Магелланы

Здесь следует сделать небольшой экскурс географического плана, уточнив, что божественное провидение забросило серокожих более чем, на тысячу километров к юго-востоку от устья Амазонки. Кластеры с иржиками разбросало по обе стороны пролива между континентом и большим и длинным островом, что тянулся параллельно указанному материку.

Климат в той местности был примерно таким же, как и на берегах Амазонки, т.е. тропическим, очень благоприятным для занятий земледелием. А вот запасы полезных ископаемых в ближайшей округе оказалось крайне скудными — немного железных руд на длинном острове по др. сторону пролива, немного угля там же, вот, собственно, и всё.

Более серьёзные залежи полезных природных ресурсов обнаружились в горах на востоке, вот, только, добыча этих богатств оказалась сопряжена с огромными проблемами. Дело в том, что в тех самых горах и далее к востоку от оных обитали крайне нелюбезные и воинственные племена, жившие в каменном веке. (Тармод называл их ржепиками, т.е. 'нелюдями', если переводить с языка 'людей'-иржиков.)

На первый взгляд, казалось бы, не особо опасный противник для тех, кто вооружён дульнозарядными ружьями и пушками, и может построить паровую машину. Однако благодаря тёплому тропическому климату и прочим особенностям данной территории аборигены не испытывали проблем с продовольственной базой, и могли выставить многочисленные отряды отменных бойцов. Более того, воинственные туземцы поклонялись кровожадным богам войны, а вся их цивилизация была буквально пропитана культом силы.

До появления в чужом мире иржиков аборигены с азартом и удовольствием резались друг с дружкой, не доходя, впрочем, до тотального истребления побеждённых племён. С появлением же неизвестно откуда чужаков, да ещё и заметно отличающихся по внешнему виду, у ржепиков родилась идея воистину глобального масштаба — уничтожить всех пришельцев до последнего. Боги войны, разумеется, одобрили и благословили поставленную задачу, потребовав себе жертв, и побольше.

Воевать против белокожих туземцев оказалось очень и очень трудно. Ржепики умели мастерски вести партизанскую войну в местных джунглях, а индивидуальная подготовка их воинов оказалась выше, чем у солдат-иржиков. Серокожим не помогало ни огнестрельное оружие, ни прежний боевой опыт, ни храбрость защитников атакованных кластеров. Враги грамотно использовали природные условия — весенний и осенние сезоны дождей — и методично вырезали анклав за анклавом.

Разумеется, иржики пытались перенести войну на территорию противника, организовав несколько рейдов через восточные горы. Все эти рейды завершились полным разгромом экспедиционных сил, а потери в личном составе вынудили серокожих эвакуировать население всех своих восточных кластеров.

В свою очередь, ржепики, окрылённые победами и трофеями, продолжили совершать набеги на материковые анклавы чужаков. Война продолжалась, и вождям серокожих пришлось пойти на радикальные меры ради спасения своей расы и цивилизации в целом.

План был прост — переселение всех иржиков на большой и длинный остров, отделённый от континента непреодолимым для врага проливом. Благо, в наличии имелось нескольких военных кораблей, вооружённых гладкоствольными пушками, а белокожие аборигены не имели никакого понятия о способах ведения войны на море.

В-общем, спустя двадцать лет после катаклизма серокожие разрушили и сожгли свою последнюю материковую крепость, и перебрались на остров, названный ими просто и коротко — Дайяр, что в переводе на русский означало Оплот, или Крепкий Дом.

В течение следующих десятилетий раздосадованные ржепики неоднократно предпринимали попытки пересечь шестидесятикилометровый пролив, за которым скрылись чужеземцы, но каждый раз терпели неудачу за неудачей. Впрочем, неудивительно, если учесть, что флотилии белокожих состояли из лодок-долблёнок и больших и медлительных плотов. Форсировать пролив удавалось лишь единичным группам диверсантов, которых, обычно, быстро обнаруживали, окружали, и безжалостно уничтожали.

Обретя относительный покой, иржики сразу же развернули масштабное строительство новых военных кораблей, и спустя какое-то время у аборигенов пропало всяческое желание соваться в море. А вскоре ржепики и вовсе оказались в положении обороняющихся, т.к. окрепший флот серокожих принялся совершать набеги на завоёванное врагом побережье.

Воюющие стороны поменялись ролями, среди вождей белокожих произошёл раскол, после чего часть племён ушла на свои старые земли за восточные горы. Оставшиеся же стали стараться держаться подальше от пролива, и от моря вообще, чтобы не попадать под удары десантных отрядов иржиков.

Море не только спасло серокожих от полного уничтожения, но ещё и вдохнуло в их цивилизацию вторую жизнь. Как и в нашем случае, божественное провидение закинуло на другую планету некоторое количество кораблей вместе с экипажами, благодаря чему иржики сразу же получили возможность исследовать новый мир. Спустя всего какой-то год серокожие разведали все близлежащие острова, констатировав, что те полностью необитаемы. Затем один из капитанов совершил открытие, ставшее эпохальным — нашёл устье реки, которую мы окрестили Амазонкой.

Поднимаясь вверх по Амазонке, иржики достигли большого пресноводного озера, на берегах которого обнаружились развалины нескольких городов. В указанных развалинах в тот момент ещё обитали потомки тех, кто построил и города, и открытые чуть позднее пирамиды — одичавшие великаны.

Эти злобные чернокожие существа ростом в четыре-пять метров употребляли в пищу всё, вплоть до мяса пойманных в горах белокожих гуманоидов. Позднее выяснилось, что ржепики, не страшившиеся драться хоть с самим дьяволом из преисподней, панически боятся великанов, и обходят их земли десятой дорогой.

Не сложно догадаться, что попытка установить контакт с чернокожими троглодитами не увенчалась успехом, и первая же встреча закончилась потерями с обеих сторон. Под прикрытием артогня с бортов своих кораблей иржикам удалось оторваться от преследования, после чего серокожие более сотни лет не совались в страну разрушенных городов.

Несколько лет спустя одна из экспедиций иржиков добралась до небольшого архипелага на северо-западе, населённого краснокожими великанами, с которыми так же не удалось наладить никаких контактов. Краснокожие островитяне оказались столь же злобными и кровожадными созданиями, как и их чернокожие родственнички с материка. Вновь открытые острова назвали архипелагом Людоедов, а во всех лоциях подробно расписали, что ждёт тех несчастных, кому не посчастливится высадиться на эти земли.

Время шло, и раса серокожих постепенно адаптировалась к жизни в новом мире. Обретя новый дом в прямом смысле этого слова, иржики поставили себе задачу сделать из него остров-крепость и остров-сад, как говорится, в одном флаконе.

Тармод минут пять с гордостью перечислял достижения нескольких поколений своих предков, не покладая рук, трудившихся ради выживания ихней цивилизации. В результате, как я понял, Дайяр и более мелкие близлежащие острова превратились в чуть ли не вылизанную до блеска Японию, в технологическом плане по-прежнему живущую примерно на уровне нашего 18 века. Для дальнейшего продвижения по пути научно-технического прогресса серокожим банально не хватало населения, т.к. вялотекущее противостояние с ржепиками требовало от экономики в первую очередь поддерживать боеспособность достаточно многочисленного флота и небольшой, но хорошо обученной сухопутной армии.

Как уже говорилось выше, изначально у иржиков имелось как огнестрельное вооружение, так и паровые машины, работавшие на ихних фабриках и заводах. Практически сразу же после катаклизма у серокожих возникли сложности с производством пороха, т.к. в ближайших окрестностях отсутствовали месторождения селитры.

Далее, значительное количество огнестрельного оружия — в основном, мушкетов-ружей-пистолетов — было утрачено во время неудачных военных походов на восток. Ещё сколько-то было потеряно в ходе оборонительной войны на материке, став трофеями белокожих аборигенов, либо было просто поломано и брошено. В-общем, к моменту эвакуации с континента гарнизона последнего кластера вооружённые силы располагали, хорошо, если, десятой частью от изначального количества ручного огнестрела.

С артиллерией дела обстояли намного лучше. В момент переноса львиная доля всех орудий иржиков стояла на деках полутора дюжин различных кораблей — парусников, наподобие наших, земных фрегатов, галеонов, и прочих корветов и бригов.

Оказавшись в ином мире, купцы и военные моряки разных стран быстрее других сообразили, что произошло нечто, выходящее за рамки их знаний о мироздании, и первыми пришли к мысли заключить соглашение о всеобщем ненападении. Затем, когда сухопутные силы потеряли почти всю полевую артиллерию, опытные морские волки отказались передавать на берег свои пушки. Данное решение, на тот момент крайне негативно воспринятое большинством народа, в конечном итоге спасло жизни десяткам тысяч гражданских.

Благодаря наличию сотни с чем-то орудий, флот отразил множество попыток ржепиков пересечь пролив, нанеся белокожим ощутимые потери в живой силе. Позднее, когда серокожим удалось создать и запустить новые металлургические производства, вожди не сомневались, что именно им следует клепать в первую очередь.

Вся мощь ещё слабенькой на тот момент металлургической промышленности была брошена на создание многочисленной артиллерии. Пушки требовались как флоту, для вооружения вновь строящихся канонерских лодок, так и армии, для возводимых береговых батарей.

Мушкеты-ружья-пистолеты как-то незаметно отошли на второй план, ибо для насыщения ими вооружённых сил не хватало ресурсов, производственных мощностей, и опытных мастеров. Далее, проанализировав и обобщив опыт ведения войны в джунглях, особенно в сезоны дождей, военачальники пришли к выводу, что причиной большинства поражений являлась ставка на мощь ручного огнестрельного оружия. Этот — во многом парадоксальный и регрессивный — вывод стал детонатором самого настоящего изобретательского бума, накрывшего цивилизацию иржиков.

Количество образцов разнообразного метательного оружия, предложенных для вооружения пехоты, исчислялось десятками, если не сотнями. В конечном итоге, после длительных и всесторонних испытаний, армия и флот приняли на вооружение штук пять различных моделей арбалетов. Постоянно совершенствуясь, за многие годы эксплуатации данные образцы прекрасно зарекомендовали себя в многочисленных стычках с белокожими аборигенами. Поразительно, но успешный ренессанс арбалетов привёл к возвращению на поле боя лучников, а также простых и сравнительно дешёвых метательных машин.

Разумеется, технический прогресс не стоял на месте. Забегая вперёд, скажу, что к моменту нашего появления в новом мире столичный гарнизон серокожих имел на вооружении энное количество гладкоствольных ружей. Более того, на опытном оружейном заводе в Дайяре шла разработка технологического процесса для производства нарезных орудийных стволов, а парочка талантливых оружейников вплотную подошли к идее создания унитарного снаряда (патрона). Полагаю, спустя какое-то время эта парочка гениев самостоятельно изобрела бы пулемёт, ракету, танк, и аэроплан, если бы появление землян не испортило им всю малину.

Отступая с материка, иржики сумели демонтировать и вывезти со своих заводов большую часть паровых машин. Механизмы, которые невозможно было эвакуировать, уничтожалось на месте, чтобы они не достались врагу. Несколько паровых машин не успели поломать и разрушить, хотя сомнительно, что ржепики, не умевшие на тот момент выплавлять металлы, смогли найти применение этим неожиданным трофеям.

История не донесла до нас имени того капитана, которому первому пришла в голову мысль установить паровую машину в трюм своего корабля, и смонтировать по бортам гребные колёса. Скорее всего, первоначально данная идея была реализована серокожими ещё до переноса в своём родном мире, и об этом знало несколько человек.

В-общем, через несколько лет после катаклизма иржики перестроили пару-тройку военных кораблей, превратив их в пароходы, не зависимые от капризов ветра и мускульной силы гребцов. Эксперимент оказался очень удачным, и вскоре флот уже не мыслил своего будущего без паровых машин.

К сожалению, на тот момент промышленность не имела возможности в полной мере удовлетворить амбиции и желания моряков. По этой причине тогдашний совет вождей принял решение в первую очередь ставить паровые машины на новые военные корабли, строящиеся для обороны берегов новой метрополии. Собственно, эти наскоро построенные паровые деревянные канонерки и оказались тем самым чудо-оружием, благодаря которому флот отстоял Дайяр и близлежащие острова.

Острая нехватка железной руды долгое время являлась самой настоящей ахиллесовой пятой экономики серокожих, и, как я понял со слов Тармода, эта проблема всё ещё тормозила развитие их цивилизации. В поисках месторождений полезных ископаемых иржики ещё в первые десять лет исследовали все острова в радиусе двух тысяч километров. Все вновь открытые острова оказались необитаемы, за исключением вышеупомянутого архипелага Людоедов, и крайне бедными в плане сырьевых ресурсов.

Здесь 'сэр индеец' слегка помялся, а затем всё же рассказал, что на наиболее крупных островах его предки нашли старые заброшенные шахты и рудники, где добывались различные ископаемые. Кем добывались, и когда — неизвестно. К тому же, все эти месторождения оказались очень истощёны, и серокожие были вынуждены вновь обратить свои взоры на материк, откуда их выставили воинственные ржепики. Точнее, на юг, в сторону экватора, где громоздились высоченные горные хребты, а на вершинах местных эверестов сверкали вековые ледниковые шапки.

Южнее экватора горы резко понижались, переходя в засушливые плоскогорья, за которыми раскинулась бескрайняя и безжизненная песчаная пустыня. Пустыня простиралась вдоль берега океана примерно на три тысячи километров на юг, и у иржиков не хватило смелости залезть в это раскалённое пекло.

Тармод утверждал, что эта Серединная пустыня — так её окрестили мореходы-первопроходцы — необитаема, т.к. в ней совершенно невозможно жить нормальным людям. Белокожие же аборигены, по мнению вождя, не смогли перебраться через высоченные горы, либо не захотели этого делать. Я не стал разубеждать 'сэра индейца', хотя мог бы поведать ему об арабах, ливийцах, туарегах, и прочих земных бедуинах, приспособившихся к жизни в пустынях.

Всё когда-то заканчивается, вот и пугающая Серединная пустыня переходила в саванну, затем в лесостепь, которая сменялась густыми лесами и невысокими горами. Именно там, в далёких южных горах серокожим улыбнулась удача в виде огромного месторождения угля, выходившего прямо на поверхность и множества богатых месторождений различных полиметаллических руд.

Недолго думая, иржики основали в этих местах колонию, которая вот уже почти двести лет исправно снабжала метрополию природными ископаемыми и строевым лесом. Забегая вперёд, скажу, что вторая крупная колония серокожих находилась далеко к юго-западу от острова Дайяр, на затерянном в южном океане архипелаге.