Алхимик с Земли. (общий файл)

— Морс, из Драхмы, знакомый по блату достал, у нас его не производят.

Я разлил по стаканам и, кивнув на курицу, произнес:

— Налетайте.

Попутчики себя ждать не заставили.

— Домой едешь? — спросил меня Ульрих после того, как все мы наелись, и его брат сгонял выкинуть кости.

— Да, как и вы, как поездка?

— Да сделали всё, что планировали: навестили родичей, отдохнули, а ты?

— Не особо удачно, я ездил в поисках знания по алхимии, но по интересующий меня теме ничего не нашёл, вернее, узнал, что не там искал, и сейчас, наконец, еду на Родину. Проклятый Кретчет, два года тут прожил. Что нового дома-то? Сами знаете, что там ничего интересного не пишут, — киваю на газеты, лежащие на столе.

— Ну, мы же сами тоже домой едем, откуда нам знать-то?

— Так я давно не был, а вы сюда не особо давно приехали, много не пропустили.

В общем, так и прошел весь первый вечер в поезде с попутчиками за интересным разговором, в ходе которого я выпытывал как можно больше новостей.

* * *

Очнулся я утром, хотелось пить, я сел и едва не ударился головой об потолок — я спал на верхнем ярусе, хорошо хоть что залезть сюда смог... Немного придя в себя я достал бутылку с водой и сделал несколько глотков. Хорошо хоть окна чуток приоткрыты, и поступает свежий воздух, а то было бы трудно дышать из-за духоты, как я уже понял, вентиляция работала слабо, если вообще была. Мои соседи ещё спали, так что я тихо спустился и, захватив свои рыльно-мыльные, отправился совершать утренний моцион. Умывшись и почистив зубы, я возвращался посвежевшим в купе, когда у входа увидел обеспокоенного проводника.

— Доброй день, господин, вы не видели в проходе ключ? Я уронил, когда проходил мимо, — посмотрел он на меня с волнением. Хорошо играет. Хотя учитывая то, что в мешке, у него скорее всего ломка? Впрочем, не важно, главное, что содержимое этого мешочка для меня не предоставляет ничего интересного.

— Да видел, медный с гравировкой орла?

— Да, он, — произнёс он и улыбнулся с облегчением.

— А почему орёл? — спросил я.

— Орёл — гордая и свободолюбивая птица, — ответил он, после чего, подмигнув, продолжил, — Да к тому же мастер никакие другие гравировки делать не умел.

— Я его подобрал, сейчас вынесу.

Соседи ещё спали, я спокойно достал мешочек, после чего вручил его проводнику и попрощался с ним. Конспираторы, мда... сказал, что выдаст ключ, а дал мешок... И не могли они, что ли, отзыв поумнее придумать? Делать было нечего. Я посмотрел в окно и увидел, что солнце только-только взошло над горизонтом, значит сейчас раннее утро, так что я забрался к себе наверх и после пары минут наблюдения за движущимся пейзажем за окном уснул.

* * *

За время пути мы неплохо сдружились, и меня пригласили в гости, но, к сожалению, я был вынужден отказаться — мне предстояло как можно скорее добраться до столицы. Говорить я, кстати, стал без акцента, если раньше он еле был заметен, то теперь чтобы заметить, потребовалась бы специально обострять на этом внимание. Ну, это вполне естественно — полное погружение в среду весьма способствует повышению скорости обучения. Так же ощутимо похолодало, стало ощущаться наступление осени, хотя у меня дома уже первый снег выпал, тут однако было ещё относительно тепло. За окном постоянно шёл дождь, изредка переходящий в ливни, которые вскоре заканчивались. Судя по газетам, в Аместрисе было всё спокойно, не проскальзывало в них никакого ощущения напряженности. Впрочем, это не очень соответствовало действительности — как мне рассказали братья, начались какие-то гонения на ишваритов, а в остальном было всё спокойно.

Вэстсити оказался большим городом — в нём проживало около 230 тысяч человек, и он был промышленным центром области. В этом же городе мне пришлось сойти с поезда — он дальше не следовал из-за разницы в ширине рельсовой колеи.

Попрощавшись с попутчиками и выйдя из вагона, я огляделся. Люди стремительно покидали вагон, и вся эта разношёрстная толпа постепенно рассасывалась, часть скрывалась в вокзале, часть устремилась к другим поездам, некоторые просто рассасывались... Я добрался до касс и купил билет на поезд до столицы, который ожидался через три часа. Так что, когда я приеду в Централ, у меня останешься ещё двадцать один день до очной ставки. Всё это время я намеревался использовать и осесть в Централе. Я ещё на родине узнал, что в Аместрисе существуют государственные алхимики, в отличии от наших, они все поголовно были военными. Учитывая всё это, приходилось признать, что чтобы как-то добраться до философского камня, придётся в любом случае проникать в армию, и желательно при этом будет остаться в столице, ведь Архив Центральной Библиотеки содержит все отчеты и прочие бумаги. Записи о философском камне всегда зашифрованы, значит потребуется долгий, регулярный доступ, а, значит, он точно должен быть легальным. Нужно будет попасть в набор.

Я выдохнул пропахший гарью воздух и направился в здание вокзала. Погода была всё так же уныла — небо было затянуто тучами, и шла постоянная небольшая морось, которая порой била в налёт в лицо из-за резкого порывистого ветра. Я съёжился поплотнее в своей шинели и ускорил ход. Я зашёл в здание. У входа стояли полицейские, военных не было видно. Здание было двухэтажным, но второй этаж не был сплошным — он был словно внутренний балкон. А в центре зала стоял памятник неизвестной мне композиции — солдат устало опирался на ружьё и смотрел вдаль с, как мне показалось, обреченно-решительным выражением лица. Весьма интересный памятник. Я направился на второй этаж — там было несколько закусочных и магазинов с различными инструментами, техникой и одёжкой.

* * *

На втором этаже оказалось несколько кафешек и магазинов. Я посетил магазин одежды и купил себе рубашку, штаны и куртку, после чего, став выглядеть как типичный аместриец, по крайней мере, теперь сложновато было принять меня за имперца. Затем я зашёл в харчевню и заказал там себе солянку и жареную картошку, после чего расслаблено просидел часа два, неспешно наблюдая за окружающими, примечая людские привычки — как здороваются, прощаются, мимику, что используют при общении, пытался прочитать по губам, что говорят те или иные люди. Так неспешно прошло почти два часа, и я, встав, направился к следующему поезду. По пути к перрону я заглянул в ларёк, что стоял по пути, и купил там стопку различных газет и несколько брошюрок по культуре и истории Аместриса (честно говоря, я был немного удивлён — у нас в Драхме таких не было), после чего, дождавшись на перроне поезда, сел на него.

В этот раз я ехал один. Газеты кончились довольно быстро, а брошюрки были прочитаны следующим днём. Все другое время я сидел и со скучающим видом смотрел на проплывающие за окном пейзажи и наслаждался бездействием — скоро путешествие окончится, и у меня свободного времени станет гораздо меньше, если вообще не пропадёт — помимо обычного устройства в какую-либо госструктуру, мне всё-таки придется налаживать отношения с коллективом, можно, конечно, и без этого, но тогда отдача будет минимальна — всё-таки на текущем этапе для меня основную роль играет человеческий фактор. После различных вариантов, обдуманных мной, наиболее удобным мне казалось стать государственным алхимиком Аместриса. Прежде всего они имеют доступ к определенного вида архивам или возможность допуска, разрешено ношение и применение оружие. Очень часто, оказавшись в некоторых местах, достаточно показать лишь своё удостоверение и тебя, как минимум, не тронут. Хотя народ госалхимиков не любил и боялся, что, впрочем, было обосновано.

Неожиданно я услышал выстрел, а вскоре и топот в коридоре, судя по звуку человек был не особо тяжелый, правда по нему же было ясно, что этот человек уже выдохся. Я на всякий случай начал надевать на руки свои перчатки. Дверь в купе распахнулась, и на пороге оказалась необычная девушка, лет где-то семнадцати-восемнадцати, с белыми длинными волосами и красной радужкой глаз, при этом кожа её была немного загорелой. Но несмотря на всё это мой взгляд зацепился за правый бок который придерживала девушка. Из под руки было видно медленно растекающиеся кровавое пятно. Её глаза в панике заметались, и я, не дожидаясь пока она предпримет какую-то глупость, рывком приблизился к ней и, схватив её за руку, утянул в купе, после чего закрыл дверь. Это был шанс — судя по глазам она ишваритка, а, как я узнал их начали притеснять, а вскоре, скорее всего, вообще и вне закона объявить могут. Мне нужны люди, обязанные мне. А человек на нелегальном положении может мне много чем помочь, вряд ли она кого отобьёт по моей указке, но в самом худшем случае я просто приобрету своего осведомителя в иштваритской среде, что тоже может пригодиться. Да в любом случае придумаем, как можно использовать. Я даже знаю, как спрятать её в купе.

— Встань и не двигайся, — резко произнес я, не дай Бог начнёт истереть или что-то ещё, после чего залез в саквояж и достал небольшой брусок металла. Я положил его на пол и, приложив к нему свою руку, запустил реакцию преобразования. Слиток потек и устремился вверх, обхватывая тело, я сосредоточился и начал формировать сплошной доспех вокруг неё. Чистая бутафория, доспех времён средневековья — латный рыцарский, так же и шлем с забралом. Когда через минуту её лицо скрыл шлем, я откинул сиденье на противоположной стороне вверх и приказал ей залезать. После того как я помог ей устроится, произнес:

— Как только преследователи пройдут, я тебя выпущу, а пока лежи тихо и не двигайся, — и, услышав в ответ утвердительное мычание, опустил крышку. Затем, расслабленно сев, достал бланк подорожной и вписал туда доспехи, восстановив алхимией печать (пришлось писать поверх неё), и принялся читать газету. Меж тем по коридору снова раздался топот и унёсся дольше, я выдохнул и продолжил чтение. Через пару минут я услышал, что звук множества шагов, а потом стук в купе, потом в другое, затем в соседние. Наконец, поскучали и ко мне в дверь Ну что ж, пришла и моя очередь. Я встал, и неспешно подойдя к двери, открыл её. Передо мной стоял военный, офицер в темно-синей форме (китель, штаны, фуражка), видом напоминал богатыря, меж тем всё впечатление убивали куцые усики, что он пытался отрастить. Пока я его оглядывал, он достал руку из кармана и помахал серебряными часами с изображением Уробороса на цепочке, и произнес:

— Государственный алхимик Зигмунд, известный так же как Сумеречный алхимик, необходимо проверить ваше купе. Впустите, в поезде находиться опасный рецидивист.

Я посторонился впуская военного. Алхимик — это плохо, если он будет дотошно досматривать, то он без труда найдёт девчонку. Не так трудно алхимику разобрать и собрать предмет, в том числе и доспехи. Зигмунд меж тем прошёл вперёд, огляделся и спросил:

— Вы едете один?

— Да.

— Необходимо также проверить багаж, — произнес он, и я откинул обе силушки, показывая сумку и вещмешок с одной стороны и доспех с другой. Зигмунд развязал вещмешок заглянул в него и положил назад, посмотрел на пакет, потом повернулся к доспеху и произнес:

— Хм, очень интересно. Доспех, при том довольно необычный, если я не ошибаюсь, такие были в ходу лет триста назад? Но я никогда не видел такого небольшого, — проговорил он и, наклонившись над доспехом, принялся его рассматривать.

— Господин, это подделка, её сделал мой друг-алхимик, она несёт только декоративную функцию. Моему заказчику необходимо просмотреть муляж, прежде чем сделать полный заказ партии.

— Ясно, а почему вы везёте его с собой, а не в багажном отделе?

— Господин, а как я его восстановлю в случае повреждения или кражи? Грузчики уже сломали один экземпляр, запасных не осталось.

Он посмотрел на меня усталыми глазами:

— Ладно, всё с тобой ясно. Давай документы и подорожную.

Я достал документы и подорожную.

— Весьма занятно, назвать боевой доспех культурной экспозицией, а при мне подделкой, чтобы не платить за перевоз груза, — ухмыльнулся Зигмунд, впрочем, в паспорт он даже не взглянул, наверное, фальшивая подорожная успокоила его относительно комплекта доспехов. — Впрочем, это не моя епархия, хотя, хотя... Знаете что, как придёте и освободитесь, приедете по этому адресу, а ещё лучше, если пришлёте один экземпляр, оплачу.

Я взял протянутую бумажку с написанным на ней адресом. Зигмунд, ухмыляясь, вышел. Ценитель искусства? Странно, почему же я ему не верю. Я расслабленно выдохнул и, подождав когда шаги удалились, произнес:

— Подожди ещё немного, нужно быть уверенным, что он внезапно не нагрянет.

Я подождал ещё несколько минут. Впрочем, беглянку искали в других вагонах, так что я помог ей выбраться, после чего превратил доспехи обратно в слиток. Как только я это сделал, девушка со слабым стоном потеряла сознание и упала. Я запер дверь в купе и, уложив её на кушетку, достал из саквояжа пару бинтов с берилловым раствором, после чего закатал вверх футболку, обнажая бока и живот. Вот рана. Так: дырка, с другой стороны — тоже, отверстие сквозное, это хорошо, выковыривать пулю не надо, кровь течёт медленно, не пульсирует, темная. Это хорошо, ибо я не знаю, как бы останавливал артериальное кровотечение, а венозное не так страшно, не умрет. Я ещё порылся в своей походной аптечке, отыскал там хирургическую иглу и, обработав раствором, зашил рану, после чего наложил бинтами повязку. Девушка все ещё была без сознания. Я налил стакан воды и приоткрыл её рот, вливая туда понемногу воды, следя за тем, чтоб она её пила. Уф, какое хорошее дело рефлексы. На текущий момент — всё. Я посмотрел на пол, мда, лужа крови, что вылилась из доспехов, и её раны — явно то, что нужно, если сюда зайдут... Через полчаса, убрав всевозможные следы крови, я снова сидел на своём лежаке и обдумывал свои дальнейшие действия. В общем, всё пока было более или менее ясно, снова облачу её в доспех, а там пусть грузчики выносят, но интересно тут другое. Кто она такая, в какую историю вляпалась, и смогу ли я её использовать? Впрочем, посмотрим на её реакцию как очнётся, время ещё есть, ехать ещё сутки. Я посмотрел в окно. За ним снова шёл дождь. Впрочем, ждать осталось недолго.

* * *

Я как раз закончил в очередной раз читать брошюрку, когда услышал слабый стон с соседнего лежака. Спасённая наконец очнулась и смотрела в потолок, сжав челюсти, скорее всего от боли. Я налил ещё один стакан и, поднеся к её лицу, напоил. Она облегченно выдохнула.

— Легче? — спросил я, на что она едва видимо кивнула.

— Вот и хорошо. Пуля прошла навылет, артерии не задеты. Бинт наложил. Ничего серьезного с тобой не произошло, разве что крови ты потеряла прилично, для непривычного к этому организма у тебя должно быть весьма скверное самочувствие, — я налил ещё один стакан и, протянув ей, произнес: — Пей.

После того как она утолила жажду третьим стаканом, я спросил:

— Скажи-ка мне, отчего за тобой гнались те дружелюбные ребята?

Она молчала, я лишь пристально на неё смотрел, давая ей время собраться с мыслями, и, когда я уже думал задать вопрос снова, начала свой рассказ: