Верни Мою Душу

Надежда придала ей сил, и Вероника снова провалилась в сон. На этот раз ей снился Николай и что они живут в том доме, который сами придумали. Коля его даже нарисовал. Картина и сейчас висит в спальне, у изголовья кровати.

Этот день у нее был выходным. Вероника проснулась, на этот раз ближе к полудню. Приняла душ. К мужу она решила съездить ближе к вечеру, потому день был посвящен уборке квартиры. Пусть она была и маленькая, но дел оказалось достаточно. Неприятное послевкусие сна полностью ушло, и Вероника напрочь забыла об этом.

Она закончила прибираться ближе к вечеру, когда за окном стремительно растеклись по небу черничные сумерки. Начало месяца было довольно теплым, но в последних днях уже чувствовалось холодное дыхание зимы.

Вероника собиралась к Николаю, когда неожиданно зазвонил телефон. Номер был неопределен.

— Слушаю.

— Вероника Адреевна? — раздался на том конце незнакомый мужской голос.

— Да.

Он еще раз спросил, назвав и её фамилию.

— Да, это я. Кто вы такой? — нахмурилась Вероника. Она уже стояла в прихожей и красила перед зеркалом губы.

— Вас беспокоят из онкологической больницы,— она невольно стиснула тюбик помады сильней, в сердце мимолетным уколом отозвалось острое беспокойство.— Ваш супруг сегодня скончался. Сожалею,— равнодушно произнесли на том конце.

Значение слов доходило до нее очень медленно. Мужчина говорил, что её муж, её Николай, скончался около трех часов назад. И они не могли дозвониться до нее — телефон был недоступен. Он говорил и что-то еще, но Вероника поняла только одно — Коли больше нет. Он умер.

— Спасибо,— даже не дослушав до конца, Вероника отключила мобильный и снова посмотрела на своё отражения. На уложенные волосы, на макияж, подумала о поскудной уборке, на которой она убила день... Ведь если бы она не занималась этой чепухой, не тратила на нее своё время, могла бы еще увидеться с мужем! Могла быть с ним, пока он...

От поднимающейся бессильной ярости Вероника, не сдержавшись, разбила ставшее ненавистным отражение. Зеркало треснуло, осколки со звоном посыпались на пол. По руке из порезов потекла горячая кровь.

Она не чувствовала боли. Слезы невыносимо жгли глаза, тугой комок подступил к горлу. Вероника медленно сползла по стене на пол. Ее душила злоба, душили слезы. Как Коля может умереть? Как его может не стать?! Это не укладывалось у нее в голове. Ведь он стал идти на поправку! Ведь ему становилось лучше... Ведь...

Вероника закрыла лицо ладонями. Слезы брызнули из глаз, невыносимо жгло порезы на руках. Она еще никогда не чувствовала себя такой усталой и беспомощной... Но слезы скоро кончились. Их и так оставалось мало.

Молодая женщина сделала тяжелый вздох, отняла руки от лица. Кровь продолжала идти. На щеках она смешалась со слезами. Надо бы достать осколки, промыть, обработать, перевязать... "Да, надо бы",— рассеянно подумала Вероника, продолжая сидеть на полу.

Смерть Николая навалилась на нее свинцовой усталостью. Она с трудом поднялась на ноги, прошла в ванную, где сунула кисть под ледяную воду. Достала из аптечки перекись водорода и бинты. Всё это происходило, будто во сне. Отупевшее пустое состояние.

Её мужа больше нет. Вот так просто... Больше никогда он не перешагнет порог этой квартиры. Не состоится свадьба, которую они хотели сыграть весной. Не будет... Вероника сжала губы, чувствуя, как глухая боль отдается в сердце. Будто чьи-то холодные руки сжали его ... И все сильней стискивают свои ледяные пальцы.

На кухне Вероника нашла сигареты. Коля просил её бросить, и она пыталась избавиться от пагубной привычки. Однако обязательно держала пачку на черный день. А на такой, видимо, надо было запастить целым блоком.

Вероника не стала включать свет. Просто сидела за столом и курила одну сигарету за другой. Одну за другой, пока от вкуса табака не стало уже тошнить. Потом же просто смотрела в окно. Осмыслить потерю не получалось. Слишком велика она была. Слишком много сил было вложено, слишком много надежд связано. А смерть взяла и все так просто перечеркнула...

Вероника устало закрыла глаза.

Может это все — лишь дурной сон? Может она спит, а на самом деле Коля жив и идет на поправку? Вряд ли... Просто все её грезы разбились об острую реальность, как волны разбиваются о скалы. Разлетелись множеством брызг. Грош им цена.

Она и не заметила, как уснула — просто уронила голову на руки и провалилась в темный бездонный колодец тревожный сновидений. Ей снился их с Колей дом, тот самый, в котором они мечтали жить — дом был объят ярким пламенем; огненные языки тянулись к черному шелку небес. Тускло мерцали наверху звезды. С оглушающим звоном лопнули стекла первого этажа. Странно, но она наблюдала за этой картиной спокойно. Ничего не чувствовала, кроме горького удовлетворения. Ей хотелось, чтобы все сгорело. Осталась только зола, которую потом развеет ледяной ветер... Оно и к лучшему.

В следующее мгновение картинка изменилась: теперь она видела семилетного мальчика. Тот стоит перед ней и держит в руках стеклянный шар. Там запорошенный снегом пингвин. Прямо, как тот, что стоял у отца на столе. Вероника внимательно посмотрела на ребенка: смуно знаком. Но откуда? Откуда она его знает?

Мальчик разжимает пальцы. Шар падает. Медленно, будто в замедленной съемке, летит навстречу твердой земле. Минута, две, растянутые в вечность, и стекло разлетается в разные стороны. Но звона нет...

Есть только противная трель домашнего телефона.

Глава 2

Там высоко

Там, высоко — нет никого

Там, высоко — бег облаков

К погасшей много лет назад звезде.

Ария "Там Высоко"

Когда Вероника очнулась, было только семь часов утра. Хмурое зимнее небо, тусклое солнце за окном. День обещали снежный. Где-то в соседней комнате надравался домашний телефон.

Оказалось, звонила мама — она узнала о смерти Николая и беспокоилась за свою дочь. Ольга собиралась приехать — Вероника не стала её отговаривать. Меньше всего ей хотелось оставаться в одиночестве.

Сон не придал сил. Даже наоборот, скорее отнял. Вероника не помнила, что ей снилось. В памяти вспылал только тот дом в огне. И всё. Ничего не значащие обрывки сновидений.

Дни пролетали незаметно. Горе прибило Веронику: время растянулось для нее в тусклую бесконечную полосу. Кто-то звонил, выражал свои соболезнования, кто-то заглядывал в гости. Хорошо, что рядом была мама, которая взяла дела в свои руки. Похороны взялись устраивать друзья Николая. Понимая состояние невесты их покойного друга, они не трогали её, предпочитая обсуждать все с Ольгой или родителями Николая.

Так прошло несколько дней. Не успела Вероника и опомниться, как обнаружила, что стоит перед настенным зеркалом. На ней черное платье до колен, черные туфельки. Январь выдался капризным, снова потеплело, солнышко стало даже припекать. Вероника собрала волосы в аккуратную прическу и замерла от неожиданности... Прохладный ветерок, проникнувший в квартиру через щель в окне, коснулся кожи. Легкое, даже чуть игривое прикосновение к шее, невидимые пальцы скользнули по её спине. Мелкая дрожь пробежала по телу; Вероника тотчас обернулась — в комнате никого, кроме нее, не было.

— Показалось,— пробормотала она, передергивая плечами, чтобы сбросить неприятное ощущение чужого присутствия.— Просто показалось.

Николая хоронили на Северном кладбище. Глядя на пузатый белый автобус, по бокам которого шла ярко-зеленая полоса, Вероника на секунду испытала чувство дежавю. Такое уже было когда-то. Был и этот автобус, были и эти люди, и похороны...

— Всё в порядке, милая? — к ней подошла Ольга, положила ладонь на плечо дочери.

Вероника кивнула:

— Да, мам. Всё хорошо,— мать взяла её под локоть, и они обе направились к автобусу.

Обещали теплый и ясный день, но когда они подъехали к Северному кладбищу, небо было всё еще затянуто серой обесцвеченной пеленой. Пошёл мелкий снег. Деревья отбрасывали на широкую дорогу блеклые кривые тени.

Это было странно. Всё было для нее странно, будто не в заправду. Она шла сразу за гробом, продолжая держать в своих ладонях руку матери. По сторонам старалась не смотреть, больше себе под ноги. Песком был посыплен асфальт, сейчас он перемешался со слякостью, снег сохранился на обочине, где-то ярким желтым пятном выделялись выброшенные искуственные цветы...

Они зашли на кладбище. Вероника обвела взглядом припорошенные белым, нетронутым снегом могилы. Мелькнула неожиданная мысль: "скорее ей здесь место, чем Николаю...". Девушка встряхнула головой, прогоняя её. Процессия медленно двинулась вглубь, к тому месту, где Николай будет похоронен.

Ничто внутри не шевельнулось. Вероника равнодушно наблюдала за тем, как его предают земле. Она подошла ближе, швырнула горсточку холодной земли и отошла. После того, как перед нагробием стал возвышаться небольшой холмик, пару коллег Николая по работе взяли слово. Они говорили о том, что несправедливо, что такой замечательный человек покинул их так рано. Вероника даже не слушала их. Многие из этих людей отвернулись от них, когда Николай заболел. Она осталась, родители да парочка друзей. Они ничего не говорили, только слушали молча.

Вскоре все засобирались обратно — поминки проводили родители Коли у себя дома. Было холодно, снег пошел сильнее. Поднялся ветер. Вероника почувствовала, как Ольга тянет её обратно.

— Подожди, еще минуточку. Дай мне немного времени.

Женщина кивнула и оставила дочь одну. Подняв воротник, чтобы защитить горло, Вероника стояла перед свежей могилой, засунув руки в карманы. И мысленно прощалась... От порыва ветра, швырнувшего ей в лицо мелкую снежную крупу, из глаз потекли слезы.

— Сожалею вашей потере,— раздался за спиной учтивый голос.

Вероника вздрогнула от неожиданности. Обернулась — в паре шагов от нее стоял мужчина, одетый в черное пальто. Ярким пятном выделялся на шее светлый шарф. У него были темные волосы, в которых белел крупными хлопьями снег. А лицо... Вглядываясь в его резковатые черты, Вероника поймала себя на мысли, что они ей знакомы. Как и низкий голос. Как и внимательный взгляд темных, почти черных глаз.

— Простите?

— Сожалею вашей потере, — повторил он.

— Спасибо,— поблагодарила она, продолжая разглядывать незнакомца (или все-таки знакомца?).— Мы с вами не знакомы, случаем?

— Вряд ли, — ответил он.

— Вы мне кажетесь очень знакомым...

Он провел ладонью по гладко выбритым щекам и пожал плечами с чуть виноватой улыбкой.

— Может у меня лицо такое... Всем запоминается.

— Да нет... Не совсем, — мотнула головой отрицательно Вероника.— Простите, я в последние дни сама не своя...

— Ничего страшного. Оно-то и понятно,— в мгновение ока у него оказалась две красные гвоздики в руках — он положил их у могилы Николая.

Вероника потерла глаза. Даже и не заметила, что он держал их всё это время в руках.

— Как вас зовут? — спросила Вероника, дыша на замерзшие ладони. Она оставила перчатки в автобусе.

— Люциус. Я работал с вашим мужем, правда недолго... Жаль, что так вышло.

— Да, мне тоже.

— Но вы справитесь, Вероника, — он неожиданно повернулся к ней, прищурил темные глаза.— Я знаю, — взъерошил короткие волосы, стряхивая снег.

Вероника не нашла, что ответить, кроме тех слов, что за сегодня были многими произнесены:

— Он сейчас в лучшем мире...

И эта до боли знакомая жесткая усмешка заиграла на его губах. Вероника почувствовала тонкий укол страха.

— Наверное... А ангелы они какие? Такие, какими мы их представляем?

— Я не знаю, Вероника. Я их никогда не видел. Может, они и вовсе не существуют...

Он что-то ответил, но Вероника пропустила его слова мимо ушей. В ушах всё еще стояло "не знаю, может их и вовсе не существует". Откуда же это горьковатое ощущение, что этот Люциус ей знаком?

— Я не верю в рай, Вероника Андреевна,— произнес мужчина, задрав голову.— Там высоко... Долго наверное добираться и холодно... — потом глянул на наручные часы.— Вас уже ждут.

— Да верно. А вы не идете?

— Нет.

— Хорошо,— она поправила сползающий ремешок сумки.— Тогда до свидания, Люциус.

— До свидания, Вероника,— раздалось в ответ.

Вероника немного прошла вперед, а затем оглянулась — от Люциана и след простыл. Уже ушел.

Глава 3

Спустя шесть лет...

Верните мне меня:

Я больше не играю.

Верните мне меня

— Зачем я вам такая?

Sunduk "Верните Мне Меня"

Cо смерти Николая прошло ровно шесть лет. Шесть лет долгого необъснимого ожидания, словно вот-вот должно произойти что-то очень важное. Yо ничего не происходило: день тянулся за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем.

Глухая тоска после смерти любимого не прошла — просто затихла, спрятавшись где-то в глубине души. Чтобы избавиться от острого чувства потери Вероника ушла с головой в работу. Домой же приходила без сил, падала на кровать и провалилась в черную вязкую темноту без сновидений.

Ей больше не снился Николай. Ей больше не снился мальчик, и домик тот не снился. Сны ушли, вместо них теперь черный омут, в котором Вероника тонула, стоило ей закрыть глаза. И просыпалась она без сил, будто и не спала вовсе.

И если карьера пошла в гору, то личная жизнь оставляла желать лучшего. У Вероники были мужчины, но долго они не задерживались. Не выдерживали конкуренции с покойным супругом. А сама Вероника не могла, или не хотела, отпускать прошлое, продолжая отчаянно за него цепляться.

Порой она вспоминала того мужчину, которого встретила на кладбище. Люциуса. Пусть они и виделись впервые, однако ощущение, что он ей знаком не покидало женщину. Но откуда оно взялось? Этого она вспомнить не могла.

Так и прошло шесть лет. И они с Люциусом встретились снова, на том же самом месте...

Эта зима выдалась снежная, холодная, с крепкими морозами. Быстро стемнело, поднялся ледяной ветер. И Вероника в этот день освободилась пораньше с работы, чтобы успеть навестить могилу Николая.

Она приходила к нему два раза в год: в день рождения и в день смерти. Ольга называла это мазохизмом, говорила, что дочь её должна идти вперед, что в мире, как бы это прискорбно не звучало, не все сводится к одному человеку, которого ты пусть и любил. Есть другие мужчины. Их тоже можно полюбить.

А Вероника продолжала искать в новых лицах тень того, кого потеряла. И не находила. Он ушел. Надо бы с этим смириться, но как-то не получалось.

Несколько минут она молча постояла у могилы, расчистила от снега памятник и оставила цветы. Направилась в церковь, чтобы поставить свечку за упокой.

Коля не верил в Бога, а она верила. Ей хотелось думать, что где-то есть тот, кто присматривает за людьми. Есть тот, кто заботиться о них при жизни и после нее. Быть может он позаботиться и о Николае.

Здесь почти никого не было, не считая Вероники и пожилого священника, протирающего стекло за которым стояли иконы. Царил неяркий приглушенный свет свечей, стойкий запах ладана, витал сладковатый след чьих-то духов... А еще Вероника чувствовала покой. Сложно объяснить, это ощущение — она просто закрыла глаза и чувствовала, как все тревоги и страхи отступают.