Император Владимир

Хорошо знакомый с раскладами внутри семьи, Владимир Александрович как в воду глядел. Главным организатором демарша Витте действительно являлся Николай Николаевич-младший, который случайно узнал о кругленькой сумме с восемью нулями, испрашиваемой моряками. Утечка же самой информации произошла через вице-адмирала Сергея Петровича Тыртова, имевшего частную беседу с Александром Михайловичем — давним завистником Алексея Александровича.

Не теряя времени, приятель Николая Второго по детским шалостям быстренько придумал, как досадить генерал-адмиралу, причём сделать это с особым изяществом, как и полагается особе голубых кровей. Поведав как бы по секрету министру финансов про аппетиты Морского ведомства, Сандро с чистой совестью умыл руки.

Николай Николаевич-младший, в свою очередь, пригласил на обед вице-адмиралов Авелана и Верховского, и подробненько расспросил тех по интересующим его вопросам. Не подозревая от великого князя какого-нибудь подвоха, Верховский с Авеланом рассказали ему слишком много, больше, чем следовало бы. В результате Витте получил возможность оперировать цифрами, а в цифрах Сергей Юльевич разбирался намного лучше, чем самодержец всея Руси.

Потратив пару дней на посещение дорогущих парижских ресторанов для элиты общества, великий князь не получил ожидаемого удовольствия от изысканной французской кухни. Устроив, было, по старой привычке в одном из ресторанов разгон его персоналу — официантам и поварам — Владимир Александрович неожиданно устыдился собственного поведения.

'Тёзка, что ты со мной сотворил?! — приказав адъютантам, чтобы те оплатили счёт, великий князь пулей выскочил из ресторана на улицу. — Год назад я бы выстроил лягушатников во фрунт, научил бы их уму-разуму. А теперь...'.

'А что теперь? Как по мне, так не царское это дело — с поварами да официантами лаяться, — искренне удивился Муромцев, не понимая сути претензий хозяина тела. — Ты бы лучше свою охрану усилил, а то шастаем по Парижу с двумя адъютантами и пятью казаками, словно провинциальные братки образца начала девяностых... Одного террориста-революционера с хорошей пукалкой хватит, чтобы отправить всех в царствие небесное'.

'Но-но, не перегибай. Моя охрана — не просто казаки, а офицеры лейб-гвардии, — Владимиру Александровичу, как говорится, стало за державу обидно. — Преданные Отечеству и престолу люди, досконально поверенные'.

'Ага, вокруг царской семьи тоже целые толпы таких... досконально проверенных вольных каменщиков и агентов влияния со всей Европы, — саркастически прокомментировал вселенец. — Так и вьются возле престола, змеюки подколодные, шипят царю в уши всякое... Короче, тёзка, по приезду домой первым делом займёмся нашей с тобой безопасностью'.

Домой, в Россию великий князь приехал спустя десять дней. На обратном пути, как и планировалось, сделал две остановки в Германии, в Эссене и Дюссельдорфе, где посетил заводы оружейных концернов Эрхарда и Круппа. Разумеется, не один, а в сопровождении Бориса с Андреем, которые хорошо запомнили наказ отца, данный им в самом начале путешествия.

Как и французы, немцы тонко почувствовали момент, и были готовы плясать вокруг младшего брата покойного императора Александра Третьего-Миротворца.

Сначала высокородным гостям организовали экскурсию по всему циклу производства, затем дали возможность пострелять из нескольких серийных орудий, а Генрих Эрхард даже не поленился выкатить на полигон один из опытных образцов. Владимир Александрович остался доволен организационной стороной своего визита, сыновьям же больше понравилось стрельба из пушек.

'...Как и всяким нормальным мужикам, обожающим возиться с различным оружием, — прокомментировал этот момент Муромцев. — Я бы на месте фрицев предложил бы ещё и стволы за собой почистить, банником. Чтобы нюхнули всех прелестей каждодневного армейского быта'.

'Ты бы лучше прикинул, что бы мы могли купить, либо заказать у немцев, — мысленно отозвался великий князь. — Сергей Михайлович, как ты знаешь, в фаворе у Ники, и не сдастся без боя'.

'Если враг не сдаётся, то его уничтожают, — вселенец ответил цитированием Алексея Пешкова с акцентом Иосифа Виссарионовича. — А с твоим племянником у нас нет выхода — либо мы его, либо он всех и вся... Компромиссов здесь быть не может'.

— Ну, рассказывай, брат, чем завершилась твоя встреча с Ники, — по приезду домой Владимир Александрович первым делом навестил генерал-адмирала. — Дай угадаю: он попросил флот ужаться в расходах, так?

— Володя, нашего племянника использовать втёмную, словно малолетнего мальчишку. Интригу заварили Николаша и Сандро, науськали на меня Витте, а Ники оказался настолько глуп, что даже не сообразил переговорить с Ниловым! — в голосе Алексея Александровича зазвучали гнев и возмущение. — Нилов — это мой адъютант, капитана первого ранга... Сандро с Лукавым всё просчитали, гады такие!

— Успокойся, Алексей, я разберусь с кознями Витте и наших врагов... Лукавый — это Николай Николаевич, что ли? — поинтересовался старший из братьев Александровичей.

— Он самый. Кто-то из гусар его так назвал, вот и прилипло, — кивнул генерал-адмирал, подхватывая со стола бутылку 'Наполеона'. — Мой адъютант, правда, не без греха — выпивает немного... Зато говорит то, что думает, и ни черта не боится. Ники любит таких людей, храбрых и честных, готовых за него хоть в огонь, хоть в воду... Мог же послать за ним!

'Ага, алкоголик-стахановец, тайный агент хозяина русского флота и особа, приближённая к императору в одном лице, — тотчас сыронизировал Муромцев. — Прямо-таки цвет нации. Коварные вольные каменщики нервно курят в сторонке'.

— Ладно, Николай сказал, какую сумму готова дать казна? — спросил Владимир Александрович, проигнорировав иронию вселенца.

— Всего лишь девяносто миллионов, — глубоко вздохнул Алексей Александрович. — Да, Володя, мне пришлось прилично насочинять, чтобы объяснить Николаю твой неожиданный интерес к флоту.

— И какую же сказку ты рассказал нашему дорогому племяннику? — прищурился старший брат, предчувствуя что-то недоброе. По спине пробежал холодок, незваный 'гость' мысленно ругнулся трёхэтажным матом.

— Сказал, что ты хочешь организовать общество для содействия армии и военному флоту, учредить свой банк, собирать пожертвования, — ответил генерал-адмирал, разливая по бокалам коньяк. — Помнится, с месяц назад ты озвучивал эти идеи, вот я и воспользовался твоими мыслями. Не бери в голову, Ники можно наплести с три короба — он в любую сказку поверит.

— К сожалению, не в любую, — хмыкнул новоявленный банкир, беря рукой один из бокалов. — Я действительно планирую учредить свой собственный банк, точнее, наш, семейный банк. Могу ли я рассчитываю на твою поддержку?

— Ты говоришь о моей доле в нашем банке? — тотчас насторожился Алексей Александрович. По договорённости со старшим братом генерал-адмирал имел полное право положить в свой карман пять процентов от суммы, отпущенной казной на новую кораблестроительную программу. Циничное казнокрадство в чистом виде, конечно, но лишь таким нестандартным методом Владимиру Александровичу удалось заставить 'семь пудов августейшего мяса' зашевелить мозгами. — Сколько тебе нужно, о какой сумме идёт речь?

— Речь идёт не о твоём финансовом вкладе, а о готовности стать одним из учредителей и главных акционеров банка, — уточнил старший брат. — Тебе, по сути, и делать-то ничего не понадобится — живи в собственное удовольствие со своей дорогой графиней Богарнэ, и считай доходы с процентов.

— Присмотрю для Зины ещё одно колье с бриллиантами... Володя, мне уже нравится жизнь банкира, — заулыбался Алексей Александрович. Успокоился, переводя дух, опустошил бокал коньяка. — Володя, ты же понимаешь, что великий князь-банкир — это нонсенс. В семье начнут смотреть на тебя, как...

— ...Как на тронувшегося умом родственничка, — договорил за брата Владимир Александрович. — В лучшем случае, полагаю.

— Ты не хуже меня знаешь правила игры, — пожал плечами генерал-адмирал, и потянулся за бутылкой. — Давай, хлопнем ещё, пока подают обед.

'Блин, тёзка, да он такими темпами сопьётся раньше, чем это произошло в моей истории, — не выдержал Муромцев. — Давай, не тяни, а то поздно будет'.

'Ты прав, пришло время вмешаться, — вздохнул старший брат, с тревогой глядя на раскрасневшуюся физиономию младшего братца. — Прямо сейчас, за обедом, и начнём... Ты готов?'.

На следующий день великий князь поехал разговаривать с племянником. Николай поначалу обрадовался визиту старшего родственника, но когда Владимир Александрович озвучил свои задумки, царь натуральным образом 'завис', словно заражённый вирусом комп.

— Дядюшка, дорогой, зачем тебе, вдруг, понадобилось заниматься банками, и этим презренным делом — ростовщичеством? — спрашивал Николай, с изумлением глядя на великого князя. — Ты же состоятельный человек, у тебя хорошие доходы... Что скажут наши родственники? Неужели тебя совершенно не беспокоит репутация среди своих?

— Дорогой Ники, смею тебя заверить, моя репутация нисколько не пострадает, — улыбнувшись, дядя императора разъяснил племяннику кое-какие истины. — Что же касается банковского дела, а не ростовщичества, как ты выразился, то давай глянем на это иначе...

Терпеливо, словно ребёнку, Владимир Александрович разложил царю по полочкам весь механизм привлечения частного и иностранного капитала к софинансированию общегосударственных проектов.

От строительства Китайской Восточной железной дороги до сооружения торгового порта на Ляодунском полуострове, от закупки за рубежом целых заводов до финансирования учебных заведений, в стенах которых подготовят квалифицированных мастеров для работы на вышеупомянутых заводах. В-общем, ораторствовал битый час, красочно расписывая Николаю Второму перспективы, которые, де, откроются перед страной, если мудрый и умный государь император разрешит великому князю воплотить в жизнь задуманное.

Царь призадумался, впечатлившись суммами, которые, теоретически, могла бы сэкономить государственная казна, и пообещал дать ответ через несколько дней. Затем, сменив тему разговора, Николай протянул великому князю телеграфный бланк, и попросил дядюшку ознакомиться и высказать своё мнение о перспективах войны между Америкой и Испанией.

'Сбываются твои прогнозы, тёзка, — Владимир Александрович быстренько пробежав глазами текст телеграммы, благо тот оказался совсем коротким. — 'Мэн' утонул, Вашингтон выдвинул ультиматум Мадриду'.

'Я предупреждал, что точные даты я не помню, — мысленно отозвался вселенец. — Давай, спроси племянника о его мыслях насчёт войны между испанцами и янки'.

У императора, как быстро выяснилось, не оказалось никаких мыслей на этот счёт. Царь полагал — совершенно справедливо, между прочим — что возможный конфликт обойдёт Россию стороной, следовательно, русским не о чем беспокоиться, и не зачем ломать голову. Николаю даже не пришла в голову идея взять, и, пользуясь ситуацией, отхомячить от заморских владений испанской короны какой-нибудь лакомый кусочек.

— Дядя, мы — мирная нация, и если конфликт между Испанией и Северо-Американскими Соединёнными Штатами дойдёт до войны, то это не наше дело, — как и ожидалось, у государя всея Руси нашлись железобетонные аргументы в пользу нейтралитета России. — Российская империя выступает за мирное разрешение конфликта Вашингтона с Мадридом на основании договорных норм общепринятого международного права, и точка.

— Ники, дорогой, в нашем мире существует лишь одно международное право — это право умного и сильного. Никакие договора и конвенции не остановят уязвлённых североамериканцев в их желании отомстить за гибель своего корабля, — выслушав слова родного племянника, великий князь мысленно схватился за голову. — Ни для кого не секрет, что Вашингтон с вожделением смотрит в сторону Кубы, Филиппин, Пуэрто-Рико. После того, как янки разобьют испанцев, Мадриду придётся расстаться и с другими островными владениями. Той же Германии, словно воздух, нужны новые колонии, нужны новые базы для своего военно-морского флота. Чем мы хуже немцев?

— Хорошо, предположим, что между Испанией и Америкой началась война, — поразмыслив, Николай предложил компромисс. — Предлагаю пригласить Нашего дядю Алексея и адмирала Тыртова, чтобы они могли рассудить нас. Право, нельзя же спорить о морской стратегии, не учитывая мнение самих моряков.

Такой вариант полностью устраивал Владимира Александровича, успевшего обработать своего младшего братца. А вот вице-адмирал Павел Петрович Тыртов, послушав о захватнических планах великого князя, пришёл в тихий ужас.

Бросая настороженные взгляды то на царя, то на генерал-адмирала, управляющий Морским министерством детально разъяснил, что в случае объявления войны Испании Российскому флоту понадобится несколько недель, чтобы перебазировать силы на новые ТВД.

Новейшие броненосцы и лучшие крейсера флота находились на Дальнем Востоке (либо шли туда, или оттуда), а дислоцированные на Средиземном море 'Александр Второй' и 'Николай Первый' несколько месяцев находятся в заграничном плаванье, следовательно, имеют сильно изношенные котлы и механизмы. Оба броненосца, без сомнения, намного сильнее испанского флота вместе взятого, но вряд ли смогут догнать и принудить неприятеля к бою.

Имевшиеся на Балтике крейсера 'Минин' и 'Пожарский' устарели настолько, что уже не годились для боя. Более новые 'Герцог Эдинбургский' и 'Генерал-адмирал' имели слишком малую скорость хода, и так же были бесполезны в качестве крейсеров при эскадре. Впрочем, в случае войны с какой-нибудь второстепенной страной оба последних корабля ещё могли блокировать побережье, либо противодействовать неприятельской торговле.

— Хорошо, Павел Петрович, премного благодарен Вам за исчерпывающий доклад о состоянии резервов флота на Балтике, — Владимир Александрович мило улыбнулся Тыртову, и повернулся к своему младшему брату. — Алексей, поправь меня, если я ошибаюсь. По моему скромному мнению, имея шесть броненосцев на Чёрном море, Россия обладает подавляющим превосходством над турками. Так?

— Да, турецкий флот имеет ничтожную боевую ценность, — кивнув, подтвердил Алексей Александрович. — Намного меньшую, чем форты на берегах Босфора.

— Тогда что мешает нам договориться с Портой, и провести через проливы парочку броненосцев? — поинтересовался старший из братьев Александровичей. — Я уверен, что османы с радостью согласятся выпустить в Средиземное море наши корабли, наплевав на мнение англичан, или кого-либо другого.

— Мы можем договориться — турки будут весьма рады ослабить наш флот... Владимир, у нас в составе Черноморского флота всего-навсего шесть эскадренных броненосцев, тогда как Англия способна сконцентрировать на Средиземном море десяток кораблей данного класса, а то и более, — разъяснил генерал-адмирал, выделив интонацией слова 'всего-навсего шесть'. — Разделение и уменьшение наших сил на Чёрном море может привести к весьма неприятным последствиям.

— Каким именно? Мы так и так не контролируем Босфор и Дарданеллы, а если начнётся война с Англией, то шести броненосцам Черноморского флота придётся противостоять десятку вражеских, причём, это будут более мощные корабли, чем наши, — Владимир Александрович бросил взгляд на Николая: император помалкивал, не спеша высказывать своё мнение. — Единственное решение данной проблемы — сокрушить османов, вымести их из зоны проливов, и поставить британцев перед фактом.