Девушка и Ситх

? Я могу показать. Если ты желаешь.

Хотела ли она? Безусловно. Но боялась, ведь знать правду, это значит признать, что мать ? не ангел, а такой же человек, возможно во многом ошибающийся, делающий неправильные выводы.

Вейдер не стал ждать ответа. Он стремительно преодолел то небольшое расстояние, что отделяло его от Леи и, приподняв её подбородок, вынудив заглянуть в глаза.

Лишь слабый стон дочери заставил ситха разорвать контакт. Теперь она знает всё. И сможет разобраться в своих чувствах, принимая правду такой, как она есть.

? Милорд... я не желаю больше продолжать этот разговор. Прошу меня извинить, ? раздавленная, опустошенная увиденным, принцесса даже не пыталась протестовать, решив отступить. И пусть Вейдер думает, что хочет...

Вылетев из отцовского кабинета, Лея добежала к лифтам, и, едва дождавшись пока закроются тяжелые створки, плюхнулась на холодный пол, не заботясь ни о платье, ни о том, что подумают о ней дежурные техники.

Принцессу душила обида. Она позволила себе выплакаться в месте, где её никто не увидит и, тем более, не будет расспрашивать что же произошло.

Размазывая злые слезы, Лея ненавидела ситха за его чувствительность к Силе, за бесстрастную логическую способность к анализу, за излишнюю бесцеремонность в общении. Разве мог он, даже со всеми своими ситхскими замашками, понять всё то, что на самом деле творилось в её душе?

Лея и сама до конца не понимала, впервые ощутив отвращение к себе самой, сидя в отцовском кабинете. Неужели человек способен испытывать столько эмоций одновременно?

Чувство потери, ведь она действительно любила Хана, независимо от того, кем он был. И чувство облегчения, от которого захотелось завыть в этом проклятом лифте.

Как будто две совершенно разные Леи соединились в одну, став чистым противоречием. Разум и сердце. Политик и женщина. Вейдер не прав, сравнивая её с матерью, ведь принцесса выбрала семью по крови, тогда как Амидала сознательно лишила детей матери. Не захотела жить, зная, что муж перешел на Тёмную Сторону Силы. Засомневалась в способности вернуть его обратно, вырвать из лап Палпатина.

А что бы сделала сама Лея, если бы ей не посчастливилось оказаться на месте матери? Боролась, или приняла поражение? Принцесса лишь покачала головой, вытирая со щек вновь полившиеся слезы. Слишком сложный вопрос...

Она даже не задумывалась, что делать с Ханом, пока отец не поставил дочь перед фактом. Да и потом... если бы муж выжил в сражении, связь между ними была бы потеряна, ведь Соло вряд ли смог бы переступить через свою личную ненависть к Вейдеру. И едва ли заверения Леи о целесообразности нового государства переубедили бы его.

Теперь Хан мертв, и ей незачем больше искать выход. Как и думать над непростым решением матери. Правильно истолковать его смогла бы только сама Амидала, а никак не Лея, даже в кошмарном сне не представляющая всю глубину материнской трагедии.

Хотя за Наберри некому было решать, а за неё, возможно сам того не желая, решил Вейдер. И, как не тяжело это признать, сделал так не впервые, ненавязчиво помогая выбраться с собственноручно вырытых Леей ям. Наверное, именно так должны вести себя родители ? ненавязчиво. Так, чтобы их строптивые дети со временем поняли и, главное, осознали свои ошибки.

* * *

В медцентр Вейдер смог попасть только через двое суток после сражения. Из-за многочисленных проблем и наполовину разгромленного флота не было никакой возможности раньше поговорить с Эни, которая, вопреки безнадежным прогнозам, всё же пришла в себя.

Адмирал Пиетт, тот и вовсе избегал посещать жену. Ситх ощущал, что Фирмус просто боится приблизиться к ней теперь, когда Эни в сознании. Ему казалось, что жена станет упрекать его за смерть сына, недостаточную охрану челнока и за то, что её так долго искали. Больше всего Пиетта страшил разговор о её нынешнем состоянии.

Вайхол по комлинку заверял его, что супруга не проявляет признаков истерики, Пиетт почему-то не был готов разделить с Эни горе, предпочитая вариться в собственном соку.

Поэтому ситх решил пока проведать помощницу один, а уже после, в зависимости от ситуации, решать ? приказывать адмиралу повидаться с женой или нет. Вейдер считал себя плохим утешителем, ему стоило встретиться с Хелл до выписки, чтобы понять чувствует ли она Силу, или мидихлорианы, как показал последний отчет, выполнив целительскую функцию, действительно погибли.

Когда он вошел в палату, Эни лежала неподвижно, глаза её были закрыты. Она не спала, так как на кардиомониторе мгновенно отобразилось участившееся дыхание пациентки.

? Эни, ? в медленно открывшихся зеленых глазах отражалось безразличие, и Вейдер мысленно выругался. Он понятия не имел что нужно говорить в подобных ситуациях. ? Как ты?

Прежде чем ответить, помощница помассировала левый висок, на несколько секунд вытащив из-под одеяла правую руку, которая показалась главкому белее больничной постели.

? Приемлемо.

Всего одно слово, произнесенное хриплым и непривычно тихим голосом. Как будто из него убрали все звонкие нотки, что так нравились ему раньше. "Безжизненный", ? единственное сравнение, которое пришло на ум Вейдеру, и он непроизвольно разозлился.

? Это не ответ!

? А "Как ты?" ? не вопрос, ? взглянув на него уже осуждающе, Эни натянула одеяло до подбородка, явно намереваясь закончить неприятный для себя разговор. Но ситх ошибся в своем предположении. ? Это скорее насмешка. Вы прекрасно знаете, как я себя чувствую.

? Не знаю. Думаешь, я влезаю в мозги каждому, кого вижу?

? Ясно. Может это и к лучшему. Зачем кому-то чужая боль? ? закашлявшись, она потянулась к прикроватному столику за водой. Ситх опередил её, забрав стакан и, осторожно приподняв голову Эни с подушки, поднёс воду к потрескавшимся губам.

Она не протестовала. А отпив немного, так и не объяснила до конца, почему ему не следует знать, что творится в её голове.

? Ты чувствуешь Силу?

? Так вот почему вы пришли... узнать, удался ли эксперимент? ? во внезапно окрепшем голосе помощницы проскользнула злость.

"Хорошо хоть не апатия, ? подумалось Вейдеру. ? Возможно, если её немного растрясти, Эни быстрее оправиться от потери".

? Ладно. Если вы хотите, то можете посмотреть. Вряд ли там будет что-то интересное.

? Много провалов в памяти, ? через несколько минут кивнул ситх, ? я не чувствую в тебе Силу. Значит, мидихлорианы действительно погибли.

? Доктор Вайхол рассказал мне о том, где и как вы нашли меня. И о том, что Альянс напал на Корускант тоже.

Её интересовал исход боя. Вейдер сказал то, что, как он надеялся, она хотела услышать.

? Хан Соло мёртв. Антилесс тоже. Адмирала Акбара взяли в плен, как и многих других повстанцев. Наши потери также достаточно велики.

Эни прикрыла глаза. Губы, искривившиеся в едва заметной полуулыбке, выдали её истинное состояние. Вейдер испытал чувство дежавю. Ещё несколько дней назад что-то подобное исходило от его дочери.

? А Мон Мотма и Айсард?

? Им удалось сбежать буквально за мгновение до того, как мы наконец смогли использовать заградители.

? Знаете, Милорд, ? помощница неуклюже повернулась на бок, давая возможность Вейдеру присесть на край кровати, ? честно говоря, мне плевать на Соло и его компанию. Меня больше интересуют именно эти две женщины. Именно они, и никто более, ? она сглотнула, ? виновны в смерти моего сына. И ещё, пожалуй, их информатор, который не удосужился проверить, вернулась ли я на работу, или же лечу всего лишь по личным делам.

Главком отвел взгляд. Оказывается, он уже давно позабыл, что такое стыд. Если бы Эни знала, что Лея стала причиной гибели Сорела, то наверняка требовала бы суда или, хуже того, начала бы мстить самостоятельно. Тем не менее его дочь не желала зла ребенку... По крайней мере Вейдеру хотелось в это верить.

? Ты знаешь, я ведь когда-то тоже пережил потерю близких людей. Это стало наружным камнем моего дальнейшего существования. Эни, я не хочу, чтобы ты зациклилась на мести. Разведка найдет их.

? Ваши дети остались живы, не так ли? А я уже никогда не смогу стать матерью! Это не считая того, во что превратилось моё тело.

? Врачи сделали всё, что могли...

? Всё, что могли? ? она рывком откинула одеяло. ? Смотрите! Разве это не вызывает отвращения?

Вейдеру не хотелось видеть её такой. С уродливым протезом, с кусками синтетической кожи на тех участках, которые невозможно было спасти. Он понял, что Эни имела ввиду под отвращениям. Вряд ли её муж выдержит ещё и это... Он сам едва сдержался чтобы не зажмуриться.

? Мне нужно идти. Как только станешь на ноги, возвращайся в офис, ? это было больше похоже на бегство, но начни он её жалеть открыто, стало бы много хуже.

Эни не ответила. Только быстро прикрыла израненные ноги, отворачиваясь от него всем телом, тем самым давая понять, что разговор окончен.

"Адмирал Пиетт, жду вас в медцентре через десять минут", ? набрав номер нерадивого мужа, прошипел Вейдер, едва выйдя из палаты. Пиетт ? её муж и единственный человек, который по настоящему может разделить с ней горе. Хватит уже прятаться.

? Милорд, ? адмирал прибыл как раз до того, как главком начал злится уже всерьез.

? Вы опоздали на две минуты. Садитесь, ? в приемном покое было пусто, поэтому Вейдер предпочел провести разговор на месте. ? Почему вы до сих пор не навестили жену?

? Я... ? взмах руки главкома пресек невнятное бормотание подчиненного.

? Идите к ней.

Пиетт лишь кивнул и, неловко поднявшись со стула, побрел в сторону палат. Вейдер же только вздохнул, всматриваясь в его непривычно тяжелую поступь.

"Надеюсь, что он сможет подобрать правильные слова... А если нет, то этот брак можно считать законченным".

* * *

? Я ждала тебя раньше... ? Эни не могла понять, почему Фирмус так долго оттягивал свой визит, и лишь спустя некоторое время, осознала ? она стала приносить неудобство, а от таких людей всегда предпочитают держаться подальше.

? Прости. Ты же в курсе... битва за столицу, точнее, её последствия, отняли у меня время.

Действительно, почему не прикрыться сражением? А если бы его не было? Какие оправдания тогда бы придумал адмирал союзного флота? Неужели нельзя сказать, что попросту боялся прийти, заговорить, посмотреть в глаза, не знал, как вести себя после всего случившегося? Ведь, по словам Вайхола, муж практически не отходил от её постели, когда Эни была без сознания. Что же изменилось теперь?

Он так и остался стоять, хоть мог сеть на любой из стоящих рядом стульев, или на край кровати, как это сделал Вейдер. Однако не смог или не захотел, тем самым неосознанно намекая, что беседа не будет долгой. Впрочем, другого Эни от мужа не ожидала.

? Я понимаю. Всё нормально, ? она попыталась улыбнуться, понимая, что это вряд ли спасёт беседу от буквально витающей в воздухе неловкости.

? Сори... ? Фирмусу не хватило смелости продолжить щепетильную тему и, он замолчал, в надежде, что супруга подхватит нить разговора. Эни среагировала совсем не так.

? Не нужно... пожалуйста. Если ты беспокоишься о моём психическом здоровье, то я в порядке. Честно. В относительном, но порядке. За те несколько недель, что я была в сознании там, я оплакала Сори... и приняла тот факт, что... у меня больше нет сына.

С каждым произнесенным ею словом лицо Фирмуса всё больше напоминало восковую маску, однако Эни не прекратила свой монолог. Да, это жестоко, но что поделать, если судьба распорядилась каждому из родителей оплакать своего ребенка отдельно.

Может она не права в своем нежелании окунаться в страшные воспоминания, чтобы разделить их с мужем, только так было проще. Похоронить, заблокировать те события, чтобы они казались страшным сном, а не реальностью, оказалось не так уж и сложно. А долгое обмусоливание наоборот грозило свети с ума.

? Это твое право.

Не сказав больше ни слова, Фирмус ушел. Эни его не остановила, хоть каждая частичка её души кричала об этом. Что душа, если разум ещё не готов.

========== Глава 17 ==========

Временами хотелось лезть на стенку. Не от постоянно ноющих шрамов, и даже не от потери единственного ребенка, а от назойливого внимания и сочувствия каждого встречающегося ей существа.

"Как же достали все со своей жалостью. Разве не видно, что мне это не нужно? Только хуже делают..."

Вернувшись к работе, Эни столкнулась с абсолютно новым к себе отношением. Как к больному человеку или умственно отсталому ребенку, которого нельзя нагружать лишней работой и травмировать лишним словом. Такой подход откровенно бесил, однако высказать свою позицию Эни не решалась. Боялась, что сочтут неадекватной, ведь Вайхол уже давно косился на неё с подозрением.

С мужем дела обстояли ничуть не лучше. Эни отдавала себе отчет в том, что именно она стала причиной похолодания между ними. Только вот по-другому поступить не могла. Не смогла, возвратившись домой, лечь с ним в одну постель, не позволила дотронуться.

Пиетт молчал. Уж лучше бы орал как раньше, ведь его молчаливое участие в стиле "Милая, я всё понимаю", просто сводило с ума. Как и неопределенность их совместного будущего.

Больше всех её почему-то сердил Вейдер. Если раньше Эни могла придти к нему за советом, а то и просто поговорить, то теперь он ясно дал понять, что ночные посещения больше для неё недоступны.

Внешне поведение Милорда не изменилось, он был всё так же вежлив с ней, спрашивал о самочувствии. Эни ощущала в его словах неприятный холодок, какую-то неловкость в общении. Поэтому постаралась свести контакты с главкомом к минимуму, общаясь по комлинку или передавая необходимые документы через Слай Мур.

Какая-то часть её натуры говорила, что в своем одиночестве Эни виновата сама, сознательно отгородившись от желающих помочь, но... Если бы они перестали жалеть...

Всю сознательную жизнь жалость преследовала её, напоминая о себе взглядами одноклассников, учителей, друзей, родителей; тихими шепотками за спиной "Она же инвалид...". Начиная с чистого листа в этой галактике, молодая женщина надеялась, что отношение к ней поменяется. Отчасти так и случилось. А теперь всё вернулось на круги своя, увеличившись втрое.

Родители Фирмуса, прилетевшие через две недели после выписки, своими грустными вздохами только подлили масла в огонь её уязвимости. Слова свекрови о невозможности иметь детей, и её более чем красноречивый взгляд в сторону сына, стали последней каплей.

На следующее утро Эни молча ушла, оставив на столе записку, в которой поставила мужа перед фактом. Она хотела пожить отдельно, вне Дворца, среди чужих существ, не знающих в лицо помощницы Президента и её трагедии.

Муж объявился лишь через несколько дней. А может просто не хотел приходить раньше, ведь Эни оставила свой новый адрес в Администрации.

Она как раз собиралась на работу, когда раздался звонок в дверь. На пороге, как и ожидалось, стоял Фирмус.

? Привет, ? его голос показался Эни безнадежным. Сделав неутешительный для себя вывод, что муж пришел только лишь отметиться, она неохотно посторонилась, пропуская адмирала внутрь.