— То, что слышал, умник... — всё так же улыбаясь, ответил я. — Я за эти трое суток уже третий раз умираю, но поверь мне — не умру, а вот ты точно подохнешь собачьей смертью.
— Заткнись! — завопил он. — Я всё равно грохну тебя!
— Давай, давай! Смелее!
— Нет. Ты сначала расстегни сорочку и покажи, что не врёшь?! — потребовал он.
— Пожалуйста, — спокойно сказал я, берясь за верхнюю пуговицу. — Осторожно! Машина!
Он от неожиданности дёрнулся всем телом, инстинктивно крутнув руль вправо. Палец его на спусковом крючке рефлекторно сократился. Раздался сухой щелчок осечки. Я расхохотался во весь голос истерическим смехом сошедшего с ума. Я хотел умереть, но я не мог этого сделать. Такси вылетело на обочину и на всей скорости врезалось в столб.
— Вот и всё! — мелькнуло в угасающем сознании. — Теперь-то мы с тобой, моя стюардесса, обязательно встретимся. Там-то уж я разыщу тебя, моя судьба!!! Обязательно разыщу!!!
"Пройду по Абрикосовой,
Сверну на Виноградную,
И на Тенистой улице я постою в тени.
Вишнёвые, Грушёвые,
Зелёные, Прохладные,
Как будто в детство давнее ведут меня они".
Юрий Антонов
В гостях у Зёки
В следующее мгновение я вскочил как ошпаренный. Догадка мелькнула в голове и тут же растворилась в небытии. Я сидел на деревянной кровати под абрикосой. Сквозь листву пробивалось яркое утреннее солнышко. Мир поплыл у меня перед глазами.
"Ну? До каких это пор будет продолжаться?" — мысленно взвыл я.
— Доброе утро.
Я вздрогнул и замотал головой, сбрасывая остатки сна. Весёлый девичий смех окончательно привёл меня в чувство.
— Что происходит, чёрт побери?! — возмутился я.
— Ничего, — ответил мне всё тот же голос. — Да вы посмотрите сюда. Вы же на забор смотрите.
Я обернулся и увидел свою вчерашнюю спасительницу.
— Послушайте! — взмолился я. — Объясните, пожалуйста, что происходит?
— А что должно происходить? — улыбнулась она. — Вы проснулись, вот и всё.
— Да. Но я засыпал не здесь, а проснулся опять неизвестно где?
— Вам важно знать в какой местности вы проснулись?
— Да!
— А что это изменит?
— Да всё!
— Вы проснулись на берегах Днестра в Молдавии. Что изменилось? — кокетливо спросила она.
— Наверное, ничего, — угрюмо ответил я, прекрасно понимая, что она права.
Знание своего места нахождения ничего не давало. Я опустил ноги на землю и обулся. На мне всё так же, как и вчера, была вышитая рубаха и брюки-дудочки.
— Веселее, молодой человек, вон там, на заборе висит умывальник. Полотенце рядом на ветке сливы.
— Это не слива, это груша, — поправил я.
— Может быть, — согласилась она. — Я плохо разбираюсь в деревьях. Вы уж извините невежу.
— За рукомойник, спасибо, — поблагодарил я, отводя взгляд от дерева, и добавил, отправляясь умываться. — Придётся простить, Барышня всё же.
Двор мне был чем-то очень знаком, но я никак не мог сообразить, чем именно. Что-то очень знакомое крутилось в голове, но и только. А вот умывальники подобной конструкции в моём детстве называли рукомойниками. Отсюда и вырвавшееся словечко.
"Эврика!" — кажется, я начал что-то понимать. Двор был тоже из моего детства, только не совсем такой, а может, за столько лет я забыл, как выглядел тот двор, и придумал новый. А если так, то я могу изменить буквально всё. Стоп! Но я же нахожусь не в реальном мире?! Значит, действительно, усилиями своей мысли могу изменять всё окружающее меня.
— Увы, не всё, — произнесла за моей спиной девушка из кино, как будто подслушав мои мысли. — Вы только в самом начале осознания, и вам предстоит ещё многое понять, поэтому не пытайтесь бежать впереди телеги, а наблюдайте и анализируйте. Это вам больше поможет, чем блуждание по мирам.
— Благодарю за подсказку, — буркнул я, вытираясь мягким, пушистым полотенцем. — Каковы планы на сегодня? Или я предоставлен сам себе?
— Мне трудно вам ответить, — снова улыбнулась моя спутница. — Уследить за вашими мыслями довольно сложно, а направить их в нужное русло ещё труднее, так как они плохо организованы и, к сожалению, имеют непредсказуемый характер, проще говоря, отсутствует культура воспитания мысли.
— Это как? — обиделся я за свои мысли.
— Да вы не обижайтесь. Мало кто из людей живущих обладает такими способностями, — успокоила меня таинственная незнакомка.
— Ладно, — согласился я. — Давайте лучше познакомимся. Не то получается, что вы оберегаете меня от меня самого, а как вас зовут, я даже не догадываюсь.
— А как бы вам хотелось меня называть? — спросила она.
— То есть, как? — не понял я.
— Да очень просто. Выберите имя, которое вам больше нравится, и назовите меня им.
— Не-ет! Так дело не пойдёт, — возразил я, — Мне бы хотелось называть вас вашим именем, независимо от того, нравится оно мне или нет.
— Мне действительно очень жаль, но вам придётся довольствоваться некоторое время предложенным мною вариантом.
— На сей раз я приношу вам свои извинения, но не могу согласиться с данной постановкой возникшего вопроса, — вышел из подчинения я.
Она как-то странно вздохнула, слегка задержав дыхание, и произнесла:
— Ну, назовите меня Надей.
— Вот и прекрасно, а меня...
— А вот этого не надо, — остановила она меня. — Я у вас не спрашивала имени.
— Но-о... — не нашёлся что возразить я.
Её фраза покоробила своей бесцеремонностью. Я опешил и обиделся одновременно, но первое больше.
— Я бы вам посоветовала поскорее заканчивать утренний туалет, и пора бы приступить к завтраку.
— О, да! — с энтузиазмом согласился я. — Это великолепная мысль.
— Тогда пошли, — и она, грациозно развернувшись так, что платье элегантно обвилось вокруг её бёдер, шагнула за угол серого дома.
Я последовал за ней, как пёсик на поводке. За углом оказался просторный двор и невысокое крыльцо с чистилкой для обуви слева. В дальнем левом углу, под воротами, стояла собачья будка. Мне даже показалось, будто там была собака, но, может быть, это только почудилось. Мы вошли в дом. Налево от входной двери располагалась крытая веранда, куда мы и направились. Но тут зазвонил телефон. Я вздрогнул, замерев на пороге. Телефон звонил сзади, за дверью. Девушка Надя, с интересом глянув на меня, прошла в ту комнату и подняла трубку.
— Это вас, — после непродолжительного прослушивания трубочного коромысла сообщила она.
Я обалдел. На негнущихся ногах подошёл к телефону. События протекали без моего участия. В наушнике что-то потрескивало и шуршало.
— Алло! — бросил я в микрофон.
— Серёга! Это ты? — спросила трубка.
— Мне кажется, что вы ошиблись номером, — предположил я.
— То есть, как? — не поняла трубка.
— То есть так, — в тон ей ответил я. — Просто вы набрали не тот номер.
— Это 2-36-37? — снова осведомилась трубка.
— Наверное, нет, — ответил я.
— Это как это? — не поняла трубка. — Вы что? Не знаете, какой у вас номер?
— Представьте себе, не знаю, — ответил я и взглянул на хозяйку дома.
Она же, закрыв лицо руками, беззвучно покатывалась от смеха.
— Прекратите эти шутки, — пригрозила трубка.
— Да какие могут быть шутки, если мне только что поставили телефон, а я забыл номер, — нашёлся я.
— А-а... — многозначительно протянула трубка. — Значит, Серёгу вы мне позвать не можете.
— Ну, разумеется, не могу, — несколько раздражённо ответил я, и опустил трубку на рычаги. — Это ваши шутки? — спросил я, глядя в упор на смеющуюся девушку.
— Не-ет! Я даже не знала, что здесь есть телефон.
— Это как?! — опять я выглядел болваном. — Вы хотите сказать, что это не ваш дом, и что это снова мои неорганизованные мысли?
— Вроде того, — согласилась она, вытирая выступившие слёзы, а заодно игнорируя первую часть моего вопроса. — В этом времени и телефон...
— Не понял? — насторожился я.
— Да что там понимать. Идёмте завтракать, — и она решительно вышла из комнаты.
Я мельком оглядел помещение. Прямо под окном стояла узкая кровать. Справа, под вторым окном находился стол, при ближайшем рассмотрении оказавшийся швейной ножной машинкой. Слева от двери, в углу была печь. Между кроватью и печью в стене, прикрытая гобеленом, спряталась дверь, по-видимому, в другую комнату. Я вернулся на веранду.
— Что, собственно говоря, происходит? — возмутился я. — Может, хватит меня дурачить, а? Я уже устал от этих розыгрышей.
— Я бы рада была вам помочь, но, увы! — девушка пододвинула табурет и присела у стола. — Я же вам сказала: перестаньте задавать вопросы, а лучше обратитесь к себе.
— Как это — к себе?
— Знаете что, — начала она. — Давайте-ка есть, а потом поговорим.
— Да, конечно, вы правы, — согласился я и присел к столу.
В огромной салатнице красочно расположился, политый янтарного цвета, маслом аппетитный салат из свежих овощей: помидорчиков, огурчиков, зелёного лучка, притрушенный толи укропчиком, толи петрушечкой. Я с огромным удовольствием выложил себе на тарелку чуть ли не половину. Тоненько нарезанный хлеб находился в резной деревянной хлебнице. Румяная, поджаристая горбушка оказалась в моей руке, и тут что-то зашипело у меня за спиной. От неожиданности я аж подпрыгнул, при этом довольно основательно зацепив стол. Звякнула посуда. Я шарахнулся в сторону и только тут обратил внимание на газовую плиту, стоящую за моей спиной, а на ней обыкновенный кипящий чайник. Моя незнакомка прыснула со смеху.
— Вы и в жизни такой трус? — отсмеявшись, спросила Надя.
— Наверное, — не совсем уверенно согласился я.
Мне было весьма неудобно. До сих пор я считал себя очень наблюдательным человеком, а здесь уже в который раз попадал впросак из-за своей невнимательности. Что-то странное творилось со мной в этом мире. На всякий случай ещё раз оглядел веранду и снова присел к столу.
— Вы не бойтесь. Больше ничего пока что не предвидится, — успокоила меня Надежда.
— А что? Вы хотите сказать, что это можно было предвидеть? — спросил я.
— Опять вопросы, — недовольно поморщила свой красивый носик моя сотрапезница. — Когда же вам надоест задавать вопросы? Вы взрослый человек, а ведёте себя хуже пятилетнего ребёнка.
— А как я должен вести себя по-вашему?
— Благоразумно, — односложно ответила она и демонстративно взялась за вилку.
Мы молча ели, а я продолжал думать, пытаясь предугадать, что же будет дальше? Какая очередная шутка собирается выскочить из своего закоулка? Что-то щёлкнуло и загудело. От неожиданности я всё-таки вздрогнул. Тут уж девушка не сдержалась и рассмеялась во весь голос. Её смех хрустальными кристалликами рассыпался по помещению. Я покраснел и повернулся вправо. Там стоял холодильник "Ярна".
"Тьфу ты чёрт! Что б тебя..." — мысленно выругался я и почему-то поглядел на ярлычок с маркой данного вредного экземпляра. Противно было то, что видеть-то его я видел, но почему-то не подумал, что он может заработать.
— Пугливый вы мой, — успокаивающе сказала Надя и, проходя мимо к возмущённому чайнику, потрепала меня по голове.
Я тупо уставился в тарелку. Есть уже совсем не хотелось. Однако на всякий случай запихнул в себя остатки завтрака и принялся за чай. Он был, как не странно, запашистым и вкусным. Откуда-то на столе появилась вазочка с конфетами в форме подушечек. Я удивился, но виду не подал и от вопросов тоже воздержался. Несколько минут прошло в полном молчании.
— Что вы намерены делать дальше? — на этот раз спросила девушка, осторожно помешивая блестящей ложечкой чай в цветастой чашке и разглядывая меня в упор, но явно думая о чём-то стороннем.
— Дело в том, — начал я, — что именно этот вопрос я хотел бы задать вам. Но поскольку вы меня опередили, то отвечать, по-видимому, придётся мне. Честно говоря, я понятия не имею, что буду делать дальше. Скорее всего выйду во двор и, устроившись где-нибудь в тенёчке, подальше от посторонних глаз, начну учиться культуре мышления...
— Не стоит ёрничать, — предостерегла меня собеседница. — Это совсем не смешно. И вы, я надеюсь, скоро это поймёте.
— Извините. Но я и не думал шутить, а действительно буду думать, пытаться разобраться, что вы имели в виду под понятием "воспитание мышления". Мне это действительно интересно и, если б вы мне помогли, я был бы вам очень признателен.
— Мне очень жаль, но я ничем вам помочь не могу. Такие вопросы не решаются с кондачка. Ими занимаются в течение всей своей жизни, а вы хотите понять это за пять минут. Так не бывает. Надо приложить немалые усилия, чтоб хотя бы подойти к данному вопросу...
— Серёга! — громкий крик с последовавшим за ним продолжительным свистом перебил монолог моей спутницы.
— А вот, кажется, пришли истинные хозяева, — сообщила девушка.
Я вышел во двор. За воротами стоял верзила и с удивлением взирал на меня с высоты своего роста.
— Серёги нет дома, — не моргнув глазом, соврал, а может, и не соврал я.
— А вы кто? — поинтересовался у меня верзила, кося глазом куда-то вдоль забора. — Я что-то вас не знаю.
— Я серёгин двоюродный брат. Только сегодня ночью приехал. Потому вы меня и не можете знать. Я же здесь впервые.
— А-а! Зёка-а! — проревел верзила, не обращая на меня никакого внимания. — Что ж это ты не предупредил меня!..
— О чём? — раздался голос со стороны палисадника.
Я выскочил со двора и, не давая опомниться подростку, подходившему к калитке, схватил его за руки.
— Где ты пропадаешь? — театрально возопил я. — Тут тебе звонят, кричат, а я ничего не могу ответить. Ты же знаешь, что я здесь впервые и никого из твоих друзей не знаю, а ты хоть бы предупредил, что у тебя их так много, — тараторил я, не давая ему опомниться. — Хоть бы сказал, куда ушёл. Или хоть записку бы оставил.
— Зёка, так тебя ждать? — раздалось за нашими спинами.
Не прекращая своей пламенной речи, я сделал нетерпеливый жест, мол, потом, отвяжись, не до тебя... И для убедительности замотал головой. Применив такой нехитрый приём, мне удалось втащить подростка во двор и увести в дом.
— Что происходит? — наконец-то обрёл дар речи хозяин.
— Ничего особенного, — успокоил его я. — Ты только не волнуйся. Я сейчас всё объясню. Не пугайся, я не гангстер!.. Дело в том, что я заблудился... Не спрашивай, я сам не понимаю, как это может быть?.. Но это факт. Может быть, даже ты сможешь сам разобраться!.. А пока что я прошу у тебя помощи или защиты. Временно, конечно. Только, прошу тебя, не задавай вопросов, я всё равно не смогу тебе на них ответить. Как видишь, мне пришлось назваться твоим двоюродным братом, и по этому прошу тебя, пожалуйста, поддержи эту версию несколько дней, а потом я постараюсь вспомнить, откуда я, и всё наладится, — закончил я свою сумбурную речь.
— Отлично! А вы что? Шпион?!
— Опять! — я чуть не стукнул его и схватил за барки.
Опять меня за шпиона принимали. Куда это я вечно попадаю, неужели я так похож на всяких там суперлюдей в гражданской одежде? Впрямь, как в книге Леонида Кудрявцева. Там был шпионский сон, а здесь, кажется, шпионский мир.
