Он много лет жил с ними буквально по соседству и видел их каждый день, но никогда не понимал по-настоящему. А теперь ему словно приоткрыли дверцу и показали огромный мир, который простирался далеко за пределы Гнезда Сокола.
— Засуха в центральных районах только усиливается. Если мы хотим спасти высокородных срединной трибы от разорения, нам придется пойти на выплаты чрезвычайных дотаций, — веско говорил щекастый чиновник в мундире сельхозведомства.
— Новые расходы нам сейчас совершенно некстати, — морщился вельможа в плаще казначейства. — Крупные князья и так спокойно переживут неудачный год, а мелочь лучше предоставить их судьбе.
— Но подумайте об убытках, которые мы понесем в будущем, если плантации малоземельных князей опустеют...
"Вот это настоящая жизнь, — подумал Лео. — Настоящие проблемы".
Ему вдруг очень захотелось как можно скорее влиться в ряды этих занятых людей и начать работать на благо Вилеры, показать свои способности.
Массивные, кофейного цвета двери мягко распахнулись, блеснув золотыми парящими соколами. В зал величаво вступили канцлер Алвиад и сам верховный князь Шадгар Имарос. Потея от волнения, Лео поклонился вместе со всеми собравшимися в приемной вельможами. Князь милостиво кивнул тяжелой львиной головой, не прекращая беседы с канцлером.
— Господа, — мягко сказал Шадгар, остановившись возле пары спорящих сановников, — Сожалею, что не поставил в известность первого секретаря, но нашу сегодняшнюю встречу придется отменить. Целиком моя вина.
— Ну что вы, государь, как можно, — быстро поклонился казначей. — По правде, отсрочка пойдет только на пользу, нам еще нужно выработать общую позицию.
— Значит все к лучшему, — отозвался верховный князь, направляясь к кабинету.
Лоб Лео вспотел от усердия. Он постарался как можно более плавно, без рывков, открыть тяжелую дверь кабинета. Канцлер остался стоять в приемной. Пригладив и без того идеальную бородку он бросил веселый взгляд на молодого дежурного:
— Готовься, — одними губами прошептал он, — тебе предстоит боевое крещение.
Только сейчас Лео заметил, что сразу после появления князя в приемной началась какая-то суета. В широко распахнутые двери вбежали гвардейцы в зеленых с золотом мундирах. Рослые, как на подбор здоровяки быстро выстроились в две шеренги, образовав живой коридор. Лео знал, что такие почести оказываются либо послам из внешних миров, либо представителям императора всех людей. Леомир едва не засмеялся, поймав себя на таких глупых мыслях. Если бы верховный князь ждал гостей из Великой Пустоты, то во дворце о столь грандиозном событии знал бы последний уборщик. Несмотря на любую секретность. Так кого же встречают?
Лео скосил глаза на канцлера, мучительно желая задать вопрос и ясно понимая, что это совершенно невозможно. Второй человек на планете может заговорить с воспитанником Палестры, взбреди ему в голову такая фантазия, но никак не наоборот.
В коридоре послышалась частая дробь шагов, как если бы приближалась большая группа людей. Молодой князь заставил себя стоять спокойно, не пытаясь подняться на цыпочки. Это же просто смешно, в конце концов, он и так все увидит.
Они появились внезапно, наполнив воздух тяжелым ароматом дорогих благовоний. Одиннадцать высоких мужчин в слепяще-белых рясах, шагали блестя тяжелым золотом медальонов. Достающие до пояса распущенные волосы шуршали в такт. В центре процессии мелькала едва различимая хрупкая фигурка.
Потрясенный Лео широко распахнул глаза, его губы приоткрылись, будто он собирался попробовать невиданное кушанье. Юный князь понял, что стал свидетелем мало кем на планете виденного зрелища. В приемную верховного князя вступили высшие иерархи секты Солнечного Луча. А в центре... Лео едва не задохнулся... в центре шел почти всегда скрытый от непосвященных Избранник Вечного Света — юное воплощение божества. Лео пытался рассмотреть лицо Господина двух миров, но оно казалось размытым пятном, терялось в свете драгоценного плаща из пышных, словно покрытых инеем перьев.
Впереди уверенно ступал высокий мужчина с кустистыми бровями и красивым, но каменно-неподвижным лицом. Белые, кажущиеся седыми волосы прижимал к голове широкий золотой обруч.
"Должно быть, это первый иерарх, — подумал Лео, лихорадочно перетряхивая в памяти все свои знания о секте, — а титул его — Раздвигающий тучи".
— Мир тебе, во имя Вечного Луча, — объявил мужчина в золотом обруче, останавливаясь пред канцлером, — верховный князь готов нас принять?
Иерарх говорил медленно, будто каждое его слово обладало огромной ценностью, и он не хотел тратиться по пустякам. Хотя, возможно, так оно и было. А поклоны гость видимо считал мирской суетой.
— Князь ждет, Демигас, — немного натянуто отозвался канцлер, похоже он не привык, чтобы с ними разговаривали таким тоном, словно оказывают великую милость. — Вы собираетесь войти всей... коллегией?
— Мы прибыли из Седой гавани не за тем, чтобы стоять под дверями, — веско сказал Демигас. — Если ты решил начать нашу встречу с оскорблений, то на этом она и закончится.
— Никаких оскорблений, — чуть нервно откликнулся канцлер, отвешивая очередной безответный поклон, — просто кабинет князя не приспособлен для больших собраний, я боюсь...
— Если надо, мы постоим, — слегка улыбнулся Демигас.
Канцлер бросил на собеседника долгий, не сулящий ничего хорошего взгляд. Никто не смел перебивать второго человека планеты. Впрочем, взгляд пропал втуне, соскользнув с неподвижного лица иерарха, как вода с камня. Стоящий рядом Лео разрывался между гневом и восхищением. Князя, с одной стороны, возмущало пренебрежение всеми приличиями, а с другой — пришлась по душе излучаемая Демигасом непоколебимая уверенность в своих силах.
— Что ж, если вы настаиваете... — сдался канцлер, а потом неожиданно спросил. — Его святейшество тоже войдет?
Демигас на миг свел вместе свои косматые брови:
— Наш разговор с князем будет касаться дел мирских. Боюсь, нашему господину он будет... не интересен.
Лео поразила ирония, просочившаяся в слова иерарха. Неужели Итай прав и Избранник Луча для секты — только ширма?
— Что ж, тогда я знаю, чем занять его святейшество, — сказал Алвиад, пряча в бороду ехидную усмешку. — Позвольте представить вам сего достойного юношу. Уверен, общение с ним доставит вашему господину истинное удовольствие.
Лео не сразу понял, что канцер указывает на него. Оказавшись под прицелом взглядов десятка иерархов, молодой князь легкий приступ паники. Он готовился всего лишь к дежурству в приемной, а тут такое! Он просто не сможет...
Неожиданно на его плечо легла широкая ладонь, повернув голову, Лео увидел теплую улыбку на лице канцлера:
— Не сомневайтесь, сей молодой господин справится наилучшим образом, — сказал Алвиад, обращаясь к служителям Луча, но при этом, не сводя глаз с Лео.
— Если вы уверены, то причин для беспокойства нет и у нас, — откликнулся Демигас, по мнению Лео несколько легкомысленно отнесясь к благополучию номинального лидера своей религии.
Канцлер сам открыл дверь, и вереница белорясных иерархов неторопливо втекла следом, оставив между строем гвардейцев невысокого хрупкого паренька в драгоценном плаще. Наконец Лео смог его разглядеть. Князя поразила молодость Избранника Луча, казалось, тот был на несколько лет младше, чем сам Лео. Красивый, но какой-то нежной почти женской красотой. Льняные волосы мягко спадали на большие серые глаза, влажно мерцающие в ореоле пушистых ресниц. Тут Лео сообразил, что слишком уж пристально изучает гостя, а пауза неприлично затянулась. Нужно было срочно что-то сказать, но как правильно обратиться к живому богу? Мальчишка улыбнулся, словно угадав его мысли:
— Официально меня называют "ваше святейшество", — сказал он веселым мелодичным голосом, — еще можно Амаграверон Солнечный Луч. Но знаешь что, — на мягко очерченных губах появилась улыбка, так и не затронувшая печальных глаз, — Лучше называй меня просто Мау.
— Я не знаю, могу ли я...
— Если мое святейшество дозволяет, то, безусловно, можешь, — заявил Мау, состроив такую торжественную гримасу, что Лео невольно прыснул от смеха.
Дышать сразу стало легче, он почувствовал, что с загадочным господином Седой гавани можно общаться так же, как с любым парнем из Палестры, может быть, тот даже соскучился по такому общению.
— Так чем ты собираешься меня занимать, пока слуги решают мирские вопросы? — спросил Мау, сморщив изящный нос.
— Постой, дай подумать. Куда обычно принято водить воплощение божества?
Лео быстро взглянул на гостя, испугавшись, что шутка вышла слишком острой, но тот лишь беззаботно хохотнул:
— Обычно мне показывают всякие достопримечательности, — подсказал он, возясь с золотой застежкой перьевого плаща.
— Хорошая идея, — ответил Лео, понимая, что невысокий красивый мальчишка действительно начал ему нравиться, — Я тут знаю все интересные места.
Зашуршав, плащ полетел в руки охнувшего гвардейца. Зеленый с золотом верзила так и замер держа на вытянутых руках драгоценные перья.
— Отдашь Демигасу, когда он наговорится с князем, — небрежно сказал, Мау, одергивая кремовый пиджак, перетянутый золотым поясом с тяжелыми кистями.
Повернувшись к Лео, паренек задорно улыбнулся:
— Ну что, пойдем смотреть местные чудеса?!
— Скажите, что будет, когда императорское казначейство узнает, что Вилера чеканит собственную монету?
Демигас сидел перед князем в окружении стоящих иерархов, между длинных пальцев перекатывался желтый квадратик с закругленными углами. На аверсе квадратика хмурился худой сердитый мужчина с тяжелым подбородком, на реверсе раскинул крылья атакующий сокол.
— Вы решили оставить заботу о душах и посвятить себя финансам? Если так, не советовал бы вам торопиться со столь поспешным шагом. Вам еще многое нужно узнать, — отозвался Шадгар, поднеся к губам сцепленные в замок ладони. — Многие правительства выпускают собственные кредитные обязательства. Это никогда не вызывало нареканий.
— О да, в моем образовании зияют дыры, — усмехнулся Раздвигающий тучи, глядя, как монета пускает по стенам быстрые солнечные зайчики, — Но по счастью я знаю, что планетарные кредитные обязательства, — последние слова иерарх произнес с нескрываемым отвращением, — должны быть в течение семидесяти лет выкуплены правительством. То есть обменяны на старые добрые империалы согласно номиналу. На Вилере такой выкуп в последний раз был... Демигас вопросительно посмотрел на стоящего за плечом младшего коллегу.
— Триста двадцать один год назад, господин.
— Больше, чем в четыре раза превысили срок, — на каменных губах появилась улыбка. — Как думаете, государь, это хороший повод для расследования?
Князь бросил быстрый укоризненный взгляд на стоящего рядом Алвиада. Канцлер чуть пожал плечами. Звякнув искристыми перстнями, Шадгар уронил руки на столешницу:
— Свои угрозы вы могли бы высказать и в письме.
— Кто говорит об угрозах? Напротив, я предлагал помощь. У нашего братства достаточно ресурсов, чтобы... смягчить многие вопросы. В конце концов, в императорском казначействе работают разумные люди. Они смогут понять, что вы не отвечаете за ошибки предшественников. Да и что верховный князь может поделать с проблемой, назревшей еще до его рождения? Даже если правительство обратит в империалы все достояние государства без остатка, оно не сможет выкупить и трети монет. А кому пойдет на пользу, если Вилера погрузится в хаос и перестанет высылать налоги? Точно не казначейству. Да, мы можем все это объяснить.
— А что взамен? — быстро спросил Шадгар.
— С тех пор, как умер последний потомок славного Сокола, на планете нет рода, представители которого постоянно занимают престол верховного князя, — задумчиво проговорил иерарх, — однако высокородные желают иметь неразрывную связь с правительством планеты. Так, если помните, и зародился обычай посылать младших отпрысков в Спутники к людям, которые в будущем займут место в первой сотне вельмож, управляющих нашим миром.
— Вы решили рассказать мне о древних преданиях? — прищурившись, фыркнул правитель.
— Достойно сожаления, что служители Луча никогда такой связи не имели, — продолжал Демигас, словно его и не прерывали. — Я думаю, мы достаточно послужили планете, чтобы заработать возможность исправить эту несправедливость.
Верховный князь с силой потер висок:
— Кого вы хотите?
Подняв глаза на Шадгара, старший иерарх изогнул губы, так могла бы улыбнуться древняя погребальная маска.
— Нет. Это невозможно. Совершенно невозможно!
— Невозможно? К лицу ли это слово государю? Давайте лучше обсудим, в чем препятствие и поймем, как его устранить.
— Он уже обещан князю Медовиру Сабану. Спутником станет его семнадцатый отпрыск.
— Сабану? Неожиданное решение... Но в любом случае, эту проблему нельзя назвать нерешаемой.
— Вы что, не знаете Сабана? Он никогда не согласится забыть про договор.
— То есть, я правильно понимаю, что единственное препятствие — упрямство князя Медовира?
Под пристальным взглядом иерарха князь неохотно кивнул.
— Вот и славно. Думаю, Седая гавань быстро решит эту маленькую проблему.
Глава 12
Донесшийся лай подстегнул Ормата, как удар хлыста. Беглец ринулся вперед, по щиколотку увязая в сочащейся серой влагой жирной пашне, которая осталась после прохода бродячей рощи. Прорвавшись через полосу развороченной земли, он принялся карабкаться по пологому склону, заросшему незнакомой высокой травой. Влажные упругие стебли обвивали ноги, ежесекундно грозя повалить на землю. Беглецу приходилось тратить силы на то, чтобы просто переставлять ноги, порой выдирая растения вместе с покрытыми липкой землей корнями. Вырванные стебли оставались висеть на штанах, как янтарно-зеленые змеи.
Добравшись до высившихся на вершине холма неподвижных (или как говорили поселковые, "безногих") деревьев, Ормат согнулся уперев руки в колени и пытался отдышаться перед новым нырком в душную баню леса. Он потряс ногами стараясь выбить из сандалий набившуюся мокрую землю. Мимоходом заметил, что одна из широких лямок, крепящихся к подошве, наполовину оторвалась и разлохматилась. Если так пойдет дальше, придется бежать босиком, а это плохо, очень плохо.
Порыв ветра снова донес отзвук собачьего лая. Ормат резко вздернул голову. Показалось или действительно стало ближе?
Прищурившись, он смотрел на колышущиеся у него за спиной грозные изумрудные валы — маленький кусочек Плачущего леса, который он уже пересек. Над сомкнутыми клубами древесных крон к небу тянулись сотни бледно-зеленых канатов поворачивающихся за солнцем воздушных корней. Во впадине, посреди живой волны над плоскими зонтиками столовых деревьев поднялось нефритовое облако, словно невидимый смерч сорвал охапки листвы. Ормат с чувством выругался — что-то встревожило бабочек листвянок. И так близко... Всеблагой, как близко...
Будь у него хотя бы пара часов форы, бродячая роща на обратном пути так бы все перепахала, что никаким собакам след не взять. Но у него нет пары часов. Похоже, у него и сорока минут нет.
