюсти и зашипел с предвкушением охоты на деликатесного иноземца и его залётного прихвостня — лишь бы конкуренты не пожаловали!

Мэтр не был дезориентирован после перехода, поэтому, едва вынырнув из магмы, он распознал грозящую опасность и рефлекторно воспользовался своей заклинание подобной способностью малой телепортации, вместе с фамильяром появившись в двадцати своих ростах над краем низвергающегося потока жидкого огня и зависнув в дымном воздухе благодаря другой своей заклинание подобной способности. Миг спустя три струи из пастей огненной гидры ударили туда, где он только что находился. Огненный дженази сходу оценил ситуацию. Во-первых, лично ему ничего не угрожало — он мог быстро улететь отсюда или сразу телепортироваться на далёкие острова. Во-вторых, гидра может решить сунуться в щель или станет охотиться на других иноземцев. В-третьих, ему хотелось размяться в схватке с опасным монстром. В-четвёртых, сама атмосфера Плана Огня расширяет, усиливает и максимизирует всю огненную магию, преодолевающую врождённую сопротивляемость местных жителей. Лариат решил убить огненную гидру.

Огненный дженази скрючил пальцы кисти, создав у ладони яркий огненный шарик. Едва силовые нити каркаса оплели руку, мэтр сжал кулак — и в мгновение ока свился многоярдовый огненный бич. Пирогидра внизу увидала сбежавшую ввысь жертву, и, злобно проскрежетав когтями по запёкшемуся камню, плюнула огненными снарядами. Её хмурый противник выставил левую ладонь вперёд, моментально создав собственный двеомер щитового клинка огня — пылающий прямоугольник силовой плоскости выпуклого ростового щита без проблем отвёл снаряд, остальные два предвосхищали дёрганья вбок и потому пролетели мимо. Пока голодная тварь с хрустом хватанула булыжники, чтобы пережевать их в лавовые плевки, дженази повернул левую ладонь горизонтально и сжал в кулак: за эти доли мгновения силовая плоскость, подобно бумаге, сперва сложилась пополам, а затем сморщилась гармошкой в острейший волшебный палаш, в нижней части которого острые кромки завернулись вовнутрь для образования рукояти; сжатый в слоях огонь раскалился почти добела, образовав вокруг лезвия мощное пламя.

Подобно коршуну, мэтр ринулся вниз сразу, как пирогидра выхаркнула три головёшки, от которых быстро летающий дженази ловко уклонился. Увы, он был самоучкой в обращении как с мечом, так и с бичом, который громко хлестнул аж в паре ярдов над ещё не успевшей начать пригибаться центральной головой — зато отрепетированный магический трюк ненадолго оглушил звуком и ослепил пламенным всполохом. Рубка голов не колка дров — обрызганного горячей кровью дженази и со вторым его оружием постигла неудача. Правда, часть магического огня осталось на правой голове чудовища, превратив её в свечу, брызгавшуюся и чадящую подобно храмовой, зажжённой отъявленным грешником за упокой только что им зверски зарезанного настоятеля.

Пирогидра взревела и прытко извернулась. Искушённый в магии противник успел развернуть меч в щит, куда и ударилась лязгнувшая пасть, тем самым хитро отбросив дженази под хлёсткий удар хвоста, едва не переломившего позвоночник. Раздробилась лопатка, три сломанных ребра под ней воткнулись в правое лёгкое, а самого счастливчика швырнуло боком прямо в раскрытую пасть левой головы.

Боль не ослепила чудака с тролльей регенерацией, а толчок оказался малосильным. Быстрый летун болезненно разминулся с клацнувшими челюстями и наподдал ставшим более коротким и послушным бичом, подражая нагайке бединов. Трёхглавая огненная гидра была мельче шестиглавых, зато хитрее и проворнее: раненная башка на длинной гибкой шее разъярённо и резко боднула бивнем по почкам, сбивая спесь с опытного воздухоплавателя. В то же время заострённый бивень центральной головы пирогидры проткнул силовое поле щита, но вырвать двеомер из рук не вышло — скрежетнувшего зубами дженази дёрнуло следом.

Заклинатель с горечью признал своё поражение в непрофильных дисциплинах и стал завершать унизительно болезненную практику битвы с наколдованным оружием, отчасти повторяющим возможности имевшихся у него артефактов собственного производства, черёд которых придёт в реальном сражении не на жизнь, а насмерть. Мимолётно сделав в памяти зарубку о том, как застрявшим в щите копьём, дротиком или стрелой его легко лишить волшебного силового палаша, Лариат, тренированный абстрагироваться от мучительной боли своих перевоплощений, оттолкнулся левой рукой и взмыл вверх, оставив проколотый твёрдый щит в виде пылающей простыни, начавшей запекать правую половину центральной башки. А дальше огненный дженази незамедлительно конвертировал свои терзания и эмоции в классический столп ревущего пламени, обрушившегося на хребет пирогидры и скрывшего её поджарую тушу в облаке арканного и сакрального огня. Проявляя мастерство владения элементом и формами, мэтр, увернувшись от очередной атаки, преобразовал один двеомер четвёртого уровня в другой. Появившаяся вместо бича и метко брошенная огненная пика пробила тварь насквозь.