Охота на "тринадцатого"

С умилением они слушали, как на базе поднимается переполох, как несутся во все стороны недоуменные запросы. Потом с кольцевого слипа базы соскользнула россыпь "Чертей". Истребители лихо крутнулись вокруг, визуально считывая опознаватели, и наконец эфир огласился радостными криками. Операторы базы тут же дали разрешение на посадку в красном секторе. Под шуточки и смех их торжественно проводили к сектору. Ровным строем они четко коснулись слипа. Опустились наружные перепонки. Разошлись и сомкнулись стартовые створки. Скачком выровнялось тяготение. Дома.

— Кэп, не расслабляйся, — пробормотал командир. — Вернуться живыми — это здорово, но у нас вопросами, как это получилось да почему не сгорели, свои могут до смерти замучить. Да ты сам знаешь. И есть еще одно дело. Оно — прежде всего.

Офицер сначала не понял. От того, что вернулись живыми, он был в ошалевшем состоянии, какие тут дела.

— В туалет сбегать? — глупо улыбнулся он.

— Эскадренное знамя, — сказал настойчиво командир. — Мы от эскадры единственные вернулись. Не тормози, кэп.

И сразу стало не до шуток, даже стрелок проглотил что-то веселое и бессмысленное.

— Помогите мне одеть скафандр, — твердо сказала девушка.

Они помогли ей облачиться, после недели процедур это получилось легко и привычно. Открыли люк, соскользнули по одному на родной бетонный пол базы. Оставшиеся в живых амазонки уже стояли у дисколетов коротким, плотно сбитым строем.

— Отвалите! — рявкнул командир нахлынувшим встречающим.

Они провели комэска-один к строю, встали рядом. Сержант Милая достала из нагрудного кармана и развернула кусок ткани. Эскадренное знамя амазонок легло ей на плечо и заколыхалось. Офицер негнущимися пальцами проделал ту же процедуру. Древка не было, и он просто поднял руку вверх. Легкий сквозняк качнул полотнище. И наступила оглушительная тишина. До встречающих только сейчас дошло, что под двумя эскадренными флагами стоит всего семь экипажей. Двадцать девять измученных человек, семь побитых, издырявленных дисколетов. От двух полных эскадр спецназа. Так они и стояли в тишине, только флаги тихонько качались в память о погибших и не вернувшихся.

Потом к ним пробились офицеры управления, и началось то, о чем предупреждал командир.

— Все, прекратили представление! — для начала скомандовал один из них, причем не самый старший.

— Господин заместитель директора базы флота, первая эскадра бригады спецназ "Амазонки" вернулась из боя, — тихо доложила сержант Милая, глядя поверх офицеров. — Под флагом.

— Господин заместитель директора базы флота... — начал доклад офицер, так же глядя поверх голов, потому что не видел, к кому обращается.

Какой-то майор попытался его взять под руку. Командир, вроде бы не двигаясь, прикрыл офицера с одной стороны, пилот со стрелком плотно встали с другой.

— ... экипаж истребителя "Черт", опознаватель "семерка", первой эскадры бригады спецназ "Внуки Даждь-бога" вернулся из боя — под флагом! — громко и по возможности твердо закончил доклад офицер.

— Хорош уставничать! — взорвался майор. — Сержантскому составу пройти в помещения для отдыха! Командиру "семерки" — немедленно в дисциплинарную комиссию! Выполнять!

В неловкой тишине офицер свернул флаг, спрятал в нагрудной карман и отправился следом за майором. За его спиной осталась тишина, но... какая-то другая тишина. Нехорошая. Конечно, в российском космофлоте традиционно не чтили ничего, в том числе и традиции, но и у равнодушия, оказывается, имелся предел. Если б вернулись из боя мужики, может, оно б и ничего, мужиков жалеть не принято, но когда у дисколетов стоят измотанные девчонки, явно выдержавшие неравный бой, всего двадцать пять из полутора сотен, ушедших в боевой вылет, то... не такого они заслуживали отношения, не такого.

Майор провел его почему-то не к помещениям дознавателей, а прямо в зал военного трибунала. Офицеру сразу вспомнились слова песни из старого фильма, что— то вроде "меня вызывают в особый отдел, почему вчера ты в танке не сгорел?", и на душе стало нехорошо. Ну, зато мгновенно прошла эйфория от возвращения, и перед дисциплинарной комиссией он встал полностью готовым к бою.

— Лейтенант, ты башкой когда-нибудь работаешь? — зло спросил у него майор. — Или только трассерами?

— Трассерами лучше! — четко сообщил офицер и пристально посмотрел на майора, представив его рожу в прицельной глобе, в захвате одноразовой системы сопровождения целей.

Майор что-то понял и ответил бешеным взглядом — но и только. Взгляд, как шутили в штабах, к делу не подошьешь. При чем тут шитье, никто не понимал, но шутка бытовала повсеместно.

— Ну, выступил красиво с флагом, — буркнул майор. — Ну, молодец, устав чтишь. А теперь подумай: мы где прямо сейчас матку возьмем? Ты же, умник, на всю базу заявил, что эскадра вернулась из боя. Под флагом заявил! Значит, часть положено сохранить и восстановить под прежним названием. А как? А? Мы где новую матку возьмем, придурок ты разжалованный?! Тебя в сержанты гнать надо! Ты почему у старших офицеров не спросил, прежде чем делать? Ты вообще думал, когда говорил?

— Думал он, майор, — спокойно заметил председатель комиссии. — Он думал, что займет место директора, вот что он думал. Герой. Если вернулся из боя, это не значит, что хороший руководитель. Понятно, лейтенант? При восстановлении эскадры все назначения и перемещения будет осуществлять кадровая служба флота. Командный состав матки-2 скоро вернется в строй по программе обмена военнопленными, так что место директора занято, как и прочие. И тебе, лейтенант, дай бог вернуться на прежнюю должность. Дай бог, после сегодняшнего. Хотя вряд ли... А теперь к делу. У отдела дознания к тебе есть вопросы. Приступайте, капитан.

Худой капитан из отдела дознания со странной улыбкой уставился на лейтенанта.

— Где был ваш экипаж прошедшую неделю?

— Возвращались на базу флота после гибели матки, — уверенно ответил офицер.

— А почему живы?

Офицер недоуменно моргнул. Нет, он готовился к подобным вопросам, целую неделю готовился, но нельзя же так, буквально словами из песни! Или можно? Песни — они ведь отражают реальность в каком-то смысле...

— Не понял.

— По маршруту вашего отхода прошла матка европейцев, — любезно пояснил капитан. — Ее отогнали...

— Не понял! — вырвалось у офицера. — Матки неуязвимы!

Потом он вспомнил, как разбили их матку, и прикусил язык. Капитан-дознаватель смотрел на него внимательно. Офицер подумал и решил изобразить каменную тупость Буревого.

— Отогнали постановщиками помех, — пояснил капитан. — Наше новое оружие. Так что не могли вы возвращаться на базу, особенно с вашим некомплектом расходников. Она бы вас обнаружила и сожгла. Ну и?

Офицеру страшно захотелось ответить словами из той же песни, мол, очень извиняюсь, в следующей атаке обязательно сгорю, и пришлось напрячься, чтоб не брякнуть неразумное. Капитан участливо следил за его гримасами. Офицер вздохнул, сосредоточился и принялся отвечать на вопросы, отвечать так же, как делал это в бою: короткими очередями, экономя боеприпас, точно в цель. Главное, не упоминать подробностей боя. Пусть вся слава достанется "тринадцатому". "Тринадцатому" все можно, а вот "семерку" за использование европейских опознавателей запросто обвинят в измене и подведут под трибунал, а оно надо, такое счастье? Так что — ничего не видели, стреляли куда попало, бежали зигзагами, и не стыдно. А амазонок спасал "тринадцатый", и SS крошил он, зараза мистическая, больше некому.

-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-= — =-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-

Пятый флот, звездно-радужный флаг

Буковски с жалостью смотрел на своего кумира. Адмирал Штерн был безобразно, чисто по-русски пьян. Пара бутылок в углу кабинета валялась явным доказательством служебного проступка. Буковски присмотрелся и обзавидовался: настоящее виноградное вино от жаркой земли Испании! Таким не стыдно ужраться! К примеру, капитану Буковски о натуральных винах можно было только мечтать. Их же поднимают с Земли на классической тяге, отчего стоимость... космическая.

Старик пошарил бессмысленным взглядом по столу. Смахнул в угол к бутылкам настоящий хрустальный бокал, где тот и разбился с чистым звоном.

— Я зайду в следующее дежурство, — пробормотал капитан и попятился к выходу.

Если честно, Буковски не понимал причин адмиральского загула. Ну не нашли русских "Чертей", ну и бог с ними. Значит, заблудились в космосе, выработали до конца жизненный ресурс, и... и можно про них забыть. Про них и про "тринадцатого".

— Останься, — пробормотал Штерн. — Я пьян. Но я все равно адмирал.

Адмирал поднял голову и взглянул на подчиненного осмысленно и твердо.

— Рейдом матки мы перешагнули через запретную черту. У руководства империи совсем другие планы на войну, и очень жесткие договоренности с союзниками. Такого своевольства нам не простят. Что скажешь, капитан? Только честно!

— Я горжусь вашим "мы"! — честно доложил Буковски.

Адмирал усмехнулся и кивнул на кресло. Поразглядывал офицера, словно прикидывая, не выгнать ли его. Или застрелить — приписывали старику и такую экстравагантность. Заговорил адмирал, когда Буковски уже облился холодным потом.

— Руководство империи выразило мне свое недоверие. В грубой форме. Только что. Мне, адмиралу Штерну! Что скажешь, сынок?

— Весь офицерский состав флота гордится, что служит под вашим руководством, сэр! В экипажах матки ликование! Мы поставили русских на колени и распоряжаемся в их владениях!

— Тогда почему мы не развиваем успех?! — рявкнул адмирал. — Почему меня держат на поводке, как бешеного пса? Почему меня останавливают, когда русских можно добить?

— Превышение уровня допустимых потерь, — пробормотал Буковски, чувствуя неловкость от того, что адмиралу приходится напоминать элементарные истины. — Зачем терять ресурсы и личный состав, если мы и так побеждаем? Российская империя отступает по всем направлениям. Еще лет десять, и мы посадим ее на Землю. И там же закопаем.

— Через десять?! Буковски, так же говорили и десять лет назад, и двадцать, и тогда, когда ты еще не родился!

— Но мы побеждаем, — неуверенно сказал капитан.

— А я хочу не побеждать, а победить! — возмутился адмирал. — Добить наконец русского медведя в его берлоге! Никому прежде не удавалось, а я хочу! Сейчас пришло наше время. Мы сильны технически как никогда!

— Руководство империи... — заикнулся капитан.

— А руководство империи — пошло оно в реактор! — угрюмо порекомендовал адмирал. — Там не понимают, с кем имеют дело! Космофлот — сила. А я, адмирал Штерн — его кулак! Меня поддерживают руководители всех флотов! Мне можно ни с кем не считаться! Стоит только отдать приказ... Флот устал бесконечно воевать. Всем нужна победа. Вот ты, Буковски, хочешь победить?

— Да! — вырвалось у капитана.

Адмирал медленно поднялся из-за стола. У Буковски сердце сжалось от какого-то нового, жутко-сладостного чувства. Сейчас, прямо сейчас война сделает резкий поворот! И его имя будет вписано в историю навечно! Капитан Буковски — верный сподвижник великого адмирала... Или — капитан Буковски, мразь и предатель, сообщник свихнувшегося адмирала... Ну, тут уж как повернет фортуна.

— Боишься, капитан? — прошептал в лицо Буковски старик.

— Боюсь, — признался Буковски.

— Вот и я боюсь, — вздохнул адмирал и отвернулся. — А хочется... так хочется отдать приказ...

И вернулся в кресло.

— Ваши сомнения обоснованны, — утешающе сказал Буковски. — Государственная политика — не наш уровень. Настоящие решения принимаются там...

И капитан многозначительно указал пальцем в потолок. Что значил этот жест, никто толком объяснить не мог, но пользовались им повсеместно, и русские тоже, судя по донесениям агентуры.

— Буковски! — вздохнул адмирал. — Хороший ты мой солдат... Кто — там? Да там даже не понимают, во что превратился космофлот! А мы — сила! Нам даже не требуется спускаться на Землю, у нас все есть! Вот ты, Буковски, бывал на Земле?

— Нет, — виновато улыбнулся капитан. — Мечтаю, но как-то все служба, некогда... да и дорого.

— Так зачем нам Земля?! — взорвался адмирал. — Настоящая политика отныне делается здесь!

И адмирал грохнул сухим кулаком по столу. Буковски вздрогнул.

— Я русских боюсь, не руководства! — сообщил адмирал с дикой улыбкой. — Русских! Они кажутся слабыми, да. Они и есть слабые! А как навалишься на них, появляется из ниоткуда какой-нибудь "тринадцатый"...

И адмирала передернуло. Выглядело это дико и страшно.

— "Тринадцатый" уничтожен, — уверенно сказал Буковски. — Мы сами проверили путь отхода — нет его. Потерялся в пространстве и давно выработал ресурс. Забудьте о нем, сэр.

— Да? — желчно ответил адмирал. — А ты попробуй, ударь по русским! Увидишь, как полетят клочки...

— Приказывайте! — вытянулся Буковски.

— Смелости мне не хватает! — признался адмирал с виноватой улыбкой. — Мало выпил. Но мы это исправим. Да, Буковски? Ну-ка загляни в бар!

Настоящее виноградное вино оказалось противно кислым, капитан еле сдержался, чтоб не поморщиться. Кислым и не очень-то крепким. Но адмиралу хватило. Очень скоро он сладко улыбнулся, развалился в кресле и закинул ноги на стол.

— А позови-ка, сынок, сюда избранных офицеров! Много не надо, великие дела совершаются маленькой дружной компанией! Вот тебе список подельников. Буковски, ты в нем, можешь начинать умирать от страха! Да, как думаешь, сынок, база русского космофлота — достаточно крупная цель для начала? Или сразу за наше руководство приняться?

Буковски побледнел. Вот оно, начало... да, начало конца! И он, всего лишь капитан, в самой гуще! То есть, если что, не отвертеться...

— База русского флота! — решил адмирал. — Руководство пусть ждет! А вот русские чтоб не ждали — и это, Буковски, под твою ответственность! Чтоб ни один русский шпион... как думаешь, Буковски, водятся здесь русские шпионы, а?

Капитан хорошенько подумал, прежде чем отвечать. Вопрос был конкретно по его служебным обязанностям, то есть очень опасным. Скажешь лишнего — используют против тебя и съедят. В родном Пятом флоте ели друг дружку за милую душу, так, что только косточки хрустели.

— Не бойся, не съем! — усмехнулся адмирал. — Говори, что думаешь!

— Думаю, русские шпионы здесь есть, — осторожно сказал капитан. — Они везде есть, почему не быть у нас? Русские славятся своей разведкой. Но мы им максимально затруднили передачу информации. Современные технологии предоставляют такую возможность, а технологически мы опередили русских навсегда...

— А по старинке? Курьером?

— Через пространство? — недоуменно моргнул Буковски. — Под прицелами наших лазерных батарей? На чем?!

— Да, через пространство! — рявкнул адмирал. — И именно под прицелами! Сесть в "Дьяболо", отойти в сторону во время боя, а потом преспокойно постучаться в шлюзовую створку русской матки — что может быть проще?!

— Мы бы знали! — уверенно сказал Буковски. — Наша агентура не дремлет! Да и что секретного может знать простой пилот "Дьяболо"?