Хогвартс. Альтернативная история. 5

Снейп вздохнул.

— Возможно, вы решите связать свою жизнь с живописью? — спросил он.

Перо Амбридж оторвалось от бумаги, и она посмотрела на меня с новым интересом.

— Живопись — мое хобби, я не хочу делать его профессией, — ответил я.

— Так значит, вы художник? — спросила Амбридж. Я кивнул.

— Это необычно! — проговорила она, растянув губы в улыбке. — Любопытно было бы посмотреть ваши работы.

— Не советую, — холодно бросил Снейп. — Раз уж вам пришлось не по душе убранство моего кабинета, работы мистера Ди вам понравятся еще меньше.

Амбридж покосилась на банки с заспиртованными тварями, в ярком свете шара казавшимися мертвее обычного, и промолчала. Снейп снова вздохнул.

— Ну хорошо, профессиональным живописцем вы становиться не хотите, — сказал он, всем своим видом демонстрируя желание поскорее закруглить этот нудный разговор. — Назовите хотя бы область... может, есть какое-то направление, которое привлекает вас больше остальных, какая-то сфера деятельности?

— Есть одна область, — проговорил я нерешительно, словно сомневаясь, следует ли выносить на люди свои тайные мечты. Но мне хотелось поскорее исчезнуть отсюда, заодно освободив Снейпа от неприятной обязанности слушать бред учеников и терпеть присутствие Амбридж, а потому я отважился закончить фразу.

— Иногда мне хочется связать свою жизнь с духовной сферой, — сказал я. — То есть стать монахом.

Флакончик замер, прижатый к столу указательным пальцем. Снейп и Амбридж, как по команде, подняли головы и посмотрели на меня с одинаковым выражением крайнего изумления. "Как я вас!", довольно подумал я.

— Простите... вы сказали — монахом? — медленно повторила Амбридж, словно плохо расслышала мои слова. Я снова кивнул.

Кажется, директор не знала, что на это можно ответить. Однако удивление на лице Снейпа быстро сменилось привычным недоброжелательством. Он оставил флакончик в покое, положив его у стопки книг, и уставился на меня.

— Вы слишком увлеклись тибетской мистикой, — проговорил он. — Это, конечно, интересное чтиво... в таком возрасте, как ваш... но я бы не советовал погружаться в него настолько глубоко, чтобы всерьез рассматривать возможность поступления в монастырь. Такие надежды абсолютно наивны и беспочвенны.

Я не понимал, серьезно ли он это говорит или издевается, а потому решил не отвечать, изобразив на лице смущение. Снейп, знавший меня пять лет, только скептически усмехнулся.

— В следующем году вам придется оставить как минимум один предмет, — сказал он и, не успел я и рта раскрыть, добавил: — Историю нельзя. Советую оставить магических животных, поскольку вы все равно не посещаете уроки, и астрономию, где у вас дела хуже некуда. Вряд ли она пригодится вам в будущем. Руны...

— Нет, только не руны, — быстро сказал я. — А уход и астрономию можно исключить.

— Ладно, — сказал Снейп и глянул на Амбридж. — У меня всё.

— Пожалуй, у меня тоже, — кивнула ошеломленная Амбридж, не делая никаких попыток свериться со своими бумажками. Я встал, схватил с пола рюкзак и быстро покинул кабинет, чтобы не дать ей возможности вспомнить про отряд Дамблдора и поинтересоваться, какими судьбами меня в него занесло.

43.

Май пролетел незаметно — казалось, только мы начали сдавать профессорам свои курсовые, как уже подошла пора экзаменов. Несмотря на все опасения, я все же успел написать курсовик по зельеварению и сдал его вовремя, однако, в отличие от пяти-шести свитков, которые вручали Снейпу остальные ученики, я положил ему на стол специально наколдованную толстую тубу, где лежало ровно двадцать свитков, которые, как я очень надеялся, он не станет читать слишком внимательно. Предэкзаменационная суета на время отвлекла меня от внутренних переживаний, в природе которых я так и не разобрался. На этот раз даже финал по квиддичу не вызвал у пятого курса такого интереса, как раньше. К тому же, мы снова продули Гриффиндору.

Получив расписание экзаменов, я с облегчением увидел, что история в нем стоит последней. К чарам, зельям и трансфигурации я решил вообще не готовиться, чтобы больше времени уделить предметам, с которыми у меня возникали основные проблемы. Всерьез подумывая наложить на себя какое-нибудь подходящее заклятье для лучшего запоминания информации, я очень вовремя услышал предостережение Снейпа относительно использования жульнических методов, поскольку всех нас будут проверять на наличие саморазворачивающихся шпаргалок, заушных подсказчиков и тому подобных приспособлений. Я не знал, станет ли комиссия проверять нас на заклятья, но решил не рисковать — что если опять все пойдет не так, как планировалось?

— Не понимаю, что ты волнуешься? — спрашивал меня Нотт, прижимая к себе учебник по трансфигурации. — Подумаешь — история! Кому она нужна? Даже если ты сдашь на тролля, за все остальные предметы все равно получишь "превосходно" или "выше ожидаемого".

— Если я сдам историю на тролля, Снейп меня в него превратит, — отвечал я. — Он уже предупредил.

Оценки по остальным предметам меня не слишком волновали. "Уход за магическими животными — ерунда, — думал я. — Не зря же я четыре лета горбатился тут с Хагридом. С гербологией тоже дела не так уж плохи..." Немного тревожили руны, но, поскольку они не являлись основной дисциплиной, я был морально готов получить по ним "удовлетворительно", ни капли не расстроившись.

За три дня до начала сдачи С.О.В. в мою голову не влезало больше ни единого слова. В сотый раз изучив расписание, я подумал, что предметы, вызывающие наибольшие сомнения, стоят в конце, а потому, прежде, чем устраивать последний мозговой штурм, надо сдать хотя бы несколько экзаменов.

Первыми в списке стояли чары. Поскольку члены экзаменационной комиссии видели нас впервые и не знали, кто на что способен, на практической части меня попросили всего-навсего пролевитировать вазу, увеличить кролика, заодно сделав его полосатым, и наложить на воду кипятящее заклятье. Уже у двери я едва увернулся от разлетевшихся во все стороны глиняных шариков, в которые Гойл, вот уже десять минут сидящий за столом перед пожилой дамой, превратил яичную скорлупу. Выскочив в коридор, я встретил там Пирса.

— Что за грохот? — поинтересовался он, слушая, как глиняные шарики барабанят по стенам и дверям.

— Гойл, — кратко ответил я.

Пирс поднял бровь.

— Кто же его так?

— Это не его, это он. Превратил скорлупу в шрапнель. Сам не знает, что сдает... Да ерунда, все будет хорошо, — я хлопнул его по плечу. — Обстановка вполне рабочая, сидят такие стариканы, очень дружелюбные.

По лицу Пирса было видно, что он мне не верит и поскорее хочет сам убедиться в миролюбии экзаменаторов. Я отправился на улицу, а Пирс потащился обратно в комнату, где оставались те, кого еще не вызывали в Большой зал.

Трансфигурация оказалась не сложнее чар. Я лихо превратил хомяка в большой будильник, который тотчас затрезвонил, отчего сидящие рядом подскочили, а пожилой экзаменатор, не требовавший от меня подобных тонкостей, немедленно начал строчить что-то в своей ведомости. Решив не искушать судьбу, остальные задания я выполнил как полагалось, не проявляя инициативы и не демонстрируя чрезмерного рвения.

Гербология прошла лучше некуда. По странному стечению обстоятельств, рассказывать мне пришлось о том самом бешеном молочае, который я целый год выращивал в теплице и в конце концов был вынужден обнести защитными барьерами, поскольку никто, включая профессора Спраут, не мог пройти мимо без того, чтобы не схлопотать одну-две ядовитых иглы или коварный шлепок по коже жгучим усиком.

— Я тут понаблюдал за вами пару дней, — неожиданно сказал мне один из экзаменаторов, принимавших у нас защиту от Темных искусств. — Работаете вы быстро, легко, к тому же невербальными, можете явно больше, чем показываете... Не собираетесь в аврорат? Нам нужны такие люди.

— Честно говоря, я пока не думал о своей карьере, — дипломатично ответил я. Мужчина понимающе кивнул.

— Ну да, пятый курс, совсем другое в голове. Что ж, увидимся на зельеварении, мистер Ди.

На обратном пути я встретился взглядом с Амбридж. Она слышала наш разговор и явно была не в восторге от возможных перспектив увидеть меня среди министерских работников. "Не дождетесь, — зло думал я, выходя за дверь. — Авроры — это те же полицейские. Чтобы я, да стал полицейским? Ни за что!"

В пятницу, сдав утром руны, а вечером — с относительной легкостью, — астрономию, я начал готовиться к истории. Однако, несмотря на несколько дней перерыва, никакие дополнительные сведения по этому невероятному предмету так и не смогли уложиться у меня в голове. "Что ж, будь что будет, — думал я, уныло разглядывая хронологию европейской истории магии. — В конце концов, какие-то вещи я запомнил... "Удовлетворительно" меня вполне устроит, как бы там Снейп не возмущался".

На экзамене по зельеварению я решил лишний раз не демонстрировать свои таланты, поэтому варил уже знакомое мне общее грибное противоядие в традиционном стиле, без отклонений от рецепта, однако, несмотря на все свои старания, все равно закончил работу раньше других и был вынужден отнести свой флакон на стол экзаменаторам, поймав на себе внимательный взгляд того, кто спрашивал об аврорате.

В среду у Слизерина было окно, и те, у кого еще оставались силы, проводили этот день в библиотеке. Перед тем, как погрузиться в мир войн и политики, я решил развеяться и полдня проболтал с Луной, сидя на бревне перед озером, где купались счастливчики с младших курсов.

В библиотеке я взял несколько дополнительных пособий, написанных более человеческим языком, чем учебник, и незаметно для себя погрузился в чтение одной из книг, где речь шла о знаменитых магах-полководцах 18-19 веков. Автор явно интересовался этой темой, а потому писал вдохновенно и живо. Я так зачитался, что мадам Пинс умудрилась меня не заметить, выгоняя из зала пятикурсников и семикурсников. Наконец, когда она уже собиралась покинуть библиотеку и отправляться спать, я оторвался от книги и с удивлением обнаружил, что едва не оказался заперт в читальном зале на всю ночь.

— Вы что, прятались? — возмущенно спросила мадам Пинс, принимая у меня книги.

— Нет, конечно! — удивился я. — Сидел на своем обычном месте.

— Я вас не видела, — покачала головой библиотекарша, распихивая формуляры по кармашкам. — Все, быстро идите к себе и постарайтесь хорошенько выспаться. Сколько экзаменов у вас осталось?

— Один, история, — обреченно вздохнул я.

— Ничего, справитесь, — попыталась подбодрить меня мадам Пинс. Я в сомнении пожал плечами, попрощался и отправился вниз.

Идя по проходу к лестнице на первый этаж, я услышал приближающийся шум, словно где-то неподалеку бежали несколько человек. Вжавшись в стену и спрятавшись в тени, я увидел, как по главному коридору быстрым шагом проследовало несколько мужчин в тяжелых черных мантиях. Рядом с ними семенила Амбридж. У всех наготове были палочки.

— Он сейчас у себя, — говорила Амбридж. — Берите сразу и не церемоньтесь. Возмутительное...

Однако к этому времени они уже начали спускаться вниз, и что так возмущало Амбридж, я не расслышал. Вытащив свою палочку, я тихо последовал за ними, держась на расстоянии одного пролета и надеясь, что никого по пути не встречу. "К кому это они идут? — встревожено думал я, прислушиваясь к неясным голосам. — Если Амбридж служит Темному Лорду, значит, с ней Пожиратели? Или все же авроры?" Кем бы эти люди ни были, добравшись до первого этажа, они направились к выходу. Я осторожно шел за ними, стараясь не вылезать на свет факелов, как вдруг, когда последний незнакомец уже исчез в вечерней темноте, на лестнице послышались торопливые шаги. Я нырнул в одну из ближайших ниш, укрывшись за рыцарскими доспехами. Спустя несколько секунд мимо меня пронеслась разъяренная Макгонагалл. Входная дверь распахнулась, и с улицы донеслись чьи-то крики, треск вырывавшихся из палочек молний и рев Хагрида.

Так вот за кем они явились! Вшестером на одного! Я выскочил из-за доспехов и побежал к дверям, уверенный, что успею обездвижить пару-тройку авроров, прежде чем они сообразят, что к чему, но добрался только до поворота. Кто-то схватил меня за плечо и с такой силой рванул обратно, что я едва не упал.

— Марш назад!

Конечно, это был Снейп — только он мог вцепиться в руку так, что через несколько секунд она немела и теряла всякую чувствительность.

— Там Хагрид! — воскликнул я. — И Макгонагалл! А их шестеро!

Но Снейп не обратил на эти слова никакого внимания. Он буквально швырнул меня в ближайший класс, захлопнул за собой дверь, махнул в ее сторону палочкой, накладывая то ли запирающее, то ли заглушающее заклятье, а потом развернулся ко мне с перекошенным от злости лицом. Я не успел ничего сказать, все еще ошеломленный его внезапным появлением, однако декан не дал мне возможности собраться с мыслями.

— Как только вы дадите Амбридж хотя бы малейший повод, она немедленно исключит вас из школы, — яростно заговорил он, не сводя с меня глаз. — Если бы вы посмели вмешаться, то уже завтра утром стояли бы с вещами по ту сторону ворот! На ее запрос о вашем исключении министерство пришлет документы в течение часа, а в этой ситуации... — он указал палочкой на дверь, — от Азкабана вас уберег бы только возраст! Препятствование исполнению министерского приказа, умышленное нападение на авроров!.. О чем вы думаете, черт подери! Дамблдора нет, вам никто не поможет, а как только вы окажетесь на улице — как только покинете Хогвартс и выйдете за ворота — вас встретят, сразу же. Вас будут ждать. Вы и так едва не вылетели отсюда из-за того идиотского списка, в который имели глупость внести свое имя — формально Амбридж могла исключить всех, кто в нем находится, и в первую очередь вас!.. Впрочем, — его голос стал вдруг вкрадчивым и привычно спокойным, — возможно, вы сами хотите такой развязки? Я в любой момент могу сообщить Темному Лорду, что вы желаете его видеть.

Теперь я понимал, как чувствует себя муха, попавшая в паутину — чем больше дергаешься, тем ближе пауки.

— Что ему надо? — спросил я, не слишком надеясь на ответ. Снейп изучающе посмотрел на меня.

— Как я уже сказал, вы можете встретиться с ним лично и услышать, что ему надо, от него самого.

Я молчал. Снейп направился было к двери, но у меня еще оставались вопросы.

— Профессор, — проговорил я, — если вы знали, что я на заметке у министерства, почему не сказали об этом мне?

Снейп медленно повернулся, и я вздрогнул. Сейчас, в эту секунду, в нем промелькнуло нечто такое, чего прежде я никогда не замечал, а возможно, просто не хотел видеть. Когда-то он был Пожирателем Смерти, и даже если теперь стоял на стороне Дамблдора, качества, позволившие ему примкнуть к Волдеморту и сделать выбор не в пользу защиты магического сообщества, а в пользу войны с ним, войны жестокой и лишенной всякого смысла — эти качества никуда не делись, только спрятались глубже, тщательно скрытые от посторонних глаз.

— А что бы это изменило? — тихо спросил Снейп. — Что бы вы сделали, знай вы об этом с самого начала?