| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
1)
An.
Foule Diuell, For Gods sake hence, and trouble vs not,
For thou hast made the happy earth thy Hell:
Fill'd it with cursing cries, and deepe exclaimes:
If thou delight to view thy heynous deeds,
Behold this patterne of thy Butcheries.
Oh Gentlemen, see, see dead Henries wounds,
Open their congeal'd mouthes, and bleed afresh.
Blush, blush, thou lumpe of fowle Deformitie:
For 'tis thy presence that exhales this blood
From cold and empty Veines where no blood dwels.
Thy Deeds inhumane and vnnaturall, Prouokes this Deluge most vnnaturall.
O God! which this Blood mad'st, reuenge his death:
O Earth! which this Blood drink'st, reuenge his death.
Either Heau'n with Lightning strike the murth'rer dead:
Or Earth gape open wide, and eate him quicke,
As thou dost swallow vp this good Kings blood,
Which his Hell-gouern'd arme hath butchered
Rich.
Lady, you know no Rules of Charity,
Which renders good for bad, Blessings for Curses
An.
Villaine, thou know'st nor law of God nor Man,
No Beast so fierce, but knowes some touch of pitty
Rich.
But I know none, and therefore am no Beast
An.
O wonderfull, when diuels tell the truth!
У. Шекспир, "Король Ричард III", перевод Магнума.
2)
"Моряк, обходи стороной страшный залив Бенин. их было сорок на корабле — домой не пришел ни один". Перевод с португальского, сложено по итогам первого путешествия португальцев в Бенин.
3)
Merciful Father, I have squandered my days with plans of many things. This was not among them. But at this moment, I beg only to live the next few minutes well. For all we ought to have thought, and have not thought; all we ought to have said, and have not said; all we ought to have done, and have not done; I pray thee God for forgiveness.
Майкл Крайтон, "13-й воин", перевод Магнума.
4)
Lo, there do I see my father. Lo, there do I see... My mother, and my sisters, and my brothers. Lo, there do I see... The line of my people... Back to the beginning. Lo, they do call to me. They bid me take my place among them. In the halls of Valhalla... Where the brave... May live... ...forever.
Майкл Крайтон, "13-й воин", перевод Магнума.
5)
"...В то время, как все это происходило, Гирод уже примирился с Артабазом Армянским и согласился на брак его сестры и своего сына Пакора. Они задавали друг другу пиры и попойки, часто устраивали и греческие представления, ибо Гироду были не чужды греческий язык и литература, Артабаз же даже сочинял трагедии и писал речи и исторические сочинения, из которых часть сохранилась. Когда ко двору привезли голову Красса, со столов было уже убрано и трагический актер Ясон из Тралл декламировал из "Вакханок" Эврипида стихи, в которых говорится об Агаве. В то время как ему рукоплескали, в залу вошел Силлак, пал ниц перед царем и затем бросил на середину залы голову Красса. Парфяне рукоплескали с радостными криками, и слуги, по приказанию царя, пригласили Силлака возлечь. Ясон же передал одному из актеров костюм Пенфея, схватил голову Красса и, впав в состояние вакхического исступления, начал восторженно декламировать следующие стихи:
Только что срезанный плющ —
Нашей охоты добычу счастливую —
С гор несем мы в чертог.
Всем присутствующим это доставило наслаждение. А когда он дошел до стихов, где хор и Агава поют, чередуясь друг с другом:
— Кем же убит он? Чей это подвиг?!
— Мой это подвиг! —
то Эксатр, который присутствовал на пире, вскочил с места и выхватил у Ясона голову в знак того, что произносить эти слова подобает скорее ему, чем Ясону. Царь в восхищении наградил его по обычаю своей страны, а Ясону дал талант серебра. Таков, говорят, был конец, которым, словно трагедия, завершился поход Красса".
Плутарх, "Жизнеописание Красса", 33.
Глава 35. В холодной Японии осень
Один из потомков Ямато1
Поправил рубашку на торсе,
И начал письмо с плагиата:
"В холодной Ирландии осень2..."
...Я бился на скалах Стратклайда3,
Над свежим дыханием бриза,
Так птица летит над Хоккайдо,
И бабочкой кажется снизу.
Досталось от нас на орехи
И пиктам, и бешеным скоттам,
И ржой покрывались доспехи,
Слезами, и кровью, и потом.
Британии павшей огрызки4
В котомку укладывал нищий,
Я видел соленые брызги,
Где ветер пронзительно свищет.
Вкусившие крови и плоти,
Нас бритты загнали в болото,
Их было четырнадцать сотен —
Нас было три сотни всего-то5.
Нас было три сотни всего-то,
Их — толпы баронов и сквайров,
Я был самурай Минамото,
Что бился под знаменем Тайра6.
Я бился у края вселенной,
Там диск закруглялся планеты,
Что скажет божественный тэнно7,
Когда не узнает об этом?
Был мой господин похоронен,
Казнен по навету в доносе,
Я бедный изгнанник и ронин8,
Но кто-то меня переносит9!
Никто не ударился в поиск,
Никто обо мне не заплачет,
Вступил в императора войско —
Назвался солдатом удачи.
Прекрасен, как солнечный Будда10,
Высок, словно башни Ангкора11!
Я имя его не забуду,
Он был Imperator Scottorum12.
Разбивший вечерние страны,
Где трупы повисли на кольях,
Он мог заменить Ханумана13
На светлом небесном престоле.
И даже античные боги
Ему отбивали поклоны!
Убийца — убивший немногих,
Но он-то убил миллионы...
Держава становится шире,
Но где-то исчезла Свобода...
Я помню все двадцать четыре14
Войною пропитанных года.
Который страшнее и хуже
В истории той многоглавой
Из двух переполненных дюжин —
Слезами и потом кровавым?
Я к битве готовился честной,
Но кто-то меня переносит!
Вам что, до сих пор не известно?!
В ХОЛОДНОЙ ИРЛАНДИИ ОСЕНЬ!!!
ПРИМЕЧАНИЯ
1) В армии чжурчженьского императора Пусянь Ваньну служило немало японских самураев. См. главу 4, где император заявляет: "Я мог бы позвать самураев и верных бохайцев призвать..."
2) См. интерлюдию "Пепел Клонтарфа", приложение к 33-й главе.
3) Стратклайд — древнее королевство в Северной Британии, в районе современной англо-шотладской границы. Разумеется, в описываемую эпоху (середина XIII века) не существовало.
4) См. главу 32, "Падение Британии", она же "Война за Британский Мандат".
5) Здесь автор в который уже раз намекает на печальную судьбу 300 Спартанцев, чей героический подвиг красной строкой проходит через заметную часть его творчества.
6) Нам остается только восхищаться мужеством этого благородного воина, поставишего общенациональные японские интересы над клановыми предрассудками.
7) Тэнно — титул японского микадо. Обычная продолжительность жизни — десять тысяч лет.
8) Ронин — бедный японский изгнанник.
9) За переносы в Империи Цзинь были предусмотрены следующие виды наказаний:
а) анафема, рвать ноздри, бить батогами и сослать в Сибирь;
б) лишение 100 000 единиц кармы;
в) смертная казнь;
г) смертная казнь;
д) смертная казнь.
10) В буддийской мифологии Китая, Кореи и Японии, Пусянь — бодхисатва, один из проповедников буддизма. Изображается сидящим на лотосе или на белом слоне.
11) О высоких башнях Ангкора см. главу 7 "Красные кхмеры".
12) На сегодняшний день только два человека за всю альтернативную историю удостоивались этого почетного титула — Бриан Бору и Пусянь Ваньну.
13) Хануман — беспощадный бог войны в целом ряде восточно-азиатских мифологий. Обычно изображается как добродушная белоснежная обезьянка с кроваво-красными глазами (см. "Фонтаны Рая" Артура Кларка).
14) Речь идет о периоде от Большого Киданьского Восстания (1218 г.) до вторжения в Ирландию (1242 г.)
Интерлюдия-5. Год Деревянной Обезьяны
— Как ты сказал, "маузер"? — переспросил Пусянь, доставая пистолет из деревянной кобуры. — Какой тонкий и нежный механизм. Но мои китайские мастера и не на такое способны. Вот только этот рычажок я попрошу сделать покрупнее...
"Боги и демоны Патруля!" — ужаснулся связанный по рукам и ногам Эверард. — "Что я натворил! Теперь Пусянь, оснащенный нашим оружием, повернет назад, легко одолеет монголов и снова станет императором Китая! Через триста лет Колумб откроет Америку и обнаружит здесь..."
Прогремел выстрел. Пуля угодила в котелок, мирно качавшийся над костром, и расплескала кипящую воду.
— Ага, понял, — кивнул Пусянь. — А если повернуть вот здесь...
"Меня сошлют на отдаленную планету!"
Грянула целая очередь. В конце концов, это был "маузер" 712-й модели.
— Ничего себе, — удивился Пусянь.
"И на отдаленной планете меня будет встречать наместник Пусяня, первого Императора Галактики!"
— Эти монголы такие зануды, — пожаловался Пусянь.
"Они будут преследовать Пусяня и на отдаленной планете!"
— А твоему другу мы поставим памятник, — покосился Пусянь в сторону Джека Сандовала. — Даже больше, мы его посмертно обожествим. Или назначим императором... как ты сказал? Америки? Да, Америки. Посмертно.
— В этом конфуцианцы не знали себе равных, — прохрипел наконец-то разлепивший губы Эверард. — Раздавать посмертно императорские и королевские титулы, это надо же. Пепреплюнули все известные и неизвестные мне наградные системы.
— Так мы и при жизни можем, — отозвался Пусянь. Покопавшись в сумке, он извлек подаренный патрульными атлас на китайском языке. — Мир еще больше, чем мы думали! Выбирай. Вот эта огромная страна на самом юге, окрашенная в белый цвет. Нан-Дзи-Жоу, — прочитал он по складам.
— Антарктида, — машинально перевел Эверард.
— Там должно быть очень тепло, — заметил Пусянь.
Эверард скривился.
— Зубы болят? — участливо спросил беглый император.
— Такой пошлой шутки я не слышал с 1944 года, — неохотно ответил Эверард.
— С какого года? — не понял Пусянь.
— Год Деревянной Обезьяны, — тоскливо уточнил Эверард.
— Варвары, — презрительно процедил император.
Интерлюдия-6. Пусянь против Муссолини
На краешке света, в угрюмой долине,
В тени вулканических скал,
Сражались герои — Пусянь с Муссолини —
И кто-то из них проиграл.
Пусянь был пришелец из древней эпохи,
Он был узкоглаз и суров,
Его не страшили фашистские лохи,
"Наследники римских орлов".
Свирепый клинок был откован в Дамаске,
Инцест воплощенный и Секс,
Трещали стальные фашистские каски,
Мозги превращались в бифштекс.
Узрев, как ужасен в бою император,
Бенито дрожащей рукой
Схватил пистолет-пулемет Фонтберната —
И снова отправился в бой.
Свинцовые пули жужжали как осы,
Пощады не знал "Фонтбернат",
И время пришло отвечать на вопросы
"Что делать?" и "Кто виноват?"
Ну кто виноват? Дураки и дороги,
Известная эта беда.
(От битвы проснулись подземные боги —
Их будят везде и всегда).
И бабочки крылья в резиновой ленте
Мелькают, зовут на борьбу,
И сразу из двух пистолетов Глизенти
Пусянь открывает стрельбу.
Приятно, опять пригодились трофеи,
Пусянь на гашетки нажал —
И пули пробили аорту злодея,
И дуче на землю упал.
Могила в степи — вот такая картина.
Над ней возвышается гриб.
Он мог быть владыкой страны Сан-Марино,
Но в битве с Пусянем погиб.
Выходит на брег победитель — и взору
Его приоткрылся пейзаж:
Армада стальных крейсеров и линкоров,
И в каждом — стальной экипаж.
На флагмане том, опираясь на бортик,
И крепко держась за штурвал,
Стоял флотоводец по имени Хорти,
Он был сухопут-адмирал.
А в трюме его, перевязанный леской,
И с кляпом вонючим во рту,
Валялся кровавый палач Антонеску,
Последний румын на борту...
...Ступайте, ищите, не знайти покоя!
Найдите в сплетениях строф
В двадцатом, в тринадцатом веке героев,
Злодеев и просто козлов.
Не этот, который рифмуется с "Таллинн",
Не тот, где последняя "я",
Но были другие из бронзы и стали!
О них не напомнить нельзя!
=======ПРОДОЛЖЕНИЕ_СЛЕДУЕТ========
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
