| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Поскольку никого из оставшихся больше не видели среди живых, тайна осталась тайной. Скат донес Леону до условленного места встречи, где лечением занялся повстанческий доктор.
Так судьба распорядилась первым и вторым отрядами “Рейда”; третий отряд пока что удерживал Эсдес от удара льдом в полный размах — но и оторваться от нее окончательно, чтобы погрузиться на ската и взлететь — не имел силы. Люди Акаме оборонялись спокойно и стойко: они-то знали, что на красную ракету вот-вот придет помощь.
Скат с генералом Ривер и воином-тейгу уже закладывал плавную спираль, выбирая место для посадки. В мире внешнем — абсолютно внешнем, относительно Империи, относительно ледяной виртуальной Вселенной, относительно Гренландского ледяного щита — словом, на планете Земля — в эти же секунды разговаривали два заядлых игрока-виртуальщика. Они не знали ни паспортных имен друг друга, ни пола, ни возраста, ни расы, ни места проживания: обходились кличками да дичайшим жаргоном профессиональных виртуальщиков, состоящим из обрывков каждого языка Земли.
— Вот нашел крутое рубилово, — сказал игрок по кличке Меченый. — Только это, наверное, тренажер военных, секретный.
— А че так? — заинтересовался Сидорович. Меченый охотно пояснил брату по виртуалу:
— Никакого пароля, выбора миссии, ничего. Ни в начале, ни в конце. Но какая битва, какие боссы! Даже вот эта баба-NPC, что выдает квест, бывает как скажет — до жопы пробирает...
— А как ты подключаешься?
— Ну, частоту сканер нашел, сигнал мощный, аж звенит. Но снова — ни в списке коммерческих частот нету, ни в других... Ну ты понял...
Сидорович предположил:
— Это, видать, внутрянка чья-то, на рынок еще не выводили... Покажь?
Меченый зашевелил пальцами, умело провешивая линк на приятеля. Как хакер с претензией, вальяжности графического интерфейса он предпочитал кинжальную строчку текстовых команд. Секунда — и готово:
— А погляди... Опаньки?!
— Это че, мы на спине летучей хрени? — удивился и приятель.
— Ну, — согласился Меченый, — в прошлый раз какая-то колоннада была, мы ее обкончательно снесли.
— Разрушаемый энвайрмент... — протянул Сидорович. — Заявка на угарный боевик фирст персон.
— Ну! — Меченый засуетился. — Так, не отвлекай... Вот скриптовая сцена, персонаж про третий козырь предупреждает... Прошлый раз про второй было. В смысле — третья жизнь, последняя... Тут вмешаться никак нельзя... А, вот, началось. Сейчас она закончит втирать душеспасительную х**ню, и в бой!
* * *
*
Бой переломило появление четвертого ската, хотя к моменту его посадки Вал тоже успел добежать до места событий. Куроме он приказал безвылазно стеречь дом Эсдес. Во Втором Проклятом еще сохранились двое слуг, так что совершенно без защиты Куроме не осталась. Но тащить ее в бой моряк поостерегся: если напали на казематы с Тацуми, то и дом Эсдес вполне могли блокировать просто на всякий случай. А двигаться в полную силу Куроме не могла до сих пор, хотя с неудачной для “Охотников” стычки на Тракте прошло больше года. Впрочем, грех жаловаться: любого человека удар в печень просто положил бы на месте. А Куроме мало что жива осталась, так еще и в Пыльном ухитрялась отбиваться от львицы “Рейда”...
Громоздя путаницу объяснений, Вал сам себе не признавался, что боится увидеть, как сестры убивают друг дружку — а выручать Тацуми и Лаббока точно примчится полный состав “Рейда”, и уж наверняка явится Акаме.
* * *
*
Акаме поприветствовала подмогу взмахом клинка. В покореженные ворота дворца вбежал черный рыцарь — его небрежно отшвырнул на стену соскочивший со ската воин-тейгу. Эсдес выругалась:
— Мы эту тварь уже один раз убивали!
Кошмар битвы в соборе повторялся, только на стороне “Рейда” вместо занятой губернатором Леоны, наличествовала ничем не уравновешенная Акаме. Мечу красноглазой хватит единственного слабого пореза, и поэтому Акаме нельзя выпускать из внимания даже на миг. А как за ней уследить, если Сусаноо движется не намного медленнее, зато лупит раза в три сильнее?
Так что у Акаме и Надежды даже появилась минута обсудить ситуацию. К этой минуте люди третьего подразделения исхитрились выцарапать пленника из дворцовой стражи. Видя, как алебардист с моряком и Эсдес понемногу превращают дворец в руины, пленник особо не запирался. Но рассказ его налетчиков не обрадовал. Акаме еще раз обматерила сучий обычай вшивать в тело заряд-ликвидатор; Надежда раздавила железными пальцами протеза последнюю пачку сигарет.
— С тех пор не курю, — сухим голосом, сухим горлом выговорила Надежда Ривер много, много позже, за медовым чаем в гостиной у Александровых, сидя напротив поправляющей волосы Эсдес. — Мы шли туда за ними обоими, не делая разницы. А от слов, что не будь в плену моего парня, “Рейд” ради одного Тацуми не стал бы напрягаться, уже никогда не отмоюсь...
Чай допивали в полной тишине: детей за столом вовсе в тот вечер не случилось, а взрослые Александровы только переглядывались до самого ухода гостей.
Закрыв за гостями дверь, Анна вздохнула.
Виктор вздохнул тоже.
— Ладно, — согласилась жена, — говори сначала ты.
— У тебя не было соблазна сказать им, что это все понарошку? Ну, в смысле, виртуальное?
Анна вздрогнула:
— Наверное, в такой ситуации положено думать, что чувства настоящие, несмотря ни на что... Но я... Подумала... Если бы про нас тоже было кино. И я так, типа раскрыла ей глаза, в зале бы раздалось: “Дура! Испортила такую песню!”
* * *
*
— Дура! — заявил Вал. — Испортила такую песню!
Куроме поежилась:
— А ты понял, про что?
Моряк поморщился:
— Песня действительно не капитана... К пятому или шестому изданию перевод “Злых песен” поправили по замечаниям какого-то анонимного знатока. У Огре песни действительно злые. Даже те, которые не про войну... — входя под зонт уличной кофейни, Вал привычно повертел головой, но ничего тревожного не увидел. Сырой осенний день, серое небо, каменное ущелье: улица не узкая, даже вон десяток столиков под зонтами поместились — но дома высокие, что и создает впечатление фиорда, нагоняя тоску памятью о родном побережье.
Небогатый район: все дома “доходные” — то есть, многоквартирные для сдачи внаем — ни тебе садиков, ни решеток, входы прямо с улицы: крылечко-навес, да и все тут. Стеклянные витрины остались ближе к центру Столицы, а здесь видно, что дома не торговые и не гнездилища чиновников. Биржа с характерной сутолокой — вон, за перекрестком, шагов двести, а здесь настолько тихо, что в кафе даже завели уличную певичку. На песню Куроме с Валом и пришли. Протолкались сквозь пару десятков зевак, слушавших выступление. Нашли места спиной к сплошной стене здания, откуда хорошо просматривалась улица до самых арок торговой громады. Вал махнул рукой — у столика выросла официантка.
Куроме предсказуемо выбрала небольшой торт, Вал спросил чего посущественнее, и хорошо бы с мясом. Девочка потупилась, убрала руки под передник:
— Господин, с начала Мятежа подвоза никакого...
Моряк высыпал на стол горку серебрянных монет:
— Без подробностей. Еды!
Живые деньги подействовали не слабее живой воды: официантка пискнула, мигом сгребла серебро в горсть, и телепортировалась на кухню. По крайней мере, со стороны это выглядело именно так. Еще через два удара сердца у столика материализовался кланяющийся беспрерывно хозяин:
— Господин, курицу мясную имею, балычок имею особенный, у архитекторского съезда оторвал... Э-э, вы с Побережья?
— И что? — Вал поднял брови.
— Так орш-арш могу предложить... На леднике последняя партия устриц, ценителей мало... Но придется подождать.
Моряк понятливо кивнул:
— Ничего, того стоит... На двоих!
Куроме поглядела вопросительно. Вал заулыбался:
— Пирог. С устрицами.
— Но... Нас в школе на уроках этикета учили, что устрицы с белым вином...
— Да что эти сухопутные понимают в жизни! — моряк еще раз осмотрел улицу, потом закатил глаза:
— С белым вином это барское баловство, понюхать... А после того, как отстоишь склянку в шторм, понатягаешься шкотов, полазишь по мачтам... Да повисишь на подвахте в готовности бежать наверх... Тогда так — ведро на человека. — Вал показал на соседний столик, где в серебряном ведерке со льдом охлаждалось вино. — Вон такое ведро.
— Ну, — Куроме тоже улыбнулась, — он же как-то узнал, что ты с Побережья. Может, вы земляки. Тогда, наверное, правильный рецепт у него есть... — и поглядела на певицу, принявшуюся за новый номер.
Девушка в скромном, длинном, закрытом, синем. Правильное светлое личико, тонкий нос... Волосы белые, оттенка свежего льна; голос... Ничего себе голос: звонкий и сильный.
— Вал, ты опять морщишься? Что тебе так уж не нравится?
— Это песня не капитана Огре. У капитана все песни злые. А это морская песня! Вот послушай...
Вал принялся переводить, отбивая такт пальцами по столешнице:
— “Радуйтесь, дети неверного лета! Разницы нет между степью и морем! Весла воздеты, девицы раздеты! И никакой солидарности с горем... Вина разлиты, наряды богаты...” — фыркнул:
— Песня о торговой удаче, о радости увидеть неизвестный берег — а она поет, будто на битву собирается.
— Так позови хозяина, скажи ему...
Моряк покрутил головой:
-А давай после обеда? Вон уже пирог несут.
— Так чего ты злишься? Всего лишь из-за песни?
Вал подумал и сказал так:
— Вокруг чересчур много войны.
Куроме согласилась:
— Оружие вообще все носят. Вон хотя бы мужик у столба. Ну куда ему? Тюфяк тюфяком.
— Ага, — пригляделся парень. — Ишь, старается никого не задеть ножнами... Зачем ему меч, если он боится ссоры?
Черноглазая пожала плечами под коричневым шерстяным плащом:
— Судя по небогатой, но крепкой, одежде, он приказчик средней руки. Видно, хозяин приказал носить оружие: “чтобы было!” Вот и нацепил... Боится ссоры, так отошел бы в сторону, зачем торчит на проходе?
Заметив их интерес, предмет обсуждения взмолился:
— Госпожа, господин, смилуйтесь, разрешите присесть? Я не нарушу ваше уединение, буду смотреть в другую сторону, с утра на ногах, уже пятки гудят...
Вал насторожился; Куроме сунула пальцы под плащ, точно на плетение рукоятки Второго Проклятого Меча:
— Так вон же места, подальше?
Приказчик шмыгнул покрасневшим носом:
— Еще раз прошу простить, хочу клиента выхватить, как с биржи выйдет. А то ему два шага, и вон контора конкурентов... Сейчас и так заказов хрен да маленько, тысячекратно прошу прощения у вашей очаровательной спутницы...
Переглянувшись с Куроме, Вал кивнул разрешительно. Очаровательная спутница убрала пальцы с оружия. Поправила колючий капюшон, выдохнула пар в звонкий холодок осеннего полдня:
— Давно хотела спросить... Как ты уцелел на Тракте? Про нас уже пьесу играют, вчера в патруле видела: на углу Мясницкой и Черного Бульвара марионетки стояли. Так что не тайна. Можешь рассказать?
Пока парень думал над ответом, подсевший приказчик успел заказать пирожки с капустой и большую кружку горячего пива с перцем — самой дешевый напиток в Столице. “Но только чтоб горячий!” Официантка взглядом спросила у Вала: “Не мешает?”, на что моряк молча отмахнулся — “Все хорошо!” — и повернулся так, чтобы слышала только Куроме:
— Парень в броне Инкурсио. Ну, белый доспех. Не стал меня добивать, хотя и мог бы. Ну, Тацуми, по которому вздыхает командир...
— Простите, — греющий пальцы о кружку гость вытаращил глаза, проморгался, откашлялся. -Кипяток...
По удивленно распахнувшимся глазам соседа Вал и Куроме поняли, что приказчик все же услышал разговор и узнал в них знаменитых “Охотников”. Но вежливо придержал это знание при себе.
Куроме так же тихо проговорила:
— Оказывается, вы похожи с Тацуми. Точно, как я с Акаме... Вал, ты вот не пошел в “Рейд”. А моя сестра пошла... И я все не могу перестать об этом думать. Это у меня нет выбора, я служу тому, кто обеспечит меня наркотиком. Я же вижу, как тебе неприятны эти, во дворце — почему ты с нами?
Моряк вздохнул:
— Есть два способа изменить правление. Снизу, через революцию и кровь. И сверху, вводя разумные и справедливые законы. Вот Ран правильно делал. Строил карьеру, и потом одной бумагой о снижении ссудного процента смог спасти больше селян от голода, чем “Рейд” всеми своими железяками. Вот бы кого в премьеры, жаль что погиб... Я надеюсь дослужиться до больших звезд и реформировать ту же стражу.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
