Mass Effect: Immortal Code

— Справимся, сэр, — серьезно кивнул начальник охраны.

— Полагаюсь на вас. Свободны, — кивнул ему Лелуш, после чего вся четверка охраны двинулась куда-то в сторону выхода.

— Господин Зеро? — окликнул его Удина.

— Да, посол?

— Не составите мне компанию за чашкой чая, пока принцесса готовится к выходу?

— С большим удовольствием, сэр Удина.

* * *

Полчаса спустя

Уже сидя в аэрокаре представительского класса с личным пилотом, Лелуш наконец-то смог ненадолго расслабиться. Не то чтобы его напрягал разговор с послом, который был больше светской беседой, призванной скрасить ожидание, но для Лелуша и такой разговор был весьма нервирующим. Приходилось тщательно контролировать речь, чтобы ненароком не дать подозрений о своих весьма скудных знаниях местных реалий. Но тем не менее разговор удался и ему удалось вытрясти из посла немного важной для дальнейших дел информации, вроде той, что 90% найтмаров участвовавших в битве было собрано в Британии, а отряд Алых Лотосов, который Лелуш использовал в качестве последнего козыря, является пилотажной группой при Ордене и считается лучшими асами во всём Флоте.

Спустившаяся в холл посольства Лили была одета в хорошо подобранную и наверняка недешевую, но простую гражданскую одежду. Джинсы, блузка и легкая куртка поверху. Довершал образ дизайнерский берет кремового цвета, надвинутый на лоб. И надо сказать девушке крайне шел этот образ.

— Мэм, куда ехать? — обратился к Лили водитель по внутренней связи. Девушка же без слов, одним лишь взглядом переадресовала вопрос Лелушу.

— Банк Британии — Центральное Токийское Отделение, — задал точку назначения Лелуш, прежде чем откинуться на удобном кожаном сидении.

Машина плавно оторвалась от земли и взмыла в воздух, покидая территорию посольства. Лелуш повернул голову и разглядывал неспешно проплывающие мимо пейзажи.

Этот город, в котором он вырос, в котором он положил начало и в котором попытался положить конец своей истории. Город, который он несколько раз чуть не разрушил до основания и который был ему дорог как память.

Сейчас, глядя на вид из окна, Лелуш мог с уверенностью сказать, что Токио не изменился. Вырос ввысь и вширь, обзавелся десятками и сотнями посадочных площадок для аэрокаров, вырастил парки и сады, покрылся сотнями тысяч слоев из стекла и бетона, но этот город остался всё тем же Токио, что он помнил, как свой вчерашний день. Учитывая, что для него вчерашний день случился сто тридцать один год назад, что же, бывает и такое.

Не прошло и десяти минут, как аэрокар прибыл к месту назначения и зашел на посадку. Токийское отделение и сам банк были старейшими в мире. Этот банк пережил шесть десятков Императоров и тянул свою историю из далеких 1700-ых годов от Восшествия Британии. Многовековая история, слава одного из мощнейших финансовых игроков в мире, а также полная гарантия анонимности клиентов и помогли Лелушу сделать выбор в пользу Банка Британии. И Лелуш надеялся на то, что с того времени ничего не изменилось.

Приземлившись около центрального входа в банк водитель открыл двери, выпуская Лелуша с его спутницей из недр аэрокара. Поскольку надолго оставлять автомобиль около входа было запрещёно, водитель тут же связался с Лили и попросил вызвать его, когда он снова понадобится.

Зайдя внутрь банка, Лелуш только хмыкнул глядя на холл, выполненный полностью из мрамора с десятиметровыми дорического ордера колоннами, подпирающими потолок.

— Л.Л.? — обратилась к Лелушу принцесса.

— Да, Лили?

— Я так понимаю, что здесь мы ненадолго разделимся? — дождавшись утвердительного кивка Лелуша, она продолжила: — Тогда предлагаю встретиться на этом же месте примерно через полчаса.

Распрощавшись с девушкой, которая направилась к выходу из здания, Лелуш двинулся в сторону VIP-стоек, минуя общую очередь.

Наглость — второе счастье. Эту простую истину Лелуш уяснил уже давно.

Подойдя к одной из приватных кабинок, над которой светился зеленый индикатор, показывающий то, что внутри не занято, Лелуш вошел внутрь.

Сидевшая внутри привлекательная женщина-клерк средних лет окинула его придирчивым взглядом, прежде чем утратить к нему интерес.

— Сэр, боюсь, вы ошиблись. Эта кабинка для привилегированных клиентов.

Лелуш улыбнулся. Люди всё так же остаются людьми. Всё так же встречают по одёжке. Впрочем, это он понять вполне себе мог. Да и гардероб надо будет обновить, но это может подождать.

— В таком случае, я как раз таки пришёл, куда нужно.

Женщина с некоторым удивлением посмотрела на него. Но спорить не стала и жестом показала на стул перед нею.

— Что же. Поверю вам на слово. Назовите свое имя и фамилию, мистер.

— Боюсь, что ни мое имя, ни моя фамилия вам ничего не скажут. Счет на предъявителя.

— Даже так... — в голосе женщины проскользнули нотки интереса, — вы определенно необычный клиент, мистер. Что же, в таком случае назовите номер счета.

— Z11BRBN88005353, — номер этого счета Лелуш в свое время запоминал долго и со скрипом. Но теперь затраченные усилия окупились с лихвой.

Просмотрев информацию по счету, женщина встрепенулась.

— Сэр, вы уверены, что правильно произнесли номер счета?

— Абсолютно, — всё с той же полуулыбкой ответил Ламперуж.

— В таком случае система требует ввести пароль. — Перед Лелушем возник голографический экран с клавиатурой, просящий ввести пароль.

"21032017152335R41`56.8"N 139R42`40.1"E"

Этот пароль не был просто набором символов, случайно поставленных в один ряд. Вовсе нет. Этот пароль был весьма и весьма описательной штукой. Дата. Время. Место. Всё это определяло одно конкретное событие. Об этом событии знали лишь двое. И он был последним, кто остался в живых.

Повисшее окошко ожидания мигнуло зеленым значком подтверждения, прежде чем смениться другим окном, отражающим баланс счета и операции по нему. Впрочем, список операций состоял лишь из плюсовых значений говорящих о пополнении счета. Этот счет создавался ещё во время Черного Восстания, как один из запасных счетов Ордена, куда Британские Аристократы перечисляли щедрые пожертвования на благо Ордена после продуктивного разговора с использованием Гиасса. В суматохе грянувшего Черного Восстания и последовавшего за ним годичного перерыва, Лелушу не приходилось пользоваться счетом. А уже после событий в Вавилонской башне и создания ССШ, у Ордена появились вполне официальные источники финансирования и о счете Лелуш банально забыл. Забыл ровно до того момента, пока не начал детально продумывать план Реквиема и различные его исходы. В самом неблагоприятном из исходов, когда Орден лишался поддержки и финансирования со стороны государства, Сузаку должен был вскрыть экстренный конверт, содержащий номер этого счета и пароль, который бы позволил Ордену функционировать по крайней мере несколько месяцев. Самое интересное было то, что благодаря кое-каким ухищрениям со стороны Лелуша и банковской системы в целом, одна десятая процента со всёх валютных операций Ордена перечислялась на этот счет. И судя по тому, что последнее поступление на этот счет датировалось прошлым месяцем, лазейку так и не прикрыли. Учитывая, что вся эта система безошибочно работала больше века...

С некоторым удивлением Лелуш глядел на двенадцатизначную сумму счета. Он полагал, что найдет там много. Но сумма была несколько больше его ожиданий. Видимо Орден был весьма щедр на покупки...

Подняв глаза, Лелуш открыто улыбнулся, глядя на шокированную женщину-клерка, которая неверяще смотрела на человека, который в одночасье оказался мультимиллиардером.

— Я же говорил, что мне сюда.

— П-прошу прощения... — девушка выглядела весьма и весьма бледной. Видимо, не каждый день ты обознаешься с миллиардерами.

— Всё в порядке. Со всеми бывает. Насколько я помню, к этому счету должна быть привязана ячейка в вашем хранилище?

— Ячейка номер 713. Желаете посетить? — женщина, судя по бейджику, Эмили Питерсон, всё же справилась с собой и начала показывать весь профессионализм, на который та способна.

— Да. Необходимо кое-что забрать оттуда, — вежливо ответил Ламперуж.

— Прошу подождать минуту. Сейчас подойдет ассистент и сопроводит вас к ячейке, — после чего она что-то быстро напечатала на терминале. — Может быть хотите чего-нибудь выпить? Чай, кофе, бурбон?

— Нет, спасибо.

Спустя пару минут в кабинку практически влетела молодая брюнетка сногсшибательных форм и модельной внешности. В который раз за прошедшие несколько часов Лелуш едва слышно хмыкнул. В подобной ситуации ему бывать ещё не приходилось, потому было несколько забавно наблюдать подобное, так сказать, из первых рядов.

Галантно попрощавшись с мисс Питерсон, Лелуш покинул кабинку и проследовал за шустрой ассистенткой, которая старательно держалась впереди, своей походкой демонстрируя важному клиенту свою заинтересованность.

Будь Лелуш хоть на пару лет моложе и не пройди через самую кровавую войну в истории человечества, он может быть и поддался бы на эти женские чары, но всё это, а также то, что почти год Лелуш жил в одной комнате с таким неординарным персонажем как С.С., делало его выдержку действительно железной.

Спустившись на лифте на подземный этаж и пройдя сквозь внушительные броневорота, он оказался внутри ещё одной кабинки с двумя дверьми — одна из которых, по-видимому, вела непосредственно к ячейкам. Девушка-ассистентка попросила Лелуша подождать ещё одну минуту, пока его ячейку не доставят прямиком сюда. После чего девушка вышла, сказав, что будет ждать снаружи.

Спустя несколько минут в комнату влетел небольшой угловатый объект размерами примерно метр на метр. Приглядевшись к нему, Лелуш понял, что это всего лишь что-то вроде летающего сейфа. Вбив ещё раз комбинацию пароля для доступа к ячейке, он вытащил из недр робота стальной короб ячейки.

Открыв крышку, Лелуш извлек простой стальной кейс на защелках, без каких-либо кодовых замков. Положив чемодан перед собой, Лелуш щелкнул застежками и открыл чемодан.

Внутри, в специальном защитном чехле лежал аккуратно свернутый запасной комплект формы Зеро, включая камзол, плащ и маску образца две тысячи восемнадцатого года. И пистолет с двумя магазинами. Ничего больше и ничего меньше.

Комплект формы Лелуш оставил здесь на совсем крайний случай, если Академия Эшфордов и Штаб Ордена, где всегда были запасные комплекты, будут скомпрометированы противником. Тогда ему не пришлось пользоваться этими крайними мерами, а теперь они оказались весьма кстати.

Закрыв кейс и поставив его на пол рядом с собой, Лелуш хотел было захлопнуть короб ячейки, если бы не странный прямоугольный объект внутри ячейки, которого внутри быть не должно.

Аккуратно достав неизвестный объект, Лелуш осмотрел его. Это оказался... альбом. Простой фотоальбом в черном переплете с тяжелыми ламинированными страницами. Открыв первую страницу, он увидел подпись, сделанную аккуратным убористым подчерком. Почерком, который он узнает где угодно, ведь только один человек имел доступ к этому сейфу и только один человек на его памяти постоянно делал кляксу над большой латинской О.

Я не знаю, какой сейчас год, но верю в то, что если им пришло в голову разбудить тебя, то всё стало совсем плохо. Знаешь, Лелуш, за все те годы, что прошли с того момента, как мы совершили Реквием, я понял только одно — ты не видел настоящего мира. Когда люди, уставшие от войны и ненависти, ищут себя в творчестве и искусстве. Когда нации строят отношения, отбросив былые предрассудки, когда матери не боятся за своих детей, а детям не приходится брать в руки оружие, чтобы защищать свой дом. Ты не видел этого мира, но ты его добился, Лелуш. Ты вложил в него больше, чем кто-либо из нас. Я не могу... и никогда не смогу найти оправдания твоим поступкам, но, глядя на мое настоящее, я не могу тебя осуждать. И раз ты это читаешь, значит, снова люди нуждаются в тебе и, значит, снова мир находится на грани. А потому... где бы ты ни находился, чтобы ни происходило, я хочу оставить тебе напоминание. Напоминание о мире, которого ты однажды добился и которого не увидел. Этот альбом я собирал всю свою жизнь, вложив туда фотографии всех тех, кого ты когда-либо знал. Огромное спасибо Наннали за то, что мне не пришлось раскрывать свое инкогнито для этого. Знаешь... она выросла великой женщиной. Ты бы мог ею гордиться.

Прощай, Лелуш.

Захлопнув короб ячейки и резко вернув его обратно в робота, Лелуш одним движением прячет внутрь кейса ставший столь дорогим его сердцу альбом, после чего резким движением покидает камеру хранения. Не говоря ни слова и игнорируя присутствие ассистентки, которой хватает ума не отсвечивать перед его глазами, видя его настроение, он спешно покидает здание, внутренне чертыхаясь на медленные лифты. Пулей пролетев через холл, Лелуш покидает здание, чтобы замереть ослепленным солнечным светом, что бьет в глаза своими лучами.

Замерев, он глядит в небо расфокусированным взглядом сиреневых глаз. Безбрежная, голубая синева небес молчалива и спокойна.

Всё, как тогда.

Всё, как вчера.

Всё так же, как и было.

— Прощай Сузаку. Я принимаю этот Гиасс.

Капля влаги бьется о мостовую.

* "Что позволено Юпитеру, то не позволено быку" лат.

Лелуш всегда знал о своих слабостях. В конце концов, путь к познанию противника начинается в первую очередь с познания самого себя. И этим искусством он овладел в совершенстве.

Свою эмоциональность ви Британия всегда считал именно что слабостью. Негоже военачальнику и лидеру, особенно, такому, как он, поддаваться эмоциям в самые неподходящие для такого моменты. Но он им поддавался. Пусть зачастую его эмоциональные порывы не были критичными и ему хватало самоконтроля для того, чтобы держать себя в руках и оставаться трезвым разумом, но в те редкие моменты, когда эмоции брали верх... они стоили ему многих поражений. Поражений столь обидных и неприятных, что они ещё долго будут оставаться незаживающими ранами на его гордости.

И потому он терпеть не мог столь вопиющие вспышки собственной эмоциональности. Не мог принять проявление своей собственной слабости. Эмоции — это непозволительная роскошь для него.

Куруруги... если бы он мог охарактеризовать этого человека в двух словах, вряд ли бы у него вышло что-то более точное, чем "заклятый друг". Куруруги всегда был безумцем, как впрочем, и он сам. Слуга многих господ Куруруги всегда был готов ударить в спину тогда, когда его видение мира расходилось с таковым у того, за кем он следовал. Продавая свою лояльность и навыки за эфемерную возможность стать чуточку, хоть на гран, ближе к своей безумной мечте об изменении мира изнутри. Лелуш всегда находил жестокую иронию в том бесконечном символизме, которым был окружен Сузаку, сам того не замечая.