2. Восхождение (общий)

— К чему это? — с подозрением посмотрела Айра.

— К настоящей работе.

— Да? А это что было?

— Это? — насмешливо хмыкнул он. — Всего лишь пробный тест и маленькое лирическое отступление.

Глава 7

Из тренировочного зала Айра выползла с ощущением, что, наконец-то, знает, каково приходится креветкам, которых безжалостно выковыривают из панциря и насаживают на вилку. У нее совсем не осталось сил. И, переступая порог тренировочного зала, Айра, как никогда, была близка к тому, чтобы последовать совету Бриера и от души проклясть его вместе с мастером Викраном, отправившим своего ученика отрабатывать свою ошибку к первокурсникам.

Сдержалась только потому, что умница Кер вовремя потерся носом о ее щеку, а сам Бриер посмотрел с неподдельным сочувствием.

— Прости. Я знаю, что это такое, но по-другому не получится.

— Да я... понимаю... — прерывисто выдохнула она, с трудом выходя в коридор на дрожащих ногах. — Просто никогда не... думала, что может быть... так... плохо... кажется, эта твоя разминка — самая страшная пытка, которую только мог изобрести человек. Надеюсь, это был не твой учитель?

— Нет. Тебе помочь?

— Спасибо, обойдусь.

Бриер сконфуженно посмотрел и прикусил губу: Айра была бледна и едва могла переставлять натруженные ноги.

— Наверное, я перестарался, — виновато признался он. — Прости. Может, зайдешь к леру Лоуру?

— Чтобы он запер меня еще на неделю? Нет, спасибо. Я лучше сама справлюсь.

— Айра...

— Отстань, — вяло отмахнулась она. — Сейчас приду, рухну в Кресло и буду спать, спать, спать...

— Тогда ты не туда идешь. Тебе надо было свернуть налево.

— Без тебя знаю. Но я еще должна в Оранжерею заглянуть — у меня Листик не полит и Иголочка ждет перед сном.

— Кто? — изумленно остановился парень. — И почему в Оранжерее?

— Увидишь... когда-нибудь, — тихо простонала она, мучительно медленно спускаясь по лестнице. — Будет время, приходи, я вас познакомлю.

— Так я... вообще-то, туда и шел.

— Зачем?

— А как еще? Проход между нашими корпусами возможен только через Оранжерею, — удивился Бриер. — В другом месте не пройдешь, не потревожив охранных заклятий. Да и там приходится немало постараться, чтобы охранник пропустил.

Айра непонимающе воззрилась.

— Что за охранник? Почему я его не видела?

— Да видела, просто не узнала, — хмыкнул он. — Потому что он — не человек, а один из подопечных мадам дер Ваги. Помнишь, на дальней от входа стене зеленый занавес из вьюнка?

— Конечно. Под ним даже стены не ви... ой! — вдруг ахнула девушка. — Он же как раз к ней примыкает! Там что же, есть еще одна дверь?!

Бриер кивнул.

— Точно. Нам ведь тоже иногда ингредиенты для зелий требуются. А госпожа Матисса ведет не только Травологию, но и Зельеварение. Так что на самом деле мы там частенько бываем, только на закрытой от первокурсниках части и в то время, когда у вас нет уроков. Когда нужно, она оставляет знак своему вьюнку, и он пропускает сюда тех, кто имеет допуск к занятию. Строго на два часа. Если опоздать или, наоборот, задержаться, он отсылает сигнал, что кто-то из учеников нарушил границы. И после этого такая круговерть начинается, что дураков нет с ним связываться. Правда, для меня мастер Викран вытребовал разрешение на целый месяц, так что я могу спокойно помогать тебе с боевой подготовкой.

Она, не дослушав, воскликнула:

— Вот, как он туда попал!

— Что?

Айра не ответила, но про себя подумала, что один наглый вамп мог попасть в закрытую Оранжерею лишь одним способом — через спрятанную за вьюнком дверь, каким-то образом обманув его чуткие усики. Вряд ли он рискнул бы потревожить охранные заклятия на самой стене — это было чревато, а вот одурачить неразумное растение опытному демонологу не оставило бы особого труда. Нужно было лишь призвать родственную вьюнку сущность и занять его ее изучением на то время, какое требовалось пробыть на запретной территории. А Марсо говорил, что все вампы — отличные демонологи...

— Ладно, учту на будущее, — процедила она, мысленно сделав зарубку, чтобы познакомиться поближе с этим чудо-вьюнком. — Бриер, значит, на сегодня твое время вышло?

— Да, — озадаченно отозвался юноша. — Если я в ближайшие пару минут не пройду обратно, учитель об этом узнает и наверняка накажет.

— За что?

— За что, что нарушил его приказ и пробыл тут дольше необходимого.

Айра кивнула.

— Ясно. Покажешь, как это происходит?

— Конечно, пойдем, а еще лучше — побежим, не то я рискую нарваться на крупные неприятности.

Она с тяжким вздохом заставила себя спуститься с бесконечно длинной лестницы, а уже во дворе, проникшись нешуточным беспокойством молодого наставника, со скрипом перешла на бег. Но медленно, слишком медленно.

— Нет, — с сожалением признал Бриер. — Так мне не успеть. Побегу-ка я вперед, пожалуй — не хочу получить дополнительный нагоняй. Извини, ладно?

Айра только кивнула, а потом долго смотрела в спину умчавшегося, словно легконогий олень, парня, который в мгновение ока преодолел расстояние до Оранжереи, юркнул внутрь и исчез среди зеленых кустов. К тому времени, как уставшая девушка доковыляла до вьюнка, тот уже давно сомкнулся за спиной старшекурсника и принял самый обычный вид, не желая признаваться в том, что прячет за собой самую настоящую, хоть и хорошо защищенную магией, дверь.

Она осторожно дотронулась до зеленого ковра, закрывшего дальнюю стену Оранжереи почти до половины ширины и простирающуюся от самого пола до высокого потолка. Задумчиво провела пальцами по тонким, упругим стеблям, коснулась изящных листочков. Ощутила, как странно кольнуло ладони, и повернулась, чтобы уйти, оставив эту загадку на следующий раз, но тут вдруг беспокойно завозился Кер, и Айра на мгновение обернулась. А потом увидела, как бесшумно расходится в стороны живой занавес, и пораженно замерла.

— Кер, ты видишь?

Метаморф спрыгнул на землю и деловито обнюхал обнаружившуюся за вьюнком дверь — такую же широкую и стеклянную, как та, через которую Айра входила сюда каждый день. Только здесь поверх стекла было наложено какое-то мудреное заклятие наподобие Охранной Сети, а ниточки от него тянулись все к тому же вьюнку и, подчиняясь неведомому знаку, следом за ним отодвигались в стороны.

Айра изумленно уставилась на освободившийся проход.

— Ничего себе!

Кер в ответ пренебрежительно фыркнул, но не посчитал замаскированную дверь достойной своего внимания. Его не заинтересовал тот факт, что хозяйка могла бы, если бы захотела, спокойно пройти на территорию старших курсов и нагнать умчавшегося Бриера. И вообще, он вел себя так, словно не сильно удивился и давно подозревал (а может, и точно знал), что тут есть какой-то проход.

Айра заколебалась. Разумеется, ей было любопытно взглянуть на то, что творилось за таинственной дверью. Что за деревья там росли и что за кусты виднелись сквозь мутноватое стекло. Куда ушел Бриер, там ли живут виары и вампы, так ли сильно отличались они от обычных людей, будучи в человеческом облике. И почему старшекурсников так надежно отгородили от неумелых адептов первого года обучения.

Но тут за спиной несильно хлопнула дальняя дверь, пропуская кого-то невидимого, затем послышался громкий голос госпожи Матиссы, распекающей какого-то нерасторопного ученика. Что-то предостерегающее проворчал Кер, и она со вздохом отступила от заманчиво открывшегося прохода. Ладно, в другой раз. Сейчас нарушать строгие правила не время и не место. Тем более что ей вообще не положено знать о существовании этой двери.

Айра отвернулась и поспешила уйти, с облегчением отметив краем глаза, что вьюнок и Защитная Сеть вернулись на положенное место. Интересно, пропустят ли они ее в следующий раз? Не станут ли противиться? Не подведут ли?

Она прислушалась к себе и неожиданно поняла: нет, не подведут. Кажется, слишком долгое пребывание на границе Занда сделало ее Землю настолько сильной, что в ее присутствии даже самые агрессивные растения становятся мирными и на удивление покладистыми. Начиная с вьюнка и заканчивая смертоносным игольником. Более того, принимают ее за свою. Будто чувствуют слабый аромат магии Занда. Слышат биение его большого Сердца. И не решаются противиться этой силе, чтобы ненароком ее не рассердить.

"Чудно, — подумала Айра, торопясь вернуться к Иголочке. — Надо будет только узнать побольше у Бриера насчет этой дверки и, возможно, в следующий раз он не откажется показать мне свой корпус".

В комнату она, конечно, этим вечером не вернулась — сразу после Оранжереи отправилась в Хранилище навестить Марсо. Призрак, конечно же, сразу заметил ее плачевный вид и в свойственной ему манере поинтересовался, кто, чем и как долго ее бил, чтобы довести до такого жалкого состояния. Айра честно призналась, что никто, и в ответ на недоверчивое хмыканье кратко пересказала весь комплекс упражнений, начиная с растяжки, в который ее посвятил ученик мастера дер Соллена.

Признаться, она ожидала, что Марсо после этого ехидно похихикает, намекнув на ее слабость и излишнюю мягкотелость, однако он, на удивление, вдруг нахмурился и надолго замолчал, осмысливая новости.

— Говоришь, Бриер? Знаю, знаю, — задумчиво пробормотал он, наконец. — Действительно, неплохой маг. Викран его уже два года натаскивает, да так, что мальчик делает большие успехи. Очень странно, что он вдруг отправил его к Дерберу за какую-то глупость... паренек удивился, когда тебя увидел?

— Не особенно, — озадаченно припомнила Айра.

— Очень интересно. А Керу?

— Ему удивился сильно, — с улыбкой припомнила она. — Но сразу узнал и немедленно стал очень вежлив.

— Еще бы. Твой малышок умеет произвести впечатление. Комплекс Викрана он показал тебе весь?

— Да. Все двадцать упражнений и растяжку. Да еще велел повторять в любое свободное время, чтобы побыстрее привыкнуть.

— О, милая моя, да у тебя, наверное, совсем нет сил!

— Ни капельки не осталось, — призналась она, осторожно присев на краешек Кресла. — А завтра еще и заболит, наверное. Вот уж не думала, что это будет так трудно... кстати, ты не знаешь никого заклятия, способного снимать боль?

— Знаю. Но тебе все равно придется его выучить и использовать самой.

— Давай, — обреченно согласилась девушка. — Боюсь, без этого я завтра просто не встану.

— Уж это точно. Давай-ка мы сегодня третьей книгой возьмем справочник целебных заклинаний, а то, чует мое призрачное сердце, очень скоро без него тебе будет не обойтись.

— А как же ты?

— Ничего, потреплю до завтра. Мне же некуда спешить: впереди — вечность. Так что днем позже, днем раньше... время для меня в моем нынешнем состоянии значит не слишком много. По крайней мере, не столько, чтобы портить тебе жизнь четвертой книгой, когда ты и с тремя едва справляешься.

— Но, Марсо...

— Никаких "но"! — строго оборвал ее дух. — Еще не ночь, так что ты сейчас же засыпаешь, быстро считываешь, а потом я тебя бужу, помогаю с Озарением, лечением. После этого ты снова заснешь, а утром побежишь умываться, как ни в чем не бывало.

Айра только вздохнула и, проследив за тем, как он стремительно исчезает среди многочисленных стеллажей, рассеянно почесала Кера.

— Знаешь, иногда мне кажется, что он видит меня насквозь.

Метаморф негромко заворчал, а затем свернулся на ее коленях клубком, подставляя мохнатый мок, чтобы ей было удобнее.

Следующий день, как и следовало ожидать, стал еще тяжелее, чем предыдущий. Начать с того, что Марсо полночи не давал ей спать и с ворчанием заставлял войти в состояние Озарения, чтобы, как он выразился, "эта упрямая, неловкая и неуклюжая адептка явилась на уроки не умирающей устрицей, а хотя бы внешне похожей на приличную ученицу".

Айра же его старания не только не понимала, но никак не могла взять в толк, для чего использовать Озарение для такой, в сущности, мелочи, как ее растянутые связки. Призрак, разумеется, бурчал и всячески выражал недовольство, а потом справедливо заподозрил, что она просто еще ни разу не испытывала полноценного состояния внутреннего прозрения. После чего взъярился по-настоящему, обругал некрасивыми словами лера де Сигона, так же словесно пнул утонченного и высокомерного эльфа, не преминул упомянуть молчаливого и строгого господина Огэ... а потом так же неожиданно успокоился и заявил, что так, наверное, даже лучше. Потому что у него нет никакого желания просвещать живых коллег относительно того, где и когда Айра заполучила себе в компаньоны столь странного защитника, как метаморф. А еще он сказал, что им совсем не нужно знать о том, что она некогда коснулась Сердца Зандокара и осталась жива.

Айра на эту прочувствованную речь неловко помялась и запоздало признала, что временами действительно слышит биение чьего-то Сердца. То совсем рядом, то, наоборот, неимоверно далеко. Но каждый раз, когда это происходит, ей неизменно становится плохо, а потому она старается о нем даже не думать. И, если уж ничего не получается, то хотя бы думать поменьше. А поскольку каждая попытка достигнуть Озарения всегда ознаменуется мутным сиреневым туманом и сильным сердцебиением, то она, что совершенно естественно, всеми силами старалась не допустить нового обморока. И, собственно, только по этой причине еще не достигла пика своего проклятого Озарения.

Марсо, услышав правду, на долгий миг просто онемел. А когда Айра упомянула о Зорге, чьими усилиями ей всегда удавалось вырваться из лилового забытья в самый последний момент, издал какой-то странный звук и растерянно опустился на краешек стола, уставившись на девушку так, словно увидел в первый раз в жизни. Затем он немного помолчал. Подумал. Наконец, очень тяжело вздохнул и весьма странным голосом попросил описать непонятные приступы поподробнее. А когда Айра, неловко кашлянув, послушно пересказала, то вообще умолк на полчаса и замер в непонятной неподвижности, словно полупрозрачная статуя древнего мыслителя. После чего снова ожил, заметно побледнел, став просвечивать еще больше, чем обычно, а потом очень тихо предложил продемонстрировать.

Она честно попыталась и почти без труда достигла уже знакомого состояния полусна-полуяви, в котором ее нередко посещали подозрительно реальные видения и иногда слышались многочисленные голоса. Вот и сейчас она на какое-то время утратила собственное "я" и стала сперва старой седой женщиной, обожающей поучать молоденькую правнучку, затем — мудрым цветочником, у которого была на редкость нерешительная дочь, юным учеником в тренировочном зале, вынужденно терпящим грубые слова старого ветерана, ворчливым писателем, задумавшим воплотить на бумаге все впечатления своей богатой на события жизни... чужие судьбы сменяли друг друга так быстро, что она не всегда успевала понять, где кончается одно и начинается другое. Голоса в голове неприятно плыли, переходили один в другой, менялись, грубели и снова становились приятными, мелодичными, женскими. Перед внутренним взором промелькнули десятки лиц, сотни интерьеров, десятки и сотни различных мест, где она никогда не бывала прежде. А затем, словно завершая калейдоскоп многочисленных картинок, перед ее глазами вдруг возникла гигантская поляна с уже знакомым Деревом Огла. Только на этот раз оно было раза в два крупнее и еще более величественное, имело значительно большую крону, чем тогда, и, как ни удивительно, невероятно богатую листву сочного лилового оттенка. И никаких эльфов возле него не было. Зато была Айра. Одна. Окруженная со всех сторон тесной изгородью из игольника. И она точно так же, как лер Легран недавно, с тихим стоном выпадала из толстого ствола, поддерживаемая за обнаженные плечи тонкими гладкими ветвями, буквально повисала на них, с трудом делая первый вздох — бледная, растрепанная, с такими же светлыми волосами, как сейчас, в которых еще не блистала яркой меткой длинная лиловая прядь. И с широким багровым пятном на груди, под которым больше не было никакой раны...