Юристы и участники рынка говорят, что Верховный суд создал прецедент. Арбитражные суды — ключевое звено в механизме атак корпоративных рейдеров, однако до сих пор ни один судья не подвергался за это уголовному преследованию.

Генпрокурор просил признать наличие в действиях господина Цицкиева признаков преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 305 УК РФ ("Вынесение заведомо неправосудного решения"). Таковым Генпрокуратура считает решение, которое судья Цицкиев принял 12 сентября 2003 года по иску московского ООО "Триона сервис" к Кропоткинскому МЭЗу в Краснодарском крае на 913 тыс. руб., якобы составивших ущерб из-за поставки некачественного рапсового масла. "Триона сервис" просила в иске обратить взыскание на 43% акций завода "Кропоткинский", что и сделал судья Цицкиев, выдав в тот же день соответствующие исполнительные листы, на основании которых несколько дней спустя состоялся силовой захват завода.

Участники рынка корпоративного контроля и юристы говорят о том, что решение Верховного суда может иметь серьезные последствия. Антирейдерский закон в России наконец-то начал действовать. Это дело станет прецедентом, поскольку ничего подобного раньше не было

Еще четыре уголовных дела в отношении сотрудников службы судебных приставов было возбуждено с начала этого года в Свердловской области.

Эксперты и аналитики утверждают, что корпоративные конфликты сопровождают всего 20 процентов от всей массы сделок M&A. Криминала и того меньше — по разным оценкам, от 2 до 7 процентов. Но именно они становятся достояние общественности через скандальные публикации в СМИ.

Статистика Следственного комитета МВД насчитывает за первое полугодие 460 возбужденных уголовных дел "по рейдерству", из которых лишь 70 дошло до суда. Осужденных за рейдерство и вовсе по пальцам пересчитать, остальные дела разваливаются в суде. А вот уголовных дел, которые до суда прекращены "за отсутствием состава или события преступления" — 150. Каждое третье дело! Только последней цифрой МВД не любит хвастаться, а утверждает, что "нет ни одного уголовного дела, которое было бы возбуждено на пустом месте".

Самое интересное заключается в том, что действующий Уголовный кодекс защищает личность гражданина и интересы государства, а вот преступлений против юридического лица не содержит совсем. Видимо законодатель, разрабатывающий его концепцию был в очень благостном расположении духа, посчитав, что в России для решения всех корпоративных споров62 достаточно Арбитражного суда.

ДЕЛА СТОЛИЧНЫЕ

Как только государство "перекрыло кислород" организаторам финансовых пирамид, появились пирамиды квартирные. Расчет был прост: жилье строится всегда, и будет строиться только с возрастающими темпами. И еще на том, что отношению к жилью у нашего настрадавшегося населения не просто трепетное, а прямо благоговейное. И если ему посулить ту же квартиру подешевле, люди принесут последнее. Кроме того, для организаторов дело это было юридически безнаказанным, так как по действующему законодательству, если человек вкладывается в строительство квартиры на этапе строительства, до сдачи дома государственной комиссии, он не владелец жилья, а со-инвестор, со всеми рыночными и не рыночными рисками, без какой-либо страховки вложений. Как бы наравне с основным инвестором-застройщиком.

Для того чтобы данная пирамида исправно функционировала и приносила прибыль, ее доходность должна была быть не менее 40 процентов годовых, иначе было не привлечь к финансированию банки.

В конце 2002 года строительная пирамида стартовала в Москве. Организованный первый толчок рост цены квадратного метра в строительстве потянул за собой удорожание вторичного рынка. Рынок рос как на дрожжах до тех пор, пока не стали беспокоиться банки.

Недоверие банков друг к другу на рынке межбанковских кредитов вызвало летом 2005 года небольшой банковский кризис, который привел к обвалу строительной пирамиды. И не только в Москве. В ней-то старались обвала не допустить за счет периферийных проектов. Обделенные дольщики, отдавшие последнее за вожделенное жилье, стали митинговать, организованно голодать, писать петиции, перекрывать федеральные трассы, чем сильно напугали федеральную власть призраком русского бунта, хотя либеральная оппозиция даже не стремилась возглавить протест.

Для того, чтобы перебить вал информации об обманутых дольщиках, нужен был вытесняющий проект63. Лучше всего общий страшный враг.

И он не заставил себя ждать.

Имя ему было — рейдер.

С 2005 года идет эта организованная информационная компания64 против рейдеров, чтобы затушевать провалы "социальных инициатив", в опасной близости завязанных на местную власть и родственников "больших" людей. Так что "социальные инициативы" для власти "социально близкие", а рейдеры чьи? Да ничьи! Ещё и мешаются под ногами в вопросах земельных, без спросу. Компания против рейдеров набрала обороты и достигла своего пика весной 2006 года.

В эпоху баронов-разбойников в Америке силовые и криминальные захваты предприятий были, а вот рейдеров не было. Были "акулы", поглотители компаний — одиночки, про которых О'Генри писал, что "Боливар не выдержит двоих".

Корпоративное рейдерство — это уже коллективный бизнес. До него обществу надо дорасти. Америка доросла к концу 1970-х.

Также и в России 2002 год стал определенным Рубиконом в истории корпоративных захватов.

В 1990-е годы освоили силовые захваты, параллельные собрания и органы управления, втянули в корпоративные разборки суды, как сторону конфликта.

С 1998-го активно использовали преднамеренное банкротство, в основном из-за того, что привлечь за это к уголовной ответственности можно было только собственника, а он то, как раз и был отстранен от этого увлекательного процесса. Всем рулили комитет кредиторов и арбитражный управляющий.

В 2002 году власть опомнилась, и закон о банкротстве изменила. "Равноудаленные" олигархи стали отстраивать свои империи по-взрослому, стали прикупать активы за рубежом, выходить на IPO... И выгнали на улицу толпы квалифицированных специалистов по корпоративным конфликтам. За ненадобностью.

Они сбились в стаи, совместили отечественные наработки с оксфордскими схемами захвата корпоративного контроля и теорией управления конфликтом. Начался корпоративный рейд, как отрасль народного хозяйства. Только они еще не знали, что они — рейдеры. Сами себя они называли специалистами по корпоративному праву. Рейдерами их обозвали журналисты во время, отвлекающий общественность, пиар-кампании прикрытия "социальных инициатив".

В Москве и Петербурге рейдеры в основном работали по фирмам, имеющим неплохую недвижимость или участок земли в престижном районе. Рост рейдерских атак на предприятия полностью совпадает с графиком роста цены на столичную недвижимость. И это естественно. Возникли "ножницы", при которых на фантастически подорожавшем земельном участке находится "промартель" с уставным капиталом в 10 тысяч рублей65. Государство, как регулятор, не справилось со своей задачей: выравнивать такие ценовые перекосы, да и, откровенно говоря, вообще не обращало внимания на такие мелочи. Исправили ситуацию рейдеры. Как сумели. И, в отличие от городских властей, действовали рыночными методами66.

Плюс к тому в те же годы Российского государство активно строило авторитарный капитализм, в том числе и через выкуп компаний. Вследствие этого образовались значительные свободные средства в частных руках, наложившихся на нефтяной денежный навес. Крупный бизнес экспортировал капитал в мировой M&A, средний искал приложения ему.

Где-то в 2003-04 годах все эти силы и слабости сошлись. Свободные деньги, профессиональные люди, ценовые ножницы в столицах и отсутствие регулятора. Было бы странно, если бы не появились рейдеры именно на рынке недвижимости, который они перекраивали через рынок корпоративного контроля.

С другой стороны им противостоял неэффективный менеджмент67 и непрофессиональные акционеры68.

Государство, устранившись от роли регулятора рынка, само допустило перекос в капитализации компаний по отношении к возросшей стоимости земли и недвижимости. Рейдеры, как умели, устранили перекос. И считать, что рейдеры виноваты во всем, значит лукавить. Вой властей идет, главным образом, по поводу того, что процесс выходит из-под бюрократического контроля и развивается в соответствии с рыночной логикой.

Учитывая, что в центре Москвы из 1200 промышленных предприятий реально работали и предоставляли рабочие места всего 400, остальные можно считать остальные просто паразитами на теле города, так как они в основном жили за счет "черной" аренды69 и город от них налогов не видел70. И это только в центре!

Кроме того, от "черной аренды" не видели дивидендов и акционеры этих предприятий. Менеджмент эти деньги от акционеров уворовывал.

Соответственно, там, где есть деньги, уведенные от налогообложения, там и криминальная "крыша" не заставляет себя ждать. Очень часто в таких вот неучтенных "бизнес-центрах" полным ходом идет изготовление и сбыт контрафактной продукции71, в том числе опасной для здоровья — пищевой ("паленый" алкоголь, разлив "грузинских вин" и "минеральных" вод, "шакалий бизнес" на просроченных72 продуктах), притоносодержание73. Особенно в тех промзонах, в которых удалось сохранить секретный режим.

Так как в таких предприятиях акционеры не получают никаких дивидендов или получают совсем смешные суммы, то скупка акций у них проходит легко и дешево, и без нужды прибегать к каким-либо незаконным методам, можно установить акционерный контроль над ним.

Положительное влияние активизации рынка корпоративного контроля в Москве. Законное приобретение контроля и последующая санация предприятия является устранением ошибок, допущенных при приватизации и после нее, как только акционерное общество получает эффективное управление и реального хозяина, заинтересованного в большей экономической отдаче. И смена менеджмента наиболее быстрый и радикальный шаг в этом направлении. А там где смена менеджмента, там поглощение становится недружественным. (Потому, как старым директорам всё враждебно, что посягает на их ленивый уютный мирок. А так в бизнесе не бывает. Бизнес — это риск). Кроме того, прямые инвестиции это единственный реальный шанс для акционеров получить хоть что-то за свои акции, что повышает ликвидность рынка ценных бумаг.

Много говорилось в прессе о ликвидации рабочих мест для города. Но достаточно просто повернутся лицом к фактам. Москва — финансовый центр Восточной Европы и Центральной Азии. Один из мировых финансовых центров. И при этом — это город, в котором крайне не хватает нормальных офисных помещений, как класса люкс, так и самых простых74. Только в бизнес-центре на территории бывшего завода "Русконе" в Москве, где до поглощения работало 130 человек, сейчас трудятся 2500. И думаю, что на этом миф о том, что рейдеры уничтожают в Москве рабочие места, можно забыть, как неуклюжий пиар-тезис оправдания проигравших предпринимателей собственной беспомощности в бизнесе.

Кроме того в Москве и Петербурге существуют как избыточные производственные мощности, на которые не найти рабочих, так как зарплата хорошего токаря уже зашкаливает за 30 тысяч рублей, а другие просто не рентабельны в столицах за счет высоких цен на воду и коммунальные услуги75 и т.п.

"Базовый элемент", наверное, крупнейший в стране рейдер, купив знаменитую "Трехгорку", выводит производство текстиля в Ярославль, потому как производство наволочек в Москве невыгодно изначально. В итоге, ярославское производство получает инвестиции и толчок к расширению производства и рабочих мест.

В Москве же на квадратный метр трех пресненских гор в построенных на месте фабрики офисах также будет намного больше рабочих мест, чем там было ткачих. И не только беловоротничковых мест. Бизнес-центры также нуждаются в сантехниках, уборщицах, кладовщиках, парковщиках, охранниках, лифтерах, техниках по эксплуатации зданий и сооружений и т.д. и т.п.

Простейший пример: как может покрыть свои расходы фабрика "Текстиль", стоящая на "золотой миле" Москвы, на Остоженке, где квадратный метр жилья тут стоит не менее $10 тысяч. А тут целых два гектара земли под промартелью с копеечным продуктом! Компании "Баркли" и "MCD-Group" выводят "Текстиль" за пределы города, туда, где работы нет, в депрессивный район Подмосковья. Вывод производства, между прочим, дело не дешевое, в данном случае обойдется в $10 миллионов. Но, учитывая, что квадратный метр "голой" земли на этом месте уже стоит $650, девелоперы и деньги найдут, и в накладе не останутся.

"Росбилдинг" вывел из Битцевской лесопарковой зоны фабрику валенок в город Кимры. В Кимрах новые рабочие места, а в Битцу вернулись белки и можно снова выгулять детей в колясках.

Предприятия проходят реконструкцию, новое строительство, производственный потенциал не уничтожается, а перебазируется на новую площадку, за счет интенсификации производства и его концентрации из двух неэффективных производств страна получает одно, но эффективное. И, главное, новые рабочие места там, где практически отсутствует рынок труда, в отличие от Москвы и Петербурга. Идет развитие депрессивных регионов. А о том, как в Москве на тех же квадратных метрах в разы после реконструкции увеличиваются рабочие места, мы уже писали выше.

В Петербурге, бывшие менеджеры пивного завода "Балтика", вывели из города с набережной Мойки (!) пошивочное производство. Оно остановилось? Нет. Так же как и до перебазирования наполняют продукцией десять магазинов в Питере и еще один открывают в Москве. Несколько таких фабрик они уже объединили в холдинг "Мэлон Фэшн Групп", но производство из исторического центра города вывели.

В Москве известная, благодаря СМИ, "рейдерская" фирма "Нерль", которая скупив (поглотив даже недружественно) в короткое время много недвижимости в Москве, развивает сеть трехзвездочных гостиниц, что было "невыгодным и неподъемным" для фирм, приближенных к московской мэрии в течение десяти лет.

Так почему же мэрия так обижается на эту фирму, раз она выполняет городскую программу?

Как-то не так выполняет?

Не по указке?

Не по откатке?

Это только примеры навскидку.

Может, хватит использовать жаргонное слово рейдер и экспортировать из США его официальный аналог — реформатор компаний.

Кроме того, промзоны в центе города портят его "столичный" облик. Нигде в мире в развитых странах нет уже в столицах тяжелой промышленности и громоздкого машиностроения, особенно конвейерного. Опыт работы "Центра трудоустройства и социальной поддержки" ИК "Росбилдинг" наглядно показал, что в Москве никакой безработицы нет. Есть плохо работающая инфраструктура обслуживания рынка труда. В городе же ощущается острая нехватка рабочих рук, и парадокс ситуации заключается в том, что часто заработок коренных москвичей ниже заработка приезжих, в том числе и нелегальных мигрантов.

Сотрудники неэффективных московских предприятий по десять лет не проходили никаких обучающих программ и поэтому не представляют интереса на организованном рынке труда76, который работает по формализованным методикам и отбирает мелкого клерка как кандидаты в астронавты. Потому, прежде чем трудоустраивать, ЦТиСП их переучивает на востребованные специальности.