Сказание о снежной пэри. Все - во имя мечты!

— Омали? С тобой все в порядке?

В серых глазах застыла тревога, и это, отчего-то, показалось мне на диво смешным. Впрочем, Змея, кажется, моя веселость не сильно порадовала.

— Кирени?

Я фыркнула. Моё настоящее имя. Это, как минимум, значило, что Серебристый Змей не на шутку взволнован.

Тряхнув головой, я приказала себе перестать смеяться, но — увы. Смех рвался наружу бесконтрольно, очень красноречиво сигнализируя о масштабах накрывшей меня истерики.

По всему выходило, что путешествие по подземельям далось мне несколько тяжелее, чем я ожидала..

— Кирени, — голос Эйтана зазвучал тихо и мягко, словно он разговаривал с маленьким ребёнком или раненным зверем, — Успокойся. Что случилось? Вы угодили в неприятности?

Последний раз нервно хихикнув, я прикусила тыльную сторону ладони до крови. Метод этот был спорным, но подействовал: смех прекратился.

— Нет, все в порядке, на самом деле. Не обращай внимания.

Кажется, мягко-успокаивающие нотки в моем голосе мало убедили Змея. Зло прищурившись, мужчина тихо проговорил:

— Разве я не говорил, что не выношу, когда ты лжёшь?

Я хмыкнула. Он действительно очень, очень хорошо успел меня узнать.

Только вот рассказывать о контрабандистах и шептунах откровенно не хотелось. Мне самой не понаслышке было известно, насколько это тяжело: осознавать опасность, угрожающую близкому человеку, и не быть способным помочь. Беспомощно наблюдать со стороны — мука, каких мало. Я знала: мой отъезд и так дался Змею нелегко, и усугублять ещё больше не стоило.

Можно было, конечно, поведать о ссоре между Ишири и Дамилом, о нашем с Капитаном молчаливом противостоянии, только вот... это отчего-то казалось слишком личным. И, надо сказать, ощущения эти удивляли и меня саму — но, я ничего не могла поделать с ними.

Потому, тонко улыбнувшись, я проговорила:

— Не злись, милый мой. Право, я не вру. Ничего серьёзного действительно не произошло, это все — подземелья. Кажется, мы в этой тьме слишком долго, и уже просто начали уставать от давящих стен и эха коридоров...

Беспомощно улыбнувшись в подтверждение своих слов, я потерла лоб, словно пытаясь унять расшалившуюся мигрень, и мягко уточнила:

— Поведай лучше, как твои дела. Что нового в столице? Как там твоя новая супруга?

Змей поморщился:

— Пэры после свадьбы присмирели, ситуация в Совете более-менее стабилизировалась, а главное достоинство супруги — то, что вижу я её нечасто. В общем, тревожиться не о чем, милая моя.

Меж нами повисло молчание, заставившее меня покривить губы в тихой иронии. Каждый из нас не сказал ни слова об истинных причинах своих тревог, и оба мы, при этом, изо всех сил постарались сделать вид, что верим друг другу. О, право, мы были идеальной парой! Скрытные, нелюдимые лицемеры...

— Мне пора идти, — прервала я установившуюся тишину, не в силах больше терпеть той стены отчужденности, что внезапно возникла меж нами.

— Разумеется, — холодно отозвался Эйтан Хитрый, и его лицо в зеркальной глади сменилось моим отражением.

Я глядела вперёд, как сомнамбула, восседая на спине мула. Мои спутники весело переговаривались и шутили, от них буквально исходили волны счастья и радости, ибо наше путешествие по Сиратте, наконец-то, подходило к концу: впереди, в конце длинного узкого прохода, явственно маячил солнечный свет. Улыбалась и что-то щебетала Ишири, благосклонно кивал, слушая девушку, Латин, облегченно расправил плечи Дамил, и даже Сонак, при всей своей занудности, принялся что-то тихонько насвистывать себе под нос.

Они были нормальными, вменяемыми людьми, которые радовались солнечному свету, проглянувшему во мраке пещер, свежему воздуху и предстоящей свободе. А мне... хотелось спрятаться поглубже, подальше, остаться в Сиратте навсегда, чтобы никто не могу увидеть ни припухших от слез век, ни дрожащих губ.

Проклятое солнце, ненавистное солнце, которое безжалостно освещает то, что хочется скрыть, но слепит глаза, не позволяя видеть истинно важное...

Наш разговор с Эйтаном надломил меня, разбил на куски. В который раз общение кончилось конфликтом.

Расстояние разделяло нас, отдаляло, безжалостно разбрасывало в разные стороны, заставляло обрасти несметным количеством тайн. И наши чувства, совсем молодые, короткие, как вспышка, покрывались корочкой льда.

И чем дальше, тем большей глупостью казался мне свершенный некогда ритуал, связавший нас.

Мы были чужими людьми. И расстояние, словно проявляющее заклинание, наглядно показало это.

С тяжелым сердцем покидая своды пещер, замерев перед переплетением горных дорог, я не знала, что делать дальше.