Главная цель

Нда, какое бы первое впечатление охламона и мечтателя не производил Минака, но настолько умно поработать получив в свое полное единоначалие весь город с окрестностями для любых своих экспериментов, ну и попутно тихо оттерев в сторону все прочие конкурирующие с ним стороны, это уметь надо.

За время пока я перезванивая коммерсов уточняя размеры мебели -диван на пять персон не меньше ну и прочие хозяйственные мелочи, моя тройка уже расправилась с едой (в эмоциях радость Кахо перебивала даже сытость Мусуби) и расплатившись за них, решил затариться едой, шмотками, и что в хозяйстве понадобится, по-быстрому прошвырнувшись в магазин. Главным ишачком была радостно самоназначена Мусуби тащившая с радостью на своих хрупких плечах здоровенный тюк с едой и шмотками (риса и мяса кило под пятьдесят, следом Кахо тащила сверток с одеждой (без раздумий взял все тоже самое что было на них) в одной руке, и пакет с хозяйственными принадлежностями нужными и полезными в хозяйстве (тут я разошелся, сметая с полок все нужное — от письменных принадлежностей до хоз. инвентаря, его осталось и мне и Акицу), ну а сама Акицу тащила стопку и все что к ней полагается. Сам себе доверил кульки с учебной литературой, по полной затарившись книгами по культуре и истории Японии, буду грызть гранит науки и обживаться тут поскольку на прежней памяти много не проскачешь. И снова недоуменные и всякие другие взгляды из толпы. Охотно допускаю, что вся наша компания с точки зрения обывателя вообще выглядит очень и очень странно — на вид замурзанный вихрастый пацан в темных очках (ночью же!) бодро тащит в три раза больший него пакет, возле оного парня гуськом шли три груженные всяким девушки и безропотно выполняли все что он им говорил да и про себя бормочет всякое непонятное.

Возглавляя этот веселый грузовой кагал, решаю вызвать такси чтоб не тратить времени и сил впустую. И через минут десять, словил тойоту с классическими шашечками. Немолодой таксист странно (учуял исходящий от него странный букет эмоций) разглядывал набившуюся к нему в салон компашку, которая затем долго трамбовала покупки в загашник (нагинату самолично закинул на крышу желтого тарантаса, Кахо жалобно смотрела ей вслед) и конкретно долго глядел на меня, разглядывая каждую черточку во мне. Закончив смотреть на всех нас как на некую диковинку, хмыкнул себе под нос 'выглядит как простой пацан, а поди ты', поехал к названному номеру 122/57. Ну хоть единственный кто не заливался соловьем при виде карточке (даже эмоций по этому поводу особых не уловил), правда по дороге долго отвечал расспрашивавшей меня Мусуби ('Почему небо голубое?', 'Что такое мираж?' 'Как возникают облака?', 'Что такое молния?' и т.п.). Водитель попался очень молчаливый и косящийся на нас, а я естественно не стремился к общению. Только перед тем как тронуться (в смысле поехать,) небрежно кивнул на сидящих сзади.

— Твои тетки? — Скорее не вопрос, а утверждение сквозили в его голосе. И странный скрытый и почти неуловимый подтекст в них тоже присутствовал.

— Угу. — Вот и весь разговор. Так и ехали. Мусуби занималась самообразованием, Кахо и Акицу слушали меня, водила хоть и не слушал но часто зыркал на меня, я же просто спокойно смотрел на всех— и на секирей и на водителя.

Ландшафт за окном начал постепенно меняться в неизвестно какую сторону. Высотки из бетона, стекла и стали вместе с этими супер-гипер-маркетами начали мало помалу уступать место небольшим, большей частью либо нарочито просто или до одури помпезно выглядящих малоэтажных зданий. Скоро и они начали съёживаться словно шагреневая кожа на полуденном зное отвоевывая место новострою и стройплощадкам. В самой машине пока мы ехали, благодаря пятерым людям стало неимоверно душно и жарко, чему немало способствовало почти полное отсутствие даже намека на ветерок и просто отсутствие кондиционера в авто. Хотя мне это мало мешало.

— Приехали. — Сообщил мне водила остановивший свой газенваген у одиноко светящего фонаря. И буднично добавил — Тариф с тебя тройной, за спешку и превышение количества пассажиров. До места близко, сам дойдешь, а мне еще ехать за другими.

— Куда. Сидеть! — Лезвие ножа у его кадыка, резко появившаяся лыба на моем лице, насторожившаяся Акицу сразу создавшая пару осколков льда прямо напротив его глаз, были хорошими убеждающими факторами. Водила резко присмирел, сверля меня угрюмым голосом.

— Девчата живо на выход с вещами. Живее, живее! Подождите меня тут, пока я с дядей поговорю о вреде обмана. — нарочито весело буркнув, прижимаю лезвие ножа к самому кадыку этого кретина, и подождав пока они вихрем вылетят, приказал чуть отъехав глушить огни. Сделав (а куда он денется) как я прошу настороженно глядел на меня.

— Двери закрой. — гавкающим тоном рыкнул на него.

— Закрыл. — какой смирный голосок и ненавидящий взгляд. И злость, прилично злости, даже слепой ненависти ко мне.

— Кто надоумил или сам? — Дружелюбно провожу лезвием по самому верхнему слою кожи так бережно, что не остается даже и следа.

— Сам, мажор-мбэшник херов. — и уже не сдерживаясь рявкнул мне в лицо.— Такие как ты... — чую готовится гневная цитата о том какая я зажравшаяся свинья, как ему плохо и что из-за таких как я все беды мира и персонально его, и что он хотел всего лишь подзаработать и много чего еще. Плевать.

— Жадность... — удар в шею — ...это плохо.— и добавка в виде ментального удара — этого было достаточно для простого человека чтобы получить сходные как полным мешком по голове, а использовать ману. Не давая очухаться схватил его за голову и несколько раз здорово приложил по рулю, ну и как довесок сверху рубанул рукояткой ножа. Удар, удар, еще удар, и согнувшийся напополам куль выпихиваю на задние сиденья. Дальше грубыми ментальными ударами вбил в его подсознание приказ заставивший его тело выполнять простейшую мою гипно-команду: биться обо все окружавшее это самое тело: о стекло, об сиденья, обо все его окружавшее. Чтоб не орал, заткнул его рот его же собственным галстуком (он кстати, опрятно был одет). И дальше продолжил воспитательную работу, заставив его сознание воспринимать все творящееся с ним все творящееся, все вплоть до малейшей детали. Запоминать и прокручивать в голове постоянно.

Со стороны выглядело как дикость и изврат — тело мужчины само собой, содрогаясь в конвульсиях и с открытыми глазами без всякой посторонней помощи само бьется головой об окно, а пассажир улыбаясь смотрит на это тело, и тишина в машине. Лишь только когда остро запахло кровью и лицо жертвы исказилось в кровавую маску. Тогда пассажир оставив тело переломанное лежать чуть дыша, опрометью выскочил из хонды и опершись на машину начал медленно вдыхать короткими глотками ночной воздух.

'Блядь, я впитал как губка все шедшие от эмоции, чувство боли, страха, неудачи которые шли от него, это втягивание эмоций было...непривычно'.— эта мысль долбила сознание как перфоратор бетон. Нет, паниковать я не собирался и мозг подсказал единственное верное объяснение — рост и как следствие все большая неуправляемость эмпатии вызвали инстинктивное поглощение наиболее сильных эмоций. Из-за них, бляха-муха, я на какую-то долю секунды ощутимо внутренне сдерживал себя от того чтобы не использовать одномоментно весь запас маны в наличии, а это эффект рванувшего фугаса в прямом смысле слова. Не, все-таки я тут здорово размяк — раньше бы и глазом не повел, мускул бы не дрогнул даже визжи он как хряк на забое. Эх молодое несформировавшееся тело и подростковые гормоны — я вас недооценивал, чуть не довели вы меня до цугундера. Ну зато будучи в детском теле, хоть эмоции научился более-менее контролировать и не 'выплёскивать' их по каналам связывавшим меня с моими секирей, вызывая этим ненужную истерику и суету. Так, пара минут на отдышку, так, проверить живо ли говно? Оно естественно было живо. Брезгливо оттер об него руки, забрал все имеющиеся деньги и найденную пачку сигарет, документы в виде паспорта и водительского удостоверения сжег, одежду сгнить, ключи выкинуть далеко-далеко, его память— просто вырезать сегодняшний кусок. И отряхнувшись, с чувством выполненного долга пойти к уже не слегка заждавшимся меня секирей.

— Ашикаби-сама с вами все в порядке, ничего не случилось?!! — меня встретил слитный громкий тройной вопрос.

— Да. Пошли за мной, не отставать, всем взяться за руки чтоб не потеряться, отставших искать не буду. О том нехорошем человеке не беспокойтесь. Вообще не думайте о нем. — оборвав все надвигающиеся как снежный ком вопросы, взял их за руки и все вместе двинулись по дороге к дому. Ориентируясь по редким зданиям и огням, припоминая показанным риелтором маршрут до дома , уже через минут восемь пришли к неприметному зданию, стоявшему на отшибе от других таких же особняков.

Ага, а вот возле него и грузовик с эмблемой больше напоминавшей скрещенную табуретку и ежа. За рулем сего средства доставки сидел скучающий водитель а рядом два рабочих перетаскивающие мебель из грузовика к самой двери. С высокой степенью вероятности это и есть моя личная жилплощадь. При появлении наших персон все действующие лица здорово оживились и принявшись изображать бурную деятельность на тему оплаты за мебель и переноски тяжестей у дому.

Подождав пока они все выгрузят и перекинувшись парой слов, расплатился с ними и подождал покуда свалят бодро зашагал к входной двери. Ну здравствуй, то что называют дом родной.

Бездонное нутро дома встретило нас еще большей теменью чем было на улице, гуляющим сквозняком и скрипом несмазанной двери, ну и запах дерева, свежепокрашенного лака и освежителя воздуха как бонус. Девушки сгруппировались у меня за спиной источая эмоциями едва заметный инстинктивный страх перед темнотой и как всегда желание защитить меня 'если чо'.

— Кто боится темноты огребет себе... в общем не бойтесь, боязливых не любят и мрут они быстро, ничего не добившись. За мной.— Просканировав окружающее пространство и убедившись что нас не поджидает засада, махнул рукой и включил свет, долго нащупывая включатель. Внутри был минимализм во все поля: красиво, пусто, необжито — все как и должно быть при заселении в новый дом.

— Сейчас насчет обязанностей...— а дамы уже клюют носом и смотрят на меня слипающимся глазками, да и мана стала циркулировать по нитям ка-то слабо и нехотя. В общем, дунь на них, и они повалятся. Решил чисто для эксперимента понизить еще немного движение маны и.... три тела синхронно свалились к мои ногам.

— Уууммммггхххх.— и они свернувшись клубочками как по команде засопели в две ноздри. Им приятно и мнеда к ним присоединиться но дела сами не делаются и час потратил на то чтобы затащить мебель и пакеты в дом, перетащить вялые тела на футоны, кои пытались в процессе переноса меня обнять и прижать к своей груди, осмотреть дом на предмет всяких нежелательных вещей (таковых не обнаружилось).

— Свет, вода, электричество есть, а остальное я буду добывать завтра. А пока отряхнувшись я осмотрелся, вышел на порог курнуть, потом вернулся, крепко закрыл дверь и усевшись в позу лотоса посреди зала сосредоточился в себе. Приступаю к главному— накачивать свое тело маной. Процесс пошел, на языке завертелись маты. Все: сидеть, терпеть, фиксировать изменения, прогонять ману по телу и думу думать. Благо без сна я могу обходиться в течении нескольких дней, дальше от недосыпа работать становиться более чем проблематично. Ветер согласно обдул меня в знак всяческой поддержки всем моим начинаниям. Пора тащить мебель и обустраиваться.

Небольшое лирическое отступление. Вечер этого же дня, примерно 12.00

Сео Каору бешено мерил шагами свою комнатушку судорожно сжимая и разжимая кулаки. И клацая зубами.

Его работящие секирей, его дорогие Хибики и Хикари сейчас лежали в больнице с различной степени тяжести ранами, полученными от какого-то мерзавца. Хорошо что хоть MBI оказалась рядом и быстро доставив их в больницу и своевременно оказали им медицинскую помощь а то еще чуть-чуть и он бы выбыл из игры. А выбыть из игры ни в коем случае нельзя.— Сео врезал по столу кулаком — зашиб руку, пнул по стене — взвились соседи.

Как только он узнал (а узнал он оперативно от MBI) где положили его секирей то мигом туда примчался и несмотря ни на кого, принялся расспрашивать обеих девушек на предмет того кто их так. Добился он немногого — примчались санитары и выставили его вон, но перед этим он добился того что узнал имя того кто на них напал. Это был пацан в очках и с мерзкой ухмылкой на лице, некий Юдзо (еще и записку оставил, мразь).

Но главное что его секирей теперь уже не угрожает никакая опасность, они целы (относительно) и живы, и компания уведомила его что он продолжает быть в игре, а это главное. Но только пока их не будет, не будет свежеприготовленных риса, мяса, салатиков и прочих-прочих-прочих вкусно-сьедобно-полезных вещей, не будет стирки, глажки, уборки, халявных денег. Пришло неприятное осознание того что пока их не будет, придется чаще таскаться к этой старой карге Мии чтоб пожрать — а это снова боль, страх и унижения, и синяки. А от кого все это терпеть? От безручки, которую они напополам с ее мужем (и его корешем по совместительству) еще недавно обучали как готовить, стирать, мыть посуду и все такое и все такое.

Она же секирей: се-ки-рей, не человек, она должна безропотно выполнять все что ей прикажет ашикаби, без выкидонов и выежонов, а не избивать его 'случайно' брошенными камнями вплоть до полной его отключки. А за него ведь всегда приходилось извиняться кому... да тем же Хибики и Хикари, в этих их милых нарядах(кто сказал садо-мазо,)... дааа, как их сейчас ему не доставало.

На этой ноте желудок издал стон-всхлип, и его обладатель на время прекратив ходить как разъярённой тигр по клетке рванул к холодильнику в надежде заткнуть голод. Как и ожидалось, там нифига не оказалось и ничем даже не пахло. А это значит... казенный обед.

Гореееее!!!

Рука инстинктивно сжалась в кулак и впечаталась в холодильник. Из хрупкого аппарата донесся хруст треск, и небольшой хлопок. Сео сполз по стене и закрыл ладонью глаза, от отчаяния.

'Чертов пацан, я с тобой еще поквитаюсь— и в этот раз один на один. И побежу, смысле победю, в смысле... тьфу выиграю'!

Из холодильника повалил белый дым и запела музыка (японское качество же).

Конец лирического отступления.

— — — — — — — — — — —

Первое что пришлось менять после того как раздевшись до пояса водрузил свое тело в вертикальную позу, было магическое тело и маг. ядро. С ядром все было в порядке — все три нити исправно подавали в нее ману, пусть и в пассивном режиме. Но ядро я оставил в режиме пассивного накопления маны только усилил поступление маны в маг. резерв ну и для надежности проверил функционирование маг. тела — особых изъянов не найдено, что хоть немного но ободряло. А вот сейчас два из трех каналов переведу в режим поступления не в ядро а в маг. тело, чтобы 'раскачать' его заставить быстрее формироваться в дееспособную систему а не эрзац как сейчас. На начало подачи маны в магическое тело мысленно зафиксировал отсечку с переносом на два часа, чтобы совпало по времени с началом других изменений. А пока пробные замеры частоты движения магических частиц показали что наиболее активно связана со мной нить новенькой (активный обмен, отдача и поглощение идут быстрыми интервалами), затем идет Мусуби (активный обмен, отдача и поглощение идут средние интервалами), ну и Акицу как аутсайдер (размеренный обмен, отдача и поглощение идут средне). Но по толщине нити, хотя этот термин применять некорректно к нематериальным сущностям, наибольшая 'толщина' у канала была у теперь уже первой номер 7, потом номер 88, на последнем месте номер 87. Первые эксперименты с их нитями выявили, что даже попытки ее пресекание вводят и ядро и тело секирей в состояние исступленного возврата потерянной родины. Но подготовившись все таки разнял все три нити. Последствия выразились в том что мои подопечные, не просыпаясь, подобно земляным червям поползли(!) ко мне издавая нечленораздельные звуки (луна засветила особенно ярко, не хватает еще нагнетающей музыки и скрипа открывающейся двери). Прямо вот так, не раскрывая плотно закрытых глаз и не приходя в сознание, они заторможено и дергано поползли к прежнему источнику! Хм-хм, или в них это заложено в самом ядре, но слабо верится в то что отсутствие моей мана так воздействует на них (тем паче такой мизер затрачиваемый при обмене крайне слабо влияет на их организм). Возвратив ее подачу в прежнее 'спящее' состояние, начал придавать ей форму пружины. Получил лежащее выгнувшееся тело, ускорившееся дыхание, частое бормотание и бессвязные обрывки слов, плюс полное подчинение моим простым кратким мыслеуказам 'переместиться, подойти, отойти, сесть-встать'— исполняли вяло и неточно, но выполняли. На мои слова и словесные команды — ноль реакции, только неспешное выполнение заданной команды (сейчас они стояли передо мной в импровизированном полукруге, глядя закрытыми глазами поверх моей макушки, точь в точь как солдаты на плацу).