Огнетушитель и консервированный банан

Я оставил корабли и вернулся через врата на собственную яхту, пошёл в радиорубку и переключившись на общую для нашей эскадры волну, надел гарнитуру. К слову, у нас было хорошее оснащение, связь цифровая, шифрованная, с чистым звуком... Послал вызов на Сияние. Ответили через десять секунд с небольшим:

— Мичман Буров, слушаю вас, — голос был знакомым. Кто-то из наших...

— Говорит "Медвежья Берлога", соедините с Плехановым.

— Сейчас, — ответили мне на том конце, — ожидайте.

Вызов нашему самопальному адмиралу и уже через минуту его голос:

— Юлик? Где ты?

— От вас — в двадцати восьми милях строго на юг, — ответил я, — наши заказчики сделали копию немецкой эскадры, со всеми модернизациями. Доставляйте немцев к нам, корабли будут ждать вас в двадцати милях строго на юг от Сияния.

— Понятно. Спасибо за информацию, ты сам как?

— Отлично, тащ капитан. Работу сделал. Что там с Рудневым?

— Не поверишь, — плеханов усмехнулся в микрофон, — Руднев уже троих японцев поймал на контрабанде. У нас встала проблема — куда их девать после этого. В Порт-Артур не отведёшь... Да и много их, держать смысла нет...

Я задумался. Нда, проблемка.

— Слушайте, а может быть, мы попросим у наших заказчиков морской буксирчик? Маленький такой, но сильный. Снимем японские команды нахер — транспортники ведь тоже японская военная контрабанда, раз используются в военных целях.

— Вот это бы не помешало бы вообще, в принципе. Я бы не отказался от двух-трёх буксиров 745МБС, или аналогичных. Кстати, их можно оснастить пушками АК-306, я на таком начинал службу когда-то... Ну, на похожем.

— Хорошо, я передам вашу просьбу. Думаю, раз уж эту эскадру скопировали за неделю, то буксиры будут готовы в течении одного дня. Купят или пригонят откуда-нибудь. Они ведь небольшие...

— Это как посмотреть, — хмыкнул капитан, — ладно, если будут буксиры — будет о чём говорить. А пока что — ложись в дрейф и жди нас с командой немцев...

* * *

Охренеть. Вот как можно сказать про первое время войны — уже к концу Февраля Руднев и его семь кораблей, совершили несколько налётов, в результате которых руднев пересадил на один из раритетных японских транспортов три сотни человек и отправил их восвояси, а у нас болталось сразу девять японских транспортных кораблей, забитых под завязку военным имуществом. Причём, я занимался вместе со всеми командами тем, что грузил, перегружал, разгружал.

Федя, как и обещал, пригнал три морских буксира — у них были маленькие команды, всего полтора десятка человек, поэтому особой проблемы наличие буксиров не представляло. Тем более, что на Сиянии и иных судах был некоторый избыток персонала, поэтому мы без труда приняли эти три буксира в состав своей эскадры. И в отличие от Сияния, они без опаски подходили к Японцам.

Логистика была сложной наукой, мы занимались тем же, чем геймеры занимаются, играя в дьябло и прочие РПГ, когда на карте налутали столько дропа, что всё не утащат, даже половину не утащат, а возвращаться возможности нет. То есть — мы сбрасывали за борт всё, что не имело особой ценности и оставляли только самое полезное. Работы тут было много — новые суда японцев прибывали каждый день. "Викинг" перехватил два транспорта с людьми — потопил, перехватил транспорт с оружием — пушки малого калибра, за этим транспортом отправили буксир, после чего притащили сюда. Десятым будешь!

Хорошо, что волнения на море не было и все корабли получали снабжение через врата на Сиянии. Проблем пока что не было с запасами.

— Шеф, — возглас Феди застал меня, когда я помогал перетаскивать ящики с контрабандой с одного корабля на другой, — а может быть, оказать помощь таким образом?

— Каким? — поставил ящик.

— Через врата пригоним сюда гору всякого разного и под видом контрабанды, отбуксируем в Порт-Артур...

— В Порт-Артур не получится, там японцы.

— Ну тогда во владивосток, — уверенно сказал Федя, — в любом случае, сдадим гору ценностей.

— А вот во Владик можно, — согласился я, — вот только от того, что мы забьём транспорты, лучше не станет, так что Варяг продолжит крейсерство.

— Да понимаю, нам забить с нуля и не придётся. Только доукомплектовать лутовый инвентарь своими вещами. К тому же что самое ценное?

— Деньги?

— Именно. Жалование японских солдат, патроны, снаряды, пушки, сложные индустриальные продукты...

— Вот тут хорошо. Короче, подготовь ящики, а я их перетащу.

— Хорошо, будет, — согласился Федя.

Я оттащил ящик с патронами наверх, передал мужикам, которые перегружали ящики с одного сухогруза на другой. После окончания работы я покинул старый, едва ли представляющий ценность сухогруз. Мы закончили с выгрузкой самого ценного. Различные ткани, инструменты, прочую хрень, мы оставили. Я последним с него вышел и тут же отшвартовали. Подошёл буксирчик, который его оттолкнул, уткнувшись носом ему в корму, от нас, после чего сопровождающий эскадрилью транспортов безбронный немецкий крейсер дал залп по нему, когда он отошёл от нас подальше. Пары попаданий ниже ватерлинии старой лохани было достаточно, чтобы начать тонуть, спасать судно некому, так что тонуть оно будет медленно. Тем временем буксир подошёл к нам и начали закрепляться.

— Как думаешь, федь, уже пора?

— Определённо. Давай добьём трюмы грузами с Сияния, и можно будет уходить во Владивосток...

— Постой, а как же льды?

— Там стоит наш огроменный ледокол. Лёд конечно есть, но один проход ледокола и его как не бывало! Тем более он там не такой толстый, как в северном ледовитом...

— Хорошо, верю, жду! — ответил я, думая, как уговорить мужиков ещё немного поработать. И так все устали.

Однако, не понадобилось. Командир местной команды грузчиков обратился ко мне:

— Ну что, Юль Моисеич, всё?

— Нет, ещё кое-что с Сияния загрузим и можно паровозиком во владик идти. Чух-чух-чух!

Работа в море тяжёлая, если бы не моя выносливость и сила — не выдержал бы. А так — ничего, у мужиков на хорошем счету, делаю самые тяжёлые работы. Буксир подтянул нас к Сиянию, опять швартовка. Самая частая операция у нас. Доведённая до автоматизма у всей команды, наконец, я вместе с тремя десятками мужиков зашёл в грузовой отсек, который был средством связи с миром-фабрикой. В этом отсеке стояло три десятка большегрузных синих складских тележек, на которых были деревянные ящики с грузами. Я даже спрашивать у Феди не стал, что в коробочке...

— Зря, между прочим. В коробочках пистолеты Маузер К96, пулемёты системы Максима, золото в банковских слитках, стационарные дизельные двигатели с генераторами, провода и осветительные приборы — лампы накаливания, динамо-машины, бензиновые двигатели стационарные. Наиболее ценные вещи, сулящие наибольшие барыши Рудневу и всей эскадре.

— Хорошо. В таком случае — идём во Владивосток. Кстати, как местные отреагировали на появление ледокола?

— Скажем так... Было много скандалов, интриг и расследований, но выгонять никто не стал. Тем более, что золото ещё никому не мешало.

— Разбаловали вы их.

— Да нет, оплатили строго по выставленным счетам. Ну и по просьбе наместника — помогли с навигацией, поломали лёд на входе.

* * *

*

Степан Осипович Макаров был человеком чести, человеком старой закалки. С его мнением считались, пожалуй, все во флоте, поэтому его прибытие во Владивосток было обставлено с помпой. И, стоило Макарову лишь взглянуть на бухту, в центре которой стоял гигантский по этим временам ледокол, как контакт был найден. Макаров, в отличие от многих других имел дело с ледоколами и был дедушкой русского арктического флота. Он, едва рассмотрев ледокол, сразу понял много вещей. Этот корабль может пройти такие льды, о преодолении которых ранее и помыслить было страшно. Его огромная надстройка вмещает достаточно людей и позволяет разместить их со всеми удобствами, а отсутствие труб говорит о совершенно ином, нежели паровой, двигателе. Макаров прибыл сразу к причалу и первым делом, будучи командующим тихоокеанской эскадрой, приказал немедля привести к нему капитана этого судна, так что через полчаса к нему уже пришёл Плеханов. Николай Александрович был настроен решительно, второй и самый важный контакт в этом времени — права на ошибку у него не было.

Плеханов приехал на автомобиле, для этих целей сделали десяток машин в корпусе Роллс-Ройс сильвер гост, приехал он на одной машине.

Степан Осипович ожидал увидеть более монументального человека, его же взгляду предстал утончённый, по меркам этого времени, человек, в мундире без опознавательных знаков, только символикой ледокола на рукаве — белый медведь. Степан Осипович принял гостя в бывшем имении наместника, это весьма роскошная вилла рядом с Владивостоком. После кончины наместника она не использовалась.

Плеханов был напряжён, но едва он увидел Макарова, как напряжение как рукой сняло. Степан Осипович сидел за столом и встал, едва увидев гостя, осмотрел его цепким взглядом видавшего виды моряка и предложил сесть:

— С кем имею честь? Да вы присаживайтесь...

— Николай Александрович Плеханов, капитан ледокола "Белый Медведь", — отрекомендовался плеханов, — у вас есть достаточно времени для разговора?

— Иначе я бы вас не вызвал, — ответил макаров, — Николай Александрович, ответите на несколько простых вопросов? Удовлетворите любопытство старика...

— Конечно, Степан Осипович, — Плеханов улыбнулся, — у меня есть больше ответов, чем у вас вопросов. Но давайте начну с начала? Итак....

* * *

Полчаса спустя.

* * *

Макаров уже не выглядел так... уверенно. Он сидел, обдумывая сказанное и увиденное. Было о чём подумать!

— Значит, всё так плохо? — лицо у Макарова было хмурым, даже его борода выглядела грозно.

— Не так, как может показаться. Часть слабостей всегда есть, но тут это приобрело полный катастрофичный масштаб. Но мы уже начали сглаживать углы...

— Да? Варяг не был утоплен — это хорошо. Ходят слухи, что вы захватили Асаму, в то же время ходят слухи, что Асама взорвалась на мелкие кусочки... — Степан Осипович выжидающе посмотрел на Плеханова.

— Оба варианта верны, как ни странно. По официальной версии — Асама была захвачена. По реальной — взорвалась, вместе с "Корейцем".

— Что-то не сходится.

— Всё сходится. Та Асама, что сейчас расстреливает японские суда — была изготовлена у нас, и переправлена сюда подобным нам образом. Так что официальная версия имеет материальное подтверждение.

— То есть у нас есть ещё один весьма мощный броненосный крейсер? — Макаров удивлённо посмотрел на Плеханова.

— Более того — мы перехватили партию золота и купили за это золото у немцев пять крейсеров, два безбронных, и три нормальных. Два Виктория Луизе и один Фюрст Бисмарк. Команды этих судов были уволены из кайзермарине и наняты нами...

— Хитрая политика, — махнул рукой Макаров, — обычное дело. И немцы пошли на такой шаг?

— Вильгельм лично разрешил, — улыбнулся Плеханов, пододвигая к себе чашку с чаем, — да и заплачено было сполна, и горка золота сверху. Так что, сейчас в море под руководством Руднева ходят сразу семь вымпелов — Варяг, Викинг, и пять немцев — их ещё не переименовали, просто флаги поменяли. За этот месяц с небольшим мы серьёзно модернизировали корабли. Плюс скоро японцы будут тащить в Японию два новеньких крейсера Джузеппе Гарибальди. Очень неплохих крейсера, к слову, мы готовимся к их захвату, так что к концу месяца их будет уже девять.

— Семь сильных крейсеров — это уже серьёзно, — макаров отпил чаю, придержав рукой большую пышную бороду, — есть мнение, что Руднева пора в контр-адмиральский чин возводить.

— Да, я думаю, это лишь вопрос времени. Мы отправили в петербург фотографии боя у Чемульпо и личные заметки Руднева, с просьбой опубликовать в газетах. Думаю, скоро он станет народным любимцем.

— Для этого всё и затевали, да?

— Не скрою, — Плеханов понурил голову, — мы решили, что правительство, в том виде, в котором оно бездарно проиграло войну, поддерживать смысла нет. А вот достойных того людей, на которых надеется народ, есть смысл поддержать.

Макаров хмыкнул, поставив со звоном чашку в тарелочку.

Встреча происходила в кабинете, обставленном в английском викторианском стиле. За окном была глубокая ночь, но яркое электрическое освещение, что было редкостью, но для дома наместника не новшеством, позволяло вести ночной образ жизни. Степан Осипович привык по ночам спать, но тут ситуация была особая — не до сна, когда такие вещи творятся! Плеханов выглядел свежим, он мало того что выпил кофе, так ещё и хорошенько выспался днём, так как уже давно перешёл на ночной образ жизни. Ночью легче всего вершить разбой и перехватывать японские суда, поэтому вся эскадра работала почти всегда по ночам, так удавалось подойти на пистолетный выстрел, прежде чем с сухогруза заметят крадущийся откуда-то сзади крейсер.

Макаров был шокирован известиями, но всё же, надежда не покидала его. И в то же время он чувствовал большую вину и разочарование — потомки помнили его как героя, но помнили и все его просчёты, допущенные во время службы. Им хорошо запомнилась и идея облегчённых снарядов, и безбронных судов, которые активно продвигал Макаров, и принятие на вооружение пушек Канэ вместо Армстронга... Конечно, дело было не в нём — французы кое-где подмазали и поехало, но он то согласился! Привлечённый скорострельностью пушек, согласился, и со всей свойственной ему пробивной силой продавил эту идею.

Выходило, что одной из причин поражения в войне послужила и его ошибка. Очень важной причиной, а не одной из миллиона таких же — снаряды и пушки русских кораблей оказались слишком слабы для противостояния японцам, поэтому и последовали тяжкие последствия... Макаров сильно переживал по этому поводу — ему не хотелось подвести людей. Одно дело, когда в кабинете принимаешь решение, другое — когда в нос тычут его последствиями.

Он грустно вздохнул и посмотрел на Плеханова.

— И что же вы намерены сейчас делать?

— Не дать вам проиграть войну, конечно же, — тут же отозвался командир, — наместник погиб, царствие ему небесное, теперь вы — фигура номер один не только на флоте, но и на всём дальнем востоке. Условно говоря, именно на вас возлагают надежды на победу в войне.

— Многовато чести, — ответил Макаров, — я скован приказами его величества, и не могу действовать так нагло и свободно, как Руднев.

— Победителей не судят, — Плеханов пожал плечами, — а Руднев не только нашёл выход из казавшейся безвыходной ситуации, но и начал крайне активную деятельность по срыву японской интервенции. Мы поможем вам, чем только сможем, чтобы вы оправдали доверие народа.

— И зачем? — Макаров удивился, — нет, вы уже сделали больше, чем необходимо для победы. Наша армия слаба, это так, я не скрою, да и флот нуждается в хорошенькой чистке, ну так я это и без вас знаю и могу устроить.

— Степан Осипович, мы предлагаем вам свою помощь. Безвозмездную и искреннюю. Помощь материальную и техническую. Для начала — сменить все орудия на русских кораблях, заменить весь имеющийся боезапас. Для нас это не непосильная задача.