Ведьма сама по себе

— Разве для тебя не опасно бывать в Отхори, если ты не лесная? — сменила она тему. — На складе я слышала разговоры о том, что классические маги могут попасть в неприятности, если столкнутся в Стране Снов и Кошмаров с кесейскими шаманками.

— Правильно слышала, да только я же Белкина сестра! — Лепатра произнесла это с гордостью маленькой девочки. — Если меня кто обидит, она заступится, а я тебе скажу, немного найдется желающих драться с нашей Белкой на магическом поединке, хоть среди людей, хоть среди кесу. Ну, и кроме того, кесу ее уважают, для них она тоже будто бы сестра, потому и меня не тронут.

— Она же такая миролюбивая, ко всем добрая. Я бы и не подумала насчет поединков. А что, было что-нибудь?

— Случалось. Белке такие дела не по нраву, ты верно сказала — она миролюбивая, но рассердиться может, — колдунья понизила голос до шепота. — У нее лучше не спрашивай, ох не любит она об этом говорить... Был один нехороший человек, животных до смерти мучил, над людьми издевался, и всегда выходил сухим из воды — кого припугнет, от кого откупится, а если против него доказательства соберут, на адвокатов денег не жалел. Против него петиции подписывали, даже в Танхалу отправляли, но все без толку. Белка с ним нарочно ссору затеяла, слово за слово — и на дуэль, отказаться ему было бы позорно. Сильный был маг, и дрались они не в Лесу, а на острове Чаган, посередке, до Леса оттуда в каждую сторону не меньше двадцати километров, но пришло их туда двое, а живой ушла одна Белка.

— Ей за это ничего не было?

— По официальной версии, магический несчастный случай с летальным исходом. Так-то все знали, что это она его, но никаких явных улик не осталось. И многие были на стороне Белки. Власти на это махнули рукой, им же меньше головной боли. Ты не думай, наша Белка не так проста.

Важная информация. И если Изабелла предвидит, что в начале долгой зимы ее убьют — будто бы ей это открылось, как самая вероятная перспектива — почему она не готовится дать отпор? Ола ненавидела предопределенность и порой размышляла над тем, что можно предпринять, чтобы Изабелла осталась жива.

Заранее неизвестно, из каких ледяных закоулков вынырнет очередная машина-убийца, но если удастся понять, что на чем завязано, нарушить ненужную цепочку событий, сделать то, что позволит избежать потери...

— О чем задумалась? — спросила Клеопатра.

— О том, что все сложно. Но я попробую с этим разобраться, и когда опять встретимся в Отхори, я с тобой поздороваюсь.

— Вот-вот, о хороших манерах даже во сне забывать не годится, нам с Белкой сызмальства это прививали, чтобы мы выросли настоящими дамами. Цитата есть литературная, про воспитанного человека и соусник — не помнишь, как там сказано?

— Воспитанный человек не тот, который в гостях не опрокинет соусник на скатерть, а тот, который не кинется делать селфи, если соусник опрокинул его сосед — это?

— Вроде бы... — с сомнением протянула Лепатра. — Но ты, по-моему, что-то переврала. Как будто в книжке по-другому, но я не помню, моя хорошая память ушла в уплату за краденые яблочки.

— Нам в школе так говорили.

— У вас на Изначальной многое из старых книжек перевирают. Называют это адаптацией, но это все равно, что здорового человека приучать ходить на костылях.

Вернулся Жозеф с мороженым. Пломбир с шоколадной стружкой — отличный антидепрессант: так же, как хороший кофе, он создает кратковременную иллюзию, будто любые проблемы разрешимы.

И снова танцы, и еще шампанское, и хоровод вокруг елки на площади. Уже светало, когда они с Николаем покинули дворец вместе с толпой других гостей и направились к машине по озаренной цветными сполохами улице. Провожали их с музыкой — на балконе опять играл оркестр, подвыпившие музыканты фальшивили. Время от времени за домами взрывались петарды, пахло вином и порохом, по-летнему теплый ветер шуршал свисающим с оконных решеток серпантином. Ола с четвертой попытки сотворила для своей многострадальной руки обезболивающее заклинание и похвасталась:

— Могу же, хоть и пьяная, как следопыт Транс... Транс... Трансвести... Да мать твою, этой самой компании, которым не наливают, на стенке было написано!

Лимузины разъезжались, шоркая друг друга бортами в этом столпотворении. То-то она слышала, что новогодние каникулы — хлебное время для автосервиса.

Особняк Ковалей встретил их запахом апельсинов, хвои и корицы. Уже засыпая рядом с Николаем, Ола подумала, что это, пожалуй, первый удавшийся Новый год в ее жизни.

Утро выдалось недоброе. Во-первых, зарядил дождь. Во-вторых, Николай уже уехал — караван Трансматериковой компании отправился в путь, невзирая на осадки и всеобщие каникулы.

А в-третьих — ничего не изменилось. Уснув, она вновь очутилась в забегаловке на семнадцатом этаже Беста, за липким пластиковым столиком, с чашкой дешевого эспрессо, подняла глаза на табло с "бегущей строкой" и в панике бросилась к выходу. Всё то же самое! И хоть бы раз у нее в процессе беготни по лабиринту возникло подозрение, что здесь что-то не так, что она о чем-то забыла... Крысобелка спятившая. Крыса в лабиринте.

После завтрака с Кьярой Коваль (две другие кузины то ли жили не здесь, то ли их не было дома) она вызвала такси и отправилась к Лепатре. Дождь уже не лупил по крышам, навесам и тротуарам, а вяло накрапывал, в лужах плавали размокшие конфетти. Кьяра, по-своему истолковав причину ее мрачного настроения, утешала, что "Николай еще приедет", и на прощанье дала апельсин, который Ола съела прямо в машине, очистив левой рукой — хорошо, что кожура была податливая.

Николай тут не причем. Он бродяга, авантюрист, вечный странник, для таких, как он, светит на юге зеленая путеводная звезда, по которой выверяют курс штурманы караванов. Ола с самого начала понимала, с кем связалась, да она и сама с той же планеты. Если ты попала в сказку, лучше быть ведьмой, чем принцессой. Принцесса — это ценный приз, который то присваивают, то спасают, то кому-нибудь с помпой вручают, а ведьма сама по себе.

Главная ее беда — "Бестмегаломаркет". Попадая туда каждую ночь, она как будто лишается рассудка. Вернее, ее рассудок залипает в одном-единственном непродолжительном отрезке прошедшего времени, и все, что было до или после, как будто исчезает. Кажется, что "времени нет". Всего-то и нужно — находясь там, понять, что оно есть, и в прошлом, и в будущем, и в давно изменившемся настоящем... Отхори — Страна Снов и Кошмаров, вот она и застряла в своем кошмаре, слепила из него целый торговый центр, в котором восемнадцать этажей плюс три подземных уровня, шесть парковок, около двух сотен магазинов, кафетериев, сервисных предприятий, салонов различного профиля... В общем, есть, чем гордиться. Другой вопрос, как ей теперь с этим разобраться.

На Стрекозиной улице перед особняком Мерсмонов сверкали под дождем лимузины — белые, черные, синие, красные. Проходя мимо, Ола заметила, что все они с боков поцарапаны.

Входная дверь была не заперта. В прихожей дожидалось хозяйку несколько посетителей, кое-как втиснувшихся меж "бедных вещичек": серьезные мужчины с деловито-озабоченными лицами. Один рванулся заступить ей дорогу и чуть не развалил пирамиду из тумбочки, пуфика и двух корзин.

— У нас очередь!

— Я не тачку лечить, я в гости, — огрызнулась Ола, протискиваясь мимо него к арке, за которой уходил вглубь дома темноватый коридор, такой же захламленный. — Надо было с парковки выезжать аккуратней!

Сумку с платьем, кринолином и остальными бальными принадлежностями она взгромоздила на садовый умывальник, сиявший из угла начищенным медным шнобелем. Поставила прямо на головы сидевшим в раковине плюшевым мишкам — больше некуда.

Лепатра только что встала, варила кофе на кухне. Бледная, заспанная, растрепанная. На ней был длинный розовый пеньюар в рюшах — то ли от кутюр, то ли спасенный из сэконд хэнда.

— Что-то ты нерадостная, — заметила она, глянув на Олу.

— Мне сейчас какой-то урод у тебя в прихожей нахамил. И если бы мы с тобой встретились этой ночью в "Бестмегаломаркете", я бы опять не поздоровалась.

— Ладно, давай-ка рассказывай, — колдунья беспечно устроилась на табурете спиной к плите с джезвой.

— Кофе не убежит?

— У меня не убежит, плитушка-лапушка сама позаботится.

Выслушав Олу, она сказала:

— Мне и добавить нечего — все так и есть, как ты говоришь. Это твой собственный кошмар, который тебя не отпускает. Если тебя оттуда выведет кто-то другой, это тебе, как ведьме, будет неполезно, потому и Текуса с Белкой помогать не стали.

— Все так безнадежно? И ничего нельзя сделать, пока на меня не снизойдет просветление?

— Есть одно зелье. Редкое очень, но у меня есть, у меня много чего есть. Те, кому я лечу больные вещички, разной всячины в благодарность натащили. Поделюсь, если сама никак не справишься. Во дворец поедем вечерком, а пока идем-ка в мою библиотеку, подскажу тебе, что почитать.

Библиотека у нее была под стать всему остальному: книги не только в старых застекленных шкафах и на стеллажах из мореного дуба, но еще и стопками на подоконниках, на столах, на полу. Нужную литературу Клеопатра нашла в два счета — "сами отозвались, они ведь тоже в некотором роде вещички".

По дороге на бал взвинченная и сосредоточенная Ола думала то о своем кошмаре, то о Валеасе, который вряд ли просто так от нее отстанет, но потом, в гобеленовой кабине-шкатулке, подмигнув нарядному отражению, решила на все забить и праздновать Новый год.

На вторую ночь большинство гостей явилось в маскарадных костюмах. Осенний Наместник оделся Помидором. Лепатра, в этот раз без шлейфа, была в зеленом платье с оборками, торчащими "усиками" из крученых шнурков и вышитыми цветками гороха, на голове зеленый колпак в виде стручка, а Жозеф — в маске шмеля и мохнатом жилете с прицепленными за спиной крылышками. Кто посерьезней, были в обычных бальных туалетах, и Ола оказалась в их числе. На завтра надо будет выпросить у Клеопатры какой-нибудь карнавальный прикид, наверняка у нее найдется.

Ее пригласил на вальс Принц Лягушек, оказавшийся Артуром.

— Богдан подговорил меня узнать, какие ты конфеты больше всего любишь, — сообщил он после танца заговорщическим тоном.

— По настроению. Главное, чтобы хорошие. Конфеты братьев Коваль, у них плохих не бывает. А чего это он вдруг?

— Торжественно обещает дарить тебе каждую неделю по коробке, если вернешься. Сказал, если понадобится, из Танхалы будет выписывать.

— Без меня там, что ли, сразу показатели просели?

— Ну... Не в показателях дело.

— А в чем?

— Валеас, — лаконично пояснил Артур.

— Что, все так плохо?

— Кому как. Ида и Наина с Розмари в этом спектакле зрители, он на них внимания не обращает. А Богдан теперь каждый день на взводе, если вдруг на складе какой-нибудь инцидент — отвечать директору.

— И вы там все вместе не можете приструнить одного Валеаса?

— Я его послал, — сообщил Артур после заминки. — Вежливо, но послал. Объяснил, что такие эксперименты не входят в мои планы на ближайшие полторы сотни лет.

— Правильно!

Не удалось скрыть злорадства, и собеседник в ответ улыбнулся:

— Я ему даже немного сочувствую — столько теряет... Рядом с ним такая девушка, а он страдает фигней.

"Ну, спасибо, я без такого счастья точно обойдусь, — подумала Ола, обворожительно улыбнувшись в ответ и подав ему руку — распорядитель объявил котильон. — Если б Дорогое Мироздание подкинуло мне такого счастья, я бы не в Дубаву рванула, а куда-нибудь подальше... На Лаконоду или на Сансельбу".

После котильона Артур познакомил ее со своей наставницей Виолеттой Чевари — хрупкой, но энергичной черноволосой дамой в костюме стрекозы.

— Она второй заместитель самой Эльвиры, — шепнул он, когда отошли в сторонку.

Ола кивнула, выражением лица давая понять, что это ее впечатлило. Эльвира Торес, председатель Магаранского отделения магического сообщества Долгой Земли — самая могущественная колдунья Магарана. Здесь ее нет, на праздники она уехала в Танхалу, ко двору Осеннего Властителя.

"Без нее те из наших, кто с прибабахом, совсем распоясались, — поделилась Лепатра сегодня утром во время сборов. — Вернется — наведет порядок. Ее все боятся". "Даже Валеас?" — хмыкнула Ола. "Он лесной, если что, в Лес умотает, ищи-свищи его там. А все классические перед ней по струнке ходят, а то наложит запрет на занятия магической практикой, и полжизни со склада носа не высунешь". "Но проблему с тем маньяком, о котором ты вчера рассказывала, решила все-таки не Эльвира, а Изабелла". "Так покровители у него были... Но Эльвира тогда употребила свое влияние, чтоб от уголовного дела Белку отмазать". "Ясно, и тут всё как везде..."

— Что передать Богдану? — спросил Артур.

— Я подумаю.

Коробкой конфет ее на склад не заманишь, но лучше не говорить "нет", а ответить уклончиво и дипломатично.

Начались быстрые танцы с "воротцами" и "ручейками", Ола всюду успевала — веселая, разгоряченная, азартная, вот только ее пышное платье на кринолине для такой беготни не очень-то годилось.

Ничего удивительного, что свисающие у нее с оборки ажурные листики из золоченой проволоки зацепились в этой сутолоке за чужую оборку. Рывок в сторону усугубил ситуацию. Надо было остаться на месте и потихоньку отцепить, но когда она спохватилась, было поздно: серые кружева изумительной красоты (наверняка ручной работы, наверняка дорогущие) уже расползлись прорехой и чуть провисли, оторвавшись от юбки. На них одиноко болтался трофейный листик. Ничего, Лепатра мигом "вылечит"... Ола подняла голову, уже готовая извиниться, предложить помощь — и наткнулась на холодный брезгливый взгляд.

— Случайно вышло! — бросила она с неприязнью, ответив хозяйке пострадавшего платья таким же неприветливым взглядом.

По крайней мере, это не кто-то из тех значительных персон, с кем ее знакомила Клеопатра. Хотя Ола как будто уже видела ее раньше — но где и когда? Наверное, здесь же и видела. Светло-русые волосы уложены в изящную прическу, в ушах серьги с крупными бриллиантами и бирюзой, на шее массивное ожерелье — серебро, а может, и платина, тоже с магаранской бирюзой, которая стоит немногим дешевле бриллиантов. На лбу написано: "У меня до кучи бабла", и шрифтом чуть помельче: "Я стерва, держись подальше". На Олу она смотрела, как на муху, некстати свалившуюся в сахарницу.

— Бывает, — девушка с вызовом улыбнулась.

Ни словом ее не удостоив, эта сучка отвернулась и поплыла прочь. Ола шепотом выругалась ей вслед, но настроение все равно стало ни к черту. Кого она не любила, так это богатеньких сучек, которые на таких, как она, смотрят как на кучу дерьма. Пусть в "Бюро ДСП" неплохо платили, это все равно была мелочевка по сравнению с их немереными халявными доходами. И надо же было здесь на одну из них нарваться!

Съев порцию мороженого и выпив два алкогольных коктейля, она более-менее утешилась, да потом еще потанцевала и с Артуром, Принцем Лягушек, и с Жозефом-Шмелем, и с Шахматным Рыцарем, и с Трубочистом, и с Баклажаном, и с Помидором, который внезапно оказался самим Осенним Наместником.