Ник "Испанец" продолжение

Спустя сутки, после того, как Жорж Кипариди пришел в сознание, его подло предали, но до самого факта предательства произошло немало событий, как приятных, так и не очень. Было больно. Его бедное и совсем не спортивное тело крутило и разламывало в самых неожиданных местах, например под коленями и в основании черепа. Он попытался закричать от боли, но не смог и только заскулил и этого хватило. Забегали люди в белых халатах, сделали укол, от которого он моментально отрубился, но не надолго, примерно на два часа. Очнулся в каком то пьяном и ватном состоянии, долго пытался сфокусировать взгляд и получилось даже не много повернуть голову. Палата была, определенно, класса "люкс", битком набитая всякой аппаратурой и медицинской техникой, имелся туалет и душевая кабина, рядом находились сразу две женщины в больничной униформе. Тренированный годами мозг, мигом провернул вероятные затраты на все это благолепие и лицо перекосила довольная улыбка, которая была моментально зафиксирована бдительной сиделкой.

Появившийся через считанные минуты солидный врач, начал задавать вопросы о самочувствии, Жорж отвечал и его слышали. Потом, через определенное время снова укол, снова провал и пробуждение от ласковых прикосновений, его измученное тело поворачивали и протирали поролоновыми губками. Врач появился снова и он попросил его никому не сообщать о том, что он пришел в себя, сразу пойдут посетители, а ему пока этого не хотелось. Врач успокоил, сказал, что все будет хорошо, но внезапно Жорж вспомнил , что именно с ним произошло и сразу впал в панику. Добрый медик успокоил снова, сообщив, что его драгоценную персону охраняют два сотрудника с автоматами в коридоре, и больной немедленно впал в ужас. Он был просто потрясен таким вопиюще безответственным отношением к безопасности, сотрудников было явно не достаточно. Они обязаны были находиться не только в коридоре, но и в самой палате и обязательно на входе в больницу. Врач постарался всеми силами успокоить Жоржа, он пояснил, что если бы его хотели добить, то уже сделали бы это раньше, пока он находился в коме, охрана в коридоре появилась не сразу. Ответом ему был возмущенный свистящий шепот из под бинтов, пациент требовал немедленно связать его с начальником милиции генералом Гонтарем. Но укол продолжал действовать, силы растаяли и Жора, всхлипнув, успокоился. Ему очень не хотелось, чтоб кто — то видел его в таком беспомощном состоянии, могли возникнуть сомнения в дееспособности, и он еще раз попросил доктора никому ничего не сообщать. Медик как то рассеянно пообещал и спешно удалился, раздав указания двум медсестрам, и сознание снова провалилось в мягкую черную яму.

Факт предательства состоялся на следующий день и был возмутителен особым, ничем не прикрытым цинизмом. Сначала появился тот самый иуда — медик, которому было абсолютно наплевать на безопасность пациентов, бегло осмотрел его, поболтал с дежурившей в палате медсестрой, поспрашивал вялого и сонного Жоржа о самочувствии, и тут же ускакал козлом из палаты. Медсестрица, после его ухода, вкатила ему укол, прямо в дряблую вену, после которого он почувствовал не привычное умиротворение и сон, а наоборот прилив сил. Он, внезапно понял, что не только может разговаривать вполголоса, но и ощутил желание беседовать, сейчас этот врач был бы вполне уместен. Его взгляд довольно живо скользнул по палате, он увидел спину склонившейся над журналом медсестры и автоматически отметил, что та без лифчика. Но мысли его не успели поймать привычное, блудливое направление, двери палаты распахнулись, и стремительно появился собственной персоной генерал Гонтарь с супругой. Жорж онемел и впал в ступор.

Больной, не смотря на появившуюся от волшебного укола бодрость, долго разговаривать, не мог, и поэтому, их беседа проходила в форме своеобразного блиц — допроса. Спрашивал очень четко и профессионально генерал, Жанна ему весьма удачно подыгрывала и подправляла разговор в нужное русло. Заботы о своем драгоценном здоровье Жорж не уловил, эту сладкую парочку интересовал не сам факт избиения, а его причина, что очень не приятно кольнуло самолюбие. Тем не менее, ему пришлось вспомнить тот злополучный день полностью, в мельчайших подробностях, вспомнил все, что интересовало злодеев, вплоть до финального, отключившим его от сознания, удара биты по голове. Вопросы от генерала сыпались быстро, он отвечал на них, не задумываясь, пока не начал отключаться, действие укола заканчивалось и наступала неизбежная обратная реакция в виде глубокого сна и отключки. Жанна, все — таки, заметила, что больной уже на грани сил, быстро свернула деловую часть и начала участливо спрашивать про самочувствие и общее состояние. Жора начал рассказывать, но не выдержал и разрыдался, следом за ним расплакалась Жанна, стены поплыли, и сознание накрыло такой знакомой мягкой волной.

Все, больше Кипариди Гонтарю был не интересен, по крайней мере до полного выздоровления, он узнал что хотел и надо было немедленно принимать решение. Самой первой мыслью, было отдать немедленный приказ Бубнилычу свернуть преследование, эта бандитская троица действовала в его интересах. Они гонялись за невидимкой, это было абсолютно точно и появился вполне вменяемый шанс, что с такой энергией и подходом к делу, москвичи наконец то избавят его от затянувшегося кошмара и возможно, даже получиться вернуться в Москву. Он машинально поделился соображениями с Жанной, та находилась рядом и супруга, неожиданно, выступила против. Для начала, она попросила его вообразить весь тот объем компромата на него самого и всю семью, которым невидимый пакостник, несомненно обладал, имея такие потрясающие возможности. Одна только последняя видеозапись с любовницей чего стоит. И весь этот компромат обязательно достанется в комплекте с невидимкой московским бандитам и пусть Женя подумает, какие тогда перспективы перед теми откроются. Учитывая его должность и служебное положение.

Гонтарю стало не удобно и немного стыдно перед женой, он явно ступил и не смог просечь ситуацию даже на один шаг вперед. Она права абсолютно, нельзя даже мысли допустить, что этот невидимка попадет в чьи то враждебные руки. Но Жанна придала его мыслительному процессу пинок правильный, дальнейшая ситуация просчитывалась уже совсем в другом направлении. Учитывая то, что группировка "Котлы" имела мощных покровителей, то очень вероятно было предположить, что задание на поимку этого феномена поступило именно от них. Просчитать или как то выявить высокопоставленных заказчиков, нечего даже и думать, но уши спецслужб все отчетливей просматривались во всей истории. Генералу стало не хорошо и как то очень тревожно. Но отходить в сторону и дистанцироваться от событий, было еще опаснее, поэтому вся надежда на Бубнилыча. Он волчара тертый, работает на своей земле, а это неоспоримое преимущество и хороший шанс добраться до цели первыми.

Легендарный Бубнилыч при личном знакомстве Тимоху разочаровал, совсем не таким он представлял себе этого аналитического монстра. Нет, насчет внешности он не обольщался, она могла быть какой угодно, но вот манера разговора и поведения, несколько обескуражили и озадачили. Их встреча проходила в какой то не понятной двухкомнатной квартире в панельной пятиэтажке с явно доперестроечной мебелью, там точно никто не жил, везде лежал приличный слой пыли. На кухне этого затрапезного жилья, спиной к гостю стоял плюгавый мужичонка в клетчатой китайской рубахе и мыл посуду в темной раковине. Тимоха вошел, поздоровался, мужичек суетливо обернулся, завытирал руки о кухонное полотенце, представился, гундося Борисычем, в ответ на это Тимохе пришлось церемонно назваться Николаевичем. Сервировка стола, накрытом цветастой клеенкой, вполне соответствовала обстановке, и состояла из двух граненых стаканов, двух чайных чашек и тарелки с хлебом.

Далее, из морозилки нещадно тарахтевшего холодильника "Саратов", была торжественно извлечена литровая бутылка "Столичной", а с полки ниже сиротливо стоящая там банка маринованных венгерских огурчиков и две вакуумных упаковки колбасной нарезки. Окончательно Бубнилыч добил Тимоху тем, что заварил крепко чай, прямо в трехлитровом эмалированном чайнике и вместо сахара высыпал на стол горсть какой — то гнусной карамели. Блин, он точно подполковник милиции и зам. начальника уголовного розыска? По его твердому убеждению, в наше время люди такого калибра ездят на Мерседесах и имеют на руке часы, стоимостью в десяток тысяч долларов. Но никаких "Мерсов" у подъезда не было точно, а его привезли сюда два молчаливых ППСника на служебной машине, которые сказали, что будут ждать внизу столько, сколько будет нужно. А, плевать, разберемся. Он скинул на спинку стула свою легкую куртку с плащевки, расстегнул ворот рубахи на несколько пуговиц и приготовился грубо, по мужски бухать, своеобразное "приглашение к танцу" принято.

Насыпал Бубнилыч щедро, по полстакана, они дружно вздрогнули за знакомство и синхронно захрустели огурцами. Не давая перевести дух, тот налил еще раз по столько, Тимоха не стал выделываться и потянул вторую дозу, так же закусив огурцом, и соорудил себе бутерброд с колбасой.

— А водка ничего, вроде, не паленая.

— Пааленая? Да если они мне хоть раз продадут паленку, я этот магазин сразу закрою нахрен, или лишу лицензии, они у меня до конца жизни молоком и конфетами торговать будут.

Водка горячо ударила в мозг, стена отчуждения между ними рухнула и пыль оседала над ее обломками. Перед ним сразу возник настоящий, грозный и легендарный Бубнилыч, выпить с которым не побрезговали бы самые уважаемые люди Ростова. Те, кто в теме, разумеется. И не стало никаких Борисычей и Николаевичей, за столом сидели Бубнилыч с Рембо и решали вопросы. Временный союз был заключен, обмыт, как положено, стороны были довольны друг другом и желали сотрудничать.

— А я ведь, Рембо, тебя давно знаю заочно, еще с той, давней истории. Помнишь, бомжей на свалке убивали? Нам тогда запретили даже близко к этому делу приближаться, а мы чего? Люди служивые, подневольные.

— Бубнилыч, давай, если у тебя по тому делу вопросы, потом обсудим, а сейчас о наших делах поговорим. А то дозы водки для меня убойные, боюсь отключиться или начну песни орать. Что со мной тогда делать будешь?

— Как что? Тут три дивана в комнатах, спать уложим, а ребята присмотрят. Знаешь какие в этой квартирке кутежи бывали? И песни орали хором, и плясали так, что пол дрожал. Да что пить тут, подумаешь, литра на двоих. Можно вообще — то еще сбегать, если не хватит, мужикам внизу все равно делать нечего. Но прав, расслабиться успеем, слушай сюда, как я все это дело мыслю.

Замысел этого, лоховатого с виду подпола, был настолько изощрен и коварен, что Тимоха невольно поразился, почему тот до сих пор не занимает кресло Гонтаря. С его иезуитскими мозгами можно запросто не только занять самую высокую должность, но и стать, например, подпольным миллионером. Хотя кто его знает, люди подобного склада никогда не будут выставлять на показ свое благополучие или как то блистать умом перед окружающими, а водка с граненого стакана или горсть карамели с кармана — отличная ширма для столь не ординарной личности. Уж на что Тимоха повидал в своей жизни всякой публики, а и то купился с ходу, если бы не знал заранее с кем дело имеет, хитрый мент мог бы морочить ему голову сколько угодно. Его план действий был, четкий, продуманный и изложен очень лаконично и без лишней воды.

Взять за жабры корыстного Прокопа, было необходимо сразу и плотно, причем никакой блеф не прокатит, тот мог сразу рвануть в Москву. А со столицы, учитывая покровителей группировки и матерых московских адвокатов, выковырять бандита было очень проблематично, на грани невозможного. Поэтому ловчую сеть Бубнилыч сплел очень плотную и накинуть ее на добычу, должен был именно Тимоха. Вернее Тимохиной задачей было показать бандиту из нее узкий и единственный выход, куда тот просто обязан был кинуться очертя голову.

— Бубнилыч, ты, конечно, голова, но мне твоя цель не понятна, а я не могу в слепую работать. Ну вербанем мы этого Прокопа, дальше что? И почему тебе именно я понадобился для этих целей?

В организме Тимохи бултыхалось уже не менее 300гр. водки, а крепкий чай с фирменными карамельками только ускорял всасывание в кровь алкоголя. Язык начал помаленьку заплетаться, но голова пока еще работала, по крайней мере за ходом мысли собеседника он успевал.

— Потому что ты Рембо и все, кому надо твое имя связывают с Сеней Битым. А Сеня имеет полное право этому Прокопу за беспредел предъявить, он его зама пытался грохнуть, а за такое положено спрашивать. Даже если ты всех троих на встрече расстреляешь, Котлы проглотят и утрутся. Любая сходка решит вопрос в Сенину пользу, паханы Котловские понимают это и им Прокопа проще списать, чем объявлять войну Битому. И что самое главное, Прокоп тоже понимает, какого косяка упорол.

Ушлый подполковник обстоятельно ответил на вторую часть вопроса и явно не горел желанием освещать первую, но так дело не пойдет. Он ему не подчиненный и не даже не внештатный сотрудник на подписке, с ним придется договариваться. Утробно икнув и запив очередную карамельку хорошим глотком чая, Тимоха выдал, изобразив самое тупое выражение лица, на которое только был способен.

— Ну и нормально, валить нахрен всю троицу, и вопрос закрыт. Но это не мне решать, я не киллер, пусть голова у Сени пухнет, его зама чуть не убили, не моего. Дело простое, на мой взгляд, или вы их сажаете, или Сеня по своему разбирается, ему прощать подобные вещи статус не позволяет. Спасибо вам за приятную компанию и угощение, оставьте телефончик, с меня ответное застолье.

Ответом ему были отборные матюги, Бубнилыч пролил на штаны горячий чай и сейчас бегал кругами по кухне в поисках тряпки, чтоб затереть мокрое пятно на полу.

— Я вам расстреляю, только попробуйте! С ума все уже посходили, запомни у меня и Сене передай, что девяностых в Ростове больше не будет! По крайней мере, пока я на этой должности. И никакими взятками или подачками не отмажетесь, убийство есть убийство не зависимо от мотивов. Моя цель проста и понятна, необходимо через Прокопа выманить сюда с Москвы верхушку Котлов, тех, что приказы отдают таким вот отморозкам. А там или дело резонансное о ликвидации крупного преступного сообщества, или, на крайний случай, отобью охоту надолго этим москвичам в Ростов соваться. И так у нас регион проблемный, Кавказ рядом, а тут еще эти черти гадят.

— А по зубам тебе их верхушка будет? Сам же говоришь, покровители.

Голос Тимохи звучал вполне миролюбиво, своей цели он добился, вывести из равновесия железного мента получилось.

— А я так высоко лезть не собираюсь, не мой уровень. Покровители, они тоже ребята рациональные, если большой шум вокруг подопечных поднимется, защищать не станут, себе дороже. Вспомни Курганских, помог им кто? А ведь ребята в Москве не так просто оказались. Списать со счетов проще, а бандюганов в России на них хватит. Займут место другие, только и всего. И вообще, не расстраивай меня, тут и так весь день на нервах, давай лучше выпьем.