Неудачники. Общий файл

Видимо, когда тот очнется, то девчонке предстоят арест и, вероятно, в дальнейшем, Азкабан. Хорошо еще, что они сами подстраховались, так что выдать своих учителей Энн не сумеет при всем желании и старании авроров.

Но Гермиона расстроилась.

Рон предпочел бы ничего не делать — к чему им такие хлопоты, Энн им не своя, попалась — сама виновата. Плохо, что Гермиона была против. Утверждала, мол, что это она ее научила, значит, виновата. И что на Герм нашло?

Закончилось тем, что под настойчивым давлением Грейнджер, было решено что-то делать.

Рон предложил дождаться суда, а потом украсть Энн из Азкабана. А что, Гринготтс у них же вышло ограбить?

Друзья над ним только посмеялись. Можно подумать, у того же Гарри идея чем-то лучше! Как он вообще предполагает травить жертву, если у той днюют и ночуют родичи да авроры под дверьми караулят?

Лучше — разумней — всего выглядел план Гермионы. Та решила, что раз у них есть вполне настоящий легилимент, то остается только проникнуть в больницу и изменить воспоминания пострадавшего. К примеру, вложить воспоминание, что это был...

В общем, плевое дельце, не так ли? Хорошо, что допуск в Мунго у них был.

И зачем только Рон связался с этой парочкой? Да еще и эта школьница! Нет, ну Энн все-таки вылитая Джин, такая же вспыльчивая и безголовая, да еще от нее одни неприятности. И еще, эти добрые дела их буквально преследуют! Ну просто никакого покоя!

— Ну, что, ради всеобщего блага? — заключил Гарри, засовывая в рот свои отвратительные и липкие лимонные дольки.

Гермиона торжественно кивнула, и они аппарировали в Мунго.

Глава 14. Навязчивые идеи

Когда Гермионе было лет тринадцать, она твердо знала, чего хочет от будущего. В девятнадцать лет Гермиона научилась жить одним днем. Еще Гермиона научилась сжигать кастрюльки с почему-то выкипающим супом не каждый, а через раз, заваривать крепкий и очень вкусный чай и накладывать отменный Круциатус. Раньше Гермионе нравились понятные правила, книги для легкого чтения и четкие моральные ориентиры. Книги она все еще любила.

Гермиона просто устала быть примерной послушной девочкой — она ела кучу конфет на ночь (милая, от сладкого портятся зубы и фигура), меняла мантии не каждый день — правда, до того, чтобы редко менять носки, по примеру мальчишек, она еще не дошла. Темная магия была так, просто вишенка на торте бесконечного праздника жизни имени Гермионы Грейнджер.

С возрастом жизнь становилась сложнее и скучнее: то, что раньше показалось бы захватывающим приключением, превратилось в скучные будни. Иногда Гарри смеялся и говорил, что они перешли "на темную сторону силы". Гермиона никогда не была поклонницей Звездных войн, а вот Поттеру нравилось. Он вообще пристрастился ходить по маггловским кинотеатрам, в компании с Рончиком. Гермиона к мальчишкам присоединялась крайне редко, ее просмотр старых фильмов в принципе не прельщал — разве только посмеяться.

Да и проблем без того хватало: ту же Энн, как они убедились на практике, оставлять без присмотра было довольно чревато. Нет, тогда им удалось стереть память пострадавшему слизеринцу — какому-то то ли Беркли, то ли Бетчли. Заодно пришлось снять проклятие: Гермиона лично провозилась почти полчаса, пока мальчишки под дезалюминнационным отвлекали внимание врачей. Несколько Конфундосов буквально спасли их от неприятного разговора и встречи с авроратом.

В принципе, тайное проникновение в Мунго было даже не сравнить с тем же ограблением Гринготтса, но Гермиона становилась слишком стара для таких приключений.

Помимо Энн были: Френк, видимо, так-таки заподозривший что-то не то, иначе отчего он начал носить скрывающие мысли артефакты, Лестранжи, непонятно чего хотевшие от Гарри, оборотни, заочно записавшие их троих в то ли борцов за свои права, то ли в дешевых лекарей... Феллиани, который пользуясь всеобщим ажиотажем вокруг Темных искусств, решил расширять бизнес, так что работы прибавилось и в лавке. В общем, времени становилось все меньше и складывалось ощущение, что когда-то оно и вовсе закончится.

А Гермионе снилась жара, куклы вуду и дома в колониальном стиле — Новый Орлеан все еще ждал их. Она даже нашла возможность уточнить насчет возможного ученичества и почти выбрала довольно симпатичный домик с хорошими охранными чарами и мрачной историей. Гарри должно понравиться, ибо дом чем-то напоминал особняк Блэков, Ронни тоже — потому как роскошь, же.

Ей самой хотелось покоя и где-то даже стабильности. Наверное, это и есть взросление.

А еще Гермиона поймала себя на мысли, что ее чувства и ощущения сильно притупились, она словно была в каком-то эмоциональном вакууме. Может, у нее была депрессия?

Гермиона себе удивлялась. Раньше ей хотелось романтики, она даже где-то была влюблена в разбалдуя Рона — не в щуплого и мелкого же Гарри с его вечными истериками было влюбляться — куда все это исчезло? Гермиона даже задумывалась о том, что видимо, разучилась любить. Да она даже мальчишек больше не любила — их отношения были вообще не о том, просто Рон и Гарри были словно часть ее.

Однажды Гарри сказал: "Ребята, вы же в курсе, что можно вкладывать хоркруксы в живое существо". Они тогда с Роном немного растерялись — зачем приятель говорит столь банальные вещи. А Гарри возьми и ляпни:

— Если мы все сделаем по хоркруксу и вложим в друг друга, то у нас будет — останется — почти полная душа и мы, скорее всего, не сойдем с ума.

Гермиона бы предпочла услышать твердую цифру, обозначающую их вероятность остаться самими собой. Все-таки она лично сталкивалась с хоркруксами и прекрасно осознавала, что это за гадость.

Кажется, Том опять взялся за старое.

И вообще, разве не проще сделать вместилище из обычной гальки и бросить в море? Вполне безопасно... То есть, хранилище окажется все-таки защищенней, чем если идти по старому пути Риддла.

— Скорее всего — звучит обнадеживающе, — проворчал Рон, — особенно от человека у которого и так перекомплектация душ!

Кажется, у Уизли были свои возражения. Но Гарри так и не унялся, несколько дней подряд нудя над ухом, насколько хороша его безумная идея.

— Мы будем друг другу ближе всех. Разве это не по-дружески — отдавать близким часть своего сердца? То есть, души?

Сказать Поттеру о том, что такое метафора или не грузить друга лишним знанием?

— Разве не прекрасно знать, что есть кто-то, кто никогда тебе не предаст?

На этом доводе Рон неизменно тушевался и сливался из дискуссии.

— Мы будем бессмертны! — с придыханием говорил Том, подходя к главному своему аргументу.

Гермиона слышала в его словах страх смерти и обещание вечности. Опять Том никак не может уняться! Что за безумная идея!

Конечно, они согласились

Во время гражданской войны и наступления эпохи терроризма — в голове вертелись названия: Иран, Ирак, Югославия, Косово — Гермиона хорошо помнит, что будет в мире дальше — никакие предосторожности не могут быть излишними. Гермионе не хотелось умирать.

Ее смущала только этическая сторона вопроса — то есть, кого-то же надо было убить?

Гермиона пока не была готова к столь серьезному шагу.

Гарри — Том? — обещал, что поможет ей

Рон предложил экспериментировать на котиках, но тут уже Гермиона возмутилась. Ей вспомнился оставленный и покинутый несчастный Живоглот... стало так печально. Гарри — Том? — ее поддержал. Кажется, котиков друг любил больше, чем людей.

На Пасхальные каникулы произошло еще одно, буквально, столкновение с прошлым. В Лютный переулок приходил мелкий Снейп. После этого мимолетного ни то знакомства, ни то напоминания о прошлом Гермиона начала понимать, почему старину Снивеллуса недолюбливали ровесники. Немытый мелкий самодовольный гавнюк!

Потом нечуткая скотина Рон Уизли ляпнул, что, мол, грязнуля чем-то напоминает ее саму. Затем, конечно, поправился, что она, мол, куда красивее да и знает не только зелья и темную магию! Как вообще ее можно было даже подумать сравнить с подванивающим засранцем?!

Нет, обычно Гермиона была вполне толерантна к людям — она терпела запах изо рта Грейбека, нудный характер маэтро Феллиани, почавкивание за столом Рона... Гермиона в принципе была очень вежливой и старалась не обращать внимания на недостатки других, но у Снейпа был явный их перебор. Гнусный характер дополнялся неумеренным гонором, наплевательством к оружающим, огромным эгоизмом и самомнением, и это не считая отвратной внешности и общей неухожености! Нет, бедность, это понятно, но хамство и грязную мантию неблагополучное окружение не оправдывает! И мог бы потратить пару часов и выучить очищающие заклинания, не так уж это и трудно, третьекурсники справляются! Даже не уровень СОВ, если честно.

А еще Гермиона помнила брошенное сквозь зубы — "не вижу изменений", когда ее зубы стали как у бобра на четвертом курсе. То, как взрослый позволял себе вести по отношению к зависящим от него и могущим достойно и равноценно ответить детям, иначе чем подлостью было не назвать. Что ж, Снивеллус искал себе противником под стать!

Гермиона ощущала неприязнь, помноженную на полное отвращение.

— Вы должны мне помочь, — высокомерно потребовал Снейп. Судя по его смутному расскажу, слизеринец собирался варить запрещенное темномагическое зелье подчинения. Для себя? На заказ? Какая разница!

- Тебе мы ничего не должны, — нехорошо сверкнул глазами Гарри.

Спустя пару минут пререканий, не отличавшийся особым терпением Поттер схватился за палочку. Гермиона сначала хотела было вмешаться, но потом вспомнила... много хорошего... и промолчала. Ничего Снейпенышу с одного Конфундуса и Экспеллиармуса не будет, меньше только по всяким подозрительным местам станет шататься.

— Гарри, тебе не кажется, что давно пора отпустить детские обиды? — задумчиво отметил Рон, философски наблюдая как заколдованный Снейп не вписался в дверной косяк.

— Да неужели? По-моему, забывать и прощать могут только слабаки, — почти прошипел Гарри, — знали бы все эти вшивые аристократишки, каково им будет потом ползать по полу и целовать края моей мантии, небось не задирали бы своих длинных носов!

Гермиона осознала, что опять не понимает, кто именно перед ней — Гарри или Том.

Их в последнее время не так-то просто было отличить. Нет, в любом случае Том больше знал, а Гарри был активен. Еще у них обоих было паршиво с чувством юмора — это однажды ей по секрету поведал Рон. Гермиона тогда решила что, то, что считает смешным сам Рон — это ужасно и толстокожо, и вообще... кошмар какой-то, в общем.

Впрочем, Рон то же самое думал о Гермионе. Он так и говорил, мол, Герм у тебя нет чувство юмора и ты зануда, но тебе можно, ты же девочка. Рон был ужасен, но Гермиона делала скидку на суровое воспитание мамы Молли.

Гарри, когда был Гарри, обожал пирог с почками, а когда Том — тыквенный сок. Том бывал местами капризен, но куда чаще выигрывал у Рона в шахматы, поэтому Уизли предпочитал играть именно с Томом.

Но иногда их было совсем не отличить, и это почти пугало.

Снейп, в конце концов, разобрался с дверным проемом. Рон, проводив будущего возможного декана Слизерина глазами, вернулся к привычной утренней работе. Взламывать проклятия у рыжего получалось все лучше с каждым разом, надо признать.

В общем, Снейп сбежал из их лавки довольно быстро, и только когда дверь за ним захлопнулась так, что опала штукатурка, Гермиона поняла, что с ней не так. Все эти... яркие неприязненные чувства... они были довольно странны для нынешней Греинджер.

Кажется, она начала понимать. Они с друзьями так ощутимо реагировали только на фигуры из их прошлого — будущего — остальное оставалось словно неважным. Все остальное словно подернулось какой-то пленкой, стало малозначительным, ощущения потеряли свою остроту. Останется ли она навсегда такой, какой была в девятнадцать лет, в день своей смерти ли сойдет с ума, как... как Волдеморт?! Сконцентрированность лишь на том, что было с ними, пока они были в самом деле живы... неужели Гермиона подошла к тайне безумия и зацикленности Волдеморта на Гарри и Дамблдоре?

Что они вообще натворили?!

После нелестного для себя сравнения, Гермиона сочла необходимым из профилактических целей обидеться на Уизли. Увы, из затеи ничего не вышло. Рон, видимо, ощущая свою вину, сходил в Косой и вернулся оттуда с плетеной корзиной.

Гермиона твердо решила не поддаваться на манипуляции и продолжать не разговаривать с Уизли, по крайней мере, еще до следующего вечера. Хотя, если взятка окажется стоящей, то она подумает.

— Герм, у меня сюрприз, — заявил рыжий, откидывая крышку.

— Живоглотик, — радостно взвизгнула Гермиона, даже великодушно проигнорировав сокращение своего имени.

— Привет, наглая рыжая морда, — рассмеялся Гарри, почесывая полу-низзла за ушами.

Мир был прекрасен, хотя Гермиона все еще думала о том, способна ли она пойти на убийство. Ради блага, конечно, пусть и не всеобщего

Тем более, они всегда могут убивать преступников, маньяков, тех, кто принесет наибольший вред в будущем...

Гермиона подумывала о смерти Беллы Лестранж.

И все-таки преднамеренное убийство было чем-то внушающим отвращение. Гермиона даже купила парочку мышей и попробовала на них — не помогло. То есть, не помогло приблизиться к решению о создании хоркруксов без человеческих жертв, потому как запустить в мышей Авадой она смогла, хоть и ощущала себя настоящим вивисектором. Возможно, проблема была в том, что мыши не понимали, что это их смерть

Гарри потом сильно задумался и сказал что никогда даже не мыслил в подобном ключе.

— Мыши, мыши, — как одержимый бормотал он, — что-то в этом есть. Пожалуй, можно несколько изменить методику создания.... надо только взглянуть под новым углом

Пасхальные каникулы закончились приходом в лавку какого-то странного белобрысого парня лет шестнадцати. Что за паломничество школьников по темномагическим лавкам? Это новая Хогвартская мода — принести в школу артефакт или книжечку потемнее и позапрещеннее, что ли? Вроде как, будь крутым — создай преподавателям побольше проблем!

Впрочем, покупателем школьник оказался обеспеченным, хоть и странно знакомым, да еще и ухитрился поладить с мальчишками.

В конце мая они создали хоркруксы и, что Гермиона считала наибольшим достижением, им не пришлось ради этого никого убивать.

Глава 15. Сын почти министра

Время до лета пролетело почти незаметно — работа, личные исследования, Мунго, избавившийся, хоть и с трудом, от хвоста Рон. А потом они однажды проснулись и поняли, что за окном давно дождливый июль. Гермиона хотела отправиться в отпуск, предлагала Прагу. Сама она объясняла выбор тем, что хочет посмотреть на знаменитого голема. Но Том догадывался, что подруге не дают покоя слухи о том, что Фламеля последний раз видели именно в Праге. Все-таки хоркруксам Гермиона не сильно-то доверяла, вот и решила подстраховаться. Впрочем, и сам Том не отказался бы от философского камня, вещь в хозяйстве зело пользительная.