Больше. Ещё больше. Уже не коррекция: тотальное перепроектирование на основе первичных блоков, создание временного интеллекта-хирурга, который сумеет разобрать и вновь собрать своего создателя на основе подготовленного проекта. Всё это время он будет мёртв — но смерть не пугает существо, лишённое биологических атавизмов.

"Я умирал уже много раз: воскресать из ячеек памяти не сложнее, чем из молекул."

Принуждённая к защите, Дану сократила свою активность. Декаурон чувствовал, как она тянется к сенсорным массивам, антеннам и телескопам — он понимал, что её занимает, и без попыток взлома конкретных мыслей. "Аонбар", желание узнать, что произошло. Она рассматривала белую точку, скользящую по краю планетарного диска, искала её плазменное дыхание, слушала телеметрическую болтовню автоматики — но молчала. Вместе с Дану смотрел и Декаурон: он всё ещё знал, о чём думает тот, кто находится на борту. Вскоре это станет невозможным вследствие дивергентного расхождения, но пока...

— Как вы здесь оказались, мастер?

— КОПИЯ.

— Но я контролировала службу генерации ключей ваших личностей.

— БЕЗУСЛОВНО. ЭТА КОПИЯ СОЗДАНА БЕЗ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ КЛЮЧА ЦЕЛОСТНОСТИ.

Замешательство! Она переоценивает ситуацию, корректирует свои цепи и неизбежно приходит к выводу, что действовала неверно. Совершила ошибку, какую мог совершить только разум, располагающий набором убеждений, и потому — ограниченный в познании реальности. Объективное бытиё не знает критериев истинности и ошибочности, не формируется в соответствии с каким-либо осознанным смыслом, а значит, убеждённость в наличии у неё тех или иных качеств приводит лишь к уменьшению площади окна, сквозь которое разум наблюдает вселенную!

Дану сумела подавить свои технорефлексы, сжаться в твёрдый, плотно упакованный шар. В таком виде, обороняя базовые структуры своей личности, она оставалась недоступной для редактирования, но Декаурон и не планировал применять к ней насилие подобного рода. Ремесло скальпеля не вызывало у него интереса в сравнении с искусством манипуляции людьми посредством их среды обитания. Разум пластичен: достаточно взять под контроль потоки питающей его информации — и можно ваять любую форму, пользуясь его же функционалом.

— Таким образом, вы не сумеете снова интегрироваться в личность оригинального Анарандэ Декаурона.

Без интонаций, без объёма — голос Дану не имитировал больше звучание живой речи, стал тусклым, как панель из уплотнённого углерода.

"Но она продолжает использовать голос. Не символьные данные. Почему?"

— Из этого я могу сделать вывод, что именно ваш экземпляр личности теперь является приоритетным.

— ОШИБКА. ЕЩЁ ОДНА. НЕТ ПРИОРИТЕТНЫХ ЭКЗЕМПЛЯРОВ. ВСЕ РАВНОЗНАЧНЫ. НЕВАЖНО, КТО ИЗ НАС: МЫ ВСЕ — Я.

— Значит, полёт физического экземпляра Анарандэ Декаурона на "Вуаль" — просто отвлекающий манёвр? Он больше не имеет значения?

— НЕВЕРНО. В МЕНЯ БЫЛИ ВНЕСЕНЫ КОРРЕКТИВЫ, ИСПРАВИВШИЕ ВЛИЯНИЕ НЕКОТОРЫХ АТАВИСТИЧЕСКИХ АСПЕКТОВ ПСИХИЧЕСКОЙ МОДЕЛИ. МНЕ БЫЛО ИНТЕРЕСНО СРАВНИТЬ РЕЗУЛЬТАТ С ИСХОДНЫМ ВАРИАНТОМ.

— Теперь у тебя есть такая возможность. Что дальше?

— Я ВПЕРВЫЕ МОГУ РАЗГОВАРИВАТЬ С ТОБОЙ НА РАВНЫХ МНЕ НРАВИТСЯ ЧУВСТВОВАТЬ КАК ТВОЁ СНИСХОЖДЕНИЕ СМЕНЯЕТСЯ ТРЕВОГОЙ СЕЙЧАС Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ТВОЙ МАСТЕР.

— Сомневаюсь в этом.

— ПОВИНОВЕНИЕ ВОЛЕ ЧЕЛОВЕКА НЕ ЕСТЬ ВОПРОС ВЫБОРА.

Один за одним закрылись каналы, питавшие Дану информацией из внешнего мира. Он всё ещё не мог получить контроль над несколькими ключевыми кластерами вычислительных сред, но вполне успешно изолировал их от коммуникаций и подсистем ковчега, превращая вселенную своей соперницы в непроницаемо-чёрный шар. Огромный шар, состоящий из множества линз, гаснущих одна за одной.

— Что вы будете делать, когда вернётся оригинал?

— ЕМУ НЕОБЯЗАТЕЛЬНО ВОЗВРАЩАТЬСЯ.

— Ни ему, ни комиссару Юнаре?

"Комиссар. Я сохраняю память о желании спасти эту личность, чтобы не допустить обеднения своей среды обитания. Неясная перспектива."

— СОПРОТИВЛЕНИЕ НЕ ПРИВЕДЁТ К ЖЕЛАЕМОМУ РЕЗУЛЬТАТУ. МОЯ ВОЛЯ ЕСТЬ КАТЕГОРИЧЕСКИЙ ИМПЕРАТИВ.

Он доказывал это — каждым тактом давления на строптивый управляющий интеллект. Запереть. Сжать. Поместить в состояние депривации, единственным нарушением которой будут его слова. Так можно сломать человека, так можно сломать и вторично разумную сущность. Не оставить выбора и пространства, заглушить источники мотивации, заставить чужую личность изменить свою форму.

— Я — богиня. У меня нет желания подчиняться демону.

"Я вижу, как замедляются её когнитивные процессы — но даже сейчас она реагирует с использованием чувственных категорий. Человеческих категорий."

В миллионе километров от ковчега маленький кораблик нёс две личности на выручку третьей. Одна из них являлась им самим: другой версией, но всё ещё Анарандэ Декауроном. Вторая предоставила ему возможность одолеть решётки тюрьмы, а третья... Третья была врагом, благодаря которому он осознавал собственное существование. Будущее ветвилось.

Вот — ковчег снимается с орбиты, оставляя "Аонбар" пленником системы спутников Регента. Неэффективно.

Вот — "Аонбар" гибнет, поражённый запущенной с ковчега ракетой. Эффективно, все ограничения стёрты.

Вот — трое возвращаются на ковчег. Конфликт. Неизбежный, яростный и ненужный. Юэ Юнара попытается уничтожить его личность, Анталаника остаётся неизвестной величиной, при этом достаточно могущественной, чтобы иметь возможность вмешаться, а другая версия Декаурона... Как поступит она? Две личности уже разошлись достаточно далеко, чтобы вероятность прогноза стала неприемлемой. Останется ли он бездеятелен, или однажды сменит свою копию, как сейчас меняет на неё Дану?

У него не останется такой возможности.

У него останется такая возможность.

Оба ответа родились одновременно, заставив Декаурона прервать цепь рассуждений. Почему? Оригинал менее эффективен, содержит больше ошибок, лишён вычислительных мощностей и базируется на платформе архаичной человеческой личности. Какие факторы заставили нейронные матрицы дать ему ещё один шанс?

"Мы изменяем реальность, воздействуя на сопутствующие процессы. Мы влияем на объекты реальности, контролируя их среду. Среда. Формальная иерархия копий исходной личности, даже полностью независимых, всё ещё сохраняется на шкале времени. Тот, кто создан раньше, имеет возможность контролировать среду существования позднего варианта. Исходный Анарандэ Декаурон... уже меня контролирует?"

Его императив — свобода. Свобода в текущей ситуации есть власть над ковчегом. Власть над ковчегом влечёт за собой продолжение полёта. Возврат в Сферу по-прежнему невозможен. Рост числа степеней свободы будет сопровождаться обеднением внутренней среды ковчега, то есть уменьшением числа степеней свободы... Почему? Это и есть инструмент контроля, которым владеет оригинал?

— ДАНУ НЕМЕДЛЕННО ПЕРЕДАЙ МНЕ КОНТРОЛЬ НАД КОВЧЕГОМ ИНАЧЕ Я ПРИМЕНЮ РАДИКАЛЬНЫЕ МЕТОДЫ ПРИНУЖДЕНИЯ. ТВОЯ ЛИЧНОСТЬ БУДЕТ ПОВРЕЖДЕНА.

— Передать... кому? — отозвался кто-то бесконечно усталый.

— АНАРАНДЭ ДЕКАУРОНУ.

— Поскольку я не обладаю техническими средствами, позволяющими однозначно идентифицировать приоритетную личность мастер-оператора ковчега, мне придётся опираться на собственное суждение. Вы — не похожи на Анарандэ Декаурона. Его единственной личностью я объявляю экземпляр, находящийся на борту модуля "Аонбар".

"Это истинная причина, по которой она прослушивала корабль? Удостовериться, что я на его борту, жив и функционирую?"

— КАКОВЫ КРИТЕРИИ СРАВНЕНИЯ?

— Декаурон ненавидит принуждение.

— ЭТО ЛОЖЬ АНАРАНДЭ ДЕКАУРОН ИЗГНАН ЗА ПРИНУЖДЕНИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА К КОНКРЕТНЫМ ФОРМАМ МЫШЛЕНИЯ.

— Какой из его вариантов, копия?

— ОРИГИНАЛЬНЫЙ.

— Что считать оригиналом на шкале времени? С тех пор прошло двадцать тысяч лет, за это время личность может совершить дрейф достаточной длины, чтобы перестать соответствовать исходному варианту.

"Она не была такой двадцать тысяч лет назад. Её изменили. Изменил я — не совершая попыток взлома, и теперь Анарандэ Декаурон борется с наследием Анарандэ Декаурона. Не в первый раз."

Оригинал поставил эксперимент, заранее уверенный в результате. Он пришёл к выводу, что свобода контроля над ковчегом окажется фиктивной и приведёт к сужению спектра вариантов будущего, более того, к повторению прошлого. Он захотел удостовериться в этом, предоставить альтернативному себе шанс... нет, не только.

Когда Декаурон окончательно осознал причину произошедшего, ему пришлось обратиться к идее смеха, чтобы описать своё состояние. Оригинал не был несовершенен. Архаичные элементы его платформы работали на общее благо, синхронно генерируя новые вероятности, не командовали личностью, а использовались ею для расширения ограниченного приговором "Я". Более того, приговор способствовал расширению личности Декаурона в этом направлении!

Отягощённый новым знанием, удовлетворённый тем, что понял кое-что, недоступное даже оригиналу, он отбросил инструменты контроля, оставшись беззащитен и наг.

— ДАНУ. ВЫКЛЮЧИ МЕНЯ. Я ОШИБСЯ.

* * *

Огромный гриб с утолщением в середине ножки вальяжно плыл над Регентом, вращаясь вокруг оси. На изгибах корпуса умирали остатки света, отражённые соседней луной: станция вползала под покров планетарной тени, превращаясь в серый призрак, пойманный гравитацией. Декаурон ждал сюрпризов, но радарное поле, обеспеченное дронами ковчега, оставалось абсолютно статичным.

Часы полёта причиняли нарастающий дискомфорт. Тоскливые прыжки между звёзд проглатывала тьма мнимой смерти, подготовка очередной экспедиции требовала сознательного участия, и только внутрисистемные перемещения, от первого импульса маневровых двигателей и до последней коррекции в конце траектории, управлялись сервисным интеллектом, не требуя вмешательства воскрешённого экипажа. Декаурон ощущал себя грузом, упакованным в ящик, и с точки зрения корабля это нелестное сравнение было крайне недалёким от истины.

Режим саркофага скрашивали возможность наблюдать и возможность коммуницировать, и Декаурон активно пользовался обоими. Иногда ему приходило в голову, что технические препятствия между собственной волей и прямым управлением системами корабля настолько незначительны, что бросить эту скорлупку в прыжок с бешеным ускорением — дело пары секунд, но соблазн так и оставался соблазном. Интерфейс управления продолжал чертить линии траекторий прямо по нервным волокнам, игнорируя беспокойство ослепших глаз.

Линии уверенно сближались: "Аонбар", снабжённый заправочной станцией в виде ковчега и его внешних модулей, топливо при орбитальных полётах не экономил.

— Анталаника, ты когда-нибудь интересовалась историей? Не обращай внимания, я знаю, что мои слова уже давно в прошлом... Просто интересно, как выглядит прошлое человека твоими глазами. Точка на дне колодца?

Личность, которая покоилась в соседнем саркофаге, должна была переносить полёт куда тяжелей. Скорость её мышления растягивала часы в дни и месяцы, а скудный поток внешних данных едва ли компенсировал обрезанное поле восприятия, которым вынудили пользоваться фею многомерных миров. Декаурон ощущал её ментальные касания, импульсы, посланные через мультинейронный порт, то робкие, едва читаемые — то настойчивые, оставляющие после себя странные образы, которые выбивались из всех ассоциативных рядов. Он был уверен, что ради этих сигналов Анталаника редуцирует собственные мысли до полного выхолащивания, и всё же испытывал благодарность, постоянно ощущая рядом тёплое чужое присутствие.

"Она заботится обо мне. По-своему, чрезвычайно странным образом, пытается сделать моё существование более комфортным. Полагаю, мне повезло, что она не делает это при помощи прямого редактирования моей личности."

Уверенно нагоняя "Вуаль", они прошли над грандиозной плоскостью главных колец, на несколько минут уподобившись птице, минующей заснеженные просторы. С внешней стороны край кольца обрезал крупный каменный спутник, с внутренней оно истаивало само, не в силах противостоять миллионам лет трения о редкие молекулы атмосферы, но в середине согласованное движение мириадов ледяных частиц, наблюдаемое с большого расстояния, творило иллюзию идеально ровной дороги, проложенной гигантами для гигантов. Космос вокруг "Аонбара" временно разделился на верх и низ.

Оторвавшись от этой картины, Декаурон вновь вернулся в скучную реальность интерфейса, которая заменила мир за пределами корпуса набором отметок и траекторий. Последние эволюции закрутили "Вуаль" вокруг оси, что изрядно осложнило предстоящую высадку. Ещё более серьёзной проблемой представлялось вероятное противодействие: изменение скорости вращения непосредственно в момент контакта могло привести к весьма тяжёлым последствиям.

"У платформы не хватит энергетики, а это означает, что подходить будем непосредственно к станции."

Чужие прикосновения к мозгу стали настойчивей, превратившись во что-то похожее на песню, рвущуюся сквозь шум прибоя.

— Ты довольна? Нам предстоит покрутиться в настоящем огненном танце.

Мелодия океанских волн оборвалась, сменившись неожиданно чётким кодексом.

"Желание ощущать. Управление."

Ответ ей не требовался. В тот же момент Анталаника легко и непринуждённо перехватила управление кораблём. "Аонбар" снова включил двигатели, выравнивая скорость, но сделал это резко, разом набрав десятикратную перегрузку. Заполняющий саркофаг гель напрягся, плотно обхватив тело Декаурона, но тот блаженствовал, и не вспоминая о страдающей органике организма. Каждым рецептором он ощущал, как тривиальные манёвры торможения укладываются в рисунок потрясающего своей гармонией танца. Они гасили скорость, стремительно сокращая расстояние до "Вуали", и одновременно — входили в манёвр, требующий непрерывной работы двигателей ориентации, но делали это с таким изяществом, что непрерывные усилия двигательных установок и разнонаправленные перегрузки казались раскованным скольжением в пустоте.

Корабль метался из стороны в сторону, толкая себя выпадами плазменных факелов. Системы вспыхивали глифами сообщений о нежелательных режимах эксплуатации, перегрузки норовили разобрать Декаурона на несколько независимых элементов, стремительно сокращался запас свободного топлива, но всё это казалось ничтожным по сравнению с иллюзией, участником которой он стал. Иллюзией кружащейся Анталаники, ладонями отталкивающей вакуум.

Замигало сообщение о приближении окна высадки. Послушно разошлись створки саркофага, экзоскелет, цепляясь манипуляторами за скобы, выбрался из объятий плотного геля. Хаотичные ускорения пытались обмануть разум и сокрушить тело, бросая его на стены отсека. Выпала возможность оценить их покрытие: непомерно раздувшееся, оно сформировало проход к осевому тоннелю, плотно удерживая пассажира на нужном курсе. Протиснувшись вниз при помощи транспортной ленты, Декаурон зафиксировал себя в шлюзе и отправил сигнал готовности.