Из Терний

Разгорячённое лицо Ласа плыло перед глазами, становилось то чётким, то размытым. Гул в ушах перешёл в оглушительный хруст, как если бы целая армия маршировала по сухим осенним листьям.

— Ты понимаешь? На север! В Эспаден! Он же вернётся... с армией, наверняка, я знаю! Он... его нужно догнать, остановить, пока не поздно! Ты слышишь?..

Терилун подняла потухшие глаза на Ласа. И рухнула на землю.

— Терилун...

Лас подошёл ближе к лежащему телу, глядя растерянно, будто не понимая, что стряслось.

— Терилун, вставай... ты нужна мне..

А потом упал на колени рядом и ударил изо всех сил кулаками по мёрзлой земле. По лицу скатились и упали вниз две слезы.

— Ты...

Лас просидел так, кажется, маленькую вечность. Зажмурившись в гримасе боли, не замечая, как на руки переползает белый иней. Когда же он вновь открыл глаза, боли в них уже не было. И неуверенности. Старый Лас умер, сгинул в вихре Терний. А новый поднялся на ноги, поправил ножны на поясе и спокойно огляделся по сторонам.

— Мне нужно оружие.

Часть 2. Оружие

Грозен закат над холмами Ми-Тайры, красный, как сны павших в бою, жёлтый, как искры из-под копыт. Горька роса на стеблях степной травы. Остры мечи тысячи храбрых, да не крепка у них рука, и застыл взгляд бойцов в пене страха. Двое стоят в кругу тысячи, и будто огнём выжгло землю вкруг них — холодным пламенем ужаса. Один — грозный Ларес, Громовержец Тайры, с дерзкой улыбкой и вихри вздымающим широким своим мечом. Другой — стремительный Надару, Молния Гента, спокойный и напряжённый, учтивый и смерть несущий. Спиной к спине стоят двое посреди стального моря, но видят одно. Много лет назад, полутьма из окон, деревянный пол боевой залы — и Ларес, вихрь силы и боли, одного за одним крушит других учеников, и в конце встречается с тихим Надару. Взмахивает раз, два тяжёлой своей доской — ускользает его враг, а взмахнул в третий — подставил Надару свой деревянный меч, и треснула толстая доска.

И так же треснул строй тысячи храбрых, лишь только грянул бой. Треснула армия, надломилось её единство, и каждый стал сам по себе. Лишь Гром и Молния скользили меж воинами, сея смерть, и падали всходы красным дождём в голодную степь. Проезжал ли конный строй, пускали ли залп лучники — взмахивал Ларес широким мечом, поднимал вихрь пыли, и падали на скаку лошади, а стрелы отскакивали, как от стены. Шли вперёд латники или копьеметатели — бесшумной тенью появлялся Надару, разя без промаха своим точёным жалом. Билась ночь тысяча храбрых, билась день, по пояс в крови, пока не осталось никого. А Ларес и Надару продолжили свой путь. Через ущелье Салазар и террасы Гента, по карнизам меж скалами и хищным морем, по безлюдному царству Василиска — до ворот безвременья. Двое непобеждённых, непобедимых, пришли за своей последней наградой — бессмертием. За свободой от оков усталости жизни, от земных царей, от вечных недугов — старости и смерти. За воротами встретил их чёрный страж — в плаще из тени, с двумя мечами — один из тьмы, другой из света, с тяжёлой поступью великана. Три дня и три ночи бились они в гулком зале, пока наконец не нашёл Надару брешь в броне стража и не пронзил его насквозь. Едва упал на землю страж — тут же рассыпался в пыль, а два героя вошли в покои бессмертия. Одним лишь им ведомо, что они повстречали внутри, но лишь только ступили на порог, чтобы уйти, как подёрнулась тенью фигура Надару — и тьма сгустилась вокруг, ложась ему на плечи плащом чёрного стража. А Ларес очнулся посреди пустоши, во многих лигах от Гента, слабым, как ребёнок. Силы, скорости, умелости лишился он в один миг, и никто теперь не помнит, что когда-то был он Громовержцем, грозой Тайры. Но, говорят, и по сей день живёт он среди нас, набираясь сил, чтобы однажды вернуться и освободить друга из тёмного плена.

Глава 5. Сабли Степи.

— Да, ты нужна мне.

Всё уже почти ушло. Иногда появлялось на самом краю, так, что, казалось, сейчас глянешь в сторону, и увидишь — а нет. Изредка приходило во сне. Но во всём остальном этот волшебный мир...

— Не знаю пока, когда и для чего. Но ты уже сильна, а будешь ещё сильнее.

...нет, не исчез. Взглянешь на Ласа — он, раскрашенный, яркий, снова с каждым шагом будто рассекает воздух, как прежде. А больше вокруг смотреть не на кого. Но откуда тогда это волнение, это щемящее любопытство, словно стоит обернуться чуть-чуть быстрей, и там, не успевшее спрятаться, будет что-то интересное, что-то новое?..

— И этот процесс можно ускорить.

Камни и трава мелькали перед глазами серой рябью, всё быстрее и быстрее, пока Терилун ускоряла шаг. Скорее, на мысочках, почти вприпрыжку. Не смотря по сторонам, — но вот ещё пара шагов, и взгляд невольно метнулся на Ласа, чтобы не столкнуться ненароком, — а там уже был склон холма, и солнечные блики, и полоска ясного неба в просвете, и Терилун сбилась с шага, и не удержалась, посмотрела вверх — и чуть не взлетела.

Над Степью дул горячий ветер. Неизвестно, почему эти пологие, каменистые, поросшие жёсткой травой холмы назвали Степью, — но пахли они как раз так, как нужно: теплом, пылью и свободой. Вот уже пять дней, как земля сначала пошла как будто лёгкой рябью, а потом постепенно раскачалась до бурных каменных волн. Пять дней — ни единой живой души вокруг, и в ногах при каждом движении отдавалась жёсткая земля, — но идти было светло, легко, словно во сне, когда паришь над полями и лесами и веса своего не чуешь.

Лас снова вынес её из Терний — измождённую, потускневшую, едва живую. Терилун всё ещё помнила этот мерзкий привкус, что был во рту, когда она впервые после этого открыла глаза. Лас уже был рядом. Он подошёл, сел на её постель и рассказал обо всём. О своей долгой погоне за Тёмным Прохожим, из которой девочка застала только крошечный отрывок. Об Эспадене — легендарной империи, не сгинувшей в тумане Терний, но набравшейся сил за их завесой, давно уже готовящейся к удару по слишком обширному и слишком беспечному Суо. О войне. Раньше, когда Лас рассказывал что-то новое, о чём раньше не упоминал или даже говорил совсем другое, Терилун возмущалась и обижалась. Но тогда она просто молчала и слушала. Хотела бы она обо всём этом узнать раньше, если бы был выбор? Хотела ли она вообще всё это знать? Лас говорил дальше, ровным голосом, будто читал вслух очередную сказку из "Того, что было прежде", а двор за окном наполнялся сумраком. "Прохожий — не обычный человек, — говорил он. — И даже не опасный преступник. Он — демон разрушения во плоти. Одним касанием обращает он жизнь в смерть. Я рассказывал тебе про школу, помнишь? Для таких, каким я стал после встречи с волком. Там нас не просто учили сражаться. Нам рассказывали, как противостоять самым тёмным созданиям этого мира. Тем, которых породили Тернии — бесплотным и алчущим. Тем, что пришли из мрачных глубин веков — опытным и могучим. И самым опасным — тем, кто когда-то был, как мы с тобой. На службе Высочайшего я состою по той же причине — Он понимает, что стоит на кону, и позволяет нам пользоваться привилегиями императорских сановников. А мы делаем Его царство безопаснее."

Темнота сгустившихся сумерек покрывала уже всю Терилун липкой, чёрной пеной, она ничего не видела. И не хотела видеть. Откуда-то вокруг голос Ласа продолжал. "Тёмный Прохожий, конечно же, не государственный преступник, а ещё одно моё задание. Самое опасное за все эти годы. Я пошёл по его следу пять лет назад, после смерти предыдущего охотника. И много узнал о нём с тех пор. Самое важное знание было в том, что тогда, в начале пути, я был не готов."

В тот вечер он был серьёзным, почти мрачным — без испуга, который так поразил Терилун на окраине Ниссы, но с какой-то хмурой решимостью. Что-то в нём изменилось — и с тех пор оставалось так. Не потому ли так хорошо было идти по этим пустым, обдуваемым ветром холмам, что здесь ничто не напоминало о его словах? Ни Прохожего, ни армии, ни войны, — и если их никогда и не будет... Но нет. Был Лас.

— Степь лежит между тремя великими городами — Суо, Ламино и Даргасом. Древний Даргас поглотили Тернии, но треугольник остался. Вместе с примыкающей к нему большой частью Протяжённого царства это — самое обширное свободное от Терний пространство. Из известных нам, конечно.

— Значит, весь остальной мир — в тумане?

Терилун спускалась по склону холма, раскидывая мелкие камешки направо и налево ногами. Не очень жаркое предвечернее солнце закрылось рваной тряпочкой облака, в любой момент готовое показаться снова.

— Кто знает. Даже я не могу заходить в Тернии слишком далеко. А за ними, в днях и неделях пути, могут быть новые земли и королевства, о которых никто никогда и не слышал раньше.

— А о каких слышал?.. — с горящими глазами обернулась к нему Терилун. — Какие, какие были раньше?

— Осторожней, смотри под ноги. Что-то ты уже знаешь из книги Сая. На самом деле, это раньше была моя книга. Я подарил её ему незадолго до того, как взял след Прохожего. Например, ты наверняка читала о царствах Шани и Миэ — оба раньше были большими и могущественными, но потом покорились мечу Высочайшего. Есть ещё Эспаден — туда, я думаю, и направился Прохожий. Это очень особенная земля, очень... другая. И потому с Суо у неё никогда не было мира. Протяжённое Царство в конце концов поработило и присоединило Эспаден, но тут случилось... ты уже знаешь — никому, на самом деле, не известно, что произошло. Но появились Тернии, и большая часть окрестных земель ушла в туман. Вместе с жителями. Ты помнишь, что от них осталось.

Терилун вспомнила и вздрогнула. Как будто от ветерка, подувшего со стороны змеящегося меж двумя холмами ручья. Лас прибавил шаг и шёл теперь в двух шагах впереди, мягко ступая по ощерившемуся острыми камнями склону.

— В Суо думают, что Эспаден ушёл навсегда — я же знаю, что это не так. Они потеряли много земель — даже одну целую область на западе — но быстро вновь набрали силу. Главное — теперь они свободен от власти наместников Суо и уже давно собирают армию против бывших господ, так я слышал. Думаю, Прохожий отправился за этой армией. Нет... знаю.

Снизу лощина между холмами казалась глубоким пересохшим колодцем. После многих дней под шум ветра в траве журчание воды казалось чем-то загадочным, не от мира сего, как будто — брум! брум! брум! — гулко ударяя по перепонкам.

— И поэтому мы тоже ищем помощь?

— Именно поэтому. Я уже писал об этом Высочайшему, — Терилун сначала удивлённо обернулась, но потом вспомнила, что Лас так называет весь чиновный аппарат Суо, и успокоилась. — Но, судя по тому, что мы с тобой видели в городах, никто не воспринимает угрозу всерьёз.

Это было так странно. Лас говорил, как герой старой, кровавой легенды, из тех, что засели у Терилун где-то глубоко-глубоко, никогда не вспоминаясь целиком. Мрачный герой, собирающий окрестные племена на битву со злейшим врагом... Но самое странное было в том, что, пожалуй, так оно всё и было.

— За годы службы у меня появилось некоторое количество друзей. И тех, кто у меня в долгу. С некоторыми ты уже знакома.

Вглядываясь в блеск воды между камнями, Терилун вспомнила Сая, Рэна и Суу из Миэ, Тира, Кристу... Да, много. А впереди, наверное, ещё больше. Вот только... друзья это всё или должники?..

— Не знаю, как Прохожему удастся склонить армию Эспадена на свою сторону. Но всё так и будет — он найдёт способ. Конечно, я не надеюсь сам справиться с войском целой державы, даже с чужой помощью. Но мне это и не нужно. Уничтожить Прохожего, только и всего. А Высочайший и император Эспадена пусть решают свою судьбу сами. Что ты об этом думаешь?

Терилун отвела взгляд от ручья и посмотрела вдаль.

— Я... — Перед глазами промелькнуло несколько случайных мест в деревне, где она несколько лет жила до этого странного путешествия, потом лицо Сурры, дяди Вилмо из Сфейдры, ещё нескольких людей, не то чтобы дорогих или любимых, — но зла им Терилун не желала. — Я... Но мы ведь всё равно не сможем это изменить, правда?

— Мудрые слова, — улыбнулся Лас. — Война — всегда ужас и смерть. Для всех, победителей и побеждённых. Но она будет, хотим мы того или нет. Не было бы Прохожего — она всё равно бы была, может, позже, в других обстоятельствах, но всё равно. Будем думать о том лишь, что нам по силам.

— По силам... — Терилун подобралась поближе по мокрым камням и присела у ручья. — Лас. У тебя много сильных друзей... Но зачем я? Я же не буду...

— Ты помнишь, что я ответил тебе в прошлый раз? Тогда, сразу после нашей погони в Терниях?

Терилун помнила. Непонятно, почему опять вырвался этот вопрос — как будто просто хотелось вновь услышать то же самое, таинственное, волнующее.

— Конечно, ты не будешь вести войска в бой. Даже если бы это было как-то возможно. Я сказал, что в тебе есть сила — но сам пока не знаю, в чём она, и как научить тебя её использовать. Кто-то из тех, с кем мы встретимся в ближайшее время, быть может... стой!

Терилун замерла с пригоршней воды у рта.

— Посмотри.

Погружённая в свои мысли, Терилун перестала обращать внимание на ручей. А тот буквально за несколько секунд изменил цвет: вода из прозрачной стала чёрно-красно-бурой, с хлопьями грязи и глины. Терилун разжала ладонь — на коже осталась как будто жирная плёнка, которую пришлось вытирать о подол. "Брум! Брум! Брум!" вдалеке стало громче, почти заглушая шум ручья.

— Они здесь.

— ...Или не они!

Лас заметил, что слишком далеко ушёл вверх по склону, вернулся, взял Терилун за руку, и дальше они пошли вместе.

— Но даже если я им не знаком — мы муруз'арай, "дети дорог", значит, по законам кочевых племён нас не тронут. Скорее всего.

Что бы ни говорил Лас, сейчас в нём не было и следа того страха, что пронизывал его насквозь в Ниссе. Всё было в порядке.

— В любом случае, спрятаться от степняков в Степи нельзя, лучше сразу выйти и показать, что просто проходишь мимо и не желаешь им зла. И не несёшь ценностей.

Прыгающим от быстрого шага взглядом Терилун посмотрела на богато украшенные ножны меча на поясе у Ласа.

— Эту ценность, я думаю, они предпочтут оставить при мне. Надеюсь на их сознательность.

Топот копыт стал ещё громче и ближе. Казалось, ещё секунда — и на голову со склона посыплется табун лошадей. Лошади... не так уж и часто Терилун их видела в своей жизни. В деревнях пахали на волах — больших, важных, немного страшноватых, но на деле совершенно ко всему на свете равнодушных. А вот лошади — быстрые, гладкие, опасные, и с такой гривой, и зубы...

— Там что-то происходит.

Терилун сама уже чувствовала. После долгих дней в пустых степях способность видеть чужие "цвета" понемногу возвращалась, но пока что виднелась лишь невнятная пёстрая дрожь, как над тележной колеёй в жаркий день.

— Возможно, всё же стоило остаться у ручья и подождать... но нет, уже поздно, идём, идём!

Терилун попыталась пойти быстрее, но было уже невмочь, ноги споткнулись одна о другую, тело подалось вперёд, — и вдруг, неожиданно для себя, она поняла, что дошла до вершины холма, и словно пыльный мешок сдёрнули с головы — перед глазами открылась вся округа.