Танкист 2. Прорыв. (Черновик)

— Авиационный партизанский отряд?! — явно не веря самому себе, пробормотал Краюшкин.

— Именно так, Матвей, именно так. Поэтому, активно воевать будут трое-четверо. Это по числу самолётов и лётчиков, остальные будут только охранять взлётную площадку, подготавливать к вылету и занимать ремонтом. Поэтому, товарищи, жду от вас информации и предложений. Для начала, где ближайшие советские военные аэродромы. Откуда можно угнать нужную нам технику. Где можно достать авиационной топливо, бомбы и все необходимое для организации непрерывных вылетов в течении хотя бы недели. Десять минут вам на размышления. Матвей, отойдём.

Мы со старшиной отошли, и я сказал:

— Тебя я знаю, ты по-настоящему наш, оружие сразу выдадим, у нас пять винтовок 'Мосина' с предателей и 'ТТ' в кармане у старшего обнаружился. Хочу мнения твоего узнать, кому сразу можно доверить оружие?

— Всем, — сразу и категорично ответил старшина. — Мы в плену уже больше недели, нас на ремонте дорог используют, друг друга узнать успели, наелись плена вволюшку, а те трое и воевать не захотели и сбежать до хаты всё мечтали. Думаю, к немцам они не побегут, а домой легко, тем более местные можно считать.

— Ладно, разбирай оружие, посмотри кому сапоги с полицаев подойдут, а то смотрю у вас половина босая, да ещё в самодельных лаптях и чунях из шинелей, потом ещё добудем. И ещё, подбери мне двоих позлее на предателей и сильнее, сейчас допрашивать будем. Да и форма у них справная, снимем, вам пригодится, форма у бойцов тоже где рванная, где в негодность пришла.

Пленные, которые всё прекрасно слышали, я общался рядом с ними и особо голоса не понижал, а стояли мы в паре метрах от них, мычали, и дёргались, но это всё на что они были способны. Краюшкин ушёл, и почти сразу подошло двое, которых ко мне направил старшина. Пока они развязывали и раздевали предателей, я потом по очереди их допрашивал. Очень интересная информация потекла, жить-то все хотели, лилось та из них только так. Кончал их не сам, освобождённые с удовольствием всё сделали, было что припомнить.

Когда я уже заканчивал обрабатывать ту информацию, что получил от полицаев, ох и цеплялись те за свою жизнь, а также выслушал информацию, что выдали освобождённые пленные, послышался шум бегущего человека и выбежавший на дорогу Бабочкин подбежал к нам, опознавшись у часового. Его уже смутно стало видно, ночь упала на лес, но ещё что-то рассмотреть было можно. Тот доложился:

— Ушли лесами. На дороги и к немцам не сунулись, а иначе... — боец не договорил и по хлопал по своему автомату.

— Хорошо там наши вещмешки, ещё один сидор полицаев имеется, а бойцы голодные. Собери всё что есть и распредели по ним, пусть подкрепятся. Это пока всё что есть, но добудем ещё.

— Сделаем, командир.

Пока боец ввозился, распределяя остатки продовольствия, я продолжил опрос. На двадцать человек еды было мизер, но хоть что-то каждый перекусил. Их должны были покормить в сарае, в котором их держали, пустым супом из овощей, как всегда, но вот не довели. Раз я взял на себя обязанности по командованию и обеспечению всем, значит этим и займёмся. Настала пора действовать, да и высокомотивированные бойцы под рукой имеются, опрашивая их, я успел составить примерный психопортрет каждого. То есть, чего можно ожидать от того или иного бойца. После небольшого ужина, я велел построится бойцам, командовал построением также старшина. Не видя уже лиц бойцов и немногих командиров, я взял слово:

— Товарищи бойцы, не смотря на наступление ночи и вашу усталость, уже этой ночью мы проведём первую боевую операцию. Со мной идут пятеро. Старшина, пересчитай всех бойцов, кому достались сапоги, выдай им оружие и нарукавные повязки полицаев. Не забудь и документы предателей. Будем изображать немецких приспешников. Я укроюсь в сене на телеге... Бабочкин, ко мне!

Когда боец подбежал, я велел ему вести остальных в лагерь к Лосеву, на что тот замялся и честно ответил, что просто не доведёт, не лесовик, заблудиться. А сколько тот будет плутать по лесу, даже он не знал. Подумав, быстро переиграл план операции, так даже лучше будет, я согласился с бойцом, после чего велел вести освобождённых вдоль опушки к тому болоту, где он чуть сапог не потерял, обойти его и укрыться, там я их и найду. У танка задерживаться не стоит, если полицаев будут искать, а их будут искать, то по следам могут к нему выйти. Дальше мы расстались. Свой сидор я Бабочкину оставил на хранение, только обе мины забрал. Когда мы с отобранной мной группой выбрались на дорогу, а бойцы даже кепки вместо пилоток надели, хорошо под полицаев косили, то устроился под сеном, те на облучках, и мы покатили по дороге прочь от села, в ту сторону откуда их привели. Дело в том, что бойцы были в курсе насчёт небольшого полевого советского аэродрома, брошенного нашими войсками при отступлении. Вот только немцы, всё что там имело хоть какую-то ценность, технику, бензин и масло, вывезли в неизвестном направлении. На аэродроме даже охраны не было, кому надо охранять ненужное барахло? Но ладно аэродром, неподалёку от него пробегала та трасса, по которой мы сейчас двигалось, и там на перекрёстке находился постоянный пост регулировщиков. Бойцы говорили, нагрудные бляхи у солдат имелись. Они там рядом дорогу восстанавливали пару дней назад, засыпая ямы и сравнивая кочки. Пост постоянный, только солдаты меняются время от времени. Даже дежурство расписали, ночью одни — утром другие. Выходит, сменились недавно и думаю тревоги до утра не поднимется. Это хорошо. Этот пост мне нужен и катили мы по дороге именно к нему. Будем брать. Надеюсь обойтись без стрельбы, мне форма целой нужна, но на это надежды было совсем мало.

Всё же даже ночью движение на трассе не прекратилось, заметно снизилось, глупо подобное отрицать, но совсем не прекратилась. Пока мы катили по дороге, изредка сворачивая на обочины, чтобы под колёса не попасть, пять раз мимо проскакивали разные авто. Редко одиночки, хотя и такие были, обычно по две-три машины. Сам я, лёжа в сене, пользуясь свободным временем, расспрашивал бойцов. Во всех подробностях выяснял, что они видели на посту, что приметили, сколько солдат, как размещаются, как ведут себя, когда останавливают транспорт. Парни, особенно один, оказались сметливые, много что приметили. Днём на посту три-четыре солдата при унтере или фельдфебеле, офицеров никогда не бывает. Ночью уже больше солдат, пять-семь, по-разному бывает. Сам пост не стационарный, то есть на обочине палатка стоит, и пулемётное гнездо, вырыли и обложили дёрном настоящую позицию. При пулемёте всегда кто-нибудь находиться. Бывает, что рядом с постом мотоцикл стоит, ночью и грузовик может быть. Тут не точно, бойцы лишь дважды до темноты задерживались, не успевая закончить работу и их проводили мимом поста, возвращая в село. Бывало и на грузовике довозили, но это редкость, обычно пёхом. Сейчас бойцы работали за постом, как раз у аэродрома, так что удачно всё складывалось. Жаль, но это всё что они знали, что видели о том и описали. Полицаи не так и больше знали, тоже особо им информации не давали. Выяснили только что комендатура в селе всё же есть. Дали информацию кто начальник, кто полицаями руководит, где живёт и какие привычки имеет. Ну и немного по окрестностям пробежался. Даже слухи интересовали. Полицаи про пост знали, про брошенный аэродром тоже, но добавили, что у немцев не так и далеко есть свой, там транспортные стоят. Надо будет самому глянуть.

Взять пост нахрапом вряд ли удастся без потерь, а для меня даже потеря одного бойца, тяжёлая утрата, неприемлемо, планы были на всех и терять их я категорически не хотел, значит нужно сделать так, чтобы пост можно было взять без сучка и задоринки. В тихую. План как это сделать я уже разработал. Описав бойцам действия каждого, взял того сметливого бойца, он кстати из разведбата и мы за триста метров до поста, спрыгнув на дорогу, стали уходить в поле, сильно пригибаясь при этом. Дальше уже поползли по-пластунски. Наша задача взять пулемётчика, это и будет сигналом убирать остальных немцев. Подкрасться было сложно, пулемётчик, а каска блестела в гнезде, услышал бы, но повезло, мы дождались, когда мимо проходило два грузовика и те всё заглушили рёвом своих моторов, что позволило нам совершить бросок и обрушится на солдата. Я хорошо его прикладом по шее приложил, причём так, что похоже наглухо. Убил. Приказав бойцу снимать с немца всё, даже исподнее, проверил как стоит на сошках пулемёт, и осмотрелся. Сколько человек в палатке не видно, на дороге у костерка сидело трое, ещё двое вышли к дороге, как раз к ним приближалась телега с 'полицаями'. Встречали. Выходит, шестеро. Страшим был унтер, он и вышел с напарником на дорогу. Палатка меня беспокоила, если там есть хоть один немец, он нам всю обедню испортит.

Боец уже вооружился 'Парабеллумом' пулемётчика, почему-то никакого другого оружия у того не было, и мы, выскочив из окопа, оказались у поста, держа оружие наготове.

— Руки верх! — по-немецки крикнул я фельджандармам, держа их на прицеле 'ППД'.

На прицел я взял тех троих у костра, а боец, и присоединившееся к ним подложные полицаи, двух на дороге. Ещё двое соскочив с телеги рванули к палатке. Я даже облегчением выдохнул, пуста была. Пока бойцы быстро раздевали немцев, я осматривал трофеи и вёл допрос унтера. Приказы что делать дальше, раздавать не нужно, я это успел сделать её пока на телеге ехали. Командовал бойцами один из командиров, тот самый сержант-танкист, его напарник был рядом. Когда я их опрашивал, выяснилось, что оба из одного экипажа, сержант командир танка, его боец, красноармеец, механик-водитель. Танк их был разбит во время бомбёжки, когда те проводили заправку, заряжающий был убит, чуть позже оба попали в плен, когда пешком отходили к своим. Обычная история. А служили и воевали те на 'БТ-7'. В двух боях им удалось поучаствовать, включая самое крупнейшее танковое сражение за начальный период войны, где они чудом выжили.

Так вот, бойцы, раздев и связав солдат, оттащили их обнажённых за пост, чтобы даже фарами не осветить. За постом была низина и там имелось озеро, воду для поста там брали. Пока бойцы мылись в озере, смывая пот и грязь, некоторые успели и форму свою красноармейскую постирать, то сразу подбирали трофейную форму по фигуре, для троих смогли найти, но главное и для меня нашлась. Жаль унтера не подходила, но одного из рядовых вполне, как под меня шили, мне эту форму и принесли, вместе с документами и оружием, так что я быстро переоделся, а мою форму майора РККА и 'ППД' отнесли и спрятали пока в телегу. Её чуть позже планировали отогнать в сторону и бросить. Пленных охранял один из бойцов, трое, что успели полностью переодеться, продолжали изображать пост, готовили похлёбку на костре, в котелке уже булькало, остальные осваивали трофеи, включая продовольствие. Оно в палатке хранилось. Есть-то всем хотелось. Сам я после того как переоделся, продолжал допрос унтера и многих солдат с захваченного поста. Интересных сведений те выдали немало, два часа с перерывом прошли не зря.

Перерывы тоже были нужны, хоть и редко, но ходили машины ночью. Для начала мы прихватили посыльного одиночку. Остановили, взяли на прицел, также разоружили, сняли форму, карабин, а тело пока положили на берегу. Мотоцикл откатили. На посту техники не было, приходилось брать с дороги. Потом было два порожних грузовика одной из дальних комендатур, за продовольствием ехали. Причём на наши бывшие и захваченные корпусные армейские склады. Лучше бы возвращались, толку было бы больше. Всех солдат сразу прирезали, погрузили в кузов грузовика и два бойца, Фёдор, тот самый красноармеец механик-водитель, сел за руль, а второй в кузов. Они отправились к селу. Там помигают фарами в сторону леса, такова была договорённость с Бабочкиным, ну и пока группа к ним выдвигается, избавятся от тел. Сбросив с моста в реку. Охраны там не было, никто не помешает. Пока бойцы каталась, к нашему посту, ревя мотором подкатил танк 'тройка', светя одной единственной фарой. Мы его остановили, экипаж перегонял машину после серьёзного, капитального ремонта в свою часть. Что с танком сделали, я у командира узнал, по ходовой поработали, двигатель сменили, пушку тоже, она в последнем бою пробита была, радиостанцию новую поставили. В общем, капитально так восстановили. Экипаж также был уничтожен, комбинезоны, наушники и оружие с документами мы также сняли. Сержанта Васютина, того командира танка, сразу назначал наводчиком в танк, пусть пока осваиваться. Тот натянул подходящий по размеру комбинезон, ботинки на шнуровке, поправил наушники на голове и сейчас изучал конструкцию пушки. Фёдор станет механиком-водителем, когда вернётся. Один из бойцов, артиллерист в прошлом, станет заряжающим. Ещё одного за пулемёт, наверное, Бабочкина посажу, и экипаж станет полностью укомплектованным. А пока бойцы отвозили тела подальше от поста на второй трофейной машине, я сам отогнал танк к стоянке.

Когда обе машины вернулись, то был готов уже нормальный горячий ужин. Посуды понятно на всех не хватало, но в две очереди вполне нормально и сытно поужинали. Правда, снова всё съели. Голодные. После этого я свернул пост. Ночь короткая, а планы велики. Дальше, выстроив колонну, впереди двигался разведчик, наш старшина на мотоцикле-одиночке, он один умел им управлять, да и форма унтера ему отлично подошла, следом двигался мой танк, Фёдор после моих подсказок быстро освоился с управлением, за нами два грузовика с освобождёнными бойцами. Половина уже была переодета под ненцев, остальным было приказано не отсвечивать, машины крытые. Кстати, среди бойцов аж четверо что могли управлять машинами и даже имели удостоверения шофёров. Не сохранили, но главное водители у меня теперь есть. Вон, ещё двое в запасе. А одну из мин я установил на посту, отлично замаскировал, утром приедет смена, а когда подойдут к тому месту где палатка стояла, то на метр из земли вылетает заряд, и взорвётся, создавая большой разлёт поражающих элементов. Не зря эта мина 'лягушкой' зовётся. Должно кого-нибудь зацепить. Больше одной ставить нет смысла, отведут солдат, и сапёры поработают, снимут, а мины мне ещё пригодятся.

За остаток ночи, преодолев около шестидесяти километров, мы добрались до места. При этом по пути остановив ещё две машины. Но их сожгли, слив предварительно топливо, зато теперь почти для всех бойцов была трофейная форма, не всем по размеру, но главное хватало. А двигались мы к одному аэродрому подскока, где согласно сведеньям полученным от унтера с поста, находилась авиачасть Люфтваффе. Небольшая, на то она и аэродром подскока. Именно эта часть меня и интересовала. Когда мы подкатили к аэродрому, при рассветной хмари, то для лётчиков, их охраны и зенитчиков стало неожиданностью, когда я, выглядывая из командирского люка танка, в форме офицера-танкиста, предъявив знак, бляху сотрудника СД, и сообщил что на аэродроме проводится спецоперация, мы ловим шпиона. Даже белая кость, летчики, не сопротивлялись и не возражали. Поэтому-то сопротивления охрана и не оказала, и от двух автоматических зениток себя отвести дала, и из палаток позволила вывести сонных без оружия, а когда их приставили шеренгу, те вдруг взвыли. Для двух бойцов формы не хватило те и вылезли из кузовов грузовиков. Да и остальные лицами не бритые были, как окруженцы, что подозрительно. Почти семь десятков немцев, бросились было к нам или к стойкам с оружием, но куда там. Два танковых пулемёта, и тот что с поста, установленный в кузове одного из грузовиков, просто покрошили их. Да и остальные из автоматов били и карабинов. Жалости не было, тут или мы их, или они нас, да и не звал их никто на нашу землю. После этого бойцы прошлись и добили штыками выживших.