Дилетант 2 История сослагательного наклонения

Когда мы подъехали, перед станцией уже стояла кибитка, ямщик выпрягал лошадей, а рядом топтался какой-то военный. Пока я собирался, пока пристёгивал свои колодки, Савва уже сбегал к смотрителю и просветил его по поводу важности моей персоны. Поэтому не успел я выйти из кареты, а передо мной уже нарисовался тщедушный мужичок в застёгнутом на все пуговицы мундирчике, а за ним маячила фигура этого военного. При свете фонаря я рассмотрел семёновский мундир.

Э, да он ещё совсем молоденький.

Ночевать в Хотилове в мои планы не входило — до Петербурга оставалось ещё 350 вёрст, а какая там сейчас обстановка только Богу известно, поэтому поспать я могу и в карете, а Петьку вполне подменить может и Филька, да и Савва, наконец, если что. Но человек предполагает, а располагает... кто-то совершенно другой, а не Бог, иначе всё всегда было по-другому, ... причём не факт, что лучше. Лошадей не было от слова совсем, ... нет, то есть они, конечно были — мы ведь приехали, да и прапорщик тоже, но все лошади были в виде иллюстрации крайней усталости. Ехать на них не представляло ни какой возможности, и ни какие мои бумаги, даже та, что за личной подписью Павла, родить смотрителю свежих лошадей помочь не могла.

Эх! А я ведь утром собирался быть в Едрово.

Надо было думать, как ночевать здесь. Одна-единственная приличная комната была занята семейством какого-то бригадира, предлагались только смежные комнаты.

Ох, не люблю я эти станционные клетухи с тараканами да клопами. В дороге я предпочитаю ночевать в палатке на природе, для этого в моей карете всегда всё что нужно есть. Зимой, если приходится, планирую всё так, чтобы ночь заставала в приличном месте с нормальным постоялым двором, а сейчас... Но..., не разбивать же бивак возле станции.

Пока мы повторно знакомились с Колей Щербатовым, к станции подъехала ещё одна карета. Лошади были как наши — тоже в мыле. Понятно, гонит в столицу, узнав о смерти Императрицы. Карета солидная, видать чин не маленький. Кто же? ... По фигуре, вылезающей из кареты, было трудно определить возраст, понятно только, что мужчина крупный.

— Где этот чёртов смотритель? — Рёв раздался сразу, как только ноги вновь прибывшего господина коснулись земли. — Лошадей! Живо!

М-да, значит какой-то пупок. Ну ничего — мы тоже в армии служили...

Смотритель, беседовавший до этого с Саввой о том, где моё сиятельство кинет свои кости, вынужден был подойти и представиться этому грозному крикуну, оправдываясь, что, к сожалению, свежих лошадей нет, да и по очереди их должен получить прибывший ранее... Смотритель не успел договорить. Крикун схватил его за грудки, приподнял и начал трясти.

— Ты что, с ума сошёл, да как ты смеешь? Каналья, меня...

— Э-э, милейший, отпусти человека, лошадей он тебе не родит. — На мой окрик Крикун обернулся. Свет фонаря, наконец, осветил его лицо... Батюшки, как тесен мир! — Господин Перовский?!

Не знаю, что услышал в моём голосе Перовский, может тоже узнал (хотя вряд ли — фонарь был за моей спиной), но смотрителя он отпустил и направился ко мне.

— Ты кто? — Его голос был несколько растерянным, но по-прежнему принадлежал человеку, считающему себя пупом земли.

— Не узнал? Так могу напомнить. Один раз я уже поставил тебя на место.

Перовский подошёл на расстояние узнавания и по мере этого процесса лицо его начало меняться — до этого просто злое, оно закипало яростью. Глаза налились кровью, и в свете фонаря лицо казалось маской. Маска готова была меня разорвать на куски.

Мне было забавно это наблюдать. Перовского я не боялся и он это почувствовал. Савва (я увидел это боковым зрением) придвинулся ближе к дверям конюшни, которые подпирала деревянная лопата. Щербатов, до этого взиравший на происходящее абсолютно растерянными глазами, стал рядом со мной.

Ах, ты какой! Ну... малыш!

Повисла пауза.

Перовский всё же справился с собой. Я видел, как ярость уходит и проявляется жестокость. С такими лицами победители вырезают сердца у ещё живых пленников.

Ну ты-то не победитель, а я не пленник.

— Я оч-чень рад нашей встречи, сударь. Я её жду уже шесть лет. Вы, ... — Перовский замолчал, видимо решая, как меня назвать. — Господин Ржевский, нанесли мне оскорбление третей степени. Я требую сатисфакции. ... Извольте назвать мне место и время, куда прислать моих секундантов.

А я уже и забыл. ... Ну что ж, надо всё решать сразу. В Питере мне эти проблемы будут не нужны.

Я повернулся к юному прапорщику.

— Князь, имею честь просить Вас быть моим секундантом?

Молодой человек, ещё растерянный от каскада событий произошедших в столь короткое время, вытянулся как по команде 'смирно', поглубже вздохнул и выпалил одним выдохом: — Почту за честь, Александр Фёдорович.

А его, наверное, ещё ни кто не приглашал в секунданты. Кодекс он хоть знает? Я-то его вообще не знаю.

— Я предлагаю вопрос решить не откладывая. — Я обратился к Перовскому. — У Вас есть сейчас кто-то, кто может быть Вашим секундантом?

— Я согласен с немедленным решением вопроса. — Перовский говорил сквозь зубы, в глазах его в свете фонаря я увидел жажду крови. ... А может мне показалось. — Но для дуэли нужно по два секунданта. ... У меня сейчас нет никого, кто бы мог стать моим секундантом, но... — Он повернулся к стоящему поодаль и совершенно убитому случившимся смотрителю. — Любезный, на станции есть дворяне?

— Бригадир Давыдов с семейством, Вашесятельство, но оне спать изволят.

— Позвольте мне, господа, раз уж я являюсь пока единственным секундантом, взять организационную сторону на себя. — Щербатов встал между нами.

Мы — и я, и Перовский с удивлением посмотрели на молодого человека столь разумно разруливающего ситуацию.

— Благодарю Вас, Николай Григорьевич, и всецело доверяю себя Вашему благоразумию и ... опыту. — На слове 'опыт' я запнулся, но всё-таки его сказал, потом поклонился и пошёл к своей карете. Спать до рассвета оставалось часа четыре, так уж лучше в своей карете, чем в клоповнике на станции. Проходя мимо смотрителя на которого больно было смотреть (ну ещё бы, баре поубивают друг дружку и ему головы не сносить от начальства), я подмигнул ему и сказал: — Не дрефь. Утром уедим, здесь стреляться не будем.

Но поспать оставшиеся четыре часа до рассвета мне всё же не удалось. Так, кимарнул пару часов. И вовсе не потому, что мучился мыслями о предстоящем. Как раз наоборот — ни одной мысли. Я просто сразу же был уверен, что убью этого хлыща. Так, мелькнула одна мыслишка, что он может бать дедом Софьи Перовской, но мелькнула и ушла.

А спать мне не дал Коленька Щербатов, который в начале всё меня расспрашивал о случае послужившим началом конфликта, а потом меня инструктировал, как я должен стоять, как руку поднимать, как целиться. Молодой человек оказалось не просто знает дуэльный кодекс Дурасова, а знает его назубок. Действительно, оскорбление, которое я нанёс этому придурку Перовскому, квалифицировалось, как третьей степени, потому что нанесено было действием. Во как! Выбирать оружие имел право оскорблённый. Вариантов было три — шпага, сабля или пистолет. Но в нашем случае, оказывается, Перовский не имел права выбрать ничего, кроме пистолета, так как согласно 52 статьи дуэльного кодекса если оскорбитель имеет телесный недостаток, не позволяющий ему пользоваться холодным оружием, то в случае выбора именно его, дуэль будет происходить при слишком неравных условиях. В общем, все права были у Перовского, у меня было только одно — не промахнуться.

Утро какое чудесное! Мы с Филькой идём по тропинке к речке. Впрочем, этот ручей речкой можно назвать с ба-альшой натяжкой. Но умыться в нём, по крайней мере, можно. Пока идём есть возможность рассмотреть эту деревню... Ой! Пардон, село.

Дома, с огромной вынесенной кровлей на самцовых бревнах (это когда фронтон является продолжением стен), крыты тёсом, но печных труб не видно.

Топят по чёрному?

Офигеть! Это в восемнадцатом-то веке?

Я уже несколько раз проезжал здесь, но только сейчас обратил внимание. Посреди села единственное не деревянное строение — церковь. Кирпичная. Красивая!

Лет через двести наверняка будет памятником архитектуры XVIII века.

Будет, если большевики не взорвут или отступающие фашисты.

Впрочем, село, как село — я видел и в этой жизни и побогаче, и победнее.Есть здесь правда и торговые лавки, и трактир с постоялым двором (вот где можно было ночью остановиться) и даже Путевой дворец, в котором останавливаются на ночлег путешествующие царствующие особы.

Классное утро. Жаль будет в такое утро умирать.

Ой, да мало ли случайностей... Чем чёрт не шутит, пока бог спит?

Пока я умывался, к нам присоединился Щербатов.

— Тоже решили, князь, освежиться? Вот и правильно. Утренние водные процедуры всегда бодрят. Я, Николай Григорьевич, если с утра на себя ведро холодной воды не вылью, целый день как не в своей тарелке. Почитай, день насмарку. ... А что мой визави? Нашёл секундантов?

— Доброе утро, Александр Фёдорович. ... — Молодой человек, глядя, как я растираюсь полотенцем, тоже стал стягивать рубаху. — Да. Уговорил с утра бригадира Давыдова. Тот в начале ни в какую, мол спешу, жена, дети, то да сё, но я потом взял на себя смелость, Ваше превосходительство, и переговорил с ним. Объяснил ситуацию и сказал, что Вы просили... Простите, что не согласовал с Вами, но...

— Пустое, Николай Григорьевич, всё правильно сделали, только..., Вам не кажется, что теперь ситуация ещё усложнилась. — Князь взглянул на меня недоумённо. — ... Ну, раньше от меня был один секундант, а теперь, если строго подходить к этому вопросу, то двое?

— А-а, да нет. Господин Перовский согласен, чтобы его интересы представлял господин Давыдов, значит, господин Давыдов и является секундантом господина Перовского, а господин Перовский является доверителем в отношении господина Давыдова.

— Всё равно, не пойму. Перовский же говорил о двух секундантах с каждой стороны?

— Это количество рекомендуется, но не обязательно. Обязательно только одинаковое количество секундантов с каждой стороны. ... Ну что, пойдёмте? Бригадир Давыдов ждёт Вас чтобы представиться, а потом мы с ним обсудим условия дуэли.

Давыдов начал считать.

— Раз. — И я, и Перовский поднимаем пистолеты. Вообще-то мне его смерть не нужна. Сколько потом проблем сразу возникнет. Что делать с телом, если что? А вдруг он действительно дедушка Софьи Перовской? — Два. — Я вдруг почувствовал, что вот эта чёрная пустота в стволе пистолета Перовского собирается сделать дырку в моём черепе. Нет, не убить, а сделать большое такое отверстие в середине моего лба. Как бы, этот гадёныш не попал в меня! Убьёт же, сволочь! — Т!

Выстрелили мы одновременно. Можно сказать, что 'три' Давыдова и звуки двух выстрелов слились в один звук.

Дыму-у! Ни фига не видно.

А Перовский?

Дым рассеивается, и я вижу стоящего Перовского.

Я что, промахнулся?!

Левая рука его прижата к правому плечу.

Нет. Вон кровь между пальцами.

К Перовскому направляются его слуга и Давыдов, а ко мне подходит Коля Шербатов и Савва.

— Вы ранены? — В голосе прапорщика слышится одновременно и озабоченность и испуг.

— Пустяки, Николай Григорьевич. Царапина. ... Савелий, полей водкой.

— Да, да, Александр Фёдорович, сейчас. — Савва обильно поливает рану из фляжки (Бли-и-ин!!! Зараз-з-за!!!) и начинает заматывать марлевым бинтом (спасибо Максимовичу).

— Дай-ка фляжку — я внутрь приму. ... Николай Григорьевич, а что там...? — Я киваю в сторону Перовского.

Стрелялись мы из пистолетов Давыдова с десяти шагов. Согласно дуэльного кодекса сие мероприятие называлось 'дуэлью на месте по команде'. Василий Денисович Давыдов командир Полтавского легкоконного полка человек опытный и заслуженный был выбран руководителем дуэли, хотя весь сценарий драмы (впрочем, могла бы быть и трагедия) разрабатывался Шербатовым.

Стрелялись уже за Хотиловым. Выехали большим табором. Сначала карета Давыдова с двумя подводами со скарбом, затем Перовский, кибитка с Колей Щербатовым и моя карета. Версты через три дорога проходила мимо небольшого леска, или скорее рощи. Вот в этой роще наши секунданты и нашли подходящую, по их мнению, полянку. Супругу Василия Денисовича естественно в суть дела не посвящали. Она с детьми расположилась на опушке, а мужчины удалились как бы на поиски валежника для 'завтрака на траве' ну и поохотится — каким бы ни был результат дуэли, всё должно было выглядеть, как несчастный случай на охоте. Так мы договорились.

На мой взгляд, всё кончилось, если учитывать, что стрелялись из незнакомого оружия и с небольшого расстояния, вполне благополучно. Я отделался (уже второй раз) по существу просто глубокой царапиной на левом плече. Ранение Перовского хоть и было серьёзнее — пуля прошла на вылет под правой ключицей, тоже не смертельно.

Перовского перевязали и отправили в Хотилов к лекарю, от сопровождения его кем-нибудь из секундантов он отказался.

Елена Евдокимовна, жена бригадира Давыдова, мало похожа на доверчивую простушку, но, тем не менее, версию с несчастным случаем на охоте не оспаривала. Но сделав вид, что верит сказанному, безусловно догадалась о дуэли, вот только участников определила неправильно — она решила, что стрелялись Щербатов с Перовским.

Вообще Василий Денисович и Елена Евдокимовна пара колоритная. Он — невысокий, крепко сбитый, курносый, сероглазый, с шикарными усами. Она — высокая (на пол головы выше мужа), стройная,... нет, не так — про неё надо сказать, наверное, статная. Он — темпераментный, нетерпеливый, весельчак, душа нараспашку. И это всё в солидном по теперешним временам возрасте — бригадиру полста лет, однако. Она спокойная, рассудительная. А вообще, они мне понравились, и пацаны их понравились. Старшему, Дениске, названному в честь деда по отцовской линии, намедни исполнилось тринадцать, копия отца. И внешне и манерами. Среднего назвали в честь деда по материнской линии. Этот весь в мать. Про младшего сказать было что-то сложно — мальцу только пять лет. У них ещё дочь восьми лет, но её я не видел.

После 'завтрака на траве' мы втроём — Давыдов, Щербатов и я присели в тенёчке выкурить трубочку. Ну-у, вернее Давыдов выкурить трубочку, а мы с Колей за компанию, да что бы не мешать убирать место незапланированного пикника.

— Слава Богу, всё кончилось сравнительно благополучно. — Давыдов решил поменять положение, расстелил сюртук и лёг на него. — Александр Фёдорович, рассказали бы анекдот, что ли — разрядили бы, так сказать, обстановку. Вы, говорят, большой мастер...

Ну вот, уже вся Россея знает — Ржевский и анекдоты близнецы братья! Блин!