| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Тридцать первого октября в моей квартире наступил Армагеддон. С раннего утра надо мной издевалось несколько рук повелителей ножниц и плоек. Кстати, одному такому я именно плойкой и хотела выколоть глаз, когда он обозвал мои волосы "лохматым одуванчиком" и предложил выкрасить меня в блондинку. От расправы его спас дед, вовремя заметив мой взбешенный взгляд.
Визажистка прибыла несколько позже, и она была великолепно молчалива. Девушка не стала раскрашивать меня под клоуна, а всего лишь подчеркнула косметикой мои достоинства и скрыла следы бурного девичника. Дед, кстати, нахмурился, увидев меня с утра, но, как ни странно, не сказал ни слова. Он вообще был подозрительно малословен и задумчив.
Платье Марра привезла лично. Она вплыла в мою обитель степенно, словно вокруг нее не было никакой суеты, и нарочито медленно расстегнула чехол. Все посторонние были выставлены за дверь, а костюмерша выдала мне кружевное белье, чулки и подвязки. Далее последовал черед пока еще незнакомого мне платья. Я боялась вздохнуть лишний раз, чтобы не разрушить того очарования, которое некстати навеял мой наряд. Именно поэтому корсет затянулся с первого раза.
Когда все приготовления были закончены, выгнанные снова приглашены, в комнате, в центре которой я стояла, воцарилась тишина. У меня вспотели ладони — не могла же Марра напортачить — и я медленно повернулась к зеркалу.
Выходя замуж по любви, я была бы самой счастливой невестой на свете. Мое платье было простым и в то же время невероятно прекрасным и оригинальным. Тяжелая юбка в пол, расшитый золотистым бисером корсет, и тонкое нежное кружево по контуру всех деталей. И не важно, что оно было не белое — кремовый цвет добавлял мне невинности и какой-то фарфоровой хрупкости. Линия груди подчеркнута идеально — у платья отсутствовали бретели, но это нисколько не доставляло мне дискомфорта — я уже говорила, что Марра свое дело знает. Закрытые туфли на высоком каблуке полностью гармонировали с нарядом. Последним штрихом в композиции стала полупрозрачная фата, пришпиленная сзади в подкрученные и лишь слегка присобранные волосы, оставленные свободно спускаться на обнаженные плечи.
— Прекрасно, — одобрил дед, посылая ласковый взгляд автору платья. Марра зарделась. — Нам уже нужно выезжать.
По дороге меня охватила необъяснимая тревога, несмотря на то, что Энайя не отпускал моей руки. Почему я никак не могу смириться с тем, что это всего лишь фарс, формальность, игра на публику? — Не думай, что я продаю тебя, Альена, — неожиданно тепло произнес дед. — Картер не обидит тебя, и возможно однажды ты даже скажешь мне спасибо.
Я промолчала, отворачиваясь к окну. Мне не хотелось, чтобы дед увидел навернувшиеся на глаза слезы, а ведь я дала себе зарок никогда при нем не плакать. Это все нервы, успокаивала себя я, уже сегодня все закончится, начнутся серые будни, где мне придется всего лишь играть роль влюбленной дуры. Всего лишь играть роль...
Мы подъехали к ЗАГСу. От количества встречающих мне стало неимоверно страшно, и не держи меня так крепко дед, непременно сбежала бы, задрав юбки.
Картер стоял на нижней ступени с букетом в руках. Аристократичную бледность (или тоже бурно хоронил свою свободу) подчеркивал темно-синий строгий костюм, рубашка соответствовала по цвету моему наряду, на шее уже висел идеально завязанный хомут-галстук для новоиспеченной супруги, а букет чайных роз обвивала золотистая ленточка. Рядом с ним, чуть поодаль, переминался с ноги на ногу свидетель, тоже клановник, встречаемый мной раньше на приеме. Рэй Орини, если не ошибаюсь. Арэна расположилась напротив и отчаянно строила глазки своему коллеге по событию.
Открыл дверь и подал мне руку Энайя, заменив таким образом отца, традиционно вручающего руку невесты будущему мужу. У деда всегда были свои традиции и законы, а все остальное он свободно и без зазрения совести нарушал. Я осторожно выбралась из машины под аплодисменты гостей и застыла возле деда. Он тем временем по-родственному обнял Картера, что-то сказал ему, я не расслышала из-за шума, и протянул мою руку клановнику. Картер преклонил предо мной колено, вручил букет, после чего сжал мои ледяные пальцы и потащил меня за собой, что-то бормоча про холод собачий и чью-то бестолковость. Вокруг нас сразу засуетились какие-то женщины, в одной из которых я узнала мать моего будущего мужа, свою без двух минут свекровь. Если бы я была кошкой, на мне сейчас бы встала дыбом шерсть от осознания того, что теперь у меня будет гораздо больше людей, по-родственному претендующих на мое время и внимание.
Мы шагнули в теплое помещение Дома бракосочетаний и застыли у огромных резных дверей. Сотрудница ЗАГСа тут же объяснила, как на церемонии нужно построиться молодым, родителям и гостям, проинструктировала нас по поводу колец и росписи и удалилась, оставив нас дожидаться начала казни. Картер легонько потряс меня за руку, привлекая внимание, а когда я обернулась, ободряюще улыбнулся и прошептал:
— Давай просто сделаем это и все.
Возможно, и он сейчас представляет на моем месте совершенно другую девушку, но раз уж так сложились обстоятельства, мы должны вместе побороть их и идти дальше. И если не рука об руку, то хотя бы плечом к плечу.
Заиграла музыка, я вздрогнула, увидев распахнувшиеся двери, но последовала за Картером в зал регистрации. Вокруг началась какая-то суматоха, клановника толкнули, он как-то странно согнулся и его совершенно взбешенный взгляд лихорадочно заметался вокруг, но столкнувшись с беспокойством в моих глазах, он улыбнулся и продолжил движение на указанное нам ранее место в центре. Как расположились гости, я уже не видела, нашим вниманием завладела другая сотрудница этого заведения, начав свою торжественную речь:
— Создание семьи — это ответственный и серьезный поступок, это решение двух любящих сердец, это союз единомышленников.
Нет, это решение одного меркантильного старика и не менее корыстного клановника.
— Это счастье, которое супруги готовы разделить друг с другом и одарить им родных и близких. Однажды судьба соединила вас, наполнив ваши сердца светом и радостью.
Соединила, как же... Наполнив мою голову болью и истребив пару тысяч ни в чем не повинных нервных клеток.
— У вас есть то, что ищут миллионы людей, а находят лишь избранные. Это — Любовь!
Это власть и деньги, дорогуша. И пара десятков выгодных контрактов.
— Именно она объединяет сердца и судьбы, мысли и стремления на пути к достижению великого искусства — жить ради счастья любимого человека.
Да-да, именно она...
— Наступает торжественный момент регистрации брака.
И словно гильотина опустилась мне на шею. Даже циник внутри меня заткнулся, лишь задрожали коленки, а голос женщины-регистратора стал проникновеннее.
— На пороге новой жизни я прошу ответить вас, является ли ваше желание стать супругами взаимным и искренним.
О господи, нет!
— Согласны ли вы, Лекс Картер, любить и оберегать Альену, заботиться о ней, быть ей верным и преданным супругом, разделять все заботы и радости?
— Да, — ударом топора прозвучал короткий ответ клановника.
— Согласны ли вы, Альена Дархау, быть доброй женой, верной спутницей Лексу, любить его и помогать во всех делах, разделять с ним ответственность за воспитание ваших будущих детей?
— Да.
Удивительно, даже голос не дрогнул.
— В этот радостный момент я приглашаю вас расписаться в Акте заключения брака.
Мы синхронно оттаяли и поползли к столику, чтобы расписаться в своем приговоре к замужеству-женитьбе. Сначала свою подпись поставил Картер, потом он забрал у меня букет и свою подпись поставила я. Далее эту процедуру повторили свидетели. Мы вернулись на свое почетное место, и церемония продолжилась.
— А теперь я прошу вас обменяться обручальными кольцами — древним символом любви и верности, простым и священным.
Я смотрела на приближающиеся золотые ободки, словно на хрустальном блюде вместо них лежали змеи. Кто и когда купил нам кольца? Я считала, что на мне останется помолвочное кольцо, но у Картера на этот счет было другое мнение. На безымянный палец правой руки скользнул золотой ободок, узнаваемый общественностью как самое настоящее обручальное кольцо. Клановник легонько коснулся его губами, оставив меня в недоумении — можно было бы обойтись и без показухи. Я повторила процесс куда более просто.
— Сегодня, тридцать первого октября, родилась новая семья. Лекс и Альена, отныне вы — муж и жена. Поздравьте друг друга первым супружеским поцелуем.
Я слегка сдала назад, и Картер смекнул, что сейчас будет что-то, отдаленно напоминающее скандал. Пока это не произошло, он притянул меня к себе и отрывистым поцелуем впился в губы. Гости тут же отмерли и на нас обрушился шквал их эмоций и поздравлений.
На выходе из ЗАГСа муж, как и положено по традиции, поднял меня на руки и вынес на улицу, где нас тут же осыпали лепестками роз и какой-то крупой. Мне захотелось бросить в ответ чего поувесистее, но Картер целенаправленно нес меня к машине — сияющему белоснежному лимузину, заказанному специально для нас. Возникла заминка с запихиванием меня внутрь, и когда я, наконец, уселась и хотела скинуть туфли, к нам присоединились родители Картера, свидетели и тамада. Своих родителей я так и не увидела.
Картер разместился на сидении рядом со мной, так же удивленно взирая на собравшуюся внутри машины толпу, которая уже разливала шампанское и выкрикивала поздравления. Наш дурдом на колесах тронулся, а я вжалась в кожаную обивку, возмущенно зыркая на непрошенных попутчиков. Впереди нас ехал джип с мигалками, обеспечивая нам свободный проезд, но какой стороне он принадлежал — я не знала. Да это было и не важно, потому что я жаждала как можно быстрее покинуть это тесное общество, а не стоять с ними в пробках на выезде из центра. За нами выстроился свадебный кортеж, и такой разношерстной змеей мы прибыли к арендованному кафе.
На пороге нас хлебом-солью встретила делегация из родителей, причем как там оказались вперед нас Картеры, ехавшие с нами, для меня так и осталось загадкой. Наконец-то я увидела своих предков — мать стоит зареванная, а отец выражает собой крайнюю степень равнодушия. Картеры же, напротив, улыбаются мне как родной.
— Дорогие дети, — дрожащим голосом начала остиньора Картер, протягивая поднос с караваем, — сегодня вы стали единым целым, но кто-то из вас все равно должен быть главным в семье.
Подхватила тамада:
— Кто откусит кусок больше, тот и дома командир.
Честно признаться, на каравай я смотрела с вожделением, потому что больше суток ничего не ела калорийнее чая и сухарей. Первый кусал клановник, отхватив весьма приличный кусок (еще бы, имея такую квадратную челюсть). А мне по покусанному кусать было легче, поэтому мой кусок оказался больше, мягче и вообще м-м-м...
— Молодец, Альеночка, быть тебе дома хозяйкой, — умиляясь, одобрила свекровь, отбирая у меня трофей буквально изо рта. Я тут же внесла свекровь в список нелюбимых родственников и печально проводила взглядом ускользающий от меня каравай.
— А теперь молодым чарочку за здоровье и крепость их семьи, — продолжила тамада.
Поднесли вино, и мой желудок запросился к горлу. Картер что-то шепнул матери, та обеспокоенно посмотрела сначала на мой живот, затем в лицо и поменяла бокалы. Клановник кивнул, мол, можешь брать, и я с удовольствием глотнула обычный лимонад.
— Муж молодой, не смотри, что худой, хватай свою жену, через порожек — ну!
Ну через порожек мне не очень-то хотелось, но меня особо и не спрашивали. Нас снова закидали какой-то гадостью, пара лепестков даже угодила в вырез платья. Опуская меня на пол, Картер двумя пальцами извлек их оттуда, и на мой вопросительный взгляд, спокойно ответил:
— Платье жалко.
Гости расселись за столы, предварительно вручая нам свои подарки. Мы же уселись за стол последними, и я с наслаждением избавилась от туфель, которые Арэна тут же заменила на тапочки. Картер как-то сгорбился за столом, наводя меня на мысли, что ему, наверно, тоже хотелось бы переобуться, а еще лучше — переодеться.
Вино полилось рекой. Фотограф (не иначе, дед постарался) не желал оставлять нас в покое, а тамада командовала подвыпившим парадом. Конкурсы становились все изощреннее, мои родственники перемешались с родней Картера и весело сходили с ума под руководством тамады. Я повеселилась от души. Картер же лишь иногда улыбался, я все чаще бросала на него тревожные взгляды. Не могу же я одна играть роль счастливой новобрачной, когда он сидит словно на поминках? Он поймал мой взгляд и на несколько секунд завис. А потом произнес привычную для нашего прошлого знакомства фразу:
— Что ты на меня так смотришь?
Как — так — он никогда не объяснял.
— Ты осознаешь, что мы теперь — семья? — задала я невпопад первый пришедший мне в голову вопрос.
Картер почти равнодушно пожал плечами. я вопросительно подняла брови.
— Я думаю сейчас вот о чем. Ты вот вся такая красивая сегодня, улыбаешься, а понимаешь ли ты, как ломаешь свою жизнь этой свадьбой.
Моя улыбка тут же погасла.
— Ты мог бы не напоминать мне об этом, — резко ответила я. — Два года, Картер, и я надеюсь больше никогда тебя не видеть.
Он отвернулся, но я успела заметить, как крепко он стиснул зубы. Ты все прекрасно знаешь сам, и незачем усложнять.
Я не смогла себе вернуть прежнее настроение. Улыбалась через силу лишь в объектив камеры, а на все остальное реагировала с редкостным пофигизмом, пока тамада не объявила танцы и нам пришлось в них участвовать.
Первый танец я танцевала с отцом, а дальше мне не дали присесть ни на минуту. Все родственника мужского пола со стороны Картера, коллеги, братья, друзья, даже глава клана поборолся за право танцевать с невестой.
— Альена, вы божественно красивы, — восхитился он. — Я счастлив держать вас за руку.
Глядя на его улыбку, я никак не могла понять, как этот человек смог организовать такую сложную и противоречивую систему, как клан. Для этого недостаточно быть просто лидером или хорошим бизнесменом, нужно быть акулой с железными зубами, коих в Сартари я просто не замечала.
— Благодарю, остиньор Сартари, ваши слова слишком лестны.
И все же, с ним не мешает вести себя осторожно. Что я о нем знаю? Правильно, ровным счетом ничего.
— Я повторюсь, но скажу еще раз, что безмерно рад выбору Лекса. Я вижу в вас большой потенциал.
Знать бы еще, зачем он лично вам и в чем именно мой потенциал, но таких вопросов задать пока еще действующему главе я не могла.
— Не задумывайтесь над этим слишком, Альена, — подметил Сартари, все также тепло улыбаясь. — Вам сегодня есть о чем подумать и без этого.
Он указал на Картера, а тамада тем временем объявила финальный танец. На полу быстренько соорудили сердце из свечей, внутрь которых загнали молодоженов. Жечь будут, подумалось мне, но заиграла медленная сентиментальная композиция, и Картер повел меня в танце.
— Посмотрите на молодых, — проникновенно произнесла тамада, — не могут оторвать друг от друга влюбленного взгляда. Еще бы, ведь они знают, что впереди у них самое большое таинство — первая брачная ночь.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
