А новый план, и вправду, смотрелся слишком дерзко, и даже, отчаянно. В случае весьма возможной неудачи, боевая авиация Альянса из-за больших потерь экипажей и матчасти, теряла нынешний паритет с врагом в воздухе, на длительное время (до апреля 1941 точно). Это могло аукнуться господством в небе Люфтваффе и Аэронаутики, а значит, и наземными поражениями сил Альянса. Почему 'весьма возможной неудачи'? Да, потому, что, с начала года ПВО германского рейха сильно окрепло, хотя и не достигло сплошного покрытия со стороны угрожаемых направлений. Немецкие радары 'Фрея' и 'Вюрцбург', выстроенные в виде дуги от балтийского побережья до баварских альпийских предгорий, увеличивали риск обнаружения воздушных налетов, даже на больших высотах и в сложных метеоусловиях. Сплошной эшелонированной линии радарного покрытия еще не было, но все к этому шло. Предпринятые недавно британцами воздушные удары, уже продемонстрировали высокий уровень потерь. Единичные радары стояли и на Восточном фронте, в районах Кракова и Варшавы (Польша все же была второстепенным направлением, хоть новых налетов 'брандеров' в Берлине и опасались). Со стороны нейтралов, радарного прикрытия практически не было. И докладчик, именно эту особенность ПВО противника, и указал в качестве причины запланированного им успеха. В его самоуверенном заявлении упор был на слабость флангов германской ПВО, в обход которых и планировалось нанести главные удары. Получалось нечто вроде сухопутного германского наступления, через Бельгию и Люксембург, в обход 'Линии Мажино'. Роль укреплений тут играла недостроенная линия немецких радаров. Только на этот раз все должно было случиться в обратную сторону, и не на земле, а в воздухе. В воздушных налетах на максимальную дальность, Моровски предлагал, ни много ни мало, задействовать целый воздушный флот из пяти-шести сотен самолетов (туманно добавляя, что им уже согласовано участие еще нескольких авиагрупп не присутствующих тут союзников, с явственным намеком на авиацию греческого ТВД). Больше половины авиагрупп собранного воздушного флота, должны были, взлететь из Британии и южной Франции. Нескольким волнам бомбардировщиков (в основной массе тяжелых и дальних) предстояло нанести бомбовые удары в германских тылах, и приземлиться на весьма удаленные от их места старта площадки... расположенные в восточной Польше. Это заявление вызвало живой отклик собравшихся. Такое тактическое решение позволяло бомбить объекты за пределами боевого радиуса самолетов, и оно же ломало все стереотипы штабных стратегов Альянса (впрочем, и стереотипы их противников тоже).

— Благодаря джентльменам из Чикаго и Нью-Йорка, мы теперь вполне можем оснастить большую часть воздушных кораблей эффективными радиокомпасами. Буквально на днях, получена большая партия новых 'Бендикс' и более старых 'Фэйрчайлдов'...

— А насколько обучены работе с оборудованием пилоты и штурманы?

— Обучение работе с такими приборами и в Силах Поветжных, и в Арме дель Эйр, и в ВВС 'ДА' идет уже не первый месяц. Да и британские экипажи давно знакомы с подобными приборами. Теперь нам нужно воспользоваться плодами этой подготовки, и по большой дуге обойти крайние германские районы ПВО. Над Италией опасаться нечего. Турин мы обходим далеко. А в районах Милана и Вероны ни толкового зенитного прикрытия, ни ночных охотников у Муссолини не имеется. И, как мы с вами видим, господа, в районах 'Бромберга — Штетинна' и 'Инсбрука — Граца', надежного радарного прикрытия у Германии также не имеется. А сил ночников там мизер.

— Полагаю, и эти ваши утверждения основаны на данных разведки?

— Совершенно верно, мсье генерал. И этим сведениям вполне можно верить. К тому же, в согласованное время, в других районах ПВО на экранах германских радаров внезапно появятся сотни и тысячи целей... Не случайно, мы еще месяц назад заказали специальные отражатели, для постановки помех. А при соблюдении присутствующими требований сохранения секретности...

Неожиданно выступление было прервано резкой тирадой главы бомбардировочного командования Королевских Воздушных Сил, сэра Эдварда Ладлоу-Хьюитта. В его голосе британская чопорность боролась с негодованием, и явно проигрывала последней этот раунд борьбы.

— Моровски! Вы хотя бы сознаете свою ответственность, выступая с подобными, с позволения сказать, 'инициативами'?!

— Вполне сознаю, инспектор-генерал, сэр.

— Да как вы же не поймете?! Вы же ставите на одну лишь эту карту слишком многое! Мы все знаем о вашей привычке 'идти ва-банк'. Вы бесстрашный пилот и командир... Но это же, фантастически безответственно!

— Гм. Мой друг, не обижайтесь на сэра Эдварда, его негодование вполне можно понять. В случае провала такой операции, подполковник, ваша гибель никак не искупит вашей же вины перед союзниками. Вы это понимаете?

— Да-да, пан Моровски. Хорошо ли все продумали, и просчитали ли все возможные последствия?

— Более чем, господа. Последствия нами просчитаны! Причем в обе стороны. В случае успеха, наши французские союзники... С нашей с вами помощью, остановят германский 'паровой каток', намного дальше от Парижа, чем надеются это сделать сейчас. Франция сохранит свою армию и независимость. А это согласитесь немало. Не обещаю пока возврата территорий нашим бельгийским и голландским союзникам. Но и для них ситуация на фронтах станет куда менее острой, в отличие от текущей...

— Но это лишь умозрительные рассуждения! Сейчас, когда все наши силы с трудом удерживают врага на пути к французской столице, предлагать наступать на Западе?! Это же безумие!

— Лучше пусть 'Сражающаяся Польша' сама атакует врага с тылу! А по успехам ее потуг, им можно помочь и авиацией!

— Чушь! Все бомбардировщики нужно срочно отводить за 'Канал'...

— Господа, еще минуту вашего терпения! Еще лучше штабами 'Сражающейся Польши' и 'Добровольческой Армии' просчитаны последствия нынешней пассивности Альянса на фронтах в ближайшие месяцы. Да, объединенные ВВС с начала года многого добились. И мощные бомбовые удары по заводам и аэродромам, и воздушный террор наших истребителей, и активные штурмовые действия против бронесил, и налеты брандеров на важные объекты, все эти действия сильно замедлили победную поступь противника. Наземная оборона союзников умело воспользовалась большими потерями Люфтваффе и Панцерваффе, и сказала свое веское слово в Шампани и у Седана. К побережью враг так и не смог прорваться. К слову сказать, если бы не все эти наши с вами действия, Франция была бы нами потеряна еще в июне. Мы можем гордиться, господа — нами было сделано многое. ВВС Альянса не дали Люфтваффе удержать господства в небе, как было в Польше. Но к настоящему времени немцы существенно укрепили, и свои понесшие потери гешвадеры, и свою ПВО. Не хочу повторяться. О новых дальних и ближних радарах, станциях орудийной наводки, зенитных орудиях и о ночных 'охотниках', было сказано сегодня немало. Нашу тактику пора менять, и с октября кое-что в этом направлении было сделано. Даже высотные разведывательные полеты над главными землями противника проводились. Вражеская столица тоже почувствовала на себе наши удары. Вполне достойно восхищения... но этого недостаточно для победы! Робкие и нерешительные атаки лишь тренируют врага, и делают прочней его воздушную оборону. Чем дольше мы ждем, тем сложней и опасней станет наше положение. Налеты авиагрупп Альянса, выполняемые по прежним схемам, обойдутся нам намного дороже предлагаемого плана. К тому же, после наших летних воздушных налетов, враг перенес часть производств и баз снабжения вглубь своей территории, за пределы радиуса действия тяжелых бомбардировщиков. И пока на эти цели не падала ни одна бомба объединенных ВВС. Даже если зимой фронт устоит... В чем, также, нет серьезной уверенности... То уже к марту 1941-го весь накопленный врагом военный потенциал, вне всяких сомнений, сделает германский натиск на Западном Фронте неудержимым. Считайте, что у Альянса есть один единственный шанс, резко качнуть весы Фортуны в свою сторону. Чем ближе весна, тем этот шанс становится для нас с вами все более иллюзорным. И тем явственней проступают на картах и аэрофотоснимках контуры приближающейся катастрофы. И это, господа, если сдачи интересов Альянса не случится намного раньше грядущей весны...

— О какой сдаче интересов речь, подполковник?! В чем суть ваших оскорбительных намеков?!

— Моровски! Немедленно, объяснитесь!

— Гм... Пан Винаров разрешите мне слегка вторгнуться в ваш круг вопросов?

— В согласованных со мной пределах, вторгайтесь, подполковник. Если почувствую, что эти пределы уже близки, я вас остановлю...

— Благодарю, пан генерал. Так, вот... Командование Войска и командование 'ДА' почему-то ничего не знают, ни о каком перемирии и переговорах объединенного штаба Альянса с нашим врагом. Однако, дело в том, господа, что разведка 'ДА' уже не первый месяц фиксирует присутствие в Швейцарии и Швеции неких эмиссаров Гитлера. И они там не одни. Некие круги близкие к...

— Достаточно, пан Моровски. С вашего разрешения, господа, я продолжу дальше рассказ подполковника. Надеюсь, все мы понимаем, что в правящих кругах наших стран не все смотрят на будущий мир одинаково. Кое-кто своих эмиссаров к нейтралам также прислал. И эти сведения точны. Следовательно, запланированный кем-то сепаратный мир...

Эти слова вызвали с мест возмущенный гомон. Лица слушателей через одно покраснели. А невозмутимый генерал-контрразведчик, лишь слегка повысил голос, чтобы договорить начатую фразу...

— Я не оговорился, господа! Именно сепаратный мир с нацистами кому-то очень сильно и очень срочно понадобился. При необходимости, контрразведка 'ДА' доложит высокому собранию подробности, за исключением источников. Однако! Однако я думаю, нам нет нужды именно сейчас отвлекаться от темы, и порождать недоверие между участниками Альянса. Мы ведь собрались здесь для обсуждения деталей совместной наступательной операции. Не так ли, господа?

Винаров обвел внимательным и строгим взглядом лица, а затем закруглил свое выступление спокойным и требовательным тоном.

— Уважаемые господа. Предлагаю, наконец, определиться — штаб вооруженных сил Альянса все также един в борьбе с врагом? Мы по-прежнему несем с вами равную ношу войны с нацистами, или... Или, все-таки, за спиной Альянса родные страны кого-то из присутствующих начинают свою игру? Если воюем, то предложения о наступлении, у вас уже на руках, и только ждут уточнения методов их реализации. Выбор за вами, господа...

Трое участников совещания, после этого выступления, резко снизили ярость своих нападок, что не осталось незамеченным их коллегами. В сторону Моровски и Винарова, оскорбленные этим намеком, оппоненты глядели с тщательно скрываемым раздражением и злостью в глазах и с застывшими каменными масками на лицах. Впрочем, имелась и другая реакция. Косые подозрительные взгляды все чаще обращались в сторону британской делегации, но вопрос о докладе генерала Винарова благоразумно остался за кадром. Дальше посыпались более конструктивные вопросы и ответы на них. Новый 'План Моровски' несколько напоминал, атаки совершенные авиагруппой 'Беарна' на Кёнигсберг и Пилау в сентябре 1939-го. Но размах и сложность новой операции превосходили все доселе виденное. Совместный проект 'Сражающейся Польши' и 'Добровольческой армии', предусматривал несколько этапов и направлений наступления. На первом этапе налеты планировались по трем основным направлениям. Южное направление — в обход Швейцарии, над территорией северной Италии, с нанесением несколькими волнами ударов по южной Баварии, Австрии, Померании и Силезии. По самой Италии должны были отбомбиться средние бомбардировщики последней волны первых суток операции. Им предстояли взлет и посадка на площадках под Лионом. На полет до польских аэродромов их дальности с бомбами было недостаточно. Северное направление воздушно наступления — предусматривало пролет над нейтральной Швецией, и налеты на объекты в прибалтийских, центральных и западных землях Германии. Оба главных направления предусматривали использование перед первыми волнами сквадронов целеуказателей для маркировки пожарами объектов бомбометания. Сами бомбовые удары, наносились по целям, примерно, с получасовыми интервалами. Третье фронтальное направление — было скорее отвлекающим. Его задачей было, приковать к себе основные силы ночных авиачастей ПВО рейха над Руром, Сааром и западной Баварией. Здесь помимо постановщиков помех, пикировщиков и истребителей ночников, над самой линией фронта, должны были поучаствовать в боях и ночные женские эскадрильи французов. И на предельной высоте должны были поочередно прорываться над Швейцарией к Берлину несколько звеньев высотных помехопостановщиков из эскадрильи майора де Сент-Экзюпери. Их целью было — сковать силы ПВО германской столицы. На перекрестках Берлина, немало паники должны были добавить шумные наземные взрывы, имитирующие бомбежку. После проведенных в 1940 году нескольких налетов групп воздушных брандеров Альянса, появление любого неопознанного самолета над Берлином вызывало панические действия Люфтваффе. Как было известно от разведки, за воздушную безопасность столичного гау фюрер назначил ответсвенными командира ночных истребителей полковника Каумхубера и заместителя командующего Люфтваффе Мильха (лично неприятного Гитлеру).

Так, что, задачи операции смотрелись весьма амбициозно. Неоднократные бомбардировки сразу многих важных транспортных узлов и логистических центров противника, и угрозы бомбежки особо охраняемых районов, должны были сначала, на какоие-то часы, дезорганизовать силы ПВО, а затем уже на несколько суток парализовать снабжение и переброску войск в направлении Западного фронта. Параллельно воздушным налетам, в районах, соседних атакованными с воздуха, свое слово должны были сказать диверсионные группы союзников. Личный состав групп включал бельгийцев, эльзасцев, чехов и поляков-силезцев, переодетых в форму солдат и офицеров врага, и с отличным знанием немецкого языка. Их задачами становились нарушения ЖД-сообщений минированием и ведением огня из бронебойного оружия по паровозам, водокачкам, а также обстрелы аэродромов из минометов и крупнокалиберного стрелкового оружия. Не случайно в июле 1940 'Сражающейся Польшей' было закуплено в Америке старое оборудование патронных заводов, выпускавших еще в начале ХX века патроны 'Спрингфилд 30-03' калибра 7,62х64мм. Эта мера была вполне своевременной — ведь после потери Варшавы, для Войска Польского прекратилось производство бронебойных патронов всех старых моделей. Теперь же, заокеанские станки использовались для выпуска крупных серий специальных бронебойно-разрывных и бронебойно-зажигательных патронов 9х65мм. Такими могли стрелять тяжелые самозарядные винтовки Маросжика (оснащенные магазином на пять патронов, имевшие варианты с оптикой, сошками и со складывающимся амортизированным прикладом). Также они годились для, выпушенных специально под этот патрон, пулеметов 'Браунинг' польской модификации. Мощность нового боеприпаса лишь немного не дотягивала до таковой у специальных охотничьих патронов, разработанных в 1910 Вальтером Бреннеке (на ТТХ которых и равнялись создатели нового бронебойного патрона). Впрочем, кучность и дальность боя, дульная энергия и бронепробиваемость, вполне удовлетворяли армейских бронебойщиков, снайперов и диверсантов Войска Польского и 'ДА'. О том, что сами патроны производились на территории СССР в штабе Войска знали единицы.