— Смотря по обстановке есть несколько вариантов. Я хочу сделать практически тоже самое, что сделал Нахимов в Синопе. Я хочу войти в гавань Констанцы, торпедировать и расстрелять в упор румынский флот и танкеры стоящие там на погрузке, расстрелять цистерны нефтебазы и уходить полным ходом, на обратном пути высыпая мины на фарватере и его окрестностях. Ну а не получится войти в гавань — обстреливаем те же цели, но с большей дистанции, и, соответственно с меньшей результативностью. И уходим, ставя мины, возможно отбиваясь от авиации. Вкратце вот так.

Замполит опять долго молчал, осмысливая сказанное мною.

— Я сейчас вспоминаю все, что ты говорил до войны. Должен признать, практически во всем ты оказался прав. Это печально, черт возьми. Ну да ладно. Если все получится, я приложу все свои силы чтобы тебя оправдать, а если не получи...

— Если не получится, — я перебил Петровича и попробовал пошутить, — то отчет о проделанной работе мы будем давать Посейдону. А сейчас, пока можно, нужно отдыхать. Подъём в три часа утра. Завтра будет очень тяжелый день...

Спать долго я не смог. Проснулся в два часа и вышел на палубу и просто смотрел на ясное звездное небо. Только отдельные звезды были полуприкрыты дымкой легких облаков. А вокруг тишина, штиль, полнейшее умиротворение и легкий плеск волн разрезаемых форштевнем. Просто летний круиз в отпуске. Обстановка действовала расслабляюще. Внезапно просто до одури захотелось шампанского. С трудом преодолел это нахлынувшее наваждение. Все же меня слишком многое беспокоило. Из сводок СовИнформБюро толком понять, что происходит на фронте, было нельзя. Но из суммы всех сообщений и статей мне показалось что ситуация складывается чуток полегче чем в той истории что я учил. Поговорить бы сейчас с Дедом, с Петром Миронюком, с Покрышкиным... Спросить, что у них происходит. Но увы, это невозможно.

В полтретьего я спустился вниз и прошелся по каютам и кубрикам. Лично разбудил командиров боевых частей, и расчетов артиллерии. Зенитчикам, расчетам 45мм автоматов и ДШК я отдал первый приказ :

— Наш главный враг — немецкая авиация. Так что бы ни происходило вокруг вас, ваша задача бдить только за небом! Ни на что другое не отвлекаться, если не прикажу! Ни одна воздушная сволочь не должна прорваться к кораблю! Понятно? Если понятно, то тихо поднимайте своих и через пять минут всем быть у орудий. Зарядить и бдить за небом.

Потом объяснил задачу артиллеристам и торпедистам. Все поняли, прониклись и без шума заняли свои места у орудий и торпедных аппаратов.

Без десяти четыре на горизонте показался берег, смутно, едва различимо в предрассветных сумерках. Но определиться куда мы вышли по счислению уже было можно. Оказалось, что прошибли со счислением совсем немного, вышли южнее Констанцы почти там где и планировалось — невязка около мили. Приказал изменить курс и повернуть на северо-запад, ко входу в гавань Констанцы. Через полчаса, уже даже без бинокля и дальномеров можно было различить два судна выходящих из Констанцы нам навстречу. Присмотревшись внимательнее понял, что это румынский рыбачок и довольно здоровый, тонн эдак на десять тысяч, турецкий танкер 'Измир'. Танкер идет тяжело, сидит настолько низко, что грузовой марки не видно, хотя и разгоняется потихоньку. Оно и понятно — пришел в Констанцу за бензином небось еще до войны, а сейчас спешит убраться, чтобы не попасть под случайную раздачу. Это же прекрасно! Раз турок и рыбак спокойно выходят, значит, нас не ждут и вход в гавань не перекрыт сетями!!! Так и есть — даже в дальномер сигнальщики не видят никакого шевеления. Приказываю прибавить ход.

В любом порту мира работы ночью не останавливаются полностью. Но точно также в любом порту мира на рассвете меньше всего бодрствующих, а те, кто еще работают, мечтают только о том, как бы поскорее закончилась их вахта, и можно было бы завалиться спать. Не зря же эту предрассветную вахту называют 'собачьей'? Тут, в Констанце, все точно так же. В гавани тишина, лишь редкие докеры у дальних причалов заняты своими обычными делами. Остальные спят. Нас не ждут!!! Ура!!!

В ореоле внезапно сгустившегося легкого утреннего туманчика, медленно и величаво, как к себе домой, примерно на восьми узлах входим в гавань, разворачиваемся, типа мы хотим пришвартоваться кормой. Развернувшись носом к выходу из гавани, начинаем веселье.

Полный торпедный залп с левого и правого бортов в разные стороны . 'Рыбки' одного борта ушли в стоящие у причала румынский эсминец и СКР, второго румынского эсминца нет . Где он — бог весть, нам это выяснять некогда. 'Рыбки' другого борта — в танкеры. Как и было приказано, три 'стотридцатки' дают первый залп по румынским кораблям. Четвертая и обе 76мм бьют по цистернам нефтебазы. Попадания! Пожары на берегу вспыхивают почти мгновенно. Не зря же я гонял комендоров до полного изнеможения прошлым летом и этой весной. Вот и взрывы торпед. Кажется одна 'рыбка' попала в причал, но и этого всякой мелочи оказалось достаточно. Насколько я понял, румынского флота больше нет. Прибавляем ход. Артиллеристы бьют беглым, каждое орудие по своей цели. Но темп 'пять' держат! Молодцы! На берегу все горит и взрывается. Все, дело сделано. Смотрю на часы. Прошло всего-то пять минут, которые пролетели как один миг.

Выходим из гавани Констанцы, оставив за собой только руины, пожар и утопленных врагов.

— Мины !

Сбрасываем мины на ходу как попало, постепенно увеличивая скорость. Нам-то все равно, карта минной банки нам не нужна — возвращаться мы сюда не будем. А проблемы румын и гитлеровцев меня не волнуют. Чем больше их утопнет на наших минах здесь, тем лучше для нас.

Все, сошла последняя мина. И нас никто не преследует.

— Полный ход! Курс строго на восток! 90 R Задробить огонь! Орудия на ноль! Пробанить стволы!

— Зенитчики ! Сигнальщики! Гав не ловите! Вам бдить воздух!

Меня бьет мандраж. Да и не меня одного. Все на мостике не могут поверить в то, что мы сделали. Мы молчим и только переглядываемся. С крыла мостика в рубку входит довольный замполит, держа в руках мой 'ФЭД'. Черт, как же это я сам забыл про фотоаппарат! Хорошо, что Петрович вспомнил.

— Ну ты молодец, командир! Гениально! Все получилось как ты и задумал!

— Спасибо, товарищ комиссар. Но не кажыть гоп доки не скочыв! А колы скочыв, дывысь куды. Вот вернемся в Севастополь, тогда и будем и хвастаться и отдыхать!

— Зачем хвастаться, командир? Вот тут все зафиксировано! — Петрович потряс фотоаппаратом.

— Молодец! Я совсем забыл про него...

— Ну это понятно что ты про фотоаппарат забыл, — довольный Петрович улыбается, как кот дорвавшийся до сметаны. — Твое дело командовать, а не заниматься пустяками.

Потихоньку мандраж начинает слабеть и всех отпускать.

Объявляю по трансляции:

— За отличное выполнение приказа командования и уничтожение базы вражеского флота объявляю благодарность экипажу!

Практически весь экипаж был на палубе, и, не отрываясь, смотрел на постепенно удаляющийся западный берег, на котором продолжало все гореть и взрываться. Над этим берегом поднимался громадный столб черного нефтяного дыма, затягивая полнеба.

Вот уже почти два часа мы шли на восток полным ходом, Удивительно, но авиация нас не беспокоила. Надеюсь, до люфтваффе не скоро дойдет приказ найти нас, но тем не менее, нам нельзя расслабляться. Надо бы слегка запудрить им мозги. С берега многие могли видеть, и наверняка видели, что мы уходили на восток. Там нас и начнут искать. Семьдесят пройденных за два часа миль это для корабля много, а для Ю-87 — тьфу, пустяк, двадцать минут полета. Так что пора поворачивать строго на юг, уходить к кромке турецких территориальных вод, далее идти на восток вдоль них и уже на траверсе Севастополя поворачивать на север. Надеюсь что не найдя нас на востоке, люфты решат что мы ушли на северо-восток, к Одессе и Николаеву. А мы пойдем на юг. Не бог весть, какая хитрость, но все же лучше чем ничего.

— Приготовиться к повороту! Парни, держитесь покрепче! — командую по трансляции.

А через минуту уже рядом стоящему рулевому :

— Поворот на курс 180! И не торопись, плавно поворачивай, чтобы никто за борт не вылетел!

— Так точно! Есть поворачивать плавно! — ответил рулевой и слегка повернул штурвал.

Послушный рулю, 'Совершенный' по широкой дуге величаво повернул на юг.

После поворота, полным ходом мы шли еще три часа. Безоблачное небо над головой оставалось пустым, и только летнее солнце поднималось все выше и выше, припекая как обычно летом все жарче и жарче. Комендоры главного калибра уже давно пробанили орудия и ушли в кубрики — там прохладнее. Часть свободных от вахты краснофлотцев устроилась загорать на пустых уже минных рельсах. Зенитчиков я не отпускал, они только позавтракали у своих орудий и сейчас сидели на палубе и в креслах наводчиков своих заряженных и готовых к открытию огня, установок. Пожалуй, можно уменьшить ход, но продолжать идти на юг.

— Скорость двадцать узлов! Курс прежний — 180 !

— Есть!

Уже почти 11 часов, так-с, пора бы и самому пообедать, тем более что я и не завтракал. Я не успел уйти вниз, на камбуз, когда сигнальщик доложил:

— Корабли на горизонте! Курсовой лево тридцать! Дистанция шесть миль! Курс — норд-норд-вест, скорость 8 узлов!

Идут навстречу.

Так-с, посмотрим кто это такие. Так, танкер, пустой, сидит высоко, с таким дифферентом на корму, что даже днище с носа видать. Далее сухогруз, этот наоборот, хорошенько нагруженный. Флаги красные, турки. Небось в Констанцу идут. Ну-ну, идите, голубчики, идите. Вы будете очень удивлены встречей... А вот третий корабль меня удивил. Это парусник! Бриг что ли, двухмачтовый? Далеко, толком не разглядеть. Идет прямо на нас и мачты сливаются в одну. Вау, кажется он даже трехмачтовый... Неужели кого-то из немцев, из 'Летающей линии 'П' сюда занесло??? Забавный будет трофей. Эдакий 'Крузенштерн' на пять лет раньше...Ну-с, подождем немного. Хотя и расслабляться не стоит. Были, знаете ли,у немцев в Первую мировую корабли ловушки. Эдакий морской 'батальон 'Бранденбург'. Зевнем, глядя на эту парусную красоту, и получим торпеду в борт? Не хочу! Пользуясь попутным ветром, парусник идет быстро и вскоре нагонит турок, плетущихся со скоростью даже менее восьми узлов.

— Расчетам первого и второго орудий занять места по расписанию! Зарядить осколочно-фугасным! Держать под прицелом парусник! Огонь открывать только по моей команде!!!

Отлично! Быстро все выполнили!

А вот это уже рулевому :

— Вправо, тридцать!

— Есть вправо тридцать!

'Совершенный' слегка накренившись, ушел с курса парусника. Через пять минут возвращаю эсминец на прежний курс на юг. Стволы орудий тут же отследили эволюции корабля и постоянно держат парусник под прицелом. Расходимся на встречно-параллельных курсах со всей троицей примерно в полумиле друг от друга. Теперь и количество мачт, и флаг на гафеле, и большое количество разного народу на верхней палубе мне видны просто великолепно. Впрочем, на пароходах напряженные лица турецких рулевых и их офицеров я тоже вижу отлично. Как и они меня.Мда... Пассажир этот, к тому же еще и нейтрал, болгарин. Нейтрал-то нейтрал, но лучше перебдеть и поберечься. Хрен его знает. Скорости большие и он быстро уходит из секторов обстрела носовых орудий. Еще пару минут и совсем уйдет. Вот и расчетам кормовых 76 мм зениток нашлось небольшое развлечение, а то им сегодня скучно, вон, сомлели на солнышке. Сейчас я их растормошу, чтобы не уснули совсем:

— Пятому и шестому орудию держать парусник под прицелом до приказа! Первому и второму орудию — отбой! Орудия на ноль!

Вот, все вскочили и забегали как ошпаренные тараканы. То-то, это война, а не круиз вокруг Крыма. К сожалению...

И тут меня как током ударило! Дык это же наверняка тот самый болгарский парусник, которого по ошибке утопила наша лодка 'Щ-213' в июле! Утопила вместе с двумя сотнями пассажиров, в основном беженцев из Рейха.... Мда...печальная была история. Надеюсь, эта трагедия уже не случится.

Вскоре море опять опустело. И оставалось пустым до семи вечера.

— Право пятнадцать! Дистанция шесть миль! Корабль! Итальянец! Идет на юг!

Итальянский корабль? В Черном море? Черт! Не может быть!? Кого же это турки пропустили??? Неужели нашего предка 'Maestralе' ? Но может это именно из-за него на нас румыны и не обратили внимания, приняв за союзника? Как на крыльях взлетаю наверх, к дальномерам и, отстранив вахтенного сигнальщика, приникаю к окуляру. Уффф... Это не корабль. Это купец, надпись на корме — название'AIDA' и порт приписки — Genova. Полностью груженый, сидит так низко что даже грузовая марка не видна. Хорошая добыча будет. Нам сегодня везет как никогда. Воистину Fortes fortuna adiuvat. Успокоившись, спускаюсь на мостик. Войдя, незаметно постукиваю по деревянному штурманскому столу, чтобы не сглазить.

— Командир, это уже не нейтрал. Будем топить? — спрашивает старпом.

— Да, хорошо бы ему торпеду в борт! — поддерживает его Петрович.

— Торпед у нас уже нет. Впрочем, ему и пары тройки снарядов хватит, чтобы утопнуть. Но зачем его топить?

— Как зачем?? — удивляются оба, — Вражина ведь!

— Топить не будем по нескольким причинам. Первая — зачем загрязнять море? Вторая, итальянцы в массе своей относятся к нам хорошо, несмотря на фашистский режим Муссолини. Опять же таки, конструкцию нашего корабля мы в Италии купили... Далее, насколько мы можем видеть, они не вооружены, то есть они нонкомбатанты, их даже в плен брать нельзя. Только интернировать. Опять же таки пленных кормить надо, охранять... А с интернированными возни еще больше. На кой черт нам все эти проблемы? Так что зачем портить отношения с итальянским народом?..

— Так что, отпустим, как давеча отпустили нейтралов турок и болгарина?

— Людей да, конечно же отпустим. А сам танкер с грузом — это наш трофей! Призовое право разве отменили? Разве нам этот пароход и его груз будут лишними? Так что обгоняем, заставляем застопорить машину и лечь в дрейф. Пусть спускают шлюпки и убираются на них к чертовой бабушке. Тут до болгарского или турецкого берега не больше сотни миль. Так что через сутки максимум будут на берегу живы и здоровы.

— А если они убежденные фашисты и начнут стрелять?

— Ну тогда vaevictis как говорили их предки. Утопим их всех. Хотя пароход жалко топить, пригодится. Так что свистать всех наверх, готовимся к абордажу.

Народ на мостике заулыбался.

— Хотя о чем это я? Зачем нам абордаж? Надеюсь, они достаточно благоразумны, чтобы не трепыхаться и не делать глупостей под прицелом наших орудий...

Комендоры вновь заняли свои места у орудий, 'Совершенный' вильнув, ушел с кильватера итальянца и лег на параллельный курс, справа в полумиле, быстро догоняя его. Вскоре стало понятно что 'AIDA' — это танкер, тысяч на пять тонн. Увидев наши маневры и наводимые на него орудия, капитан итальянцев и без нашей команды застопорил машину. Но на всякий случай передаем ратьером по-немецки. Итальянский у нас никто не знает, но язык своего союзника итальянцы должны знать :