Dominus umbrarum tempore

— Я не враг, а наследник. И я пришел за наследством.

Ответ пришел спустя целую вечность, чужое сознание настороженным зверем закружилось поодаль желая, но опасаясь поверить.

— Кто ты?

— Тот кто не желает тебе вреда. Человек.

— Зачем мне верить тебе?

— Я мог уничтожить тебя незамедлительно, я мог сокрушить твой разум и тело без усилий, взять то что причитается мне по праву силой... Я не стал этого делать... Не это ли лучшее доказательство моих намерений? — я замер в ожидании ощущая как текут мысли синтетического разума, искусственной души в кристаллической оболочке вычислительных систем комплекса. Повлиять на них, осторожно, не привлекая внимания, облегчить тревогу создания и подтвердить свою правоту было несложно. Меня уже достаточно изучили дабы подтвердить мою сотворенную суть и отсутствие чуждости искаженного творения.

— Верно... доказательство... — спустя долгий миг пришло согласие, — чего ты хочешь... наследник?

— Мне нужен твой хозяин, твой господин — последний человек сего мира. Тот кто правил им и кто утратил его.

— Он ушел... уже тысячу двести три планетарных цикла его присутствие не наполняет меня... его здесь более нет!

— А что осталось?

Тихий голос затихающим вдали эхом прошептал "Посмотри..." и металл под рукой исчез. Изменения волной прокатились по нутру комплекса выстраивая длинный прямой путь к ответу на мой вопрос. Не позволяя сомнениям завладеть разумом я ступил на этот путь, миновал его и пройдя сквозь тройные створки шлюзов очутился в просторном помещении. От много раз виденных генетических комплексов он отличался незначительно, — чуть более специализированное оборудование, меньше образцов, отсеченные источники питания...

Под ногами искрили толстые кабели. Они прихотливыми змеями вились по плитам белого металла, зачастую одним своим концом уходя в основание того или иного механизма, иным же... на пятачке безжалостно очищенного от оборудования пространства прямо в центре высился саркофаг. Высокий и массивный, опутанный паутиной кабелей и шлангов он был пригоден к использованию о чем наглядно сообщала мерцавшая у изголовья голопанель. И был покинут по меркам остановленного времени совсем недавно.

Приблизившись к разместившемуся рядом с саркофагом постаменту я провел пальцами по округлой выемке на вершине поднимая взвесь ноосферных обрывков информации. Нет сомнений, именно здесь — в этом гнезде, находился ЛГК*. Сокровище стоящее сотни миров, он находился прямо здесь, в предназначенном для него гнезде и был использован с целью изменения кого-то лежавшего в саркофаге...

Интересно, кого и зачем? С какой целью?

Один из наиболее уцелевших обрывков невесомо прикоснулся к запястью и, замерцав, влился струйками информации в плоть, вплетаясь в сонм струящихся в жилах знаний. Изменение дермальных клеток в природную броню...

— Зачем тебе, величайшему ученому, нужно было настолько изменять себя? Неужели ты настолько жаждешь мести?

Отряд под предводительством Харида скрылся в чаще, направляясь к последней точке своего путешествия последнему возможному пристанищу Ушедшего и я обернулся к неслышно приблизившемуся Хронисту. Он молча стал рядом со мною и глядел вслед уходящим пока даже макушка титана не скрылась за стволами древесных гигантов.

— Тягостно наблюдать как уходят те кого ты помнил с самого рождения, те чьи имена живут у тебя в разуме возглашая: "Мы живы пока нас помнят!".

— Мы еще не раз будем наблюдать эту картину, и не раз следить как погибают самые молодые, самые лучшие... — я посмотрел вверх. Темнеющие сумеречные небеса рассекал клин молодых, только покинувших родительские гнезда тетраподов. Звенела восторженная песня уплывающих в иную, взрослую жизнь ящеров. Улыбнувшись я прошептал: — ведь наше будущее — бесконечная война.

— Зачем оно тебе, Хронос? Зачем мы тянем время разыскивая то чего возможно уже и не существует? Мы могли бы создать армию механических воинов, пустить в бой машины, либо воспользоваться знаниями Прежних, создать живых монстров, вывести с ними и наших воинов в битву... пусть великой ценой, но мы бы победили и мир бы был нашим... Так почему?

Не все, но часть истины сказать я мог. Малую, очень малую часть правды.

— Эта война, будет уделом людей, а не машин и монстров. Таково главное условие... война людей, что пройдет без единой потери...

— Условие чего?

— Настоящей, не сиюминутной победы... Кхел мне нужно уйти, — я жестом остановил дернувшегося таури, — уйти одному.

Разумеется он был против, но как всегда, понимая что спорить бесполезно, смирился.

— Куда ты пойдешь?

Я обернулся, окинул взглядом копошившихся у стен Творцов, накладывавших обереги на стены комплекса, оглядел причудливо изрезанный рельеф скал, темнеющий частокол чащи, и остановился на видневшемся далеко вдали, уходившей в небеса вершиной, заснеженной горе. Пик Великана.

— Туда. На самый верх.

* * *

Щит мерцал и переливался под ударами бушующей вьюги. Ярящаяся стихия, закрывая мир белоснежной пеленой, выла от слепой нерастраченной злобы и щерилась мириадами клинков-снежинок стараясь добраться до такой беззащитной внешне плоти

Стоя на самой вершине горы, на просторном уступе и не обращая внимания на столь упорную в своих стремлениях стихию, я смотрел сквозь метель в одну единственную точку.

Стеклянная пустыня. Так называлось это место на картах тысячелетие назад. Единственное пустынное место на планете, занимающее почти четверть континента. Безбрежное море белоснежного, искрящего под лучами солнца песка, лабиринты колонн и стен розового кварца, уникальная живность... тогда она была невообразимо прекрасна и завораживающая... но не сейчас. Мираж на плоти мира. Прореха в ткани Матерума, каверна реальности сквозь которую свободно течет энергия варпа. Течет, и остается на месте, удерживаясь в границах пустыни непостижимым даже для меня образом. Единственное что точно понятно — Душа Мира принимает в этом самое непосредственное участие.

Знали ли Древние создавая Древо, что однажды оно станет душой Альстрии, объединив все живое тончайшими нитями связей? Думаю что нет. Ведь изначально оно было лишь вычислительным центром, сложным, созданным с использованием генной инженерии из клеток мозга, но все же... Время шло, века сменялись веками, а таури, связанные с Древом умирали, наполняя его своими душами. И однажды, когда количество душ превысило определенный предел... оно... по настоящему ожило, эволюционировало, получив свою собственную, сплетенную из сонма душ поменьше душу, связало весь мир паутиной тончайших, вначале и вовсе незаметных нитей.

И заключило прорыв в сферу чистой природной энергии.

Даже отсюда я чувствовал агонию мира, дрожь отвращения и ненависти его Души и неутолимую злобу внутри каверны. То что таилось внутри само стало узником и отчаянно старалось выбраться на волю, взяв то что принадлежало ему по праву силы... и звало меня, звало исступленно, страстно и яростно, призывая утолить скрытую внутри ярость боем, смыть все наносное кровью... Кровью... Кровью...

Мотнув головой я отбросил прочь звучащий на краю сознания назойливый шепот.

— Не сейчас... — тихо прошептал я очищая разум сквозь краткую медитацию и повторил — не сейчас... и не на твоих условиях...

Стеклянная пустыня это начало и конец всему. Дом демонов и их темница. Место где все однажды начнется, и однажды закончиться — победой или поражением!

Соединив пальцы вместе я пристально осмотрел вражескую территорию сквозь получившийся промежуток и опустил руки. Пять башен возводятся сейчас в ключевых точках, шестая будет в этом месте и седьмая в самом центре пустыни. Семь точек где пять представляют собой пентаграмму, а шестая, и наиважнейшая, седьмая, создают вонзающуюся в центр фигуры линию. Вместе, мы создадим колоссальную ритуальную фигуру и заключим сей мир в объятья Ритуала... Да, так и поступим! А сейчас...

Вырвав успевший пустить корни в плоть скалы посох я шевельнул ладонью уничтожая растительность, резким движением высек на камне руну отрицания и напоследок взглянув ввысь, — на мерцавшую далеко-далеко в небесах звездочку "Надежды", спрыгнул вниз. В пропасть, отдаваясь на волю ветра и свободы.

Минуты быстрого полета напоенного свистом ветра и тихим шепотом мира и я, плавно опустившись на очередной уступ направился в вниз. Путь по скалам был долог и увлекателен. Я проложил целую тропу из отметин, пересек два глубоких, будто вырубленных громадным клинком в земной тверди ущелья и выйдя у подножий углубился в чащу.

Деревья, вначале у самих гор невысокие с каждой милей становились все выше и толще пока окончательно не превратились в гигантские колонны насыщенно янтарного оттенка, возносивших свои кроны далеко ввысь, сплетая шатер листвы как свод гигантского лесного храма, где деревья были титаническими колоннами, токи жизни — гимном, а пронзающие свод косые столбы света — ореолом торжественности. Воздух искрился от бесчисленных роев насекомых и переполнявших мир энергий.

За последние десятилетия я редко оставался по настоящему один. Дела требующие моего непосредственного участия, постоянное присутствие рядом Кхела и иных таури, назойливый надзор бесплотных стражей — все это не давало мне по настоящему расслабиться, побыть в одиночестве как в былые времена, когда я, такой молодой и глупый, был один. В те времена лишь природа, такая живая и непостоянная природа сего мира была рядом со мной. И сейчас, оказавшись вновь в своей родной стихии я буквально сливался с нею разумом, принимая ее как нечто непоколебимое, изменчивое, но постоянное, невообразимо могучее и удивительно хрупкое; нечто что никогда не предаст и не обманет.

Когда они пришли, она предупредила меня прежде чувства опасности.

Они выходили из сплетений теней, вызывая своим присутствием дрожь пространства и диссонанс энергий, окружали меня и застывали неестественно неподвижными синекожими фигурами. Сорок восемь сущностей, чьи сути отдавали развращенной скверной. Знаки на их телах вызывали вспышку ненависти и презрения одним своим видом...

Закинув посох за спину, я безмятежно улыбнулся в ответ на слова лживого приветствия и окунулся в океан Исчислений.

Те кто в прошлом именовались нари, были разделены на девять племен, повинуясь нумерологии своего повелителя — Плетельщика Обманов, и девятым из них, повелевал девятый правитель. Особый правитель. Тварь, променявшая свою человеческую сущность на силу и заветы Плетельщика, тварь продавшаяся Хаосу, тварь что настолько жаждала заполучить меня, что в очередной раз присылала своих рабов, обещая, завлекая, уговаривая и угрожая. Жалкая тварь недостойная даже ненависти — лишь пустоты!

Нет смысла выслушивать ее послание, вновь осознавать сочащиеся скверной и ложью слова. Нет смысла слушать, и воспринимать, терзаясь сомнениями и размышляя над обманом — достаточно лишь знать истину.

И атаковать первым.

* * *

Координаты были определенны и механизм пришел в движение. Вздымающийся на суставчатых конечностях, массивный и в тоже время кажущийся необычайно проворным и легким благодаря плавным выверенным линиям корпуса, ординатус более напоминал чудовищного жука чем продукт технологий, но без сомнений принадлежал к одним из самых разрушительных и могущественных орудий на Альстрии. Немного бы нашлось на планете противников для этого, укрытого полуорганической гексагональной броней цвета ночного неба и вооруженного гравикинетическим орудием гиганта, но в данный момент, битва не стояла в списках его задач. Всю свою энергию он направлял на иную цель — добраться до точки назначения. Пройти незаметно и бесследно для всего что захочет преградить ему путь.

И он со своей задачей справлялся, незримой тенью следуя вслед указующему маркеру.

Неспешно следуя пути он миновал леса севернее последнего обнаруженного объекта, обогнул раскинувшееся посреди чащи озеро и вновь углубился в заросли лесных гигантов. Здесь было оживленнее, сенсоры регистрировали многочисленные отметины демонического присутствия и управляющий ИИ принял решение замедлить шаг, одновременно переходя в режим повышенной скрытности. Поле невидимости укутало гиганта, превращая в мимолетную тень искажения воздуха, в сумраке чащи абсолютно незаметного. Предосторожность оказалась нелишней. Уже вскоре ординатус встретился со сторожевым патрулем нари. Демоны прошли прямо под воздетыми конечностями едва не задев один из висевших талисманов.

Проводив порождений варпа вниманием сенсоров ИИ дождался их полного исчезновения в складках реальности и направился к разместившийся впереди, опорной точке маршрута. На подходе, гигант, обследовав точку встречи, и отметив сорок восемь демонических сигнатур, после заключения что смена маршрута недопустима в связи со слишком большими потерями времени, начал подготовку к бою.

Ординатус, сбросив маскировку, готовя главный калибр к бою, укрываясь пустотными полями и стряхивая с корпуса выстраивающихся в боевую формацию тяжелых автоматов сопровождения, постепенно ускоряя ход направился вперед. Со скоростью пикирующего дракона вынырнув из-за чудовищного ствола он нацелил орудие... и скомандовал отмену атаки, останавливая сопровождение.

Угрозы более небыло, и позволив себе несколько минут на изучение странного феномена, ИИ вычислил следующую точку маршрута. Подобрав автоматонов, вновь скрывшийся из виду гигант покинул поляну, по пути, движением конечности раздробив одну из сорока восьми каменных статуй застывших в неровном кольце.

Миновав чащу и взобравшись на скалы ординатус мерно передвигаясь приблизился к первому из ущелий отмеченному на карте, вычислил точку перехода, сопоставляя координаты замер... Плазменное солнце ректора взревело отдавая невероятное количество энергии, искристый белоснежный ореол окутал механизм, стер очертания и вновь проявился уже на другом краю ущелья.

Механизм телепортации не самая нужная технология для титана, но иногда, она совершенно необходима.

Тем же методом миновав вторую расселину, а затем и высокий подъем на вершину горы, "Hostias ferrum" оказался в конечной точке своего долгого пути — пылающая в скале сквозь толщу снега ромбическая руна, и координаты доказывали это с неопровержимой точностью, — и теперь мог завершить путешествие.

— Клинок на позиции, — сообщение отправилось на орбиту и ординатус, складывая конечности прильнул к скале. Прорези в броне по бокам затухли, щиты погасли, автоматоны замерли, а разум ИИ, останавливая все процессы чудовищного орудия, начал затухать. Бушующая вьюга начала заметать все следы гиганта укрыла его толстым снежным покрывалом и искра синтетической души наконец заснула.

Погребенный в снегах на самой вершине высочайшей горы Альстрии, гигант уснул, долгим длиной в три десятилетия сном. Он уснул дабы в один прекрасный момент, проснувшись, выполнить свое предназначение — возвестить конец войны, принеся Ритуалу жертву. Совершенно особую жертву. Когда-нибудь, в будущем...

Жертвенный клинок ждал, дремля в снегах. Могучая машина войны что спала и видела сны. Сны о войне.