Закон для всех эпох

— До пасхи, — заговорил Юджин, — леди Кэтрин слегла в постель с сильной простудой. Ни мёд, ни травы, ни долгие молитвы, возносимые капелланом замка, не помогали. Девушка чахнула на глазах. Супруга сэра Роберта, леди Маргерит, послала в соседнюю деревню за поселившейся там целительницей. Та незамедлительно прибыла в замок. Уже на другой день жар у леди Кэтрин спал, а на губах воскресла улыбка. Вскоре молодая леди поправилась настолько, что могла гулять в саду. Красноволосая женщина была щедро одарена графом Робертом, как известно, человеком весьма богатым, и отпущена в деревню.

На другое утро сэр Роберт и леди Маргерит встретили в саду незнакомку. На самом деле прогуляться в сад вышла их дочь, но они не узнали её! Нет, сэр, леди Кэтрин ничуть не изменилась. Черты прекрасного лица не стали уродливыми, она не состарилась, не покрылась безобразными морщинами, волосы её не побелели и не выпали. Она говорила тем же голосом, помнила, кто она такая, узнавала близких. Она была той же юной леди, дочерью графа Пустынного и его супруги, и носила её одежды. В глади пруда она видела своё лицо, к которому привыкла. В то же время, сэр, для всех прочих она будто стала другой девушкой! Ни отец, ни мать, ни слуги в замке, ни вилланы не узнавали её!

— Граф снова послал за красноволосой?

— Нет, сэр, ему это и в голову не пришло! Девушка, гулявшая по саду, представлялась сэру Роберту и леди Маргерит чужачкой. Как она попала в замок? Почему поселилась в покоях их дочери? Не знает ли она, куда подевалась леди Кэтрин?

Поражённая родительскими расспросами дочь отвечала: "Батюшка и матушка, отчего вы задаёте столь странные вопросы? Вы не узнаёте родную дочь?" "Самозванка! — вскричал граф Пустынный. — Как смеешь ты выдавать себя за мою дочь? Ты ни капли не похожа на неё! Я пренебрегу законами гостеприимства и выгоню тебя из моих владений! Никто в замке не узнаёт тебя!" Сэр Роберт снова и снова спрашивал: кто эта гостья? Никто из обитателей Пустынного замка не узнал её. Девушка настаивала, что она леди Кэтрин, но люди качали головами, а кое-кто и крестился.

Кипящий от гнева граф выгнал родную дочь из замка, а затем разослал гонцов и рыцарей в разные стороны, дабы отыскать ту, которая будто бы пропала.

С пасхи молодая леди Кэтрин живёт милостыней.

— Провидение сжалилось над ней, — заметил Пикок. — Её не схватили наёмники или разбойники. Если, конечно, верить её истории.

— Однако, — сказал оруженосец, — ей не повезло бы, не случись на королевской площади сэра Пикока. По дороге в твоё поместье, сэр, дева рассказала мне не только о своей беде, но и о твоих врагах.

"Юный оруженосец, — сказала она, — ты не похож на человека, который оставит беззащитную деву в беде. Твой рыцарь, сэр Пикок, как мне показалось, имеет много врагов в замке королевы Мэри и мало денег".

Я не стал ей возражать и поведал о новом законе королевы.

"Прошение о пощаде для меня лишило его добычи?" — догадалась она.

"Сэр Пикок не обладает даром предвидения. Он не знал, что его ждёт. В тот миг, леди, когда он просил за тебя, королеве и явилась мысль переменить закон".

"Избавившись от заклятия, я отблагодарю достойного рыцаря".

— Как она попала в королевский замок? — Пикок жевал сладкую травинку.

— Тут, досточтимый сэр, мы встречаем наших старых знакомых. Сэр Фэйсклот наткнулся на леди Кэтрин на королевской дороге, где та тянется через лес. Леди доверилась рыцарю и без утайки изложила свою историю. Она направлялась в замок королевы Мэри с просьбой о помощи и защите. При дворе столько благородных рыцарей! На землю опускалась ночь, и лесная встреча с одинокой молодой странницей, одетой в богатый, но потрёпанный плащ, озадачила сэра Фэйсклота. Его оруженосец помог деве сесть на коня рыцаря, позади него. Ночью леди Кэтрин въехала через ворота в замок вместе с Фэйсклотом. К тому времени он знал её историю. Он показался леди мудрым рыцарем.

— Все принимают Фэйсклота за мудрого! — проворчал Пикок.

— Гибкого его ума, сэр, как раз хватает для избежания на турнире стычки с нежелательным противником.

— Когда-нибудь мы сойдёмся!

— Дева, — продолжал оруженосец, — рассказала рыцарю о красноволосой целительнице, о том, что никто её не узнаёт. Перемен в её лице нет, однако вместо настоящего лица люди видят иное! "Способ снять заклятие существует, — поведала она сэру Фэйсклоту. — Явившись мне во сне, целительница сказала, что придётся очень постараться, чтобы открыть его. И сказала, что снять заклятие в человеческих силах".

Объяснила леди Кэтрин и другое. Заклятие может быть передано постороннему. Если кто-нибудь приказал бы убить заклятую леди или убил по собственному почину, заклятие её перешло бы на убившего или приказавшего. "Крестьяне по дороге не трогали меня, — добавила странница, — и не донесли на меня церкви, хотя иным я рассказывала о заклятии. Я не обязана хранить в тайне объявленное во сне красноволосой. Крестьяне были добры ко мне, некоторые давали мне поесть".

"Леди, — спросил сэр Фэйсклот, — ты хочешь сказать, что тот, кто зачем-либо пожелал бы убить тебя, был бы заклят? И тот, кто приказал убить, и тот, кто убил бы? Или один из них?"

"О рыцарь, заклятие может быть передано лишь благородному сословию и лишь тому знатному лицу, которое либо совершило убийство, либо отдало приказ о казни. В деревнях не спрашивали об этом. Крестьяне были очень напуганы моим рассказом, и чем дальше я шла, тем меньше хотела делиться своей историей".

"Ни палач, ни простолюдин, выдай они тебя церкви, не пострадали бы от заклятия?"

"Не пострадали бы, сэр Фэйсклот. Почему ты спрашиваешь?"

"Заботясь о твоём благе, леди. Ты поступила предусмотрительно, не рассказав крестьянам, что заклятие передаётся благородным. Иначе бы крестьяне выдали тебя. Не доброта удерживала их, но сковывал их члены страх".

После этих слов рыцаря леди Кэтрин прониклась к нему симпатией.

— Где она была до того, как присоединилась к моим пленникам? — спросил Пикок. — Или заклятие сделало её невидимой?

— О нет, сэр. Фэйсклоту в его затеях будто помогал князь тьмы.

Юджин отмахнулся от назойливой мухи.

— Наша гостья, или пленница, сэр, как тебе будет угодно, поведала мне, как сэр Фэйсклот доставил её в замок королевы и совершил клятвопреступление.

Мост был поднят, и под покровом темноты рыцарь, его оруженосец и слуги остановились за внешней стеной замка. Где-то ухал филин. Леди Кэтрин разглядела смутно видневшиеся домики деревни. "Отведёшь леди в дом Клэр", — велел рыцарь оруженосцу. Тот слез с коня и подал леди Кэтрин руку. Она спешилась, и ноги сами понесли её к коню спасителя.

— Оруженосец отведёт тебя, леди, в дом крестьянской вдовы. — Сэр Фэйсклот простёр руку в направлении деревни. — Там ты переночуешь. Тебе придётся поменять одежду знатной леди на рубашку простолюдинки. Хозяйка с радостью даст тебе всё, что нужно. Ты должна походить на смиренную крестьянку, леди. Здешний капеллан, отец Блэддер, приравнивает заклятых к ведьмам. Не бойся! Пока я здесь, отец Блэддер тебе не страшен. Клянусь, он не сумеет причинить тебе вреда!

— Благодарю тебя, о высокородный!

— В ближайшие дни я вывезу тебя из замка, — пообещал спаситель. — Я устрою всё так, что комар носа не подточит. Мы вместе отправимся к твоему отцу. В замке сэра Роберта я испытаю силу собственного дара убеждения.

— Славный рыцарь, ты желаешь убедить моего непреклонного батюшку в том, что я его дочь?

— Да, леди. Пусть ты и не знаешь, каким способом снять заклятие, сердце подсказывает мне, что я на верном пути.

Леди Кэтрин одарила сэра Фэйсклота улыбкой.

— Но почему ты не обратишься к королеве, сэр?

Рыцарь произнёс заготовленную ложь:

— Отец Блэддер имеет влияние на леди Мэри.

У заклятой не мелькнуло и тени сомнения.

— Я готова вступить в дом крестьянки.

— Утром я навещу тебя, леди. — Оставаясь на коне, Фэйсклот поклонился.

Оруженосец ввёл странницу в жильё вилланки. Радушная, несмотря на суровое лицо, хозяйка дала леди старую домотканую рубашку. Крестьянка хорошо накормила гостью, застелила ей собственную постель, а сама улеглась на солому. Утомлённая дева тотчас уснула на кровати из грубых досок, отощавшая перина на которой была скорее большой, нежели мягкой. С тех пор как отец выгнал её из родного замка, ей доводилось ночевать и на земле.

Утром её навестил не сэр Фэйсклот, но оруженосец. Он передал слова рыцаря: "Капеллан не знает и не узнает о тебе, леди. Близок день, когда мы отправимся к сэру Роберту".

Леди Кэтрин передала с оруженосцем слова благодарности, хоть и удивилась тому, что рыцарь нарушил обещание. Должно быть, на то имелась чрезвычайная причина.

Она грустила у окошка в крестьянском домике. Когда же её злоключения останутся позади?

На следующий день, когда солнце клонилось к закату, леди Кэтрин увидела из оконца незнакомого рыцаря верхом. За ним тянулись пешие бедняки, видимо, пленённые. Замыкал отряд верховой меченосец.

— Сэр Пикок Луговой и его оруженосец возвращаются из Ванагории, — войдя в дом, сказала вилланка. — Говорят, рыцарь сражался с полчищами великанов, огненными драконами, трёхногими и трёхрукими людьми. Доблестных воинов отправлялось в путь столько, сколько пальцев на руках и ногах, и ещё столько же, а вернулось двое.

— Я немного слышала о сэре Луговом, — сказала леди Кэтрин.

— О, сэр Фэйсклот привёл из своего похода куда больше пленников! — воскликнула крестьянка. — Он поразил дюжину драконов, убил три дюжины великанов и истребил шесть дюжин мантикор! Его подвиги славили в замке три дня и три ночи. Сэр Фэйсклот — вот истинный рыцарь! Когда-нибудь он найдёт Грааль!

Пленники из Ванагории скрылись за воротами. Спустя время к леди Кэтрин примчался сэр Фэйсклот. Оруженосец остался ждать снаружи. Рыцарь поделился с заклятою планом, показавшимся ей простым и в то же время хитроумным.

— Позднее, леди, ты покинешь замок с пленниками сэра Пикока, — объяснил рыцарь. — Это единственная возможность уйти незамеченной. Помочь деве в беде — святой долг рыцаря. Сэр Пикок в этом отношении находится на недосягаемой высоте.

"Несомненно, — подумала дева, — у сэра Фэйсклота преданные друзья".

— Я не стану медлить и нагоню сэра Пикока на дороге, — продолжал рыцарь.

— И мы отправимся в Пустынный замок? — с замираньем сердца спросила леди Кэтрин.

— Нанесём визит графу Роберту, — подтвердил сэр Фэйсклот.

После таких слов какая дева не вверит свою судьбу достославному рыцарю?

Спеша на королевский ужин, Фэйсклот поручил её заботам оруженосца.

— Прошу следовать за мной, леди, — сказал тот. — Я проведу тебя в подземелье замка. На тебе подходящая одежда. Тебя не отличат от прочих пленников сэра Пикока. Смешавшись с ванагорцами, леди, с ними ты и ускользнёшь. Нужно лишь переждать ночь.

Безропотно следуя за провожатым, леди Кэтрин не могла не заметить, что любые двери открываются, а стража расступается, заслышав имя сэра Фэйсклота. Оттого она прониклась полным доверием к предполагаемому спасителю.

Лязгнула засовами дубовая дверь подземелья. Столь же смуглая, сколь лежавшие на сене пленники, дочь графа Пустынного вполне могла сойти за ванагорку.

Рассчитывая провести в подземелье всю ночь, она, ни с кем не заговаривая, устроилась в уголке на сене, молясь за славного рыцаря и успех его предприятия. Сей мудрый воин сумеет уговорить её отца, и тот сменит гнев на милость. Останется отыскать способ снять заклятие.

Не успела она уснуть под дружный храп ванагорских пленников, как заключённых подняли на ноги стражники. Грубые и твёрдые, словно поленья, руки схватили леди Кэтрин под мышки. Следом за прочими пленниками и пленницами её провели по узкой каменной лестнице и втолкнули в королевскую залу.

Когда отец Блэддер бросил ей в лицо обвинение, она подумала, что сэра Фэйсклота разоблачили, и королевский капеллан сию минуту обвинит его в пособничестве колдунье. Однако сэр Фэйсклот пожирал кабанье мясо и улыбался жирными губами.

— Достославный рыцарь посвятил меня не во весь свой план! — одними губами прошептала леди.

Из одной беды дева попала в другую.

— Ты заметил, сэр, её гордый взгляд?

— Заметил. Фэйсклот даже подавился, — подтвердил Пикок. — Пришлось по спине его треснуть. Но зачем он заварил эту кашу? Зачем обвинять в колдовстве и приговаривать к костру, если можно попытаться снять заклятие или хотя бы попробовать убедить графа Пустынного, что леди Кэтрин и есть леди Кэтрин? Можно совершить рыцарский подвиг и разжиться деньжатами.

— А то и невестой, сэр.

— И чего ради Фэйсклот навязал фальшивую колдунью мне?

— Сэр Фэйсклот мог думать, — ответил оруженосец, — что королева запомнит, кто привёл в замок колдунью.

— Трус и хитрец! — прорычал Пикок. — С каким бы удовольствием я насадил тебя на копьё! Жалкое твоё сердце болталось бы позади твоей спины!

— Стража слушается сэра Фэйсклота почти как королеву, — сообщил Юджин. — Из рассказа леди я уяснил, что он распоряжается в замке чуть ли не как хозяин.

— Он племянник королевы. — Пикок пожал плечами. — Как же мы не заметили, что нам подсунули чужую пленницу?

— Вино, мёд и усталость, сэр.

— Фэйсклоту не откажешь в сообразительности.

— Не откажешь в этом качестве и капеллану. Обвиняя леди Кэтрин в колдовстве, отец Блэддер напугал и наших пленников. Когда он стал кричать о костре и господней каре, даже самый храбрый из них, ученик оружейника, прикусил язык.

— Уж не считаешь ли ты, что Фэйсклот и Блэддер сговорились?

— На королевском ужине, сэр, от меня не ускользнуло, как сэр Фэйсклот подмигнул отцу Блэддеру, когда речь зашла о четырнадцатой пленнице. Я допускаю, что поступки отца Блэддера и сэра Фэйсклота продиктованы общим намерением.

Какое-то время Пикок молчал, обдумывая сказанное Юджином. Было в этой истории что-то, не укладывавшееся в голове. Что-то, нарушающее тот ход событий, который Пикок понял бы и принял.

— Пусть, Юджин, леди не лжёт, и мы верим в её заклятие. Верим мы и в то, что сэр Роберт, как только его дочь освободится от жуткого заклятия, вознаградит спасителя. Сэр Роберт никогда не слыл скупцом, а уж коли речь зашла о единственной дочери!..

— Верно, сэр.

— Как же ты, Юджин, объяснишь действия заговорщиков? Если заклятая девушка, которую ты называешь леди Кэтрин, сулит богатство и славу, то почему Фэйсклот и Блэддер не только пренебрегли обещанным вознаграждением, но и отправили леди на костёр, рискуя нажить врага в лице могущественного графа Роберта?

— Не думаю, сэр, — быстро ответил юноша, — что граф Роберт был бы опасен для капеллана и Фэйсклота: ведь он не признавал девушку своей дочерью и сам выгнал её из замка. Что до костра, сэр, то здесь, очевидно, мы имеем дело с загадкой. Не исключено, что отец Блэддер, пронюхав о девушке, попросту испугался.