Выродок

-А Лохмоть как же? Он же за ним следить будет... — вмешался знахарь.

-Этого мы точно не знаем. Что, если Лохмоть затеял свою игру и нам с Рыжеблудом в его планах строго отведённые роли? Может стравить меня со старшим и есть его цель? А сам под шумок исчезнет вместе с Рыжеблудовыми деньгами?

-Тогда он тоже должен знать тех, с кем старший бежать собрался, — уверенно произнёс Кун. — Не за красивые же глаза его на борт возьмут, а толлями звенеть перед незнакомыми опасно.

-И что ж теперь делать? — развёл руками Касам. — В город бежать что ли, к Буру? Может он Рыжеблуда накроет?

-Не выход, — Юллин покачала головой: — Доказательств у нас нет, только догадки... Она встала, немного походила по едовой и остановилась за спиной у хозяина кашеварни.

-Кстати, дорогие мои барны, — заговорила она,— спросить вас хочу, да боюсь обидеть...

-Валяй, — варщику пришлось вывернуть голову, чтобы увидеть Юллин. — Ты б села на место что ли, а то боюсь к одноухости ещё и косоглазие на старости лет заработать...

-Ничего, у нас лекарь есть, вылечит, если что...,— жёстко усмехнулась эльма.

-Что с тобой? — недоуменно спросил Кун и замолк остановленный взглядом Юллин.

-Сейчас я попрошу вас хорошенько подумать, прежде чем заговорить, — эльма вздохнула и продолжила: — Повторяю, обидеть никого не хочу, но для меня это очень важно. И от того, ч т о и, главное, к а к вы мне ответите, будет зависеть многое в нашей дальнейшей судьбе. Не торопитесь, прошу вас. Итак, меня сильно интересует, почему вы мне помогаете? Не простой вопрос, да?

Сидящие за столом переглянулись. Кун, было, рассмеялся, но тут же умолк, задумавшись. Касам же кряхтя, поднялся со своего места и подошёл к голове сома. Потрогав пальцем зубы в открытой пасти, он начал говорить:

— Когда в кашеварне много постояльцев, я сюда лампу ставлю. И светло вечерами, и на столах не мешается. Вид у башки жутковатый тогда конечно, бывали случаи в обморок падали — кто в первый раз такое видел. Давно она здесь висит, ещё со времён моей молодости. Мы тогда даже дружили: я, Рыжеблуд (его уже тогда так кликали) и Сияр — отец Детинушки. Не то, что бы мы были не разлей вода, но времени вместе проводили много. Рыжеблуд около Совоты вертелся, тогдашнего старшего нашей пристани. Поручения его разные выполнял (почти как сейчас Лохмоть при нём). Сияр, тот на пристани тяженошей подрабатывал, а я рыбалил помаленьку, да на местном торговище приторговывал. Вот так... жили мы, не тужили, вечерами по девкам бегали, порой и кулаки приходилось в ход пускать. Но такое редко бывало: связываться с нами охочих не находилось — каков Сияр был, по Детинушке видно, да и Рыжеблуд, если что, половину Совотовой кодлы мог на подмогу свистнуть. Но тут угораздило Сияра обжениться. Невеста его, Зельтана, из семьи громадского мастерового была, тоже высокая такая, смешливая. Влюбилась она в Сияра по уши — даже от отца с матерью к нему ушла. (Они так с этим не смирились, прокляли её и уехали к себе в Безликую). Всё бы ничего, да запала Зельтана в душу Рыжеблуду. Ходил он возле неё, тайком облизывался, но против Сияра у него ни силёнок, ни смелости не хватало. Он вообще всегда трусоват был: дружбой нашей держался, да дружками Совотовыми.

-Так что ж они ему не помогли? — спросила эльма, внимательно слушающая варщика.

Хм, — усмехнулся Касам. — Увести замужнюю, да ещё у кого-то из местных? За это Совота сам бы кой чего охальнику отрезал, и помощникам его все кости переломал, с этим у нас строго было. Это сейчас... — Касам досадливо махнул рукой.

-Не отвлекайся, барн Касам, — знахарь жадно слушал рассказ. Было видно, что хоть Кун и давно жил в кашеварне Одноухого, эту историю он слышал впервые.

-О чём я? Ааа... да, — продолжил Касам: — С Сияром Рыжеблуд всё-таки поговорил. Не знаю, чего уж он там спрашивал, да только посмеялся Сияр над ним, дал дружески щелбана и велел забыть. В общем, стала Рыжеблуда похоть грызть, но он её на люде не показывал, улыбаться, правда, реже стал. Раньше, как дурак, на любую хрень лыбился, а тут как отрезало. И с нами видеться почти перестал. Мы— то с Сияром считали, что его Совота так загонял — даже жалели парня. И вот как-то в один денёк прибежал он ко мне и говорит: "Я, Касам, узнал про одно место, там большая рыбина прячется, вроде как пай. Ты ведь о кашеварне мечтаешь: так вот если мы того пая словим, считай половину уже купил. Сам знаешь, сколько его мясо на торговищах стоит! Только вдвоём нам не совладать, а кого-то со стороны звать неохота, он же долю свою потребует. Давай Сияра кликнем, он свой — да и здоровый какой — по дружбе-то поможет, небось". Я ещё спросил его: "А ты как же? За просто так с нами поплывёшь?" А он мне: "Посмотри Касам: Сияр женат, ребёнка ждёт, у меня тоже дела хорошо идут — один ты у нас никак не пристроишься... Соглашайся, ну? Если в ночь отправимся, к утру уже до места доберёмся, споймаем пая, да назад. И времени немного потратишь, и при деньгах будешь". Ну и повёлся я.... На следующую ночь поплыли. Я дорогой всё спрашивал Рыжеблуда — откуда он про пая-то узнал? А Рыжеблуд только подмигивал: птица, мол, на хвосте принесла, не зря ж в доверенных хожу. Насчёт времени и правда не обманул, светило только-только поднималось, а мы уже у паева укрывища осматривались: место как место, дерево здоровущее к воде наклонилось, два его корня в реку залезли и между ними яма глубокая. По берегу кусты бранника густые и тихо так -даже в траве не шуршит никто, аж на душе муторно стало. И ещё я внимание обратил — рыба мелкая по близости не плещется, хотя место-то самое для неё кормовое. Не пай же так мелочь напугал, он же, как анопа речная, только водоросли жрёт.... Но отмахнулся я от мыслей этих, до сих пор себя за то корю. Только полез я, значит, на берег, плоскодонку к дереву привязать, слышу, как Рыжеблуд орёт Сияру: "Вот он, кидай закрючку!"

-Это снасть такая, вроде пики зазубренной на верёвке,— тихонько шепнул Кун, видя вопросительно поднятую бровь эльмы.

Касам даже не заметил, что его слушатели немного отвлеклись, так захватили его воспоминания:

-Слышу, за спиной плеск, как нырнул кто-то, и тут же опять вопль Рыжеблуда. Только вот орал он на этот раз от самого, что ни на есть, настоящего ужаса. Повернулся я, а там вот эта зверюга, — он указал на чучело,-башку на борт плоскодонки положила и вот её раскачивает. В башке закрючка торчит, Сияра не видно нигде, а Рыжеблуд уже и орать не может, хрипит только. Тут и я заорал, что было мочи. Рыжеблуд посмотрел на меня ошалевшими глазами, да за борт и свалился... В общем, не помню я, как в воду прыгнул, помню только, как что-то шершавое по моей щеке прошлось....Очнулся на берегу: голова вся в крови и в песке. Присел кое-как, глаза разлепил и вижу: обломки нашей лодки, какие по берегу валяются, какие в воде, а между корнями в яме вот эта тварь бьётся, брызги аж до меня долетают. Но самое страшное, что нет рядом никого. Отполз я подальше, попытался подняться, да тут и вырубило меня...

-Куда ж все делись? И кто тебя из реки-то вытащил? Неужто Рыжеблуд? — захваченный рассказом Кун с нетерпением ждал ответа.

-Вот и я так по первости думал. Рыжеблуд говорил — не помнит он, кто кого спас. Очухался, мол, на берегу, я рядом — весь в кровище, а в браннике мужик какой-то со спущенными штанами стоит. Он его спросил, где тут ближайшее жильё, дал ему портки натянуть и вместе с ним за помощью побежал. Подняли они посёлок на ноги и назад на берег. Рыжеблуд, правда, с остальными не пошёл, мужик тот дорогу им показывал, а тут и я навстречу попался: иду, мол, руками размахиваю, кричу что-то, — Касам попытался незаметно смахнуть слезу.

Юллин сочувственно посмотрела на него:

-Да, говорил ты мне, что к реке теперь ни ногой. Понятно почему. Не пойму лишь, каким боком это к моему вопросу относится?

-К этому и веду, — отмахнулся Касам. — Провалялся я тогда больше двух месяцев. Рыжеблуд от меня не отходил, даже устроил в своём доме. Всё хотел выяснить, что ж я всё-таки помню...Сияра так и не нашли, а жизнь-то он нам спас. Успел он закрючку сому в голову всадить, поэтому тварь и не могла пасть толком захлопнуть, чего-то он там ей повредил. Жена его как узнала, так и грохнулась в обморок. Откачали её, а к вечеру она Детинушку и родила. Правда то, что она сознание теряла, на уме ребёнка сказалось — сами видите. Она потом ещё пять годов прожила, только болела всё.

-А что Рыжеблуд? — спросила эльма. — Он же вроде как увивался за ней?

-На кой она ему хворая, да ещё с придурком-дитём? — вопросом на вопрос ответил варщик. — Рыжеблуд тут же вид сделал, что и не было ничего... Странности позже начались. Для начала он меня к Совоте привёл, обсказал тому, что да, как и добился того, что разрешил старший мне взять в откуп кашеварню. Он мне и толлями помог, первый взнос заплатить — уж не знаю, где он такие деньги взял. Помогал и дальше: когда монетами, когда другим чем. Даже съездил в тот посёлок, откуда помощь привёл и выкупил вот это чучело. (Сом-то сдох, видать нырнуть хотел, да закрючкой, что из башки торчала, зацепился за что-то.) Но постепенно я стал от него бегать. Он постоянно про ту нашу ловлю разговаривал — как да что, а я наоборот, забыть всё хотел. Так наши дорожки и разошлись. За двенадцать лет я кашеварню выкупил, и всё б хорошо было, да вот только пришёл ко мне однажды странник убогий. Говорить он не мог — после острога язык у него усечён был. Мужичонка оказался дельным, я и взял его на работу.

-Фильт? — ахнул знахарь.

-Он, кто ж ещё. Или ты других немых тут видал? Ну вот, стал он мне по хозяйству помогать, да угораздило как-то Рыжеблуда ко мне в гости наведаться. Фильт, как его увидел, аж затрясся весь и в хлеву спрятался, а когда старший уехал, пришёл ко мне, мычит, руками машет: ухожу, мол. Ну, тут я его и взял в оборот. Мало ли, в чём он перед Рыжеблудом виноват, может, украл чего? Пообещал я Фильту, что сдам его старшему, если не пояснит-в меру своих возможностей, конечно — отчего он так Рыжеблуда боится. Долго он мне объяснить ничего не мог толком, пока у меня на постой прознатец из Лоэ не встал. Он по губам-то немого мне и прочитал его историю. Это ж Фильт тогда на берегу был. Залез в кусты по нужде, а тут и мы прибыли. Он— то знал, кто в яме прячется, вскочил нас упредить, да не успел...

-И что же? — почти беззвучно спросила Юллин.

-По Фильтову рассказу выходило, что подтолкнул Рыжеблуд Сияра в спину, когда тот закрючку в сома кинул, да вот только не рассчитал силищу моего друга. Успел Сияр попасть, хоть и не туда, куда метил. Рыжеблуд-то видать считал, что сом на упавшего в воду Сияра отвлечётся и за это время он — Рыжеблуд, то есть — на берег выскочит. И из реки я дружка своего, а не он меня — как я раньше думал, вытащил: да только упал на берегу, обессилел, а вот будущий старший быстро оправился. Тут он и правда за помощью побежал и Фильта с собой захватил. В горячке даже не заметил, что ногу повредил....Поэтому он в посёлке и остался, когда местный люд на помощь мне отправился. Нашли они меня, оставили двоих за сдыхающим чудовищем следить, часть по берегу пошла тело Сияра искать: а в том, что он мёртв, сомнений ни у кого не было. Долго искали, да всё бестолку — так ни с чем назад и вернулись. Вот тут-то Фильт и совершил свою главную ошибку. Решил он расспросить Рыжеблуда, чего мы у соминой ямы делали. А в разговоре намекнул, что видел, мол, всё.

-Погоди! — с нетерпением сказал Кун. — Как расспросить? Фильт что же тогда, говорить мог?!

-Мог, — кивнул головой варщик. — Напугал он тогда Рыжеблуда, да вместо того, чтоб этого паршивца стражам сдать, решил подзаработать. Пообещал Рыжеблуд ему вернуться вскоре с деньгами. И на самом деле вернулся. Привёз мешочек толлей и пару кувшинов вина. За распитием и уговорил Рыжеблуд Фильта в Заводь перебраться. Тогда — то Фильт не понял, зачем это Рыжеблуду надо: тот ему золотые горы обещал, величал барном, то да сё.... А на самом деле этот подонок уверенным хотел быть, что Фильт никому ничего не расскажет, причём в буквальном смысле. Привёз он его, значит сюда, седмицу поил, а потом донос состряпал: обвинил собутыльника в том, что он про вильета нашего нехорошо отзывался. Свидетелей куча нашлась — вот и лишился Фильт языка по суду и в вильетов острог угодил. Освободился он, помотался лет пять по Обители и направился в знакомые места. Так ко мне и попал.

-Он что же, не узнал тебя? — поинтересовалась эльма.

-Откуда? — опять махнул рукой Касам. — Я ж тогда моложе был, да и рожа вся перемазана была. А когда меня домой, в Заводь повезли, он как раз с Рыжеблудом разговаривал. А вот, что старший Фильта не узнал-за это острогу сказать спасибо надо, меняет неволя люд, сильно меняет.

-Так что ж ты раньше-то молчал? — возмутился Кун. — Да за такое Рыжеблуду любой смерти мало!

-Что молчал...? Испугался я! — крикнул варщик. — За всё испугался: за жизнь свою спокойную, за то, что с голоду не помираю, за дело своё. Деньги — то за откуп мне частью от Рыжеблуда перепали. Сказал бы он об этом дознатчикам, и все — прощай кашеварня!

Было видно, что далось ему это признание с трудом, но выкрикнув его, он выпрямился, будто тяжесть какую с плеч скинул.

-А времени сколь прошло? Даже если предположить, что кто-то копаться в этом станет, что я в доказательство представлю? Мычащего Фильта?! Или Детинушку полоумного, которого этот подонок сиротой сделал?! А может вот эту голову сушёную?! Что молчите?! А..,— варщик досадливо отмахнулся: — Была бы Зельтана жива-тогда да, тогда ещё можно было на что-то рассчитывать, она могла рассказать, как Рыжеблуд к ней подкатывал...

Он ещё немного постоял, затем тяжело опустился за стол и посмотрел на эльму:

-Ну что, девонька, ответил я на твой вопрос? Как видишь, есть мне, за что старшего ненавидеть. Да и Фильт, думаю, нам не откажет, хоть до сих пор Рыжеблуда боится. У него тоже к этому ублюдку счётик имеется.

-Прости, Касам! — эльма положила руку ему на плечо. — Пойми, не могла я по-другому...

-Да чего уж теперь, — варщик накрыл своей ладонью лежащую на плече руку. — Это ты меня прости. Я ведь раньше вашу породу не жаловал: выродки и есть выродки и ничего хорошего из них не получится. А ты вот появилась и у меня как глаза открылись, хоть и сумела ты меня обдурить, когда сюда пришла,— усмехнулся варщик. — И ведь как ловко проделала-то всё. Жаль, барн знахарь, не видел ты...

-Грошик видел, а значит, скоро и я всё знать буду, — тоже усмехнулся Кун и спросил, спохватившись: — Скажи барн Касам, а как же тогда Детинушка у Рыжеблуда оказался? Это что ж получается, он убийце своего отца прислуживает?

-Похоже на то, — Касам недовольно покряхтел и с досадой добавил: — Вот умеешь ты барн знахарь неудобные вопросы задавать!

-А всё-таки? — теперь заинтересовалась и Юллин.

-Сначала-то он, понятно, с мамкой жил, — неохотно начал варщик. — А после её смерти попал в приют сиротский.

-Это который в Абелине? — уточнил знахарь.

Ну, да... а потом, когда Рыжеблуд старшим стал, он Детинушку забрал оттуда.