Большой

Позднее, в течение всего дня, в Большом зале появлялись новые елки, много меньше размером, но не менее красивые и ароматные, которые наряжались коллективными стараниями студентов под началом профессора Флитвика. В этот день не было вражды между факультетами, не было споров и обид. Все вокруг, кроме вечно строгой МакГонагалл и перманентно мрачного и угрюмого Снейпа были заняты общим делом.

* * *

Гарри и Драко направлялись на завтрак в Большой зал. На рожденственских каникулах Хогвартс был практически пуст, поэтому по пути они не встретили никого, кроме портретов и Толстого монаха, пролетавшего по своим делам, но, по своему обыкновению, вежливо и радушно поприветствовашего ребят. В самом зале, все присутствующие принимали пищу за одним столом с преподавателями, чтобы эльфам не приходилось накрывать по одному-два места на факультет. Поэтому на завтраке, между некоторыми персонами, в частности Драко и Роном, царила атмосфера вооруженного нейтралитета, когда у каждого трапезничающего под столом лежит пистолет, но все боятся начать перестрелку в присутствии дона, консильери и нескольких капо*, ибо себе дороже. Гарри же откровенно не нравилось происходящее, но он не хотел вмешиваться, считая, что Малфой и Уизли способны сами между собой разобраться, тем более, что блондин не просил о помощи, а рыжий не совершал действительно серьезных действий, предпочитая словесно задирать Драко, но справедливо опасаясь переходить к открытой войне. Директор Дамблдор же, присутствовавший за столом на правах дона, только ухмылялся в бороду, загадочно помалкивая, чем еще сильнее нервировал оппонентов.

Гермиона, как и подавляющее большинство студентов, на праздники уехала домой, к родителям, перед этим долго прощаясь с Гарри и Драко на платформе Хогсмид. Она все-таки нашла общий язык с блондином, благо тот за прошедшие месяцы и множество вечеров у крестного стал намного толерантнее, более не напоминая отличника гитлер-югенда, коим он и не являлся, как по природе, так и, теперь, по положению. Кроме Поттера на Рейвенкло остались лишь трое старшекурсников, которые ревностно готовились к экзаменам и буквально не вылезали из библиотеки, часто забывая даже о приеме пищи. Драко же соседствовал с Роном Уизли, который остался на гриффиндоре вообще в одиночестве, поскольку блондин в первый же день каникул переехал в гостиную Рейвенкло, не в силах терпеть пароходный храп рыжего и его бесконечные подначки, что были на редкость однообразными и откровенно тупыми, но удивительно действенными.

На Слизерин Малфою ход был закрыт еще с Распределения, что ему популярно объяснили на второй день сентября. А по причине отказа от него собственным отцом, от блондина отвернулись и его гориллоподобные телохранители Крэбб и Гойл, теперь ходившие хвостом за Ноттом-младшим. Впрочем, об этом Драко горевал недолго, поняв причину своих чересчур существенных повреждений, полученных в драке в поезде, поскольку Уизли на мастера тай-чи явно не тянул, чтобы так его избить за те пару минут, что они катались по полу, совершенно недостойно для аристократа. Впрочем, о самом тай-чи, как о страшном и крайне крутом боевом искусстве с Востока, Малфой узнал совсем недавно от соседа Гарри — Майкла Корнера, который был буквально повернут на всякой азиатской хрени, преимущественно японского происхождения, при этом временами довольно активно насаждая свои увлечения окружающим.

* * *

Рожденство наступило, как и всегда, внезапно, несмотря на долгую подготовку, каникулы и довольно скромный, по меркам школы чародейства и волшебства, праздничный ужин. Так всегда бывает, когда очень сильно ждешь какого-то события. Как бы ты не был к нему готов, оно все равно застанет тебя врасплох.

Гарри спустился в гостиную, оформленную с сине-бронзовых тонах, с не очень большой елью промеж ходов в спальни девочек и мальчиков, с большим камином и высокими стеллажами, буквально ломящимися от книг на самые разные темы, от сказок народов Боливии до теории сложных относительных трансмутаций дуальных объектов.

Драко, разбуженный тяжелой поступью друга, медленно возвращался в реальность, пока великан неверяще разглядывал несколько свертков со своей фамилией, лежавшие аккурат под рождественским деревом. Рядом покоилась аналогичное количество схожего размера упаковок из праздничной бумаги, но адресованные Малфою, который спустя пару минут завис в аналогичной Поттеру позе, уставившись на подарки, коих оба парня не ожидали совершенно.

— Эм-м...

— Ага...

Спустя некоторое время, ребята пришли в себя и принялись распаковывать подарки. Оба получили по книге от Гермионы, по томику манги от Корнера, упаковки шоколадных лягушек от Терри и, наконец, по одному загадочному свертку.

— Драко, ты знаешь от кого последний?

— Нет, а у тебя?

— Тоже не представляю.

Распечатав свертки, каждый из мальчиков обнаружил записку. Гарри, прочитав свою, подвис в прострации, тогда как Драко тихо заплакал, роняя крупные соленые капли на дорогой пергамент.

"Гарри, твой отец когда-то дал мне эту вещь попользоваться. Кажется, пришло время вернуть ее. Пользуйся ей с умом." — великан перечитывал написанное каллиграфическим почерком с множеством вензелей послание, не понимая, от кого оно. Рядом лежал небольшой сверток невесомой ткани, словно сотканной из шелка ночного неба.

"Драко, сынок, прости меня, что не получалось написать раньше. Твой отец настрого запретил любое общение с тобой и проверяет всю мою почту. Наконец-то получилось вырваться из особняка, после чего я тут же отправила тебе это послание. С рождеством, дорогой." — блондин небольшого роста в дорогой пижаме сидел на диване, роняя слезы. Рядом лежал небольшой кошелек и коробочка любимого лакомства ребенка — маминого печенья с шоколадной крошкой.

========== Глава 15 "А что видите в зеркале вы?" ==========

Гарри первым пришел в себя, отложив записку в сторону и взяв в руки ткань. Она была необычайно тонкой и легкой, легче самого тонкого шелка, тоньше волоска младенца. Великан рассмотрел отрез, путем осмотра выяснив, что держит в руках мантию, что, несомненно, была бы впору взрослому мужчине невысокого роста, но абсолютно не годилась одиннадцатилетнему мальчику вроде него.

— Гарри, откуда это у тебя? — неожиданно задал вопрос Малфой.

— Было в последнем подарке. А что не так с этой мантией? — пожал плечами великан.

— С ней все не так. Это мантия-невидимка, Гарри! Причем крайне высокого качества!

— Правда? Но откуда? В письме сказано, что это вещь моего отца...

— Мантия Смерти? Настоящая? Да чтоб меня Мерлин и Моргана вместе со всем Камелотом драли! Ты хоть понимаешь, что это такое?

— Нет. А с чего бы? — немного опешил от столь заковыристого выражения великан.

— Ты не знаешь сказку барда Бидля о трех братьях, повстречавших саму Смерть?

— Нет, Драко. Я знаю сказки про Дюймовочку, Мальчика-с-пальчик, Мистера Фокса, но такой не знаю.

— Короче, я тебе попробую рассказать. Слушай:

Жили на свете трое братьев, и как-то отправились они в дорогу. А на дороге в сумерках встретилась им река, очень глубокая и бурная. Тогда братья, что были искусными волшебниками, наколдовали мост и перешли на другой берег, где их встретила сама Смерть:

— Вы, стало быть, очень умелые маги, раз смогли сотворить такой отличный мост. И очень смышленые, поскольку не сгинули в реке, как многие до вас. Вы избежали Смерти, проявив мастерство и смекалку, за что Я награжу вас. Каждому по дару.

Но Смерть не из добрых побуждений сказала это. Обида взяла Ее на братьев, что смогли Ее надурить.

И попросил старший из братьев волшебную палочку, что не знала себе равных, поскольку был не дурак подраться. Дала ему смерть Бузинную палочку и сказала, что не будет он с ней знать поражения.

Средний из братьев был горделив и решил унизить Смерть. Попросил он у Нее силу вызывать умерших. Дала ему Смерть камень из-под ноги своей и сказала, что с этим камнем он сможет вызвать умершего.

Младший же из братьев был скромен и мудр, поэтому не доверился Смерти и попросил вещь, с которой он бы смог уйти и Она бы не догнала его. Тогда Смерть оторвала кусок своего плаща и дала ему, сказав укрыться получившейся мантией, когда будет ему нужда спрятаться и сама Смерть не найдет его.

Когда Смерть ушла, братья отправились в путь дальше, пока не пошли каждый своей дорогой. Первый брат отправился к врагу своему, чтобы совершить месть, и победил его. Но в ту же ночь, другой волшебник убил его во сне и забрал палочку. Средний брат вернулся домой, где использовал камень. Явилась ему дева, на которой он хотел жениться, да не успел, потому что она умерла раньше. Но то была лишь тень ее и было ей страдание в мире живых. Но не пожелав отпустить любимую, средний брат сошел с ума и покончил с собой.

Младший же брат всю жизнь прятался под мантией, и Смерть так и не смогла его забрать. В глубокой старости, устав скрываться, младший брат явил себя Смерти и ушел с ней, как равный, отдав мантию своему сыну.

— Не сказка, а ужастик какой-то. — буркнул Гарри.

— Знаешь, похоже это была не сказка... — ответил Драко, разглядывая мантию-невидимку, — По-крайней мере, не до конца. А ты, Гарри Поттер, прямой и последний потомок Игнотуса Певерелла, младшего из братьев.

— Откуда ты это знаешь?

— Забыл? Меня же гоняли по геральдике и родословным старых семей все детство. Лонгботтома, скорее всего, тоже, к слову. Это часть воспитания в чистокровных семьях. Но я всегда думал, что Дары Смерти — не более чем миф, детская сказка... — внезапно Драко осенило, — Кажется, я знаю у кого Бузинная палочка! И догадываюсь, где Камень мертвых.

— Палочка у самого непобедимого волшебника в мире, а камень?

— Камень перешел от Кадмуса Певерелла к потомкам Салазара Слизерина, как наследство дочери Кадмуса.

— А сильнейший маг в мире?

— Дамблдор. Даже Темный Лорд признавал это. А он довольно долго путешествовал в поисках силы. — пожал плечами блондин.

— То есть, сейчас все Дары Смерти в Хогвартсе? — пораженно выдал Гарри.

— Два точно. А покажи-ка письмо...

Гарри передал записку Малфою, который, прочтя ее выпучил глаза еще больше, чем когда увидел мантию.

— Это почерк директора! Я видел одно из писем Дамблдора к отцу, случайно. Оно было написано точно также, даже чернила одинаковые!

— То есть, мой папа отдал мантию профессору Дамблдору перед смертью?

— Твой папа действительно был идиотом, как говорит крестный. Прости, пожалуйста! — поспешил извиниться Малфой, видя нахмурившегося друга.

— Что ты имеешь в виду?

— Если бы мантия в ту ночь была у вас, вы бы спаслись все. Кажется, я начинаю понимать, почему отец недолюбливает Дамблдора...

— Но ведь они враги, потому что Люциус Малфой — правая рука Волдеморта? — не понял Гарри.

— Я не об этом, Гарри. Не только об этом. Они являются политическими противниками и мой отец относится к директору школы с подозрением потому, что Альбус Дамблдор далеко не так прост и светел, как многие о нем думают. Вокруг него погибло слишком много людей, тогда как он всегда в белом. Это о чем-то да говорит.

— Знаешь, Драко, нехорошо обвинять человека в плохих вещах, не имея на то доказательств. Но, я могу сказать тебе, что старик очень хитрый. И может без разрешения читать твои мысли. А мне не кажется, что хороший человек должен так делать. Хороший человек должен быть честным.

— Дамблдор — легиллимент? Это очень плохая новость. Очень-очень плохая. Он пытался залезть в твою голову?

— Да, при нашей первой встрече, но у него ничего не получилось. И теперь у него в кабинете новая дверь... Уже вторая за последние месяцы, если честно... — смутился гигант.

Драко сидел, не веря своим ушам. Только что он услышал вещи, которые пугали его. Не верил своим глазам. Только что он увидел вещь, которой не существует. Не верил своим мыслям, которые дополнили имеющуюся в его голове картину мира в не самом позитивном ключе. Получалось, что директор Хогвартса, великий светлый волшебник и председатель Визенгамота, добрый дедушка Альбус Дамблдор — один из пособников убийства Поттеров и нынешний владелец одного из Даров Смерти, что невозможно заполучить честным путем. Предыдущим же был никто иной, как Геллерт Гриндевальд, о котором Драко знал только одну вещь: Темный Лорд, в сравнении с этим человеком — сущий ангел. Большего ему не рассказывали, а в открытом доступе информации о нем в Британии просто не было. И теперь младший Малфой, остался один в гнезде старого паука, без какой-либо защиты. Гарри, хоть и стал ему другом, не был противником директору школы. Крестный работает профессором в Хогвартсе, а это означает, что он зависим от Дамблдора. Драко стало страшно.

— Драко, с тобой все нормально? — забеспокоился о нем великан, увидев нездоровую бледность на лице парня.

— А-а-аг-а... — еле-еле вымолвил блондин.

— Может тебе лучше показаться мадам Помфри?

— Н-нет, не н-надо...

— Ложись, отдохни. Я принесу еду и чего-нибудь горячего попить. — захлопотал Гарри.

— Спасибо, Гарри. — улыбнулся Малфой, ложась на диван, — Ты настоящий друг.

* * *

Гарри любил гулять по школе, заполучив такую привычку еще летом. Это помогало нужным мыслям прийти в голову, отвлекало от проблем, так было легче найти решение задачи. В разгар учебного года в коридорах и кабинетах частенько было слишком людно, и великану приходилось быть очень внимательным, чтобы никого случайно не покалечить. На каникулах же он мог побыть наедине с величественным древним замком, в котором таилось столько тайн и загадок, что никому не было под силу перечесть их все. Одну из таких он нашел в один из вечеров после Рождества, в заброшенном классе на шестом этаже.

Войдя в класс, Гарри принялся разглядывать его обстановку. В Хогвартсе не было двух одинаковых комнат, каждая следующая чем-то отличалась от других. В одном кабинете были сняты писальные доски, в другом — стояли зачарованные чарами вечной сохранности цветы, в третьем был склад сломанных метел, уничтоженных особо рьяными квиддичистами за столетия истории этого волшебного спорта, который, впрочем, парню не сильно нравился, поскольку тот предпочитал борьбу, весьма поднаторев в ней за время общения с Потапом, и неважно, что тот был медведем.

Было и в этом классе такое отличие, что позволяло безошибочно вспомнить его местоположение, что было, по сути, бесполезно, поскольку двери и кабинеты в школе могли меняться местами, а то и вовсе исчезать. В глубине помещения, возле задрапированной огромным бархатным полотном стены, стояло ростовое зеркало в бронзовой литой оправе с украшениями, что были весьма характерны для Античности. Подойдя к нему ближе и смахнув пыль, Гарри увидел в отражении нечто, чего совсем не ожидал. Там стоял он сам, но нормальный, обычного роста, а за спиной у него были... его родители, которых он видел в альбоме, как-то подаренном ему Хагридом. Молодые парень и девушка слегка за двадцать прижимали его к себе и улыбались.

Гарри обернулся, но увидел лишь пустой пыльный класс. В зеркале же все было по-другому. Там он был обычным мальчиком, у которого была любящая семья. Там он был счастлив и беззаботен. Там, по ту сторону стекла.