Многоцветная магия. Часть 2. Защита от ненависти

И теперь, увидев на углу Большеохтинского кладбища женскую фигуру в светло-сером костюме, он приблизился к ней и, назвав свое имя, предложил немного пройтись. Та согласно кивнула, хотя и бросила нерешительный взгляд на кладбищенскую ограду: выбранное главным место встречи ее явно немного смущало.

— Это очень тихое место, — объяснил ей Вадим. — Здесь нам никто не помешает разговаривать. Это вообще спальный район, так что днем тут очень спокойно.

Лилия кивнула, соглашаясь с его доводами, и они медленно, прогулочным шагом, двинулись вдоль кладбища.

— Ты мне написала, что тоже считаешь, будто бы этот мир можно изменить к лучшему, — осторожно начал Вадим, по-прежнему безуспешно пытаясь понять, что представляет из себя его спутница. Было очень похоже, что она чего-то опасается и вообще ощущает очень сильную неуверенность в себе, но из-за чего это происходило, он мог только догадываться. Кроме того, он не сомневался, что Лилия что-то от него скрывает. Но вообще, разобраться в ее характере и в чувствах, которые она испытывала в тот момент, было очень тяжело. К тому же Вадиму словно бы мешало присутствие еще каких-то людей, хотя больше никого поблизости вроде бы не было.

— Куда это он ее повел? Надеюсь, на кладбище они не свернут? — Лилит нервно подпрыгивала на месте, не спуская глаз с прогуливающейся по другой стороне улицы парочки.

— Пусть сворачивают, так даже лучше, — буркнул Юрий, отмахиваясь от девушки. В отличие от нее, он смотрел на идущих мимо кладбища "третьим глазом" и кроме них двоих видел еще и ярко-красную ауру невидимого Аскольда Тихомирова, которая так же медленно двигалась за ними на некотором отдалении.

— Почему это лучше?! Мы же их тогда увидеть не сможем! Придется за ними бежать!

— Зачем бежать, когда можно туда переместиться? Зато там нас никто из случайных прохожих не заметит. Или из волшебников.

— Нас и здесь мало кто заметить может, — добавила Ия. — Это очень тихое место, здесь и днем почти никого не бывает. И волшебников в этом районе живет очень мало.

— Ты-то откуда знаешь? — удивилась Лилит.

— Мы здесь жили, когда я была ребенком. А потом переехали, — объяснила Кушнир.

Симеон Ольховский смотрел на Альбину и ее спутников молча. Неожиданно они остановились, и все четверо наблюдавших за ними людей полностью переключили на них свое внимание, пытаясь угадать, о чем они могут сейчас разговаривать.

Златов бы сильно удивился, если бы узнал, что новый знакомый Альбины пытается уверить ее в существовании магии почти такими же словами, какими весной ее убеждал в этом он сам. С той лишь разницей, что о магических способностях девушки Вадим даже не догадывался. И сам не имел к волшебству ни малейшего отношения, за исключением чужой подземной магии, пропитавшей его ауру уже знакомым Юрию желтым оттенком.

— Ладно, допустим, что это правда, — Альбина старательно изображала на своем лице недоверие. — Но я все равно не понимаю, каким образом колдовство может, как ты говоришь, изменить мир. Ты же сам сказал — магия способна менять только какие-нибудь конкретные вещи...

— В том-то все и дело! — в голосе Вадима послышалось торжество. — Обыкновенные волшебники могут просто превращать один предмет в другой или менять свой внешний вид, или перемещаться из одной точки в другую. Ну, и еще некоторые мелочи. Все остальные способности они уже давно утратили — потому что им никогда не было дела до других людей и вообще до того, что происходит вокруг. Им было проще приспосабливаться к миру, а не делать его лучше. И только некоторые из них... вернее даже, только один еще не забыл, как это делается. И сумел научить этому нас.

— Нас — это кого? — уже не играя, а по-настоящему заинтересованно спросила Шорохова. — И каким образом он смог научить чему-то тебя? Ты же сказал, что ты не волшебник?

— Мы — это те, кто несет добро, — глаза Вадима фанатично сверкнули в начинающихся сумерках. — Нас пока не очень много, но это ведь только начало... И да, мы, конечно, не волшебники в полном смысле этого слова, но у нас у всех есть одна особенность, которая и помогла нам кое-чему научиться. И мне кажется, хотя я могу и ошибаться, что эта особенность есть и у тебя. Ты можешь почувствовать, что за человек перед тобой, что он чувствует и чего ему хочется, думает он только о себе или ему небезразличны другие люди.

Альбина задумчиво прикусила губу:

— Пожалуй, иногда я действительно это могу. Но я часто ошибалась.

— Главное, что для тебя это возможно в принципе. А значит, ты сможешь научиться и всему остальному.

— Научиться чему?

Шорохова почти физически почувствовала, что прячущийся рядом с ней Аскольд умирает от любопытства. Да она и сама вся превратилась в слух, уже не сомневаясь, что сейчас узнает разгадку всех этих таинственных несчастных случаев и самоубийств, а также беспричинной ненависти, возникающей у петербуржцев к своему родному городу.

Вадим снова взглянул на нее с нескрываемым торжеством:

— Сейчас увидишь.

Они остановились возле неприметного выхода с кладбища. Молодой человек приложил палец к губам и глазами указал на приоткрытую калитку, к которой приближался одетый в черное мужчина лет сорока. Вадим уставился на него немигающим взглядом, и Альбина, вовремя подключившая магическое зрение, ясно увидела, как аура ее собеседника засветилась слабым желтоватым цветом.

— Извините, — громко сказал Вадим, делая шаг навстречу к выходящему с кладбища человеку. — Вы не подскажете, сколько сейчас времени?

Мерцающий вокруг Вадима радужный ореол, в котором теперь уже совершенно явно преобладал желтый цвет, как-то странно заколыхался, словно вытягиваясь по направлению к этому мужчине. На какой-то момент их ауры соприкоснулись, но потом почти сразу вернулись на свои места.

— Без десяти восемь, — ответил случайный собеседник Вадима и шагнул к обочине, пытаясь поймать машину. Молодой человек продолжал следить за ним, одновременно краем глаза поглядывая на Альбину.

— И что дальше? — шепотом спросила девушка, когда перед незнакомцем затормозил какой-то автомобиль и он, быстро переговорив с водителем, забрался на заднее сиденье.

— А дальше этот человек станет другим, — с довольным видом сообщил ей Вадим. — Совсем другим, понимаешь? До того, как мы его встретили, он думал только о себе и еще, как мне кажется, об одной женщине — я почувствовал, что он очень сильно кого-то любит. Так сильно, что ради этого человека был готов абсолютно на все.

— И..? — Шорохова изумленно вскинула брови, постепенно начиная что-то понимать.

— А теперь он задумается о других вещах, о духовном. Вспомнит о том, что вокруг него живет куча людей, которые в чем-то нуждаются. И начнет им помогать, можешь ты себе это представить? Вот ты видела, как хорошо он был одет: по всей вероятности, он каким-нибудь бизнесом занимался. Значит — мухлил что-то, обманывал, налоги не платил, и, опять-таки, думал только о своей выгоде. А я сделал так, что для него этот бизнес станет ненужной суетой, и он найдет себе новую, более благородную работу. Может, учителем станет или санитаром в больнице. Можешь ты себе такое представить?

— Нет, — честно призналась Альбина. — Не могу. Ведь это будет уже не тот человек, кого мы видели, а совсем другая личность...

— Естественно! — радостно закивал ее спутник. — Совершенно другая, более нравственная, более возвышенная! Можно сказать, идеальная!

— А как же женщина, которую он любит? — тихо спросила Шорохова. Вадим пожал плечами:

— Если она — порядочный человек, она его поймет. Хотя это редко бывает, так что, скорее всего, он ее бросит.

— Но ведь это... Господи... Это тоже непорядочно — бросить свою любимую!..

— Непорядочно любить кого-то одного, ну или там, нескольких человек, — назидательно произнес Вадим. — На всех остальных-то ему было наплевать. Пошли дальше, сейчас я тебе покажу, как другие наши люди работают! — и взяв Альбину под руку, он увлек ее на ту самую тропинку, по которой его недавняя жертва только что вышла с кладбища.

Путь между надгробиями оказался таким узким, что идти пришлось "гуськом", друг за другом. Вадим двигался впереди, придерживая свисающие над тропинкой ветки растущих вокруг деревьев. Альбина тоже старалась удерживать их, по возможности, незаметно, чтобы они не ударили идущего последним невидимого Аскольда. Ее по-прежнему преследовало ощущение, что на них с Вадимом смотрят не только подстраховывающие ее волшебники, но и сообщники ее спутника. Хотя никаких посторонних аур ни за покосившимися оградами, ни среди деревьев видно не было.

— Осторожнее, не споткнись! — Вадим отвел в сторону очередную ветку, и перед идущими за ним волшебниками открылась пересекающая кладбище асфальтовая дорога. Тяжелый цветочный запах, стоявший среди могил, сменился приятным свежим воздухом, и все трое поспешили отойти подальше от кладбищенской ограды.

— Смотри, вон там! — Вадим протянул руку, указывая своей спутнице в конец дороги, где две девушки разговаривали о чем-то со сгорбленной пожилой женщиной, которая, по всей видимости, тоже возвращалась с кладбища домой. Они кивнули друг другу и начали расходиться в разные стороны, причем старушка шла как-то слишком уж медленно и неуверенно, даже для своего явно очень немолодого возраста. Голова ее, почти полностью скрытая черным платком, сильно тряслась.

А с другой стороны на пересекающую кладбище дорогу, скрипнув тормозами, завернула блестящая иномарка с тонированными стеклами. Торопились ли сидевшие в ней люди поскорее уехать из такого мрачного места или просто за рулем в ней сидел любитель быстрой езды, но, едва выехав на кладбище, машина резко набрала скорость и пролетела мимо Альбины и ее спутников так быстро, что те невольно шарахнулись назад. Бабушка же, увидев эту машину, совершенно неожиданно повела себя прямо противоположным образом: опираясь на палку, она спустилась с поребрика на проезжую часть, словно стремясь подойти как можно ближе к несущейся ей навстречу иномарке.

"Странно, — успела подумать Альбина, — она что, надеется, что ее подвезут?.." И вздрогнула от внезапного порыва ветра: стоявший рядом с ней Аскольд первым сообразил, что старуха собирается делать, и со всех ног метнулся к ней, на бегу избавляясь от своей невидимости.

— Что за фигня? — удивленно пробормотал Вадим и вдруг, догадавшись, что происходит, мертвой хваткой вцепился в Шорохову, одновременно истошно крича своим единомышленницам. — Девочки, держите его!!!

Еще на бегу Тихомиров понял, что опоздает: догнать уже поравнявшуюся со старушкой машину было нереально. Он был в нескольких метрах от этой женщины, когда она, оттолкнувшись палкой, метнулась под колеса несущегося на нее автомобиля. Видя, что он не успевает вовремя до нее добежать, огненный маг снова растворился в воздухе и появился рядом с падающей старухой, последним усилием дернув ее за кофту на себя и вместе с нею шлепнувшись на тротуар. Иномарка, завизжав тормозами, вильнула в противоположную сторону, въехала на тротуар и на полной скорости впечаталась в кладбищенскую ограду.

— Взять его!!! — продолжал вопить Вадим, бросаясь к лежащему на тротуаре Аскольду и таща за собой вырывающуюся Альбину. — Это волшебник!

Впрочем, кричал он напрасно. Девушки, "работавшие" с бабкой, уже подскочили к Тихомирову, и одна из них, не давая огненному магу опомниться, что было силы ударила его кулаком по затылку. По сей видимости, в руке у нее было зажато что-то тяжелое, потому что Аскольд, как раз в этот момент начавший подниматься и одновременно делать правой рукой какой-то пасс, после удара замер и остался лежать на земле неподвижно. Вылетевшая из-за угла "Девятка" затормозила совсем рядом с ним, и выскочивший из нее человек, вместе с девушками, без особого труда затолкал Тихомирова на заднее сиденье. "Девятка" рванулась вперед — к Вадиму, который все еще боролся с Шороховой.

— Аскольд, нет!!! — перепрыгнув через решетчатую ограду, на дорогу выскочила Ия Кушнир. Она бросилась к увозящей Тихомирова машине и в какой-то момент едва не догнала ее. Но сидящий за рулем "Девятки" человек, как раз начавший тормозить перед Вадимом, заметил несущуюся к нему девушку и тут же резко прибавил газу и на полной скорости помчался мимо надгробий к следующему повороту. Металлическая волшебница, чуть не падая, рванулась обратно, в полумрак засаженного деревьями кладбища, едва не сбив с ног выбегающих оттуда Юрия, Симеона и Лилит.

— Ты куда?! — обернулся ей вслед Ольховский, но Ия, не отвечая и не разбирая дороги, пронеслась по проложенной между могилами тропинке назад, на проспект, откуда она только что следила за Аскольдом и куда, по ее расчету, должны были, обогнув кладбище, выехать его похитители.

Ее догадка была верна — вывалившись из ведущей на кладбище калитки, Ия увидела летящую мимо оранжевую "Девятку" и со всех ног бросилась к своей собственной "Шестерке" припаркованной немного в стороне, рядом с "Москвичом" Тихомирова. В следующую минуту она уже мчалась за рулем "Шестерки" вслед за уносящим Аскольда автомобилем.

Ни Симеон, ни Лилит с Юрием Златовым этого не видели: прибежав в центр кладбища, все трое кинулись к Вадиму с Альбиной. Юрий успел первым — на Вадима, растерянно таращившегося вслед уехавшей без него "Девятке", обрушился такой удар, что он не устоял на ногах и рухнул на тротуар, выпустив свою пленницу. Не успел он подняться, как рядом с ним оказалась Лилит.

— Только попробуй шевельнуться — сгоришь заживо, — предупредила она. — Я — огненный маг. Знаешь, что это такое?

Судя по всему, молодой человек это знал, потому что шевелиться он и правда не рискнул, хотя особого испуга, как ни странно, тоже не выказал.

— Аля, ты как? — Юрий схватил Шорохову за плечи, развернул лицом к себе, сорвал в нее темные очки и обеспокоенно посмотрел ей в глаза. — Он... ничего тебе не сделал?

— Не волнуйся, все хорошо, — Альбина мягко высвободилась у него из рук и вприпрыжку побежала к старушке, которая, сжавшись в комок, сидела на поребрике. Перед ней, громко матерясь, выстроились в ряд трое мужчин, выбравшихся из разбитой машины, но она, казалось, не слышала их ругани. По ее сморщенному лицу беззвучно катились слезы.

— Не кричите на нее, пожалуйста, — громким и властным голосом обратилась Альбина ко всем троим сразу и присела рядом со старухой на корточки. — У вас ведь никто не пострадал?

— Она... Из-за нее... — один из пассажиров иномарки едва не задохнулся от возмущения, но увидев возникшую перед ними красноглазую девушку, оглянулся на своих товарищей и угрюмо добавил. — Нет, вроде все целы.

— А ГАИ вы вызвали? — требовательно спросила у него девушка.

— Сейчас вызову.

— Когда оно приедет, она все им объяснит. А пока не надо, пожалуйста, ее трогать. Поймите, ей сейчас намного хуже, чем вам!

Она заглянула в глаза каждому из приехавших на иномарке, и они нехотя притихли. Не обращая на них внимания, Шорохова наклонилась к плачущей пожилой женщине:

— Послушайте... Возьмите себя в руки... Вы сейчас думаете, что в чем-то виноваты, да? В чем-то очень плохом?