Тысяча Граней-2. Турнир Пяти Башен

Клинок словно сам позвал северянина, и тот чуть подрагивающими руками потянулся к рукояти. И наконец, освободившись от многовековой пыли и костлявых пальцев бывшего хозяина, меч вновь оказался на свету, блеснув холодом стали. Несколько ударов сердца гладиатор с восхищением разглядывал приобретение, затаив дыхание.

— Я дарую тебе имя Хальмурн — Коготь Ледяного Дракона, — выдохнул Утар, поднеся клинок к глазам, затем посмотрел на останки погибшего воина, опустил меч и поклонился. — Благодарю, что хранил его всё это время.

И чтобы не обидеть дух усопшего, вложил в его руки свой двуручный топор...

Что ж, сейчас проверим, сколь сильна эта женщина. Он не станет её убивать, если та окажется слишком слабой...

С диким криком гладиатор ринулся вперёд. Узор из красных завитушек на правом предплечье вспыхнул кровавым багрянцем. Рывок! Ноги сами толкнули воина вперёд — оставшееся расстояние в пятнадцать шагов он преодолел за два удара сердца. "Ррррааааах!!!" — прорычал внезапно уплотнившийся воздух, разрубаемый широким двуручником. "Зззвввиииии!!!" — взвизгнули в ответ раскрутившиеся щитом шакрамы. "Тууумм!" — ухнула пузырём ударная волна, искажая пространство. Близстоящие домики не выдержали подобного издевательства, кладка стен и черепица брызнули во все стороны смертоносными обломками — в стенах лабиринта теперь зияла гигантская дыра. Оказавшееся неподалёку зверьё поспешило убраться подальше от места поединка — там явно схлестнулись два чудовища.

Утар отскочил от противницы. Выдержала удар? Становится интереснее. Воин ухмыльнулся самому себе. Хорошо. Поглядим, насколько далеко она готова зайти.

Потускневший узор блеснул кровавым отсветом, оживая и окутывая бицепс, распространяясь вплоть до плеча. Гладиатор зарычал от вспышки боли. Сколько ни тренировался, а к подобному всё никак не привыкнет — мышцы раздулись, налились сталью. Хальмурн более не оттягивал руку тяжестью зачарованного булата — Утар будто невесомую деревяшку держал.

Рывок! Песок взметнулся столбом позади воина. Клинок с воем рассёк воздух. Промах! Девка увернулась. Утар продолжил атаковать, наседая на юркую гладиаторшу, окутанную синим ореолом. Взмах, удар, взмах, выпад. Всё мимо цели! Она двигалась невероятно быстро, но и контратаковать не могла — лезвие двуручника слишком часто разрубало пространство перед ней. Стоило уклониться от одного удара, как тут же приходилось уворачиваться от следующего.

— Сдайся, женщина! — прорычал Утар, угрюмой скалой напирая на изворотливую противницу. — Обещаю, что не убью! Слово воина!

— Ни за что!

— У тебя был выбор!

Утар рубанул изо всех сил. Тууум! Уплотнившийся воздух взорвался, будто великан хлопнул ладонями. Гладиаторша не успела поставить щит. Ударная волна смела девушку. Смерть неминуемо пришла бы за ней, если бы взвизгнувшие шакрамы не раскрутились вокруг хозяйки, рассеивая вражескую атаку. Отлетев на двадцать шагов, она распласталась на песке. Шакрамы валялись ещё дальше.

Утар тяжело дышал. Н-да. Не ожидал воин суровых гор подобной прыти от женщины. Такая многим воинам его клана утёрла бы нос. Да и ему тоже, если б не сила, дарованная образом рычащего льва, запечатлённого на одном из барельефов в зале предназначения. Утар тогда ещё усмехнулся про себя — воин из Белых Медведей получает благословение Льва — тотема вражеского клана. Да, это был явно знак свыше. Очень хороший знак. Интересно, каков образ предназначения его противницы? Но Утар отмахнулся от этой мысли — она пришла в себя и теперь с кашлем да стоном, отплёвываясь от песка, поднималась на ноги.

— Повторяю, женщина. Сдайся! Я сдержу слово воина!

— Да пошёл ты! — что есть силы прокричала та. Шакрамы блеснули синим отсветом и в мгновение ока оказались в руках хозяйки.

Утар поморщился от подобного ответа. Неужели дура не понимает, что проиграет? Баба — одним словом!

— Твоё упорство достойно уважения! Но ты всё равно проиграешь! Сдайся! Прошу в последний раз!

— Проиграю? У тебя был шанс прикончить меня, но ты его упустил! Ты мне и в подмётки не годишься, ты — кусок дерьма!

Да как она смеет? Подобное оскорбление, тем более со стороны женщины, должно смываться кровью! Сама напросилась. Уважающий себя Белый Медведь таких слов не прощает!

Утар стиснул рукоять Хальмурна обеими руками, подняв над головой.

— Тугор! — прокричал воин.

Дохнуло морозом — холодом зимы, которую в этой части Дархасана никогда не знали. Лезвие двуручника покрылось льдом.

— Буря! — ответила противница ничуть не тише, левый шакрам в её руке полыхнул огнём, правый — окутался вихревым потоком.

Воин рубанул, выпустив на волю силу Тугора — покровителя кланов Серебристых Гор. "Дыс, дыс, дыс, дыс!!!" — хрустальным звоном прогремела серия ледяных взрывов, сопровождая волну сжатого, холодного воздуха, устремившегося к девушке.

"Вввуууурррр!" — заурчали огненным вихрем шакрамы, рванувшись к воину.

Удар! Буря из пламени и ветра оказалась сильнее.

"Кррррр!" — шакрамы развеяли атаку противника и перемололи в крошево ледяные шипы, возникавшие до этого на пути движения взрывной волны.

Утар распахивающимися от удивления глазами смотрел на приближающийся смерч из ветра, огня и льда. Званк! Лезвие Хальмурна перерубилось в середине. Воин глухо простонал — что-то острое вонзилось в грудь и в живот. Затем ударила буря...

* * *

Инад устало проковыляла к поверженному противнику. Удивительно, но тот ещё был жив, хоть и выглядел неважно — один шакрам торчал у него в груди, второй — в животе. С такими ранами не живут. Стоит выдернуть оружие — достаточно мысленно приказать, и всё — противник истечёт кровью. Но Инад не спешила, всматриваясь в льдисто-синие глаза гиганта.

— Надо же... повержен... женщиной, — воин усмехнулся, с уголка губ на бороду потекла струйка крови. — Позор мне.

— Нет, — Инад покачала головой. — Ты храбро и достойно сражался.

— И всё же... ты права... я кусок дерьма. Хотел стать героем... а теперь... меня даже Тугор в свои чертоги... не примет. Как... тебя зовут? Хочется... знать... имя той, кому я... проиграл.

— Инад.

— Инад, — прошептал воин. — А каков... твой образ... предназначения?

— Парящий орёл.

— Дурак... — воин улыбнулся. — И я хотел... одолеть ту... что несёт... на себе... благо... словение... мудрости Тугора? Значит, старому... ледяному воину была нужна... моя жизнь. Хорошо. Тугор примет... меня... в свои чертоги. Я... рад.

Он замолчал. То ли устал говорить, то ли дальнейшие слова более не имели смысла.

Инад протянула руки — шакрамы в ранах задрожали, лицо гладиатора исказила гримаса боли. С противным чавком смертоносные диски вышли из тела воина, кровь обильно ринулась наружу, карминовые струйки стекали с огрубевшей под ледяными морозами кожи на песок.

— Прощай, воин, — Инад развернулась и зашагала прочь — лишь бы убраться отсюда как можно дальше.

Она победила. Победила того, кто, как и Ухеш, был отмечен образом рычащего льва. Теперь главное — не попадаться никому на глаза. Вахиразу — уж точно. Инад не могла использовать "Бурю" более чем раз в день — слишком много сил пожирала способность. Так что главный козырь не доступен, что совсем не радовало. До заката ещё далеко, поэтому нужно продержаться — хоть как-нибудь.

Оставив позади четыре перекрёстка, Инад остановилась на пятом, не понимая, что заставило её замереть. Прислушавшись к зову сердца, девушка свернула налево, надеясь добраться до центра лабиринта.

* * *

Мир Китрун. Земли кланов Серебристых гор. За год до начала Турнира Пяти Башен.

Солнце медленно поднималось над заснеженными пиками, освещая раскинувшуюся внизу долину. Редкие облака воздушными китами лениво плыли по воле ветра за перевал в тёплые края, иногда задевая горные вершины. И тогда небесные странники на некоторое время ложились отдохнуть на краю скал, чтобы вскоре вновь отправиться в путь.

Опершись руками о массивные перила, Бегур стоял на балконе и смотрел вдаль. Перед его лицом время от времени возникали и растворялись облачка пара. Пронзительно-синего цвета глаза щурились из-за блеска снега. Ветерок дергал густые светлые усы и бороду воина, холодил по пояс обнажённое могучее тело. Голову и длинные до плеч волосы обхватывал серебряный обруч предводителя клана Белые Медведи.

Прекрасно. Бегуру нравится каждое утро смотреть на долину с высоты третьего этажа — дом правителя возвышался над остальными длинными приземистыми жилищами воинов клана. Из их каменных труб в небо тянулись сизые струйки дыма.

Стоя на балконе и вдыхая морозный, обжигающий лёгкие воздух, Бегур наслаждался временным затишьем, прежде чем с головой уйдёт в ежедневные заботы о доверяющих ему людях. Да и к тому же после такого "обряда" думалось легче, мысли становились ясными.

Над долиной разнёсся орлиный клёкот. Приставив ладонь к бровям, Бегур устремил взор к небу и улыбнулся. Расправив огромные крылья, величавая птица кружила над поселением Белых Медведей. Хороший знак. Очень хороший.

— Спасибо, Тугор. Да поможет твоя мудрость Белым Медведям.

Прошептав ритуальные слова, Бегур развернулся и пробухал тяжёлыми сапогами по дощатому полу — хватит щеголять могучей грудью на морозе. Зайдя в дом и прикрыв дверь, воин погрузился в знакомые с детства запахи сосновой древесины, смолы и чадящего масла. Даже сюда, на третий этаж, доносился слабый аромат жаркого, смешанный с запахом едва тлеющих углей. Да, славно вчера попировали — младший брат прошёл воинский обряд и теперь по праву мог зваться Белым Медведем. Бегур усмехнулся. Уж такой здоровяк, как Утар, точно не мог не пройти посвящение.

Бегур спустился по лестнице на второй этаж и направился к комнате брата. При каждом шаге по бедру глухо хлопал широкий одноручный меч в волчьих ножнах, висящий на опоясывающем торс ремне. Оказавшись перед нужной дверью, Бегур отворил её, но замер, не решившись переступить порог. Утара на месте не было. Странно. На пиру он выпил столько эля, что должен был бы всё ещё спать, однако покрытое оленьими шкурами ложе осталось нетронутым.

— Утар?

Неужели проснулся?

Бегур шагнул в комнату, прикрыв за собой дверь. Стена, на которой обычно висел двуручный топор брата, пустовала. Наверно, ушёл тренироваться.

Бегур хотел было уйти, но его взгляд привлёк вонзённый в стол кинжал, проткнувший лист пергамента. Предводитель Белых Медведей вытащил кинжал — тот самый, который он когда-то подарил брату, и взял письмо, написанное грубым почерком.

"Бегур, я оставил дом и клан в поисках нового пути, новой судьбы. Я всегда равнялся на тебя, брат. С детства ты был для меня примером. Но быть воином — для меня мало. Я должен стать героем, который объединит кланы Серебристых гор. Не ищи меня, я отправился в другой мир. Если Тугор будет на моей стороне, я вернусь домой через год и прославлю клан Белых Медведей. Слово чести, слово воина".

Бегур стиснул в кулаке письмо, уставившись мрачным взглядом на высохшие капли крови на полу. То, что это кровь Утара, он не сомневался. Отправился в другой мир? Такое возможно? Надо поговорить с Ятуром — жрецом Тугора. Он мудр и может что-то посоветовать.

Бегур не знал, что больше не увидит брата...

Глава 5

Мы шли вперёд, по очереди прикрывая друг друга световым щитом. На моё удивление все атаковавшие нас ловушки оказались стреляющими, взрывными или магическими — ни одного капкана или волчьей ямы с шипами. От таких даже щит бы не спас. Нас не хотят убить?

"Хотят, но если вас всех тут в лабиринте перебьют, то не получится главного представления. А значит, не получится выкачать из толпы много энергии".

Главное представление? Ты о чём, Вахираз?

"Узнаешь", — демон хихикнул и замолчал.

Пока мы шли, златовласка рассказывала свою историю...

— Вот так я и оказалась в Дархасане, — Енер тяжело вздохнула.

В общем, дома Енер была наложницей какого-то богатого господина, который на её беду оказался тем ещё сукиным сыном и извращенцем. Издевательства и побои каждый день, и на десерт — засранец позволял своим стражникам насиловать девушку, при этом сам просто стоял и смотрел. По словам Енер, мужик просто не мог — старость взяла своё, но вот страсть разглядывать обнажённые женские тела и как их пользуют — никуда не делась. Так что когда странная женщина вопреки всему — ведь не могла та пройти мимо стражи — оказалась в саду, где златовласка собирала виноград, и предложила отправиться с ней в иной мир, Енер не колеблясь согласилась. Хотя поначалу и не верилось, что они вот так просто возьмут да покинут господский дом. А колдунья (кем ещё для Енер эта женщина могла быть?) взмахом руки взяла да переместила их куда-то за город — в окрестную деревеньку. Затем всё было почти как у меня: заключение соглашения, подпись на листе пергамента, кинжал-активатор портала в Дархасан, и вот она стоит в зале предназначения в башне госпожи Инилан, кладёт руку на образ Белой Звезды да корчится потом от адской боли.

Н-да. Болтливая спутница мне попалась. Я даже не просил рассказывать о её тяжёлой судьбинушке в родном мире, который в плане жестокости и классового неравенства от Дархасана недалеко ушёл. А может, и переплюнул его. Енер просто решила открыть мне душу... хрен его знает почему. То ли эффект блондинки распространяется на всю вселенную, то ли моя демоническая аура на неё так подействовала... А возможно, златовласка "обнажилась" предо мной чисто из благодарности?

"Возьми да спроси у неё", — вставил слово Вахираз.

Кто много спрашивает, тот мало думает и плохо помнит.

"Это кто такую мысль изрёк?"

Жил когда-то давно в моём мире умный писатель. Он и изрёк. Иными словами, достаточно просто слушать и быть внимательным к мелочам — ответ сам найдётся. Бывает и так, что ответ на вопрос, или часть ответа, кроется в самом вопросе.

"Хорошо. Я вспомню об этой фразе, когда ты что-нибудь спросишь у меня", — демон глумливо захихикал.

Зараза ты, Вахираз!

"Уж какой есть".

Я достал из рюкзака деревянную бутыль и отпил воды.

— А ты?

— Что я? — я недоумённо посмотрел на Енер.

— Ты как оказался в Дархасане?

— Так же, как и ты, — я пожал плечами.

— Тебя тоже какой-то господин держал в рабстве и унижал?

Я чуть не подавился. Эта девчонка меня в могилу заведёт. Нафиг, нафиг! Я спешно закупорил бутыль пробкой и убрал в рюкзак.

— Ты в своём уме?

— Э? Я просто подумала...

— Индюк тоже думал и в суп попал.

На несколько мгновений девушка зависла. Видимо, размышляя, что это за мифический индюк, и почему он оказался в супе.

— Значит, ты не был в рабстве?

— Нет.

Хотя... если вспомнить, как я горбатился за жалкую зарплату для богатых дядек... Н-де. То ещё рабство.