Гарри Поттер и древнее проявление

— Это люди такие, которые от безрассудства пытаются обрести магию в том, где ее нет. Они пытаются воспринимать энергию и использовать ее для своих целей.

— И? — Гарри стало интересно. Неужели кто-то еще способен вытягивать магическую энергию из окружающего мира.

— Что "и"? — надула губки девушка.

— У них получается?

— Самообман у них получается. Это глупость и пустая трата времени. Ты мне, собственно, не ответил на вопрос, — недовольно заметила Гермиона.

Он вздохнул. На мгновения опустил взгляд, лишь за тем, чтобы с загадочной улыбкой на лице ответить:

— Ты все равно не поверишь.

После этих слов он решился на безумный поступок. Рука плавно скользнула с руки девушки по вздрогнувшему телу: талии, низу спины и, перебирая пальцами, устремилась вверх. Гарри обнял ее за тонкие и нежные плечики.

И недовольная его ответом Гермиона так и не произнесла, что хотела. Слова застряли комом в горле. Ее лишь хватило на то, чтобы голова непроизвольно откинулась назад, мягкие и пышные локоны упали на плечи и руку Гарри.

— Пойдем, — прошептал он тихо ей в ухо, и Гермиона была не в состоянии сопротивляться его желанию, совершенно позабыв о том, о чем допытывалась мгновения назад. Девушка ведь не знала, что Гарри лишь исследовал собственные ощущения.

В сумраке, сгустившемся за кроватью, куда не попадал свет лютика, мутно желтым блеснули полузакрытые глаза. Блеснули и снова исчезли. "Странный ты человек, Г-а-а-ри, м-р-р".

Вечер закончился на ужине. Гарри и Гермиона за ним снова перешептывались, сидя рядом, чем и заслужили подозрительные взгляды Ремуса и теперь даже Тонкс.

Они шептались, собственно, о проведенном дне. О новых заклинаниях, которые прочитали в книге, о том, как бы их испытать на практике. И чтобы дом остался в целостности и сохранности, каким завещал его Сириус. Да и самим ненароком не пострадать от использования без надзора учителей чар, непредназначенных для студентов.

Гарри чувствовал неимоверное возбуждение внутри — огонек радостно вибрировал в груди. Но пару раз гриффиндорец перехватывал взгляд того же Ремуса и недоумевал: сегодня что, день подозрений его в чем-то? Но он, сейчас внутри эмоционально возбужденный, не знал, что объектом наблюдения Ремуса был вовсе другой человек. Гермиона, которая так и не смогла полностью свести обличающий румянец с лица.

Поужинав, Гермиона заявила, что собирается пойти к себе. Она устала и хочет спать. Гарри расстроился, он был полон энергии и амбиций, но ничего не сказал. Собственные мысли соглашались с ним, он был не прочь провести вечер с Гермионой и отработать несколько приемов из книги. Сегодня, собственно, Гарри снова убедился, насколько все-таки легко боевые и защитные чары ему даются. Вот и в материал из сложной книги вникал с первого раза и даже давал пояснения девушке. Как еще совсем недавно на занятиях АД. Мальчик-Который-Выжил не догадывался, как действуют его слова на слушателей в такие моменты.

— Гарри, ты определился с будущей профессией? — поинтересовался Ремус, когда они остались на кухне одни. Гриффиндорец крутил палочку в руках, смотря в окно, за которым быстро сгущались сумерки.

"Сегодня не будет звезд", — подумал Гарри. Без Гермионы стало тоскливо, а спать не хотелось. Внутренний огонек пульсировал, словно задыхаясь. Чуть помедлив, он ответил:

— Не уверен пока, про... Ремус. Но обучаться буду на аврора.

— Эту специализацию сразу в школе получить сложно... — напомнил бывший профессор.

— Да я в курсе, — отстраненно заметил Гарри и, не зная зачем, пояснил:

— Знаю, каким должен быть П.А.У.К. Мне профессор Макгонагалл рассказывала. И только благодаря ей я получил нужные С.О.В.

— Год был сложным для всех, — Ремус догадался, куда завели воспоминания сына его друга. — Ты можешь смело просить меня о помощи.

— Спасибо. Еще бы знать, кто будет в этом году учителем по Защите. Вы были самым лучшим из всех, — он продолжал смотреть в окно.

— Ты мне льстишь. Я не так много знаю в этой области. Профессор Дамблдор тогда меня пригласил, потому что знал, что я не мог найти работу. Сейчас такая благотворительность в Хогвартсе не позволительна. Вам нужен учитель, который действительно научит вас постоять за себя.

— Интересно, а кого пригласит директор на этот раз? — Гарри, наконец, посмотрел на мужчину, показав тем самым, что разговор ему на самом деле не безразличен.

— Думаю, пока он и сам этого не знает, — отметил мужчина. — Кого отрекомендует новый министр.

— Что?! — воскликнул Гарри, широко распахнув глаза. На лице моментально отразилась мучительная мысль: чем успел настолько не угодить Дамблдор новому министру? На душе стало сразу темно и противно. Огонек окрасился в черное. — Новая Амбридж?

— Нет, Гарри, — ответил Ремус, удивленный реакцией гриффиндорца. Зачем так сразу реагировать? — Новый министр не такой трус, каким был прежний. Он решителен и знает, чего хочет.

— Тогда зачем ему назначать своего преподавателя? — упорно хмурился Гарри, не понимая еще.

— Ты совсем не читаешь газет? — Гарри уклончиво покачал головой, нервно поглаживая палочку. — Министр утвердил новую учебную программу для старшекурсников Хогвартса. Теперь защита стала обязательным предметом, независимо от выбранной профессии. И учебные часы увеличены под нее вдвое.

— Почему министерский работник? — продолжал Гарри гнуть свою линию.

— Потому что в этом году вам будет многое позволено на уроках. Необходим правовой контроль со стороны Министерства, не смотря на то, что на территории Хогвартса это в компетенции Дамблдора.

— Ясно. Описано мудрено, но пришли к тому, с чего начали, — буркнул Гарри. Он встал и, ничего больше не сказав, покинул кухню. Пытаясь унять то темное, что вырывалось из глубин сознания. "Почему сегодня у меня весь день скачут эмоции!"

— Velare nox! — сотворил он заклинание, как только оказался в комнате. Клетку лютика окутало непроницаемое покрывало. Стало пусто и темно, и как будто даже холодно. В окно вливался синий мертвый сумрак. Клубившиеся на небе темные тучи погрузили округу в ночь не по времени.

Он лег, не раздеваясь. Ничком, завернувшись с головой в одеяло и лицом уткнувшись в подушку. Внутренний огонек тоскливо сжался. Жалость, как молния, прорезала сверху донизу его обостренную веру в... Во что?

— М-р-р...

— Оставь меня, пожалуйста, в покое! — недовольный и злой голос вырвался из-под одеяла.

— Умираешь, м-р-р?

— Да, — голос стал глухим.

Тишина немного повластвовала и прервалась.

— Умер, м-р-р?

— Нет, извини.

— М-р-р, ты извиняешься за то, что не умер?

Молчание.

— Или за несдержанность?

— За все понемногу.

— Вылезай, р-р-р. В таком состоянии нельзя засыпать. Появятся новые кошмары.

Лицо Гарри высунулось из-под одеяла. Глаза впились в темный потолок.

— Теперь объясни, какое блюдо ты съел, что твое настроение полностью переменилось? — Остроух запрыгнул на кровать и подобрался к лицу Гарри. Разлегся так, чтобы видеть глаза собеседника.

— Я вспылил из-за мелочи, — очень тихо начал Гарри. — Просто меня кольнуло темное предчувствие. Я чувствую это.

— И все, м-р-р?

— И мне стало ужасно тоскливо без Гермионы.

— Я запутался. Тебе неуютно с ней. Потом тебе с ней хорошо. Потом сразу ужасно плохо без нее. Не много ли эмоций для одной?

— Тебе лучше знать, — он повернулся к стенке, отворачиваясь от пронзительного взгляда. — Пожалуйста, оставь меня сейчас в покое. Обещаю, я проведу нужный обряд и не засну с такими мыслями. Но сейчас я должен в них разобраться.

— М-р-р, как знаешь, — Остроух одним прыжком прямо с кровати оказался на подоконнике. "Дичаешь".

Так Гарри пролежал очень долго. Неподвижно, с открытыми глазами. В этой неподвижности клубился целый ураган тяжелых и нестройных мыслей. Но потом пришел сон. Поле с ромашками...

Уставший автор.

Извините, но будет третья часть этой главы. Кому-то может и не нравится подобное, но без романтики никуда. Сейчас я сам не могу врубиться в вылитый мною текст в конце части. Дописывал, как вернулся с конференции. Устал ужасно.

Глава 14. Наедине с девушкой бывает неуютно. Часть III.

>>> Часть III.

Утро последующих дней начиналось одинаково. Одинаково лично для Гарри. Ибо кому еще могла прийти идея — прежде чем подняться с кровати, засунуть свою голову между коленями и сгруппироваться, подобрав ноги руками. И так на несколько минут застыть в безмолвной позе, предельно напрягая мышцы спины. Остроух объяснял Гарри, что такое молчаливое напряжение тела развивает его "внутреннее озарение".

Гарри, однако, никаких изменений не ощущал. Все также воспринимал колебания огонька и ничего более. Остроуха это, между прочим, не смущало, и он упорно продолжал твердить, что всему свое время. Подайте опасность — и неверующему да прибудет озарение.

Разговор вечера, когда Гарри подвели расшатавшиеся эмоции, забылся. Ремус о нем также не вспоминал и ничем не показывал, словно и не было его никогда.

Гарри увлекла неудержимая страсть познания и овладения всем тем, что писалось в книге для начинающего аврора. Если бы только все начинающие авроры владели всем описанным в книге — волшебный мир выглядел бы иначе! А так...

Реальные дела состояли так, что бедному Ремусу пришлось решать тяжелую задачу по сохранности дома. Поскольку первое практическое занятие, которое Гарри и Гермиона хотели провести тайком, обитатели дома запомнили хорошо. Тайны из этого не получилось. Ибо, как только Гарри взмахнул палочкой, выкрикнул Ictuversus (формулу требовало произносить резко, а криком это получается проще) и... Тут только перечислением: мало того, что вылетела дверь, так за ней чемодан, потом то, что лежало на нем, и пуд плотной пыли в придачу, рухнувшей откуда-то с потолка.

На шум сразу прибежали Ремус и Тонкс, с палочками наготове и с решительностью, тут же вступить в бой, на лице. Но застали, увы, только смущенного Гарри, недоуменно рассматривающего свою палочку, и засыпанную пылью Гермиону, переводящей взгляд с появившихся волшебников на Мальчика-Который-Снова-Сотворил-Эдакое.

— Что тут случилось? — спросил Ремус, еле удерживая серьезное выражение на лице. Тонкс этого усилия прикладывать не собиралась, а сразу же залилась несдерживаемым хохотом. Гермиона походила на снежного человека.

— Ну... я лишь применил заклинание из книги, — начал оправдываться Гарри, мыслительный процесс в нем удивительно замедлился. — Я же не знал, что так будет. В ней описывалось совсем по-другому.

— Гарри, Гермиона! — воскликнул мужчина, сущность бывшего профессора и некогда старосты возобладала. — Вы решили в спальной комнате проводить эксперименты с новыми заклинаниями? Ничего умнее придумать не могли? — тон был мягким, но назидательным.

Гарри пожал плечами. Гермиона опустила взгляд, видя только свою причину в произошедшем, поскольку именно она уговорила заняться практикой прямо тут.

— Тонкс, проводи нашу отличницу в ванную, — распорядился Ремус, прикидывая на взгляд, какие усилия потребуются на наведение порядка. — А я тут с молодым человеком потолкую.

— Без проблем, — молодая женщина справилась со своим смехом и помогла гриффиндорке заклинанием избавиться от пыли, окутавшей лицо и одежду девушки. И уж потом они отправились в ванную.

— Какое же это было заклинание? — поинтересовался Ремус у Гарри, как только они начали приводить помещение в первозданный вид. Больше из интереса спросил, нежели в воспитательных целях. — Я не помню, чтобы в той книге разбиралось что-то похожее.

— Нет, это из книги, — акцентировал Гарри на этом месте, а сам в это время пытался приручить пыль, — а именно, заклинание направленного удара.

— Не может быть! — парящий в воздухе чемодан дрогнул, а потом и вовсе опустился на пол. Ремус посмотрел на Гарри. — Это заклинание способно резко толкнуть человека, сбить вазу, что-нибудь потяжелее, но никак не вывернуть наизнанку содержимое комнаты вместе с дверью. Гарри, что ты изменил в создании чар?

— Ничего, — чуть усмехнулся Гарри, вспоминая получившийся эффект от заклинания. — Там было написано, что нужно представить тем, чем бьешь, а потом взмахиваешь палочкой, будто колешь, и произносишь заклинание. — Гарри наглядно продемонстрировал и: — Ictu...

— Не надо, — поспешил прервать Ремус, положив свою руку на Гаррину. — Нам хватит одного апокалипсиса. И что же ты представил?

— Коническую спираль. Хотя в книге говорилось, что чаще всего пользуются стрелой. — Для себя он и сам не мог объяснить, почему ему представился именно такой абстрактный образ.

Ремус промолчал сразу. А потом, когда они справились с наведением порядка и вернулась Гермиона, сказал странную поначалу вещь, усевшись на стуле напротив гриффиндорцев:

— Послушайте внимательно меня. Это очень похвально, что вы так усердно начали заниматься. Но прошу вас, будьте очень осторожны. — Гарри и Гермиона переглянулись. Ремус продолжал. — Вы прекрасные юные волшебники и очень одаренные. Но сейчас у вас могут проснуться редкие таланты, проявление которых может оказаться опасным. Вы же не знаете, что это может быть.

— Профессор Люпин, — прервала Гермиона, — вы говорите об редких отличительных способностях волшебников?

— Именно.

— Но это большая редкость! И тем более, проявляется только у чистокровных волшебников. На Гарри это правило, может, не действует, но на меня так точно. Я же из семьи магглов.

Ремус улыбнулся.

— Ты заблуждаешься.

— Так написано в книгах! — возмутилась девушка. Ведь не могло быть, чтобы профессор и научная мудрая книга противоречили друг другу.

— Так написано авторами приверженцами чистой крови, — обличительно объяснил Ремус.

— Хорошо, — вмешался до этого молчавший Гарри, — как я понял, вы знаете, что проявляется во мне?

— Догадываюсь. В тебе есть таланты по управлению энергией.

Гермиона посмотрела запылавшими огнем гордости за друга глазами. Она-то, видимо, знала что это. Гарри, в принципе, тоже, но с позиций не этого мира.

— Я не понимаю.

— Ты способен фокусировать свою энергию, и твой организм быстро ее регенерирует. Вот почему у тебя получилось таким заклинание. Ты напитал свою спираль собственной силой и энергией, и она сработала как туго сжатая пружина. Потому ты после первого удачного применения непростительного заклинания не почувствовал ни капли слабости. А организм твой с утра лишь запросил большего рациона на завтрак.

Так Гарри узнал о себе новую подробность. Правда, на этот раз она была не мрачной и от нее душу не наполняла тоска. Но не сказать, чтобы он последовал совету Ремуса: быть осторожным. Гермиона последовала, но вот Гарри со страшным остервенением принялся в выделенной для их опасных занятий комнате, раньше принадлежавшей Клювокрылу, практиковать заклинания. Девушке приходилось лишь поспешно пятиться назад, когда очередная молния или воздушный вихрь устремлялись к манекену. Сколько их было просто уничтожено — не пересчитать. Гермионе оставалось вздыхать, наколдовывая новый, — у ней у самой такие заклинания, способные на уничтожение безобидных кукол, не получались.