Закон равновесия

— Доброе утро.

— Доброе, отец Лорест, — ответил Брайан с лёгким поклоном.

— Уверены в своём решении?

Мы синхронно кивнули. Чего уж там, отступать некуда, сомневаться надо было раньше. До того, как пришли в храм. А лучше — до того, как оказались в постели. Последняя мысль заставила меня вспыхнуть, вызвав этим у жреца лукавую усмешку.

— А чего такую тайну развёл? — спросил он, переведя взгляд на Брайана. — Или боишься, что иначе все твои бывшие сбегутся и учинят скандал?

Брайан опустил глаза. Пристыжено — в этом я могла бы поклясться хоть перед алтарём Тёмной Матери. Вот уж не думала, что этот мужчина в принципе умеет смущаться, тем более подобных вещей. Или это смотря кто упрекнёт?

— Отцу хоть сказал?

— Матери, — ответил Брайан, так и не поднимая глаз. — У отца я не был пока.

— Следовало бы, — с лёгким укором ответил жрец. — Ну да ладно, не мальчик уже, разберёшься. Вставайте сюда и произносите клятву.

Коснувшись левого плеча сложенными щепотью пальцами и чуть склонив голову, он обошёл алтарь, извлёк откуда-то из-под него ещё одну, тоже старую и закапанную воском книгу и зашуршал страницами. Потом неожиданно посмотрел на меня и спросил:

— Клятву-то хоть знаешь, тёмная?

Я даже слегка обиделась. Столько раз слышала, что посреди ночи разбуди и попроси повторить — повторю без единой запинки. Как бы, интересно, я иначе сумела столько лет успешно скрываться среди светлых? К тому же, клятва Матери почти ничем и не отличается.

— Знает, — вместо меня ответил Брайан.

— Так давайте, приступайте. До утреннего богослужения не так много времени осталось, — чуть ворчливо потребовал отец Лорест. — Нечего тратить его попусту.

Не помню, как медленно и внятно выговаривала заученный текст. Только в самом конце, когда назвала своё полное настоящее имя, решилась поднять голову и наткнулась на изумлённый взгляд жреца.

— Алиссандра Де'Раоли? — недоверчиво переспросил он. — Правда?

Я кивнула. И опять слегка обиделась. То, что я тёмная, вроде бы не означает, что я стану лгать, стоя перед алтарём бога, пусть и не того, которому посвящена. Покарать меня за ложь ему это совершенно не помешает.

— А я слышал, тебя сожгли в Тиренде.

— Они обознались, — сухо ответила я, не желая вдаваться в подробности той истории.

Чем больше я об этом думала, тем отчётливей понимала: прихвостни Сартага прекрасно ведали, что творят. Они точно знали, что та девушка — не я, не та, кто был им нужен. Но то ли слишком рвались выслужиться перед хозяином, то ли сам хозяин приказал наконец официально покончить со мной, чтобы избежать малейшей возможности смуты.

— Жаль твоего отца, — вздохнул отец Лорест. — Умный был человек, прими и упокой Тёмная Мать его душу.

— Спасибо, — почти прошептала я.

Дальнейшее мне тоже не очень запомнилось, и вообще прошло как в тумане. Все эти помпезные речи о браке, семье, долге, ответственности и прочем в том же духе были, несомненно, правильными, но я никогда не видела смысла повторять их вот так, напоследок. Эти простые, очевидные истины человек должен постигать в течение всей жизни. А объяснить их нельзя, пожалуй, никакими словами.

Запомнила я только, как дрожали мои пальцы, когда мы обменивались кольцами. И как потом стояли, держась за руки, и слушали последнее, заключительное наставление. И как выходили из храма. Только уже на полпути обратно к дому Брайана я осознала главное: мы теперь женаты, окончательно и бесповоротно, раз и навсегда. Всё, точка.

— Доволен? — спросила я у крыльца. — Теперь никуда не денусь.

— Доволен, — совершенно спокойно ответил Брайан. — Ты бы всё равно никуда не делась, но так оно надёжнее.

Я изловчилась и хорошенько ткнула его локтем в бок. Просто очень хотелось выразить недовольство таким подходом. Не нужно пытаться сделать из меня игрушку или собственность, не выйдет.

Жаль, не догадалась сразу и отскочить. Впрочем, скорее всего не успела бы. Слишком быстро меня сгребли в охапку и понесли по ступенькам, не обращая внимания на слабые попытки трепыхаться.

— Уважай древние традиции, — спокойно попросил Брайан, ловко перехватывая мою руку. — Через порог жену после свадьбы полагается переносить на руках.

— Полагается, — мрачно согласилась я, прекратив брыкаться. — А если ещё сначала дубиной по голове приласкать, то и вовсе не будет никаких возражений, делай что хочешь. Эта традиция ещё древнее. И проще: к кому применил, та и жена.

— Нет уж, — возразил Брайан, как-то изловчившись и открыв дверь. — Настолько углубляться в историю мы не будем, ограничимся цивилизованными действиями.

Марика ждала нас посреди холла, вытирая руки полотенцем. Передник её был изрядно запачкан мукой и украшен большим красноватым пятном, похожим на наполовину отстиранную кровь. Вот честное слово, именно про кровь бы и подумала, если бы не умопомрачительный аромат клюквенного пирога, расплывающийся по дому из приоткрытой двери столовой.

А на столе было столько всего, словно к завтраку ожидался десяток гостей, не меньше. И запахи стояли такие, что я невольно сглотнула, почувствовав, насколько голодна. Брайан, не разводя церемоний, подвёл меня к столу и выдвинул стул. Я села и мигом схватила ложку. Глаза разбегались, а желудок буквально умолял поскорее приступить к еде.

— Кушай, детка, — ласково попросила Марика, вошедшая за нами следом.

Долго упрашивать меня не пришлось. Попробовать хотелось буквально всё, и это даже пугало. Потому что первым, к чему потянулась моя ложка, были ненавистные прежде маринованные помидоры. Теперь их кисло-солёный вкус стал буквально вожделенным.

Ела я молча. И только наевшись до отвала и стойкого подозрения, что выбираться из-за стола придётся боком, решилась задать давно уже, с самого выхода из храма, волновавший меня вопрос. Внимательно посмотрела на доедающего паштет Брайана, увидела на его лице спокойствие довольного жизнью человека, и поинтересовалась:

— Почему ты не говорил с отцом? Потому что он был бы против?

— Нет, — коротко ответил Брайан, дожевав последний кусочек. — Потому что я у него не был, вот и всё.

— А почему не был? — въедливо уточнила я.

— Потому что.

Кажется, от меня и моих расспросов упорно пытались отделаться. Не тут-то было. В конце концов, я имею полное право знать, как ко мне относятся новообретённые родственники, разве нет?

— Брайан, — со вздохом сказала я, — не ври мне, пожалуйста, и не пытайся отмахнуться, не отстану. Честное слово, не обижусь на правду. К тому, что все вокруг меня мягко говоря не очень любят, я успела привыкнуть, за семь-то лет.

— При чём тут не любят? — слегка раздражённо, но всё же ответил Брайан. — Ты и наши с тобой отношения тут вообще ни при чём. Я не был у отца, потому что был у матери, вот и всё.

Смысл ответа дошёл до меня не сразу, да и не уверена я была, что поняла его правильно. Поэтому решилась уточнить:

— Твои родители в плохих отношениях друг с другом?

— Мои родители в никаких отношениях, — мрачно отозвался Брайан. — Последние пять лет.

— Почему? — брякнула я и немедленно пожалела о своей несдержанности.

Брайан сидел теперь, не глядя на меня, опершись подбородком о сцепленные в замок пальцы. Брови его сдвинулись, между ними залегла глубокая вертикальная складка. Кажется, я неосторожно задела за очень больное место. И как-то сразу захотелось испариться из столовой куда подальше. Я даже начала прикидывать портал в холл, но осуществить задуманное не успела.

— Моей матери, Лиса, — глухо проговорил Брайан, не поднимая лица, — девяносто четыре года. По эльфийским меркам она совсем молода, даже не достигла полного совершеннолетия. Отцу семьдесят шесть, и он не маг.

Я прикусила губу. И как раньше эта мысль не приходила мне в голову? Эльфы ведь живут долго, намного дольше людей. Следовало догадаться, что мать Брайана ещё молода и красива, едва ли она вообще сильно изменилась со дня своей свадьбы, а его отец давно старик. Каково им должно быть вот так вместе? Каково ей видеть, как он стареет и угасает? А ему — как она остаётся прежней? Рядом с ним.

— А ещё, — продолжил Брайан, — мама — единственная дочь князя Аэгрина. И новым князем после него должен стать её сын. Не я, разумеется, я ведь полукровка. Другой сын, от другого брака, решение о котором было принято ещё даже задолго до моего рождения. Может быть, дед решил, что уже достаточно долго ждал, когда дочь одумается, и как-то надавил на отца. Может, была другая причина, этого я не знаю. Но пять лет назад отец развёлся с мамой и выгнал её из дома. Под идиотским надуманным предлогом.

Я даже спрашивать не стала, под каким. И без того было ясно: чтобы жрецы разрешили развод, причина может быть только одна — измена. Причём измена женщины, намужские они предпочитают смотреть сквозь пальцы, советуя обманутым жёнам лучше блюсти семейный очаг.

Словом, если никакой измены на самом деле не было... ох, не знаю, как бы я после такого оскорбления относилась к бывшему мужу. Едва ли продолжала бы беззаветно любить. А эльфийка, наверное, очень любила, раз уж пошла ради мужчины против отца и даже, видимо, покинула клан. И каково после такой истории самому мужу...

— Я не хочу врать. И не могу говорить правду, — резко выдохнул Брайан, наконец посмотрев на меня. — Мне так проще: честно посмотреть в глаза и ответить, что не знаю, что там и как, потому что давно не был и не видел. Вот и всё. Видишь, ты тут совершенно ни при чём.

Продолжать разговор мне не хотелось. Теперь вообще жалела, что начала его. Вот молчала бы, потом бы сама всё понемногу узнала. В конце концов, ту же Марику на досуге расспросила, экономки всегда много знают о хозяевах, а по её отношению к Брайану я вообще подозревала, что она знает его чуть ли не с детства. Но ведь нет же, дёрнул демон за язык...

Но Брайан молчал, продолжая смотреть на меня как-то выжидательно. Будто желая, чтобы я спросила его о чём-то ещё. Словно ему хотелось уже хоть перед кем-нибудь выговориться. Но не навязывая эту исповедь.

— Ты не хочешь говорить, что они оба страдают из-за этого расставания, потому что вернуть ничего нельзя, и будет только больнее? — почти шёпотом спросила я после бесконечно, как мне показалось, долгой паузы.

— Да, — кивнул Брайан.

Я тайком перевела дыхание. Кажется, я правильно всё поняла, и ему стало от этого легче. Неужели он боялся... чего? Моего осуждения? Обвинения в трусости? Того, что я скажу, что он неправ, и должен всё рассказать как есть?

— Брайан, — почти шёпотом спросила я, — а сколько тебе лет?

Вот ведь. Только сейчас и поняла, что никогда этого не знала. Раньше меня этот вопрос вообще не волновал, а потом как-то не было случая поинтересоваться. Ему-то что, он про меня многое знает, уж возраст точно, потому и разговор на эту тему не заходил.

— Сорок девять, в середине зимы будет пятьдесят.

Я сглотнула. Никогда бы не дала ему больше тридцати, честное слово. И то с некоторой натяжкой и потому, что должность и положение в обществе обязывали к определённой солидности образа. Если переодеть во что-то менее строгое и официальное, а ещё волосы распустить... ну двадцать пять, ей богу не больше.

Эльфийский полукровка всё-таки. Без всякой магии лет сто пятьдесят прожить может запросто, а с магией так и все триста. С кем я, дура, связалась? Придёт время, и я окажусь на нынешнем месте его отца, только мне, женщине, будет ещё хуже.

— Знаешь, — хрипло выдавила я, — пожалуй, лет через пятьдесят я тоже от тебя уйду.

Брайан в ответ невесело рассмеялся:

— Ты странная, Лиса, — сказал он. — Совсем недавно боялась, что не сегодня-завтра тебя на костре сожгут, а теперь переживаешь из-за того, что будет через полвека. Может быть будет. Как-то это непоследовательно, милая. Столько лет, между прочим, ещё прожить надо. И вообще, и вместе. И тогда, уж поверь, станет виднее, чем сейчас.

— Ладно, — согласилась я. — Поживём — увидим. Я вот чего ещё хотела спросить: мне самой сегодня пойти к ректору, или ты...

— Или я, — отмахнулся Брайан. — А ты в ближайшие пять дней никуда не пойдёшь. Пусть первая волна эмоций уляжется. Расписание уже изменено, не переживай.

— И что я буду делать? — невольно ужаснулась я перспективе просидеть столько времени в четырёх стенах.

— Не найдёшь занятие? Одежду себе закажи хотя бы. Твоя старая... не вполне соответствует твоему новому статусу, уж прости, дорогая, но это так.

— Ну ты ещё узнаешь, какая я дорогая! — прошипела я, задохнувшись от возмущения. Нет, вообще он был прав, конечно, но всё равно обидно.

— Переживу, — лукаво улыбнулся Брайан. — Кстати, книга, которую ты так хотела повидать, лежит в библиотеке на столе. Библиотека на втором этаже, третья дверь налево.

Последнюю фразу я услышала, уже распахивая дверь столовой.

Глава 5

Последние месяцы беременности стали для меня мучительным испытанием. Зима, как назло, выдалась холодная и снежная, и затянулась так, что даже не верилось, что по календарю была уже середина весны. Казалось, метели будут длиться вечность. Низкое серое небо давило своей тяжестью, нагоняя тоску и скверные предчувствия.

К тому же, постоянно болели спина и ноги. Будь моя воля, вообще не сползала бы с кровати, но Марика не собиралась позволять мне таких вольностей. Каждый день приходила, тормошила и под угрозой обливания ледяной водой, ведро которой непременно демонстративно приносила с собой и ставила у дверей, заставляла вставать, одеваться и идти гулять по саду.

Дорожки под заснеженными яблонями я изучила досконально, до каждого посыпанного песком камня. Их было всего-то две, они пересекались крестом. Ровно тридцать шагов от заднего крыльца до беседки под дубом у забора и столько же вдоль дома. Не так уж много, хотя и лучше, чем совсем ничего. Я привыкла к ежедневному ритуалу неторопливого хождения по ним и сопротивлялась скорее из вредности, чем из действительного нежелания гулять.

Но сегодня Марика была настроена решительней, чем обычно. Принесла завтрак и с порога объявила, что я должна пойти с ней в город. Я, успевшая уже приняться за восхитительно душистую, ещё тёплую булочку, тут же отрицательно замотала головой. В город мне категорически не хотелось.

Я и в Академии не появлялась уже две декады, хотя спокойствие там, как вообще, так и в отношении лично меня, царило доподлинно пасторальное. Даже Брейнар и та при каждой встрече выдавливала из себя нечто вроде вежливой улыбки и без единого слова торопилась убраться восвояси.

Нет, я не верила в то, что она и все ей подобные прямо-таки сдались и вычеркнули Брайана из сферы своих интересов. Жена, как всем известно, не стена, можно и подвинуть. Но, с другой стороны, она и не конкурентка больше. Место занято, остаётся только смириться и удовольствоваться ролью любовницы. Если повезёт.

Сплетни, разумеется, гуляли всякие, но в лицо никто мне ничего не высказал. И меня такое положение вещей более чем устраивало. Интересоваться же специально, что там болтают за спиной, желания не возникало. Собаки лают, а караван идёт, и вообще, хватало дел куда более важных.