Большой

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Большой

https://ficbook.net/readfic/6476388

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Направленность: Гет

Автор: Ingenegro (https://ficbook.net/authors/1479246)

Фэндом: Роулинг Джоан "Гарри Поттер",Гарри Поттер(кроссовер)

Рейтинг: R

Жанры: Юмор, Драма, Фэнтези, Экшн (action), Психология, Философия, AU, Стёб, ДружбаПредупреждения: OOC, Насилие, Нецензурная лексика

Размер: планируется Макси, написано 57 страниц

Кол-во частей: 14

Статус: в процессе

Описание:

Маленький Гарри всегда хотел стать большим и сильным...

Его желание исполнилось. Буквально.

Посвящение:

Тете Ро, Вархаммеру, Богу-Императору и тараканам в моей голове.

Публикация на других ресурсах: Разрешено только в виде ссылки

Примечания автора:

Ваш покорный слуга восстал из мертвых во имя Императора.

В один не очень прекрасный момент, мне в голову пришла идея этого фанфика: "А что, если ГП вдруг станет великаном с огромной силищей, но с мозгом ребенка, коим он и является?" И вот, как-то так.

Жду ваших тапков, только, пожалуйста не надо кидаться свинцовыми водолазными сапогами. Мягонькие мохнатые тапочки с ушками куда приятнее ;)

Картинки к фику: http://vk.com/album-117101894_251879629

ВК-группа автора: http://vk.com/club_ingenegro

Материально порадовать автора можно здесь: https://money.yandex.ru/to/410012089484469 — я буду очень признателен и стану усерднее пилить проду ;)

========== Пролог "Это из-за моей ненормальности?" ==========

Побои. Опять, снова... Можно даже сказать — как всегда. В очередной раз он был бит — сначала кузеном и его бандой на улице, потом дядей дома, за то, что пришел домой в неподобающем виде. Все как обычно — его бьют, он лежит на стареньком матраце в своем темном чулане и плачет, зализывая свежие синяки, ссадины и ушибы. К утру все заживает, он идет в школу, после которой все повторяется. Иногда, очень редко, ему удается стянуть кусок хлеба или булочку в буфете, еще реже тетя дает ему поесть объедков со стола.

"Почему я такой маленький и слабый? Это из-за моей ненормальности?" — задавался он вопросом, проливая тихо слезы на грязное сукно. "Хочу быть большим, чтобы давать сдачи! Не хочу, чтобы меня били! Не хочу!" — мысленно рычал он, проваливаясь в спасительный сон.

* * *

Гарри проснулся, почувствовав, что все его тело напрочь затекло. И еще ему было тесно. Очень тесно. Словно его засунули в коробку из под обуви. Нет, он не был настолько мал, чтобы поместиться туда, но само ощущение тесноты подсказывало ему только такую ассоциацию. Да и, честно говоря, дядя носил очень большие туфли, почти как у клоунов на картинках, наверное, потому, что в другие его толстенные слоновьи ноги не помещались в ширину.

Открыв глаза, Гарри понял, что его родной чулан сильно уменьшился. Как раз до размеров коробки от дядиных туфлей. Попытавшись пошевелиться, превозмогая ощущения от отека тела, назвать которые приятными нельзя при всем желании, он услышал треск. Кажется, еще немного, и он сломает стенку чулана, а это будет плохо. И не потому, что на него упадет лестница, а потому, что его опять побьет дядя, что куда больнее.

Мальчик изо всех сил старался быть как можно аккуратнее в попытках вылезти из волшебным образом уменьшившейся каморки, но сегодня был явно не его день. Жалобно хрустящая стенка из соснового штакетника, зашитого тонкой фанерой, все-таки издала прощальный "крекс" и разломилась, погребая жителя чулана под ступеньками не самой крепкой лестницы, что неизвестно каким чудом выдерживала семейство Дурслей в течение долгих лет.

— Что случилось, Вернон!? — раздался испуганный скрипучий женский голос откуда-то сверху.

— Не знаю, дорогая, но им не жить! — ответил сердитый, но явно испуганный мужской голос.

После этого сверху послышались шуршащие и стучащие звуки, перешедшие в быстро приближающийся топот разъяренного бегемота.

— Господь всемогущий! — пораженно выдал необъятный усатый мужчина, похожий на моржа в пижаме, тапочках и с потертой двустволкой-горизонталкой в ластоподобных руках, глядя на то, что еще вечером было замечательной, пускай и немного скрипучей, лестницей его любимого дома.

Куча фанерных обломков вдруг пошевелилась, затихла и вновь задвигалась. Вернон, не на шутку перепугавшись, непроизвольно пальнул дуплетом куда-то в потолок, отчего куча под его ногами задвигалась куда активнее, постепенно являя миру нечто...

Услышав возглас дяди, Гарри дернулся, испугавшись очередных побоев и начал нервно копошиться в попытках избавиться от того, чем его завалило. Выстрел же лишь убедил его освобождаться быстрее. Выбравшись из под обломков ящика, куда его упрятали, мальчик с удивлением обнаружил, что стоит на груде деревяшек посреди гостиной дома Дурслей, больно упираясь головой в потолок и глядит на перепуганного дядю Вернона, что в данный момент сидел на своем непомерно толстом заду, обнимая дымящуюся двустволку и странно смотрел на мальчика. Потом Гарри смутила еще одна деталь: дом и дядя были подозрительно маленькими — меньше него, а он, на минуточку, был ниже и худее любого своего ровесника.

— Дядя Вернон! Я все уберу, честно-честно! Только не бейте меня, пожалуйста! — выдал неожиданно низким голосом Гарри.

Вернон Дурсль же в это время, во-первых, искренне недоумевал по поводу появления в своем доме огроменного абсолютно голого мужчины, что имел рост настолько выдающийся, что ему приходилось пригибаться в коленях и наклонять голову. Однако, не аномальный рост пугал толстяка до мокрых штанов — человек перед ним даже из под межэтажного перекрытия выглядел настоящей горой мышц, словно тот фриц с плакатов Дадли, только еще больше. А потом оно еще и заговорило, причем зычным таким басом, с нотками не то хрипа, не то звериного рыка. Тут нервы у главы славного и абсолютно нормального семейства Дурслей не выдержали:

— Немедленно убирайтесь из моего дома! Иначе я буду стрелять и вызывать полицию! — направил морж ствол ружья на покрытую растрепанными черными волосами голову великана.

— Дядя? — Гарри не сразу сообразил, что ему только что сказали.

— В-в-во-он! — взвизгнул Дурсль-старший, щелкая курками разряженного оружия.

Гарри же, испугавшись, развернулся и побежал не глядя. Он был так напуган, что не заметил ни двери, разлетевшейся в щепки, ни хорошего куска фасадной стены, что повторил судьбу лестницы и теперь лежал на газоне разрозненными кусками хаотичных форм и размеров.

* * *

Добрый вечер! С вами снова Дэн Смит и "Вечерние новости на Би-Би-Си".

Начну я сегодня с, пожалуй, самой необычной новости за всю мою жизнь. Сегодня, маленький городок Литтл-Уиннинг подвергся атаке странного существа. Наш корреспондент — Сьюзен Эддл с места событий!

— Привет, Дэн, да, сегодня в Литтл-Уиннинге царит настоящий разгром, словно тут гоняли бешеного слона. Разрушен дом, снесены несколько заборов, в том числе один бетонный, искорежены и перевернуты пара автомобилей и опрокинут мусоровоз. Очевидцы утверждают, что видели гигантскую гориллу, которая бегала по городу и крушила все на своем пути. На данный момент идет подсчет ущерба и устранение последствий. Дэн?

— Спасибо, Сьюзен. Насколько я знаю, в Литтл-Уиннинге нет зоопарка. Зато, вероятно, есть ячейка биотеррористов. Или этот городок — коммуна хиппи, в которой явно давно не бывали представители службы по борьбе с наркотиками. А мы переходим к международным новостям...

========== Глава 1 "Чудо! Оно все-таки произошло!" ==========

Гарри проснулся ранним утром, слушая щебетание птиц и шум ветра в ветвях столетних деревьев. Стоп! Каких еще деревьев? Почему он в лесу, а не в чулане?

Мальчик припоминал, что ему приснился странный сон, в котором все вокруг было каким-то уменьшенным, дядя Вернон выгнал его из дома, а он убежал в лес, где иногда пережидал целые дни, когда дядя пьет особенно много виски.

Осмотрев себя, Гарри осознал пару вещей: во-первых, это был не сон, а во-вторых, он абсолютно голый. С небольшим опозданием он осознал еще одну вещь, которой у него раньше не было. Точнее, сама эта вещь была, но раньше она была сильно меньше и не заросшая копной густых волос.

Между тем, вокруг шокированного мальчишки происходило воистину чудесное событие, что очень редко бывало кем-то замечено и оценено в полной мере в силу своей совершеннейшей обыденности. А именно — природа оправлялась от ночных грез, встречая утреннее тепло всем своим естеством. Лесные и полевые цветы расправляли свои бутоны навстречу живительному свету, ели, дубы, орешни и яблони весело шелестели зелеными платьями, жаворонки и воробьи радостно щебетали в ветвях деревьев, а стрижи маленькими молниями носились в небесах, выписывая невероятные пируэты. Однако, сегодня никто и ничто не могло помешать Гарри впитывать в себя волшебство лесного утра, дарящее успокоение и, словно божественным озарением, направляя в сторону журчащего шума, что издавал поток живой воды, обещая утоление жажды и освежение от липкого чувства грязи и пота.

Дойдя до ручья, Гарри вновь испугался — в отражении на него смотрел огромный и страшный дядька, с растрепанными волосами и зелеными глазами. Не поверив своим глазам, мальчик отпрянул от водоема, огляделся по сторонам, пару раз ущипнул себя, снова посмотрел в ручей, ставший сильно меньше... Нет, это он, Гарри, стал сильно больше! Как это так возможно?

Немного повисев в прострации, парнишка решил отложить выяснение причин произошедшего чуда на потом, уступив место более насущным делам: мытью, еде и одежде. А что? Он же не папуас какой — голышом ходить!

Омывшись проточной водой, Гарри начал усиленно думать на предмет добычи на свою голову пропитания, желательно не сопряженного с неприятностями. В голове периодически вспыхивала мысль о возвращении к Дурслям, но страх возможного наказания за причиненные разрушения задавил непродуктивную идею на корню.

Также, между делом, мальчишка прикинул свой рост, отчего даже обрадовался сначала — он доставал головой до нижних веток довольно толстого дуба, а в школьной библиотеке в книге по естествознанию говорилось, что ветки у таких деревьев растут на высоте не ниже десяти футов. Правда, радость быстро сменилась шоком и огорчением — ведь он теперь совершенно точно, абсолютно и бесповоротно ненормальный. Ведь таких больших людей не бывает — разве что великаны из сказок. Но веры в сказки у Гарри давным-давно не осталось — сколько раз он надеялся на чудо и оно все не происходило...

Стоп! Чудо! Оно все-таки произошло! Теперь-то Дурсли точно не посмеют его обидеть — ведь он куда больше и сильней их. Он теперь может дать сдачи! Вот только... ему о-очень стыдно показываться на людях голышом.

* * *

Смити привычно закрыл вход единственного минимаркета в этом городке на замок с внутренней стороны, зевнул, потянулся и двинулся на свой пост в сторожку, где вскоре и пропал в объятиях Морфея, примостившись на пропуканном кресле перед маленьким телевизором, на который выводила картинку старенькая камера в одном из углов магазина. Лишь богатырский храп, вообще-то, низкорослого и субтильного Смити, да треск электрики нарушал блаженную тишину торговой точки, где и днем не было особо людно.

На часах было около двух ночи, когда стены каморки сотряслись так, что с потолка осыпалась штукатурка, а с кресла осыпался перепуганный охранник. На ходу пытаясь соображать и унять дрожь в коленях одновременно, Смити вышел в зал, щелкая фонариком.

— Ну капе-ец! — протянул он, увидев выломанную с корнями двустворчатую дверь, опрокинутые полки с товаром и огроменного голого мужика ростом в потолок, что сейчас сосредоточенно пытался натянуть на свои огроменные лапищи то, что судя по всему, было когда-то штанами.

Стоп! СТОП! Какой еще огромный мужик?!

— А-а-а-а! — заорал от страха Смити, чувствуя позорное тепло, что тоненькой струйкой разливалося по брюкам.

— А-а-а! — закричал перепуганный Гарри, пойманный на горячем, впрочем, этот звук больше походил на рев тирранозавра.

Смити храбро совершил тактическое отступление в царство грез, проще говоря — вырубился от испуга. Гарри же, увидев падающего охранника, испугался еще больше, подумав что тот умер. Парнишка бросился к телу, желая помочь, попутно разгромив еще пару стоек с товаром, однако, не заметил под ногами игрушечной машинки. Спустя несколько мгновений свободного полета, показавшихся мальчику вечностью, магазин сотрясло, словно от подземного толчка, а уши Гарри запечатлели влажный хруст ломающихся костей под его спиной.

* * *

Здравствуйте, с вами утренние новости на Би-Би-Си и я, Зои Фельдман.

В Литтл-Уиннинге, недавно подвергшемся нападению неизвестного животного, продолжают происходит странные события. Прошлой ночью был совершен налет на магазин сети "Равшан". В ходе нападения был разгромлен торговый зал и зверски убит ночной сторож. Полиция полагает, что это дело рук ирландских террористов, хотя местные утверждают, что это сделал тот же самый зверь, что днем ранее разрушил половину некогда тихого городка. Мы продолжим следить за развитием событий. Оставайтесь с нами.

========== Глава 2 "Встреча в цирке" ==========

Рубеус Хагрид выходил из кабинета профессора Дамблдора переполненный искренней радостью. Сегодня он снова увидит малыша Гарри, спустя столько лет. В ту злополучную ночь на Хэллоуин именно Хагрид привез сиротку в Хогвартс. Он очень хотел сам вырастить малыша, но директор Дамблдор, великий человек, убедил полувеликана, что Гарри будет лучше с любящими родственниками, которым будет очень грустно, если Хагрид оставит мальчика у себя. Хотя Рубеус все равно очень скучал по малышу Гарри — сыну Лили и Джеймса. Он был абсолютно уверен, что смог бы вырастить мальчика самым лучшим волшебником на свете — он ведь вырастил Арагога, Дипси, Скуби, Пушка. Неужели он бы не поладил с Гарри?

Утерев слезы своим гигантским носовым платком и громко высморкавшись, гигант взглянул на часы, допил залпом остывший чай, дал наказ Клыку сторожить избу, после чего вышел на улицу.

Ночь опустилась на земли Хогвартса, укрывая покрывалом тьмы замок, что сейчас пустовал, поле для квиддича, Черное озеро, Запретный лес и домик лесника, возле крыльца которого стоял огромного роста мужчина в шубе и с косматой бородой. Великан оглядел пейзаж вокруг, достал что-то из кармана, глубоко вдохнул, шумно выдохнул и исчез.

* * *

Альбус Дамблдор пил свой любимый английский чай с лимонными дольками, развлекая себя чтением свежего номера "Дейли Профет", в котором, как обычно восхваляли министра Фаджа, публиковали очередной бестолковый указ о стандартизации толщин стенок котлов для зельеварения и еще какую-то чушь. Впрочем, именно подобная стабильность была Альбусу весьма по душе, пусть это и была стабильность бюрократического идиотизма. Но так было в его детстве, в молодости, и теперь, наконец-то, в старости. А что греет душу старика больше, чем спокойствие?

Впрочем, до конца погрузиться в чайную медитацию под мерное тиканье и звяканье пары десятков странных приборов директору школы чародейства и волшебства не позволил громкий хлопок аварийного портключа, что с великим трудом переместил на ковер перед директорским столом пару огромных горилл, что с трудом и матюками, достойными ветеранов сапожного ремесла, поднялись с испачканного пола и выпрямились, чихая и фыркая. Собственно, одним из этой пары приматов-переростков оказался его верный, исполнительный, но слегка простоватый лесничий Рубеус, а вот второго гиганта, что сейчас осматривался с выражением полнейшего недоумения на смутно знакомом лице, Альбус не узнавал.

— Эт самое, профессор Дамблдор, сэр... Эт мы, вот! — Хагрид улыбнулся сквозь свою необъятную бороду.

— Тебя я вижу, Рубеус, а вот кто это с тобой? — непонимающе спросил старик в смешной фиолетовой мантии со звездами в блестках.

— Дык это малыш Гарри, профессор, сэр! Эвона как он вымахал-то! Я тож не сразу признал.

— Гарри? Ты хочешь сказать, что вот эта десятифутовая образина — Гарри Поттер? — немного сердито высказал Дамблдор лесничему свое недоверие, на что названный Гарри Поттером великан утробно зарычал, разминая с хрустом свои гигантские кулаки, — Ты часом не нализался опять у Аберфорта, Хагрид?

— Дык как можно, директор Дамблдор, сэр? Как стеклышко! Зуб даю, шо эт и есть малыш Гарри!

Тем временем, этот самый малыш медленно закипал, что выражалось не только в напрягшихся мускулах, но и в появлении в кабинете запаха озона вкупе с треском микроскопических разрядов молний вокруг парня. Альбус, заметив это, решил все-таки сбавить обороты. Дожить до его лет будучи упрямым слепцом просто невозможно — хочешь не хочешь, а дипломатии научишься, тем более будучи более полувека занятым активной политической деятельностью.

— Хорошо, Рубеус, я тебе верю. Гарри, кхм, мальчик мой... — старик моментально сделался не сердитым директором школы, а добрым старым дедушкой, что сейчас немного печально смотрел на двух великанов, переминающихся с ноги на ногу на древнем персидском ковре, — не кипятись, пожалуйста. Я просто... слегка удивлен тому, как сильно ты вырос с тех пор, как мы последний раз виделись, стоит отметить, при весьма грустных обстоятельствах. Видишь ли, одиннадцатилетние дети редко бывают ростом выше мистера Хагрида. Хочу отметить, что я вообще впервые вижу подобный случай. Да и твоя борода, она несколько... сбивает с толку.

Альбус виновато взглянул в глаза гиганта, представленного Гарри Поттером, скорее рефлекторно скользнув в мысли мальчика, что, как он позже признает, было о-очень большой ошибкой. Непонятно как обнаруживший проникновение в свои мысли Гарри, взревел, опрокидывая перед собой неподъемный дубовый стол словно пушинку, после чего вынес толстенную дверь, защищенную неизвестным количеством заклинаний и скрылся за колонной, на которую опиралась винтовая лестница. Спустя минуту, до стоящего столбом Хагрида и потирающего разбитый лоб, лежащего на полу, Дамблдора донеслись бранные слова, издаваемые, очевидно, каменной горгульей, что была против воли убрана с пути разъяренного Поттера.

— Так где, ты говоришь, ты нашел Гарри, Рубеус? — задал вдруг вопрос директор.

— Дык это, в цирке бродячем, профессор, сэр. Его там в клетке держали, ироды.

* * *

Портключ выбросил Хагрида в совершенно незнакомом месте. Это была окраина какого-то города, судя по невысоким каменным домам с покрытыми глиняной черепицей крышами, отстроенного много столетий назад. Неподалеку были слышны голоса и чувствовался дым от костра. Рубеус определенно мог заверить кого угодно, что десять лет назад он привез малыша Гарри в совсем другое место, ничем на это непохожее. Но портал сделал лично профессор Дамблдор, а он великий волшебник и не мог ошибиться. А это означает, что Гарри совсем рядом. Впрочем, директор Дамблдор, сэр, снабдил лесничего еще одной штукой, которая покажет ему на Гарри. С этими мыслями, Хагрид достал из кармана своей необъятной шубы нечто похожее на компас и пошел в направлении, что указывала ему маленькая золотая стрелка.

Спустя примерно час и пару местных, разбуженных больно усердным стуком в дверь, Рубеус вышел из городка на поле, в котором разбил свой лагерь бродячий цирк Ларри Баппета, если верить росписям на шатре-шапито и среднетоннажном фургоне-автопоезде с прицепом. Вокруг шатра были палатки и клетки, окруженные быстроразборным ограждением, кое-где виднелись струйки дыма от костров и слышался пьяный говор и смех людей.

Пробравшись, не без труда, за ограждение, Хагрид глухо выругался, поправляя зацепившуюся полу шубы. И тут же, весьма шустро для такого, прямо скажем, немаленького человека, нырнул к ближайшей палатке, дабы не обнаружить себя раньше времени.

Следуя за стрелкой волшебного компаса, великан попал словно в ночной кошмар. Здесь были животные, множество самых разных животных, в том числе и парочка волшебных, но все они были не просто заперты в клетках. Нет, над бедными зверушками бесчеловечно издевались: морили голодом, били, оскорбляли последними словами! Рубеус не думал — он знал это, словно видел собственными глазами. Он ведь работал лесничим не просто потому, что профессор Дамблдор его туда устроил, нет, Хагрид по-настоящему любил животных, а они любили его. Гигант был действительно един с живой природой, чувствуя себя крайне некомфортно в городской среде. И сейчас волна возмущения человеческой жестокостью, переходящая в гнев накатила на лесника, вызывая невозможную жажду действия, противиться которой было попросту невозможно...

* * *

Гарри проснулся из-за шума, который подняли его невольные соседи и товарищи по несчастью. Цирковые животные рычали, лаяли, выли, ржали и блеяли, словно что-то ощущали, что-то очень сильное. Вокруг бегали сходившие с ума дрессировщики и выбежавший в одном белье хозяин цирка, пытавшиеся утихомирить разбушевавшийся зверинец. Мальчику же было искренне любопытно, что же такое творилось, как вдруг, волна непонятной энергии буквально сбила всех с ног, попутно испаряя засовы и замки на всех клетках, кроме той, где последнее время жил Гарри. Обретя свободу, животные бросились врассыпную стремясь сбежать от своих мучителей как можно дальше. Хотя, некоторые хищники, например, молодая тигрица Сури, решили сначала отомстить дрессировщикам.

Среди творящегося хаоса, Гарри не сразу заметил человека, такого же большого, как и он сам, разве что сильно бородатого. Великан двигался прямо к его клетке, уставившись в какой-то предмет, лежавший в его руке.

— Приятель, а ты тут мальчика не видел? Гарри Поттером зовут. — обратился Рубеус к немного заросшему волосами полуголому великану со странно знакомыми зелеными глазами, что сейчас недоуменно озирался вокруг, сидя в явно тесной клетке.

— Нет, не ви... А вы кто такой? — пробурчал мужчина.

— Хагрид я. Эх-х, плохо. Видать поломатый прибор мне профессор дал.. А тебя, брат, как угораздило-то?

— А я Гарри Поттер. Очень приятно. Меня плохие люди поймали и в клетку посадили. А по вечерам я на арене с Потапом борюсь или Смоки поднимаю, чтобы меня кормили.

— Какой же ты Гарри Поттер? Ты большой, он во-от такой махонький! — Хагрид пальцами показал размер небольшого кролика, — Ух, ироды! Давай-ка я тебя открою. Ты ж человек, а не скотина какая пожирательская, чтоб тебя вот так вот!

Лесничий выломал засов клетки. Гарри недоверчиво покосившись на бородача, все-таки выбрался на свободу, с хрустом разминая затекшие конечности.

— Спасибо, Хагрид. — тепло поблагодарил он великана в шубе с кучей больших карманов, — А зачем ты меня ищешь? Тебя дядя с тетей послали?

— Да не за что. — Хагрид махнул рукой, -Я, брат, не тебя ищу. Гарри Поттера, вот. Мальчика лет одиннадцати. По секретному делу профессора Дамблдора! Ой!Зря я эт щас сказал... Иди домой, ты теперь свободный великан.

— Так я и говорю вам — я Гарри Поттер. Только мне девять. Или десять?.. — бывший узник почесал затылок, заросший густой черной шевелюрой, потом провел рукой по волосам, убирая их от лица, обнажив вечно зудящий красный шрам на лбу в форме молнии и изумрудные глаза.

— Едрить-твою.. точно Гарри Поттер... — разглядев особые приметы мальчика, что ему не забыть еще с того Хэллоуина, Рубеус плюхнулся на зад, уходя в прострацию, — Как же ж так-то?..

* * *

— Теперь-то вы верите мне, проф, сер? — закончил рассказ лесничий, глядя в глаза Дамблдору.

— Очень интересно, Рубеус. Очень интересно... — старик в цветастой мантии с длинной седой бородой прикрыл глаза уходя в себя, чтобы хорошенько все обдумать.

— Что же случилось с тобой, мой мальчик?

========== Глава 3 "Я в твои годы тоже часто прятался в заброшенных классах" ==========

Гарри пришел в себя в большой комнате, уставленной партами. В, очевидно, учебном классе уже давно не проходило никаких занятий, судя по вековым отложениям пыли на полу, столах, окнах, классной доске. Оглядевшись, парень оглушительно чихнул, поднимая небольшую пыльную бурю.

Что сделал этот старик? Он читал его мысли? Нет, не читал. Пытался. Не смог. Гарри не хотел этого и старик не смог. Читать чужие мысли — это прикольно. Когда читают твои мысли — это не прикольно.

Сделав столь нехитрые выводы, Гарри подумал, что надо решить, что делать дальше. Правда, он не имел ни малейшего понятия как о том, где он находится, так и о том, где искать помощи, ведь Хагрид оказался предателем, сдавшим его мутному старику любящему покопаться в чужих мозгах.

— Гарри? Можно с тобой поговорить? — Альбус осторожно вошел в класс, в котором сидел на полу десятифутовый великан, погруженный в раздумья, — Обещаю не пользоваться легиллименцией. Эм.. я не буду читать твои мысли, Гарри. — поправился старик, видя непонимающее выражение на лице "мальчика".

— Обещаете?

— Обещаю, Гарри. Ты ведь не сердишься на старика?

— Нет, сэр. — мотнул головой великан.

— Ну вот и славно. Знаешь, мальчик мой, я в твои годы тоже часто прятался в заброшенных классах. Скажу тебе по секрету — в Хогвартсе их довольно много. Гораздо больше, чем хотелось бы. — старик с грустью вздохнул, — Однако, Гарри, нельзя прятаться в заброшенном классе вечность.

— Почему же?

— Например, потому что когда-нибудь в твоем классе захочет спрятаться кто-то еще. Возможно, это будет юная леди, а, возможно, и престарелый директор школы, у которого был слишком трудный день. Поэтому, я прошу прощения, мальчик мой, за те обиды, что ненароком учинил тебе сегодня.

Альбус как-то по-родственному тепло посмотрел на Гарри сквозь свои старомодные очки-половинки в тонкой золоченой оправе и, дождавшись неуверенного кивка в ответ, смешно чихнул в свою невероятную седую бороду, зазвенев вплетенными в нее бубенчиками.

— Будьте здоровы, сэр.

— Спасибо, Гарри. Все-таки, здесь слишком пыльно... — Альбус взмахнул палочкой, очистив помещение до блеска за секунду, — Ты, наверное, до сих пор гадаешь, зачем Хагрид искал именно тебя, Гарри?

— Да, сэр. Пока мы убегали из цирка, он не смог ничего рассказать.

— Видишь ли, Гарри... Ты волшебник. — мальчик уронил на пол свою квадратную челюсть. Он волшебник? Настоящий? Значит, он тогда это сам?.. — Да, мой мальчик, самый настоящий волшебник. Причем, очень сильный. Во всех смыслах, кхм. И тебе, как любому настоящему волшебнику, пришло время идти в школу. Школу чародейства и волшебства Хогвартс, если быть точным. А я, как директор школы, поручил своему доверенному человеку вручить тебе Письмо, Гарри, и сопроводить за покупками в Косой переулок.

— Но сэр, ведь у меня нет денег, чтобы платить за учебу. А дядя Вернон не станет за меня платить тем более. Особенно после того, как он выгнал меня из дома.

— Что? Твой дядя выгнал тебя из дома? За что же? — казалось, Дамблдор постарел на десяток лет.

— Я сломал чулан, в котором спал и лестницу на второй этаж. Но я не специально! — у Гарри на глазах проступили слезы, — А дядя наставил на меня ружье и закричал, чтобы я убирался.

— Давно это случилось, мальчик мой? — Альбус не верил своим ушам.

— Не знаю, сэр. А какой сейчас год? Мне было восемь.

— Тысяча девятьсот девяносто первый, Гарри. Тебе сегодня исполнилось одиннадцать.

— Одиннадцать?! — воскликнул парнишка.

— Да, Гарри. И, раз у тебя сегодня день рождения, позволь поздравить тебя, и сделать тебе небольшой подарок.

— Поздравить? Подарок? — Гарри впервые слышал эти слова в свой адрес, поэтому был готов упасть в обморок.

— Именно, Гарри. Я, Альбус Дамблдор, директор школы Хогвартс, поздравляю тебя, Гарри Джеймс Поттер с одиннадцатилетием и торжественно сообщаю, что ты зачислен на первый курс Хогвартса. — старик встав с пола, протянул мальчику пергаментный конверт с сургучной печатью, прямо как в сказочных фильмах про рыцарей, — Также, сегодня вечером в Большом зале будет проходить праздничный ужин в честь столь знаменательного события, и ты, Гарри, без сомнений, приглашен на него. А еще, в качестве подарка от меня, ты получишь волшебную палочку. Само собой, в лавке Олливандера и, конечно же, только после того, как она тебя выберет. Ведь, как говорит Гаррик: "Не волшебник выбирает палочку, а палочка выбирает волшебника!"

Сейчас же, позволь сопроводить тебя, мальчик мой, к профессору Снейпу, с которым вы отправитесь в Косой переулок за покупками к школе. И, Гарри, неужели ты думаешь, что твои родители не оставили тебе кое-какого наследства?

— Господин директор, но ведь мои родители были пьяницами и разбились в аварии!

— Кто сказал тебе эту возмутительную клевету, мой мальчик? — Альбус оторопел от такой новости.

— Мои дядя и тетя, сэр.

— Ложь! Абсолютная и возмутительная ложь! Как можно было назвать Лили и Джеймса Поттеров пьяницами?! Да еще и родная сестра?! Не ожидал я такого от Петуньи...

— Вы знали моих родителей?

— Конечно, Гарри. И я с гордостью могу заявить, что мы были весьма дружны когда-то. До того самого дня, когда Воландеморт пришел за тобой...

— Вола.. кто?

— Воландеморт, Гарри. Очень темный и злой волшебник. И очень сильный, надо признать. Много лет назад он держал в страхе всю Британию, а твои родители боролись с ним. Они были героями, мой мальчик. Они и сейчас герои. А потом, десять лет назад, Воландеморт решил убить тебя, Гарри. Да-да, именно тебя. Твои родители погибли, защищая тебя, но не смогли остановить Воландеморта. Но ты смог. — Дамблдор закончил фразу, переходя на полушепот.

— Но... Сэр, мне ведь был всего год.

— Мальчик мой. Ты, должно быть, уже заметил, что в нашей жизни иногда происходят события исключительной необычности, необъяснимые с нашей стороны. Некоторые называют их чудесами. Так вот, Гарри, в ночь на Хэллоуин десять лет назад произошло именно такое вот чудо.

— Смерть папы и мамы — это не очень-то чудесно! — сердито буркнул парнишка.

— Не все чудеса добрые, Гарри. Так же, как и не все чудовища злые. Наш мир стремится к равновесию. Волдеморт нарушил его, а семья Поттеров совершила чудо. У вас была сила, что неведома темному лорду. Собственно, она и сейчас есть в тебе.

— И что же это за сила, мистер Дамблдор?

— Любовь, Гарри. — Альбус поднял тонкий узловатый палец к небу, — Именно любовь остановила Волдеморта той ночью.

— Любовь?

— Именно. Величайшая из всех сил нашего, да и любого другого мира.

Пока Гарри собирался с мыслями, пытаясь осознать все услышанное, старик огляделся, сосредоточенно посмотрел в окно, после чего хлопнул по коленям:

— Знаешь, мальчик мой, беседы в чудных и загадочных местах вроде этого жутко занимательны, но иногда они отнимают слишком много времени, что должно быть уделено некоторым весьма срочным делам. Тебе, Гарри, стоит сходить за покупками и, конечно, за палочкой, а мне предстоит управиться с кое-какими директорскими заботами, после чего распорядиться насчет праздничного ужина в честь твоего дня рождения.

— Ой!

— Давай пройдем в мой кабинет, откуда вы с профессором Снейпом отправитесь камином в Косой переулок.

— Сэр, а почему со мной пойдет не Хагрид? — Гарри опасался незнакомца.

— Хагрида ждет пара срочных дел в Запретном лесу, мой мальчик. Как-никак он ведь лесничий. — Альбус еще вспомнил о косноязычии Рубеуса, а потом подумал о том, что два великана вызовут большой переполох на волшебной улице, притом не прилагая к этому абсолютно никаких усилий, но благоразумно промолчал об этом, — А Северуса тебе совершенно не стоит опасаться — он не кусается. — Альбус по-доброму улыбнулся, мысленно достраивая фразу: "Разве что словесно...".

* * *

Здравствуйте, с вами утренние новости на Би-Би-Си и с вами снова Зои Фельдман.

Сегодня в Грантхеме, что к востоку от Ноттингема, произошел массовый побег цирковых животных. Бродячий цирк Ларри Баппета, находившийся в тот момент в пригороде, совершенно разгромлен, а несколько дрессировщиков и два клоуна были съедены тиграми. По неофициальной версии, полученной от наших источников в полиции, звери были выпущены на волю неизвестными активистами "Гринпис", поскольку мистер Баппет и его сотрудники были неоднократно замечены за жестоким обращением с мохнатыми работниками цирка. Также ходит слух, что вместе с животными сбежал еще и уникальный самец снежного человека, которым мистер Баппет особенно гордился. По сведениям выживших артистов цирка, данный гуманоид крайне опасен и непредсказуем.

Если вы заметите где-либо снежного человека, позвоните по номеру на экране ваших телевизоров. Ну или имейте в виду, что последняя кружка в пабе была явно лишней.

А теперь к другим новостям...

========== Глава 4 "Шопинг с вампиром" ==========

Гарри очень удивился, когда все-таки смог не только протиснуться в камин в кабинете директора Хогвартса, что, к слову, оказался неплохим, пускай и странноватым человеком, но и смог выйти с другой стороны. Другой стороной оказалась грязная забегаловка, переполненная бомжами. Вдобавок, ремонт в этом, с позволения сказать, пабе не делали лет триста. Ну или пятьсот. Нет, за время бродяжничества, пока не попал в цирк, Гарри повидал дыры и похуже, но это заведение все равно не показалось ему приличным.

Посетители "Дырявого котла" и пожилой бармен застыли немыми изваяниями, глядя на вывалившегося из камина великана в лохмотьях с ярко-изумрудными глазами, двумя огоньками горящими среди пучка засаленных волос. Однако, прежде чем кто-то смог хоть как-то среагировать, из камина вышагнул, взмахнув черной мантией словно плащом, мрачный мужчина с неестественно бледным лицом. Но, не успев сделать шаг, он воткнулся лицом в спину упомянутого великана.

— Поттер! Хватит рассиживаться... здесь. Мое время слишком ценно, чтобы тратить его на вас. — Профессор Снейп презрительно поморщился.

— Поттер? Он сказал: "Поттер"? — Послышались шепотки среди посетителей паба.

— Вставайте. У нас сегодня слишком много дел.

Когда Гарри поднялся с пола, попытавшись выпрямиться, он уперся в потолок плечами. Пьянчуги заметно вздрогнули, когда потолок слегка хрустнул от нажима великана. Впрочем, профессор Снейп необычайно быстро вытолкал монстра на задний двор, попутно оглядывая все и всех вокруг своим фирменным взглядом, что подавляюще действовал не только на нерадивых студентов, тем более, что у самых молодых из завсегдатаев "Дырявого котла" еще не успели остыть не самые приятные воспоминания об уроках зельеварения у этого человека. Хотя человека-ли? В Хогвартсе давно ходили сплетни о том, что Снейп на самом деле вампир, питающийся кровью двоечников и прочих несчастных, что попадали к нему на отработки. Про слухи же о том, что именно зельевар съедает всех профессоров ЗОТИ в конце учебного года и говорить нечего.

Выйдя на улицу, Гарри неслабо удивился, обнаружив вместо магического мира просто подворотню, переполненную мусором и дерьмом, к тому же довольно тесную, причем даже для обычного человека, не говоря уже о нем. Профессор Снейп же, скривившись еще больше, хотя казалось что дальше некуда, протиснулся вперед и постучал каким-то полированным прутиком по трем кирпичам. А вот дальше началось такое, отчего у мальчика натурально отвисла челюсть, чуть не зашибив профессора зельеварения.

Под действием волшебства, кирпичи в стене начали раздвигаться в стороны, сами по себе, образуя арку за которой виднелись смутные очертания. Мрачный профессор шагнул в подернувшуюся дымкой пленку и пропал. Гарри, переборов страх любопытством, протиснулся следом, боясь разрушить портал, слишком узкий и низкий для его габаритов. Встав в полный рост, парнишка понял, что попал в сказку — настолько здесь было все необычно.

Косой переулок получил свое название не по причине массового косоглазия здешних жителей, а потому, что был натурально косым. Дома, дорога, вывески, да и вообще все вокруг создавало впечатление, что тот кто это создал, сначала напился до полного окосения. Здания были непропорциональны, местами кривыми, напоминая не то творения безумного архитектора-авангардиста, не то полотна Пикассо. Правда, прохожие и некоторые товары на прилавках вызывали ассоциации скорее с сюрреализмом Дали, но Гарри был далек от искусствоведения и просто поражался тому, насколько все вокруг было необычным и буквально пропитанным тем самым духом сказки. Тут сновали туда-сюда, мерно вышагивали, бегали и плелись люди в самых безумных одеяниях, разбавляя основную массу, одетую в мантии-балахоны разнообразных расцветок. В лавках и магазинах торговали метлами для полетов, лягушачьей икрой, печенью дракона, почтовыми совами, самоходными саквояжами с мохнатыми ногами, похожими на кошачьи, странными приборами, котлами и прочими вещами, которых не достать ни в Лондоне, ни в Нью-Йорке, ни, тем паче, в Литтл-Уиннинге. Все это приводило мальчика в восторг одним своим видом, заставляя вертеть головой по сторонам в попытке увидеть все, что только получится.

— Мистер Поттер, когда вы последний раз принимали ванну? — неожиданно выдернул из прострации парня профессор Снейп.

— Не помню, сэр. Но неделю назад меня облили из шланга, вместе со слоном.

— Кошмар. Просто отвратительно. Идемте за мной. Вас определенно стоит сначала привести в человеческий вид, а то от вас несет дерьмом за милю. Нас просто не пустят на порог Гринготтса. — Снейп махнул рукой, направившись прямо в толпу прохожих, особо не церемонясь с попадавшимися ему на пути людьми.

Гарри едва поспевал за развевающейся, словно черный плащ, мантией угрюмого зельевара, попутно стараясь никого не раздавить, что было не так сложно, учитывая, что он был примерно вдвое выше большинства людей.

Спустя несколько минут, они остановились возле небольшого здания, на котором красовалась яркая вывеска на французском в форме незнакомого Гарри цветка. Снейп буквально втолкнул Поттера в дверь, после чего направился прямиком к весьма симпатичной и ухоженной девушке лет восемнадцати.

— Добрый день, Северус. Тебе как обычно: массаж, ароматическая ванна, маникюр, педикюр и защитная укладка? — эффектная блондинка игриво улыбнулась мужчине.

— Здравствуйте, Эммануэль. К великому сожалению, вынужден отказаться. — Снейп сделал картинно-печальное лицо, — Однако, у меня для вас есть особый клиент. — он указал на смущенного Гарри, — Мистера Поттера необходимо срочно привести в нормальный человеческий вид.

— Фи, Северус! Где ты его откопал? Не думала, что ты водишь дружбу с великанами.

— Это по работе, Эммануэль. Счет оплатит мистер Дамблдор. — фыркнул Снейп.

— У месье Дамблдора странные друзья. Но для нас нет ничего невозможного. Боже мой, как же от него несет! — блондинка уже подошла к Гарри, придирчиво оглядывая фронт работ, — Северус, тут нужно много времени. Уверен, что не хочешь пройти хотя бы часть процедур, мон шер?

— К сожалению, да. У меня есть еще кое-какие дела в переулке. Когда мне его забрать?

— Часика через три, не раньше. — задумчиво ответила Эммануэль.

— Хорошо, мон флер, через три часа я буду здесь.

* * *

Вернувшийся Снейп узнал Гарри только по росту. Перед ним стоял совершенно другой... человек? великан? Неважно. Гораздо важнее для зельевара стали только сейчас замеченные те самые зеленые глаза, что видятся ему во снах каждую ночь уже полтора десятка лет и шрам на лбу в форме молнии.

Сам же Гарри был абсолютно обнажен и, красный как вареный лобстер, стоял возле Эммануэль, прикрывая причинное место огроменными руками. Стоило также признать, что девушки из "Флер де боте" совершили невозможное. Поттер был чисто вымыт, надушен каким-то одеколоном, гладко выбрит и коротко подстрижен на офицерский манер. Теперь Северус разглядывал мальчишку даже с некоторой толикой зависти — в детстве он мечтал о красивом рельефном теле, как у маггловской кинозвезды фильмов про Тарзана и Геркулеса, однако бугрящееся мышцами тело сына школьной подруги представляло собой нечто совсем уж невероятное.

— Красавчик, правда? — шепнула Снейпу на ухо Эммануэль, — Где ты откопал такого гиганта? Он ведь такой большой везде! Заходите в воскресенье — и наши девочки сделают вам за счет заведения особый "массаж".

Вы видели когда-нибудь Северуса Снейпа, краснеющего от стыда? Собственно, до сего момента, никто кроме Гарри Поттера и Эммануэль Шерон не мог похвастать подобным достижением. Впрочем, Гарри данный факт был неизвестен и неинтересен, поскольку в данный момент он находился в куда более смущающем положении.

— Эм... кхм... Я... мы.. кхм.. подумаем... Поттер! Встаньте смирно, я наколдую вам одежду. — напрягая все свои недюжинные способности в окклюменции, взял себя в руки Снейп, решив перейти к делу.

— Н-но...

— Живо! — рявкнул Северус.

От такого Гарри мигом вытянулся по струнке, хотя даже и не представлял, что так может. Профессор зельеварения же смог воочию убедиться в словах этой... Эммануэль, краем сознания ощутить комплекс неполноценности, но тут же сосредоточиться, выполняя серию невербальных формул трансфигурации, превращая бумаги из мусорной корзины в минимальный набор одежды приличного мага, что появлялся по волшебству уже надетым на малолетнего гиганта.

— Круто! А я смогу так? — восхитился Гарри. Возможность в любой момент создать новую одежду казалась ему чрезвычайно офигенной.

— Все возможно, мистер Поттер, при должном усердии и хотя бы малой толике таланта. Если вы унаследовали от своего отца что-то большее, чем непомерную наглость и бескультурие, то все в ваших руках. Сейчас же старайтесь быть аккуратнее, если не хотите демонстрировать все свои, без сомнения, выдающиеся части тела всем окружающим. — мальчик впал в краску еще сильнее, чем до этого, — Чары трансфигурации — весьма тонкая штука, и их довольно просто развеять, если не соблюдать определенные правила, которые вас заставит выучить профессор МакГонагалл в довольно скором времени. А теперь, бегом за мной, у нас еще слишком много дел. — Снейп махнул рукой, не то прощаясь с блондинкой, не то зовя за собой парня.

— До свидания. — стеснительно проговорил Гарри девушке, на что та игриво подмигнула ему, заставляя краснеть еще больше.

Выйдя на улицу, профессор не оглядываясь направился в сторону очень большого и пафосного здания из белого камня, что своим стилем ощутимо выбивалось из общей архитектурной картины Косого переулка. Гарри, несмотря на заметно большую ширину шага, едва поспевал за мрачным человеком, похожим на киношного вампира, разве что у него не было видно: красный подклад у его мантии или нет.

— Будьте осторожны, Поттер. — бросил Снейп, когда они встали у лестницы, ведущей в то самое белокаменное здание с крупной двустрочной вывеской "БАНК Гринготтс", — Банком заправляют гоблины — крайне воинственный народ, который очень не любит, когда их давят великаны. Впрочем, они вообще никого и ничего не любят, кроме денег, пожалуй.

Все время, пока они шли к одному из столов, за которым сидел такой же, как и за остальными, гоблин, старательно перекладывающий туда-сюда монеты и блестящие камушки, Гарри был предельно сконцентрирован и постоянно смотрел под ноги, боясь наступить на кого-либо. Впрочем, он правильно боялся, поскольку гоблины имели не только премерзкий внешний вид, но и весьма малый, даже по меркам нормального человека, рост, на уровне пяти-восьмилетнего ребенка, что, впрочем, совершенно не мешало многим из них расхаживать в доспехах с довольно внушительными алебардами в руках. Хотя, если подумать, то вид у местной стражи был довольно комичный, поскольку эти ребята напоминали скорее приоткрытые консервные банки с маринованными сморчками, из которых еще и торчали длинные острые уши, нежели грозных и бесстрашных воинов.

— Мистер Поттер желает посетить свой сейф. — сухо сказал профессор самозабвенно считающему камни гоблину за столом, — И еще у меня письмо от мистера Дамблдора по поводу сейфа семьсот тринадцать.

— Да-да, одну минуточку. — проскрипел довольно противным голосом карлик, не отвлекаясь от своего занятия.

Спустя минут десять, после очередного обращения зельевара к коротышке, тот все же соизволил оторваться от своего занятия, всем своим видом показывая неприязнь к гадким волшебникам, что посмели отвлечь его от, без сомнений, самой важной и срочной работы в мире.

— А у мистера Поттера есть ключ от сейфа? — Снейп достал из-за пазухи позолоченный резной ключ, как в фильмах про Средневековье, протягивая его гоблину, — Тогда пройдемте со мной, господа. — кассир, похоже, совсем не обратил внимания на габариты Гарри.

Немного поплутав по коридорам, Гарри и профессор Снейп, ведомые банковским служащим, вышли в невероятных размеров подземную пещеру эллипсоидной структуры, чье дно терялось во мраке глубины.

— Ого! — поразился мальчик.

— Прошу, господа, присаживайтесь. — пробурчал гоблин, уже забравшийся в не самого надежного вида вагонетку, тем не менее, вместившую в себя всю троицу, причем гигант даже никого особо не потеснил.

Как только все разместились в вагонетке, карлик дернул рычаг. Дальнейшее путешествие превратилось для парня в безумные русские горки*, причем без какой-либо страховки. Судя по всему, транспорт был как-то зачарован; другого объяснения тому, что по пути до сейфа никто не выпал к чертям у Гарри не было.

Выбравшись из вагонетки и немного переведя дух, профессор и его будущий студент прошли за коротышкой к огромному сейфу, дверь которого была высотой не меньше пяти ярдов.

— Ключ, пожалуйста. — протянул руку с длинными когтистыми пальцами гоблин.

Снейп передал служащему ключ, который тот аккуратно вставил в едва заметную скважину на уровне его груди. В двери что-то зашипело, пощелкало, после чего огромная бронедверь, толщиной не меньше шести футов, со скрипом отворилась, выпуская во все стороны клубы пыли. Гоблин изобразил приглашающий жест, не отпуская презрительного выражения... лица.

Челюсть Гарри в который раз за последнее время пробила пол — сейф был полон золотыми монетами, хотя виднелась и несколько горок серебра и медяков.

— Да уж. — хмыкнул Северус, — Пускай Джеймс Поттер и был порядочной сволочью и законченным кретином, но сына без наследства не оставил. Сотни галеонов вам должно хватить с лихвой на все, мистер Поттер. И еще останется на пару партий во взрыв-карты, если вы в достаточной мере идиот, чтобы играть в них. Поторопитесь, время поджимает. — бросил зельевар, напрягшись от вида великана, что начинал выглядеть довольно сердитым.

Гарри едва сдержался, чтобы не прибить на месте этого... профессора, посмевшего оскорбить даже не его, но его отца. Чтобы отвлечься, он резко вошел в сейф и начал набирать монеты в горсть. Правда тут же его постигло разочарование — в одежде не было карманов.

— Кошель, мистер Поттер. Возьмите кошель. Сотрудник банка с радостью продаст вам его за умеренную цену.

— Мистер вампир говорит абсолютно верно. — Снейп сердито зарычал, — Наш банк готов предложить вам кошель на любой вкус и, прошу прощения за тавтологию, кошелек. Хотя, учитывая ваши.. кхм, габариты, я скорее бы предложил вам сумку с расширенным пространством из снаряжения наших разрушителей проклятий. За жалкие пятьсот галеонов вы получите одну из самых защищенных вещей на всем белом свете. К тому же, она выполнена из высококачественной драконьей кожи и вмещает в себя до десяти тысяч унций объема с практически абсолютной компенсацией массы груза. Ее невозможно потерять, поскольку она привязывается к владельцу кровью. Ее невозможно порвать, разрезать, она устойчива даже к воздействию самой опасной древней магии. И в нее влезет ваша рука, что самое важное.

— Пожалуй, я возьму ее, мистер гоблин.

— Отлично. — карлик щелкнул пальцами, сунул руку за пазуху и достал оттуда наплечную сумку из кожи, довольно внушительных размеров, — Прошу, сумма уже списана с вашего счета.

Гарри принял из рук гоблина сумку, примотав ее на пояс. Сама же сумка в его руках выглядела если не как обычный бумажник, то как довольно компактная барсетка. Положив в сумку горсть монет, мальчик почувствовал едва заметный укол, после которого сумка на мгновение мигнула неярким светом. Взяв еще пару горстей, Гарри каким-то образом понял, что в сумке лежит полторы сотни галеонов. "Чудеса!" — подумал парень, выходя из сейфа.

Далее вагонетка привезла их к еще одному сейфу без замков. Служащий открыл дверь прикосновением руки, после чего профессор Снейп забрал из комнаты одиноко лежавший небольшой сверток от которого веяло чем-то непонятным. После этого гоблин привез их обратно наверх, причем подъем показался Гарри еще более экстремальным, чем спуск. Распрощавшись с коротышкой, парень с зельеваром направились к выходу.

Покинув банк, профессор в темпе провел подопечного по магазинам, закупая товары по списку. В конце концов, остались только магазин одежды и "Лавка Олливандера". Первым делом Северус завел парня в ателье мадам Малкин, где их встретила пышнотелая веселая дама в мантии цвета фламинго, которой профессор оставил довольно подробный заказ нескольких полных полных комплектов повседневной одежды и стандартный комплект ученических мантий студента Хогвартса. Если что в этом списке и смутило Хелену Малкин, так это размер этой самой одежды, особенно ученических мантий. Она посмотрела на Гарри, на список, снова на Гарри, опять на список, ее глаз несколько раз дернулся, после чего женщина вызвала молодую помощницу, отправив ее вместе с выдающимся клиентом в примерочную. Уже заходя за ширму Гарри услышал обрывок фразы, адресованной зельевару: "Какого Мерлина, Северус?".

— Какого дракла тут забыл нелюдь? — услышал Гарри писклявый голос за спиной.

Повернувшись, он увидел своего ровесника — мальчика лет десяти, чрезмерно бледного блондина, стоявшего на табурете, пока вокруг него крутилась рыжая девушка с веснушчатым милым личиком.

— Какой нелюдь? — искренне удивился гигант.

— Да ты, отродье тролля! — выплюнул фразу блондинчик.

— Я человек!

— А я Мерлин и Моргана, Дамблдор тебя дери! Уберите это... существо отсюда! — презрение так и сочилось из ребенка.

Гарри переполняло возмущение. И этот мир такой же! Здесь его тоже считают говорящим животным! Со злости парень рыкнул и ударил кулаком в стену, проломив большую дыру. Блондинчик же перепугался до смерти, кажется даже обмочился, застыв истуканом. В этот момент чары одежды на великане спали от избытка эмоций, гигант завертелся в тесной примерочной, после чего в очередной раз убежал куда глаза глядят, проломив зачарованную на прочность стену. Парень в приступе гнева не заметил как вырубил надменного пацана, ударив его по лицу болтающимся членом монструозных размеров.

Услышав грохот и треск, мадам Малкин и профессор Снейп забежали в примерочную, где обнаружили визжащих в углу помощниц швеи, дыру в стене от пола до потолка и лежащего в луже мочи бессознательного Драко Малфоя.

— ПОТТЕР!!!

*За рубежом американские горки называют русскими.

========== Глава 5 "Палочка выбирает волшебника" ==========

Взбешенный Северус Снейп нашел своего ненавистного подопечного довольно скоро. Не так уж и сложно выследить огромного голого мужика на оживленной улице, расшвыривающего не успевающих или не способных аппарировать людей в стороны, словно кегли. Гарри нашелся рыдающим в грязной подворотне. Гигант сидел, забившись в угол возле притащенной кем-то из магловского Лондона горящей железной бочки и плакал.

Некоторое время простояв истуканом, Северус все-таки осознал, что перед ним не взрослый монстр, а одиннадцатилетний ребенок. Сейчас в его голове начали закрадываться подозрения о причинах происшествия: в примерочной Поттер столкнулся с Драко, а тот, чего уж молчать, был весьма избалованным ребенком с крайне ксенофобскими взглядами. Впрочем, чего ожидать от сына левой руки Темного Лорда? Мальчик с молоком матери впитывал идеи о превосходстве чистокровных магов, а Поттер выглядел в лучшем случае полувеликаном, которых за людей не считал практически никто. Общество в Магической Британии было вообще на редкость агрессивно настроено ко всем, кто не был рожден в семье волшебников. Собственно, сам Северус в школе хлебнул немало горя просто потому, что его отцом был магл. Что, правда, не помешало ему по-молодости проникнуться идеями Упивающихся смертью и войти в их ряды, благодаря происхождению матери и своим способностям в зельеварении. Сейчас Северус понимал не только всю глубину своей ошибки, не только знал цену своему решению, но и осознавал, кто и зачем втянул его во все это во время подросткового бунта и депрессии по причине того, что Она выбрала другого. Это сейчас он знает, что нельзя было сдаваться, нужно было бороться за Ее сердце, а тогда он поступил также, как сейчас Поттер. Разрушил все и сбежал.

— Не будьте ребенком, мистер Поттер. Устраивать истерики по любому поводу — мерзко, глупо, эгоистично и вредно. Не повторяйте моих ошибок.

— Почему? Ну почему-у? — хныкал в углу Гарри, правда со стороны это слышалось похоже на медвежий вой, — Почему я не могу быть нормальным? Почему меня все считают животным? Что я такого сделал?

— Мерзость. — фыркнул Снейп, — Хватит ныть, Поттер. Я вот тоже не в восторге от того, что мне приходится нянчиться с десятифутовым мордоворотом с мозгами сопливого малолетки. Но я не могу этого изменить. А вот отношение людей к вам во многом в ваших руках. Вы "Мальчик-который-выжил", Моргана вас побери, вы национальный герой этого гадюшника. Как только народ узнает, что вы выросли немного выше своих сверстников и не являетесь полувеликаном, они будут вам чуть ли не пятки лизать. Но тогда они начнут судить о вас по вашим поступкам. Запомните одну вещь, Поттер, люди, в основной своей массе — трусливое дерьмо, из страха клеймящее все и вся, что отличается от их представлений о нормальном. Хагриду куда хуже, чем вам — он таким родился и живет с этим.

— Хагрид? — Гарри посмотрел на профессора заплаканными глазами, отчего тому будто что-то сжало в груди.

— Именно. Его матерью была великанша, а отцом волшебник. А теперь я дам вам один совет. Следовать ему или нет — ваше дело. Зарубите себе на носу, мистер Поттер — не нужно беспокоиться о том, что о вас подумают или скажут незнакомые вам люди. На самом деле, им нет до вас никакого дела, они отвернутся и забудут. Маглы бы сказали — будь собой и насрать на всех. Но я скажу по-другому — будьте человеком. Не для кого-то, не для чего-то, для самого себя. Да, это тяжело, слишком тяжело для большинства, проще быть куском дерьма. Ведь, чтобы быть человеком — надо постоянно работать над собой, над своим поведением и привычками, над своим умом, держать железную самодисциплину. Но самое главное — нужно быть ответственным за свои слова, дела, решения. А в магическом обществе еще и за свои мысли. И вам пора поступить как мужчина, коим вы станете не по праву рождения, как полагал ваш бестолковый отец со своими дружками, а лишь тогда, когда научитесь ответственности. И сейчас, Поттер, вам пора закончить затапливать переулок слезами и вернуться к мадам Малкин. Вы сломали стену в ее магазине, напугали ее сотрудников и ее саму и, последнее, вы чуть не убили моего крестника! — Снейп повысил голос, говоря про Драко, — Поэтому, вам стоит пойти туда и извиниться за свое поведение. И вы должны извиниться перед Драко за то, что ударили его.

— Он первый начал!

— Я знаю. Поэтому ему тоже следует извиниться за свои слова. Но не сегодня — мальчика забрали в клинику святого Мунго. Вы сделаете это первого сентября, когда увидитесь в школе. А вот мадам Малкин вы должны принести извинения прямо сейчас, если не хотите остаться в таком вот виде. — профессор окинул Гарри таким взглядом, что парню стало очень стыдно.

— Х-хорошо. Я сделаю это! — мальчик встал во весь рост, вытер сопли и с сожалением понял, что три часа в салоне красоты пошли коту под хвост.

Северус тяжко вздохнул, закатив глаза, взмахнул палочкой, удалив с великана грязь, после чего развернулся и пошел к выходу из подворотни. Гарри поспешил за ним, прикрывшись какой-то фанерой, подобранной в углу.

По дороге прохожие странно косились на голого гиганта. Многие хихикали, некоторые смеялись. Гарри было очень стыдно, но он продолжал идти вперед, держа рукой на уровне того самого места кусок рекламного щита "Большая сосиска" — для реальных перцев".

К удивлению парня, в ателье никто не бросился на него с кулаками, не выстрелил из ружья и не накричал. Мадам Малкин с девушками спокойно выслушали неуклюжие извинения Гарри, после чего профессор Снейп каким-то заклинанием устранил все следы разрушений и, по его словам, поставил защитные чары лучше прежних. После этого, с мальчика сняли мерки и полностью выполнили заказ на одежду, позволив ему наконец-то перестать сгорать от стыда за расхаживание на людях голышом. Гарри долго благодарил всех сотрудниц ателье, поскольку ему было очень неловко за свое поведение и новые вещи оказались очень красивыми и удобными — он даже мечтать о таком не мог, живя у Дурслей.

* * *

Дверь в "Лавку Олливандера" скрипнула, отворяясь. Раздался звонок колокольчика и в запыленное и заваленное палочками и коробками помещение без единой живой души вошли двое: мрачный мужчина в черном, всем своим видом напоминающий вампира и гигант, головой подпирающий довольно высокий дощатый потолок. Великан удивленно разглядывал каждый квадратный дюйм вокруг себя, вновь ощущая себя в сказке. В какой-то момент, он чихнул, надышавшись пылью, настолько громко, что вызвал небольшое землетрясение. Однако, продавца все не было видно.

— Мистер Поттер, какая встреча! — внезапно раздался голос за спиной Гарри, отчего тот очень сильно напугался и с разворота зарядил кулаком прямо в голову древнего старика... однако, не убил его, поскольку рука прошла сквозь него, словно человек был сделан из плотного дыма, что тут же перетек за прилавок и уплотнился, став полностью материальным.

— Оу, не учел. Надо было быть осторожнее... — пробурчал странный мужчина в потрепанном пиджаке, с растрепанными седыми волосами и абсолютно белыми глазами без зрачков, — Признаться, мистер Поттер, я ожидал, что вы будете немного пониже. Я помню, как ваши родители покупали свои палочки здесь. Ваша мать выбрала палочку из ивы, десять с четвертью дюйма, очень хлесткую, прекрасно подходящую для чар, а отец — красное дерево и сердечная жила дракона, одиннадцать дюймов, очень гибкая, хороший выбор для трансфигурации. Хотя о чем это я? Не волшебник выбирает палочку, а палочка выбирает волшебника!

— Вы знали папу и маму? — спросил Гарри.

— Конечно. Я помню все палочки, что когда-либо продавал. И мне очень жаль, что именно я сделал и продал палочку, что сделала это. — Олливандер снова стал дымом, перетек под потолок и коснулся пальцем шрама на лбу парня, — Может, если бы я знал, кем станет тот мальчик... — старик перенесся к зельевару, — Северус Снейп, эбен и волос единорога, десять дюймов, очень стойкая. Хотя.. я чувствую другую сердцевину. Вы пережили что-то, что изменило вас и убило волос, поэтому вам пришлось его заменить. Мне очень жаль. — оставив гостей стоять в прострации, мастер вернулся за прилавок.

Мистер Олливандер, довольно быстро для своего возраста, скрылся среди стеллажей с коробками, откуда послышалось шебуршание и грохот. Спустя несколько минут, он вернулся с кучей футляров в руках.

— Так, мистер Поттер, попробуйте эту палочку...

...

Few hours later

...

— Что же, вынужден признать, что придется делать вам палочку на заказ, мистер Поттер. С материалом и сердцевиной я определился, но вот размер и форма... Ничего похожего у меня просто нет. Но я с радостью возьмусь за столь необычную работу! Палочка будет стоить вам двадцать галеонов. Я пришлю вам ее совой в конце августа, как раз перед отправлением в Хогвартс. Но не беспокойтесь, мистер Поттер, несовершеннолетним все равно нельзя колдовать вне Хогвартса и на каникулах.

Отдав последние деньги, Гарри и Северус попрощались с мистером Олливандером и покинули лавку, выйдя на улицу, где солнце клонилось к закату. Вернувшись в изрядно опустевший "Дырявый котел", профессор и его подопечный переместились камином в школу.

* * *

В Хогвартсе Гарри получил первый праздничный ужин в свою честь, кучу поздравлений от живущих в школе преподавателей и профессора Дамблдора, а также подарок от Хагрида — самодельную вязаную шапку из разноцветной пряжи, размером как раз по голове мальчика. Парень впервые был по-настоящему счастлив, несмотря на все происшествия этого неспокойного дня, в который он пережил кучу приключений и получил несколько очень нужных уроков.

========== Глава 6 "Маленький чародей" ==========

Время до первого сентября пролетело для Гарри практически незаметно, но очень приятно. Профессор Дамблдор разрешил ему жить в Хогвартсе, где мальчик проводил время в библиотеке, читая книги о магии и магах, помогая Хагриду в огороде и в лесу, купаясь в Черном озере, где он смог подружиться с гигантским кальмаром. Единственным человеком, от которого парень держался подальше, был школьный завхоз Аргус Филч. Гарри пытался подружиться и с ним, но нелюдимый и ворчливый старик в ответ пару раз его грубо обругал, после чего просто отказывался идти на контакт.

Двадцать третьего августа во время завтрака в Большом зале, что назывался так абсолютно заслуженно, Гарри получил совой посылку, угодившую прямиком в чашку с овсянкой. В весьма объемной и длинной коробке находилась приличных размеров резная дубинка из полированного дерева, также к ней прилагался набор для ухода и письмо от мистера Олливандера. В нем мастер волшебных палочек восторженно писал, что работа над палочкой для молодого Гарри Поттера была крайне захватывающей и интересной. После тщательных расчетов, проверок и пробных образцов, Олливандер создал, по его словам, непревзойденный и уникальный шедевр, которым, в крайнем случае, можно просто настучать по кумполу всем несогласным. "Палочка" была выполнена из лиственницы с сердцевиной из рога дромарога, длиной в тридцать дюймов, толщина же ее составляла в среднем сечении около полутора дюймов, что определенно внушало. Впервые взяв в руки это чудесное творение, парень ощутил сперва осторожное подозрение, первый взмах дался с некоторым трудом, поскольку палочка натурально пыталась вырваться из крепкого хвата великана. Но вместе с небольшим снопом искорок ярко-оранжевого цвета, как те, что отлетают от раскаленной докрасна поковки из углеродистой стали под ударами молота, пришло чувство признания. Сильный и свободолюбивый, как дромарог, несгибаемый и мощный, как лиственница, инструмент покорился начинающему волшебнику, приняв его не просто хозяином, но и верным другом, с которым будет до конца, что бы не случилось. Гарри ответил палочке тем же, чувствуя невероятное единение.

Чуть позднее, Гарри вспомнил, что палочку ему обещал подарить профессор Дамблдор. Однако, директор Хогвартса попросил прощения, после чего подробно и логично объяснил мальчику, что вследствие непредвиденных обстоятельств, связанных с истерикой мистера Поттера в ателье мадам Малкин, ему стоило довольно больших трудов урегулирование последствий происшествия, в том числе и в финансовом плане, поэтому Гарри, как умный и понятливый мальчик, конечно, войдет в положение старого несчастного директора школы и поймет его.

Парой дней ранее в Хогвартс прибыли все профессора, что уходили на каникулы в заслуженный отпуск. Все, кроме нового профессора ЗОТИ, коим стал молодой волшебник Квиринус Квиррелл, в прошлом году читавший курс магловедения. В числе вернувшихся преподавателей был и декан факультета Рейвенкло Филиус Флитвик — человек очень малого роста, но очень большого сердца, мастер чар, чемпион Европы по спортивным дуэлям и большой любитель чая со сладостями. После довольно комичного знакомства, Гарри стал частым гостем в кабинете веселого профессора, проявляя живой интерес и неуемное любопытство в самых разных областях магической науки, отчего Флитвик буквально светился и подпрыгивал на месте, несмотря на довольно почтенный возраст.

Декан синего факультета разменял уже одиннадцатое десятилетие своей жизни, но оставался не только жизнерадостным и бойким, но и весьма молодо выглядящим. Во всяком случае, ему никто при встрече не дал бы больше сорока лет, в отличие от профессора Дамблдора, что будучи немногим старше выглядел хрестоматийным дедушкой-колдуном в цветастых одеяниях, смешном колпаке и с седой бородой, что лишь самую малость не доставала до пола, притом, что Альбус был весьма высоким человеком без малого семи футов росту. Как это объяснял Гарри профессор Флитвик, когда тот задал вопрос по поводу внешности близких по возрасту магов за чашечкой восхитительного чая с малиновым джемом, волшебник может выглядеть так, как сам того пожелает, поддерживая удобный образ, либо вообще не заморачиваясь внешним видом. Количество чар, зелий и артефактов косметического характера не поддавалось исчислению и, в зависимости от потребности колдуна носило как временный, так и постоянный эффект, при условии надлежащего ухода за самим собой, естественно. Собственно, маленький профессор с легкостью согласился обучить мальчика джентльменскому набору чар для ухода за собой, как и многим другим заклинаниям. Правда, поначалу молодому мистеру Поттеру придется освоить в совершенстве основные движения волшебной палочкой, развить моторику кистей рук и всего остального тела и научиться махать своим, без сомнений, впечатляющим инструментом так, чтобы никого ненароком не прибить. Последнее дополнение было внесено, когда Гарри отрабатывая базовый комплекс манипуляций палочкой для заклинания "Вингардиум левиоса" сломал глобус на столе учителя и запустил кексом в стену, словно шариком для гольфа, оставив безобразное пятно с торчащими во все стороны цукатами.

Также профессора Флитвика очень заинтересовала, собственно, волшебная палочка Гарри. Маленький чародей искренне восхищался уникальной работой Олливандера, с которой мог обращаться без риска получить этой дубиной себе в лоб только сам Поттер, благодаря весьма норовистой сердцевине, имевшей недюжинную силу и не признававшую никого, кроме своего владельца. Причем, как выяснилось в ходе специально поставленного эксперимента, сменить владельца палочка не смогла бы даже после после применения разоружающего заклятья. К тому же, концентратор имел еще одну уникальную особенность, малозаметную для великана с его невероятной физической мощью — гироскопический эффект, как у светового меча джедаев. Для Гарри было весьма шокирующей новостью увлечение Флитвика кинематографом, в особенности фантастикой. Как ему ответил учитель:

— Фантазия простецов не знает границ. Это вдохновляет меня на творчество в магии. Они любят мечтать о недоступном, в отличие от нас, волшебников. Мы ведь почти всемогущи. Маг может жить сотни лет, как Николя Фламмель, алхимик, создавший философский камень, летать как птица, что неоднократно демонстрировал в недалеком прошлом Тот-чье-имя-все-боятся-называть, двигать горы, оживлять камень или даже заставлять танцевать ананасы и кексы, что могут проделать почти все первокурсники Хогвартса на экзамене по чарам и делать еще бесконечное множество невероятных вещей. Но даже самый могущественный маг не способен победить смерть. И не может создать в ком-то истинную любовь. Можно опоить объект страсти приворотным зельем или держать под непростительным заклятьем подвластия, но это не вызовет искренних чувств у жертвы, а наваждение рано или поздно спадет, что может привести к очень печальным последствиям.

Мы разучились мечтать, получив магию. Что, без сомнений, очень печально, поскольку в фантазиях кроется не только средство побега от реальности, но и путь к развитию. А жизнь есть развитие, постоянная эволюция всего сущего. Как тебе, возможно, рассказывали в начальной школе, мы состоим из маленьких клеток, которые постоянно рождаются и умирают, сменяя друг друга на более совершенные и жизнеспособные версии себя. Так вот, когда этот процесс останавливается, живое существо умирает, потому что в нем более не остается жизни. Так и с обществом — мы должны постоянно двигаться вперед, становиться лучше, стремиться к новым горизонтам. В противном случае, цивилизация погружается в стагнацию и постепенно умирает, а на ее место приходит другая, более молодая и лучше приспособленная к постоянно меняющимся условиям жизни. Так было с Египтом, Римом, Византией, Золотой Ордой и Османской империей, с Пруссией и Австро-Венгрией. Это происходит прямо сейчас с Советским Союзом, а позднее произойдет с США. И похожий процесс происходит с магическим сообществом уже долгие годы. Когда волшебники проиграли Инквизиции и приняли Статут секретности они огородились от внешнего мира, уйдя вариться в собственном котелке в углу большой печи. Но похлебка не может вариться вечность, рано или поздно она выкипит и сгорит, после чего котелок отчистят, а грязь из него выбросят в помои. Вы молоды, мистер Поттер, и в ваших руках будущее нашего мира. А моя задача, как учителя — дать вам средства и направить на верный путь. Хотя, безусловно, конечный выбор всегда будет за вами, кто бы что не говорил.

Гарри понял далеко не все из того монолога профессора Флитвика, но запомнил на будущее, где-то внутри чувствуя, что маленький человечек сказал ему кое-что очень и очень важное.

Тем временем наступил тот день, которого мальчик ждал с огромным предвкушением последний месяц. Первого сентября профессора с самого утра суетились и наводили вокруг последний марафет, готовя школу и самих себя к приезду как новых, так и старых учеников, которые в одиннадцать утра сядут на Хогвартс-экспресс и отправятся в долгий путь навстречу знанииям. Гарри провел этот день с Хагридом, помогая ему носить продукты для торжественного ужина на кухню, после чего вымылся и, одевшись в ученическую форму, поздним вечером прошел в Большой зал, заняв место в уголке возле двери, из которой скоро выйдут первокурсники, чтобы пройти процедуру Распределения и на долгие семь лет влиться в большую и дружную семью под названием "Хогвартс".

Вот, когда все преподаватели заняли свои места за столом, строгая профессор МакГонагалл ушла встречать первокурсников, а шумная толпа студентов второго и последующих годов начала входить в зал, занимая привычные места за столами факультетов, Гарри почувствовал странное волнение. Он будто знал, что через несколько минут его жизнь изменится навсегда. Он найдет друзей, станет настоящим волшебником и все у него будет хорошо. Но, как и всегда бывает с людьми в такие моменты, мальчик все равно беспокоился.

Но вот, небольшая дверь открылась, выпуская профессора трансфигурации, следом за которой неуверенно выходили дрожащие от волнения и страха дети, которые чувствовали то же самое, что и огромный великан в двух шагах от них, который переминался с ноги на ногу и осматривался по сторонам, периодически зависая взглядом в потолке.

— Сейчас я буду вызывать вас по-одному, а вы будете проходить к преподавательскому столу, где и пройдете распределение. — строго сказала профессор МакГонагалл, оставляя детей и уходя к большому столу, за которым сидело много взрослых людей.

Подойдя к табурету с тремя ногами, профессор получила от мистера Филча грязную остроконечную шляпу, поставила ее на табурет и достала откуда-то пергаментный свиток. Шляпа неожиданно зашевелилась, прокашлялась, кажется даже тихонько выругнувшись не самыми достойными выражениями, после чего запела хриплым баритоном, периодически используя расщепление, словно рок-звезда набирающего моду гранжа:

Может быть, я некрасива на вид,

Но строго меня не судите.

Ведь шляпы умнее меня не найти,

Что вы там ни говорите.

Шапки, цилиндры и котелки

Красивей меня, спору нет.

Но будь они умнее меня,

Я бы съела себя на обед.

Все помыслы ваши я вижу насквозь,

Не скрыть от меня ничего.

Наденьте меня, и я вам сообщу,

С кем учиться вам суждено.

Быть может, вас ждет Гриффиндор,

Славный тем, что учатся там храбрецы.

Сердца их отваги и силы полны,

К тому ж благородны они.

А может быть, Пуффендуй ваша судьба,

Там, где никто не боится труда,

Где преданны все, и верны,

И терпенья с упорством полны.

А если с мозгами в порядке у вас,

Вас к знаниям тянет давно,

Есть юмор и силы гранит грызть наук,

То путь ваш — за стол Когтевран.

Быть может, что в Слизерине вам суждено

Найти своих лучших друзей.

Там хитрецы к своей цели идут,

Никаких не стесняясь путей.

Не бойтесь меня, надевайте смелей,

И вашу судьбу предскажу я верней,

Чем сделает это другой.

В надежные руки попали вы,

Пусть и безрука я, увы,

Но я горжусь собой.

Закончив петь, шляпа начала оглядывать зал, периодически вскидывая то одну бровь, то другую. Профессор МакГонагалл развернула свиток и громко объявила:

— Аббот, Ханна!..

========== Глава 7 "Первое сентября" ==========

Хогвартс-экспресс, как и каждый год до этого, стоял на платформе девять и три четверти, выпуская клубы пара и ожидая учеников школы чародейства и волшебства, что как и каждый год до этого, должны были отправиться на учебу в далекую Шотландию. Вокруг стоял привычный для первого дня осени шум и гвалт, перрон полнился школьниками и провожающими их родителями, багажом, частенько живым, снующими туда-сюда работниками вокзала и торговцами всякой всячиной, коих всегда хватает на любом вокзале, независимо от страны, времени и наличия у местных магии, как отличительной черты.

Драко Малфой, недавно выписанный из госпиталя Святого Мунго, прочесывал весь поезд, разыскивая Гарри Поттера. Отец дал ему четкое указание наладить отношения с героем магического мира, поскольку это будет выгодно Малфоям со всех сторон. Метка у Люциуса и других Упивающихся смертью никуда не исчезла, что может означать, что Лорд не погиб и может вернуться в любой момент, хотя эта перспектива и кажется все более призрачной с каждым годом. Поэтому, если Господин вернется, то можно будет подать ему Поттера на блюдечке и заслужить доверие Повелителя. Если же ничего подобного не произойдет, либо мальчишка каким-то чудом вновь победит Лорда, то быть близко к герою Британии будет весьма удобно для возвышения Малфоев и обеления славной фамилии. Как писал Сунь-Цзы: "Держи друзей близко, а врагов — еще ближе". А Поттер может стать и тем, и другим, причем одновременно. Однако, невероятный и блистательный Гарри Поттер не спешил находиться и Драко уже проклял тот миг, когда дал то обещание. Только его сквайры Крэбб и Гойл не думали и не злились — они просто следовали за боссом, переговариваясь друг с другом и периодически приветствуя знакомых.

Рон Уизли тоже слонялся по всему составу. Поначалу он, как и Драко, пытался найти Гарри Поттера, чтобы с ним подружиться и посмотреть на его крутой шрам. Однако, через пару часов после отправления поезда, рыжий паренек с чумазым нескладным лицом просто искал купе из которого его не выпихнут. Даже предатели-близнецы не пустили его к себе, вместо этого оставшись с какими-то девчонками. Они же противные! И тупые! Ну и Мерлин с ними.

Невилл Лонгботтом вышел из своего купе, чтобы найти Тревора — свою ручную жабу, которая опять куда-то пропала. В процессе поисков его угораздило познакомиться с Гермионой Грейнджер, которая взялась за поиски вредного земноводного с энтузиазмом, достойным Че Гевары, когда дело касалось коммунистической революции в очередной банановой республике. Невилл, само собой, не знал ничего про знаменитого команданте, но если бы знал, полностью согласился бы с такой характеристикой девочки с огромной копной непослушных каштановых волос на голове, которая сейчас методично прочесывала весь состав, таская бедного мальчика за собой, как собачку на привязи, ни на секунду не унывая.

Изредка в коридоры вагонов выходили и другие студенты, в том числе старшекурсники, которые сердито прогоняли надоедливую малышню и опасливо шушукаясь, шли в тамбур, доставая сигареты, либо переносили из одного купе в другое выпивку, прикрывая ее полами мантий. Хотя, находились и парочки, что страстно целовались в проходе, не в силах дотерпеть до школы, в которой укромных уголков не пересчитать.

В конце концов, произошло неизбежное.

— Привет, а здесь свободно?

— Добрый день. Мне сказали, что в этом купе едет Гарри Поттер.

Рыжий мальчик и бледный худой блондин в темно-зеленой мантии из дорогой ткани, отороченной серебряной тесьмой одновременно заглянули в купе, полное рубящихся в карты шестикурсников, что были слишком увлечены игрой. Вместо ответа дети просто получили резко захлопнувшуюся дверь, едва не попавшую по носу Драко, который все еще отходил от курса зелий и страдал небольшой задержкой реакции.

— Малфой? Ты чего здесь забыл? — удивленно выдал Рон.

— А? — блондин не сразу понял, что обращаются к нему, — Уизли? Какого Мерлина?

— Я ищу Гарри Поттера. Он мой друг! — с видом полным уверенности в собственных словах заявил рыжий. Не будет же он говорить этому... темному магу, что его не пускают ни в одно купе, по какой-то непонятной причине.

— Гарри Поттер — мой друг! — совершенно неаристократично дал петуха Малфой, — Национальные герои не общаются с отбросами вроде тебя, Уизли.

— Да как ты!?... — взбесившийся Рон кинулся на блондина с кулаками.

Заторможенный Драко пропустил чувствительный удар в нос, тут же ощутив соленый железный привкус во рту, заставивший его забыть обо всей гордости Малфоев и наброситься на мерзкого предателя крови, визжа и размахивая руками. Люциус не считал нужным обучать сына боксу, поскольку Малфои выше варварских драк этих никчемных маглов. Спустя пару минут, когда босс с рыжим ушлепком уже безобразно катались по полу коридора в непонятной свалке, отвисли Крэбб и Гойл, решившие спасать Драко, путем отпинывания Уизли. Они начали лупить ногами по бешеному клубку из волос и тряпок, ворча и похрюкивая.

Дерущихся детей, спустя еще минуту обнаружил староста Хаффлпаффа, просто и незатейливо закидавший всех "Петрификус тоталусом" и отлевитировавший их в вагон старост, для последующей выволочки и оказания первой помощи, поскольку двое лежавших на полу ребят были помяты слишком уж сильно. У рыжего было вырвано несколько клоков волос, разбита губа и красовался фингал под глазом. Блондину досталось куда серьезнее: сломанный нос, порванное ухо, следы ботинок по всей мантии. "Совсем мелкота озверела!" — возмущенно думал парень, собирая затвердевших первоклашек в единую связку с помощью наколдованной веревки, после чего поднял их в воздух левитацией и понес перед собой.

* * *

Поезд, скрипя колесами о рельсы, останавливался на станции Хогсмид. До знаменитого поселения полного различных лавочек и заведений увеселительного характера нужно было пройти пару миль отсюда, что, пожалуй, было к лучшему, иначе большинство студентов оставались бы в "Трех метлах" или в "Зонко" откуда их было бы невозможно выгнать в школу. Затормозив в клубах пара, состав возвестил гудком о своем прибытии и открыл двери вагонов, выпуская пассажиров наружу.

— Первоклашки, все сюда! — басил огромный бородач в гигантской шубе с большущим фонарем в руке.

Малышня собиралась вокруг великана, удивляясь его виду и размерам, а то и побаиваясь гиганта. Школяры постарше нестройной толпой шли по тропе в сторону пустых карет, что сами собой трогались с места, когда наполнялись пассажирами. Все переговаривались между собой, кого-то искали, веселились. Только четверо первокурсников шли с насупленными побитыми физиономиями, подгоняемые сердитым Перси Уизли, который торопился поскорее передать их Хагриду и найти Пенни.

Когда все новенькие собрались вокруг лесничего, тот еще раз всех пересчитал, что-то прикинул в уме, после чего, позвав детвору за собой, повел их по узкой козьей тропке через небольшой лесок, по горе. Когда дети вышли на широкую площадку, висевшую на приличной высоте, Хагрид улыбнулся:

— А сейчас, детишки, вы увидите Хогвартс! Правда красота?!

Дети, словно завороженные смотрели на огромный средневековый замок, стоявший на другом берегу огромного, черного как смоль озера. От зрелища монументальной громады, словно выраставшей из высокой отвесной скалы, натурально захватывало дух и лишало дара речи, особенно в первый раз.

— Ну все, пойдем скорее, пока все без нас не съели. — пробурчал Рубеус.

Детвора, дружно заурчав животами, засеменила следом за фонарем лесника, который словно блуждающий огонек вел их в ночи сквозь чащу. В мрачной глубине среди деревьев раздавались жуткие уханья филинов и вой, напоминающий волчий, что пугало малышню до мурашек, заставляя сбиваться ближе друг к другу.

— Это оборотни, они хотят нас съесть? — спросил испуганный парнишка.

— Да прям! Кто ж им позволит-то? Не боись! — подбодрил дрожащего мальчика Хагрид.

Спустя еще несколько минут, первоклассники вышли на берег Черного озера, где уже были пришвартованы лодки. Чистое звездное небо отражалось на поверхности воды, создавая абсолютно волшебную иллюзию космоса вокруг, в котором кружился островок земли, похожий на бублик и парили в невесомости маленькие лодочки, призванные доставить детей сквозь пустоту на противоположный берег, где возвышался величественный Хогвартс.

— Ух ты-ы! — пораженно выдохнула Гермиона, имевшая энциклопедические познания в астрономии и полностью проникшаяся волшебством и фантастичностью момента.

— Рассаживаемся по четверо и поплыли! — взрезал тишину сочный, глубокий бас Хагрида.

Дети поспешили расположиться в лодочках, после чего те, мерно покачиваясь на волнах, отправились в сторону высокой скалы. Они шли по воде не спеша, успевая разглядеть все вокруг и замерзнуть от холодного воздуха, что стелился по озерной глади. Гигантский кальмар приветливо помахивал щупальцами, проплывая мимо и уходя на глубину, отчего одна азиатка упала в обморок.

* * *

— А теперь все пригнитесь! — крикнул Хагрид, когда лодки начали подходить к низкому гроту в горе.

Войдя в пещеру, шлюпки пристали к узкому и вытянутому каменному причалу, позволяя своим пассажирам сойти наконец на твердую землю, где их уже ожидала высокая немолодая женщина крайне строгого вида в облегающей темно-зеленой мантии и очках из тонкой позолоченной оправы с прямоугольными стеклами. На голове дамы была прическа "шишка", скрепленная невидимками. Весь ее вид внушал подчинение и подсознательное желание встать по стойке "смирно".

— Все в порядке, мистер Хагрид? — задала она вопрос лесничему.

— Так точно, мадам МакГонагалл. — подобравшись ответил бородач.

— Тогда проследуйте в Большой зал, а вы — в шеренгу по двое и за мной. — повернула голову в сторону детей и сухо скомандовала дама.

Малыши шустро построились и направились следом за женщиной. Многие невольно старались держать спину прямо, как сама профессор МакГонагалл, словно проглотившая большую линейку. Строгая дама привела их в тесную комнатку, где остановила:

— Подождите тут, пока я вас не позову для прохождения церемонии Распределения. И приведите себя в порядок. — она строго посмотрела на Малфоя и Уизли, которые выглядели так, будто по ним прогулялось стадо слонов, а потом станцевал джигу медведь. Мальчики густо покраснели и уронили взгляд в пол, выложенный мрамором.

Как только профессор МакГонагалл ушла, закрыв за собой дверь, дети тут же начали наперебой обсуждать то, что ждет их впереди. Многие гадали о сути Распределения. Рон Уизли выкрикнул, что им придется сражаться с троллем, за что Драко поднял его на смех, не спеша при этом раскрывать правды окружающим. Однако, долго спорить малышне не дали самые настоящие призраки, что целой группой проникли в комнату прямо сквозь стену. Летающие мертвецы о чем-то увлеченно спорили, не обращая внимания на дрожащих от страха ребят.

— А я считаю, что Пивзу следует дать шанс и простить его. — сказал дух полного мужчины в рясе.

— Помилуйте, святой отец, разве мы не давали ему уже примерно... — человек эпохи Возрождения на секунду задумался, — миллион шансов? Я уж не говорю, что этот зловредный полтергейст вовсе и не призрак. О! А кто это тут с нами? Неужели новые ученики?

— И правда! Дети, прошу всех на Хаффлпафф — самый дружный и замечательный факультет в школе. Я и сам когда-то там учился. — улыбнулся Толстый монах.

— А ну кыш отсюда! — шикнула на призраков вошедшая профессор МакГонагалл, отчего те мигом разлетелись кто куда, — Стройтесь и пойдем за мной. — обратилась она уже к детям, впрочем, с не меньшей строгостью.

* * *

Пройдя сквозь небольшую дверь, дети попали в огромный зал, уставленный четырьмя очень длинными столами, за которыми уже сидели и весело переговаривались старшекурсники, поглядывая на малышню и перпендикулярно расположенным на небольшом возвышении пятым столом, занятым преподавателями и Хагридом. Потолка же видно не было, вместо него школьники раскрыв рты смотрели прямо на звездное небо, в котором парили небольшие свечи.

— Красота!

— Невероятно!

— О! Это иллюзия неба наложена на потолок Основателями. Я читала об этом в "Истории Хогвартса".

Некоторые из учеников, оглянувшись, заметили гигантского мужчину в форменной ученической мантии, что стоял, оперевшись на стену и водил головой по сторонам. Ростом он был выше Хагрида, но был гладко выбрит и коротко стрижен, а выразительные зеленые глаза придавали его облику некую мистичность. Великан же, в свою очередь, тоже разглядывал детей, отчего те чувствовали себя неуютно. Он почему-то не выглядел таким добрым, как улыбающийся за преподавательским столом лесничий. Хотя и угрозы от него не чувствовалось.

Все удивились, когда профессор МакГонагалл поставила на табурет возле учительского стола старую шляпу, которая не только ожила, но и запела странную песню весьма хриплым голосом. "Похоже на Лейна Стейли*, только поет какую-то ахинею." — заметила мысленно Гермиона Грейнджер.

Когда шляпа окончила песню, строгая профессорша развернула большой пергаментный свиток и начала вызывать детей по-одному. Те, подходя к ней, садились на табурет, после чего женщина одевала им на голову поющую шляпу, которая называла факультет, за стол которого потом присаживался новый ученик. Ханна Аббот и Сьюзен Боунс ушли в Хаффлпафф, Гермиона Грейнджер, Невилл Лонгботтом, Лаванда Браун, Симус Финниган, Парвати Патил, Дин Томас и Рон Уизли — на Гриффиндор. Большим удивлением для всех чистокровных стал и тот факт, что шляпа отправила под ало-золотое знамя и Драко Малфоя, который упал в обморок, услышав приговор.

Наконец, когда все малыши расселись за свои столы, включая оперативно возвращенного присутствующей на ужине колдомедиком мадам Помфри Драко Малфоя, профессор МакГонагалл зачитала последнее имя в списке:

— Гарри Поттер!

Все зашептались. Никто и никогда не видел Гарри Поттера, ни в Косом переулке, ни на платформе, ни в поезде, ни здесь. Тем большим шоком для абсолютно всех студентов стало то, что тот самый невероятный гигант, что весь вечер простоял у стены, вдруг выпрямился, громко выдохнул, после чего направился к декану Гриффиндора.

— Это Гарри Поттер?

— Ничего себе!

— Какой огромный!

— Не знал, что среди Поттеров были тролли или великаны...

— Какой он страшный...

— Смотри! Видишь шрам?

Все вокруг шептались, обсуждая его. Гарри заволновался еще сильнее, но пересилив себя, продолжал идти вперед. Тем временем зал погрузился в мертвую тишину, словно начинавшую звенеть все громе с каждым шагом парня.

Наконец подойдя к профессору МакГонагалл, Гарри взглянул на табурет, покачал головой, после чего встал на одно колен, низко склонившись, чтобы женщина смогла надеть на него Распределяющую Шляпу.

— О, что я вижу! — раздался голос в голове великана, — Тут и сила, и храбрость, и любознательность, и ум, и верность. Куда же мне вас отправить, молодой человек? — шляпа задумалась, — А еще я вижу боль, кошмар, страх, насилие. Бедный мальчик! Решено, я выбираю тебе...

*Фронтмен группы "Alice in Chains" умерший в 2002 году, после долгих лет борьбы с наркозависимостью.

========== Глава 8 "Начало учебы" ==========

— Рейвенкло! — раздался оглушительный выкрик шляпы на весь зал.

Прочистив уши, Гарри выпрямился, кивнул профессору Флитвику и задумчавшемуся Альбусу, после чего прошел к столу под синим флагом, сев на пустое место на краю весьма основательно выглядящей дубовой скамьи.

Директор Дамблдор, встав из-за стола, постучал вилкой по хрустальному кубку, привлекая к себе внимание.

— Добрый вечер, мои дорогие ученики. У меня есть для вас несколько слов: Олух, Пузырь, Остаток, Уловка. А теперь ешьте!

Столы в мгновение ока заполнились яствами, буквально ломясь от жареного мяса, тушеных бобов, печеного картофеля, курицы, пирогов, яиц по-шотландски, фиш-н-чипс и прочей снеди, которую нельзя было назвать здоровым питанием даже с большой натяжкой. Впрочем, поборников такового, кроме Гермионы, тут не было, поэтому голодные подростки мигом набросились на еду.

После не менее обильного и вредного для зубов и желудка десерта, столы сами собой полностью очистились, а профессор Дамблдор вновь встал, позвякивая по хрусталю теперь уже чайной ложечкой:

— Прежде, чем все отправятся по своим спальням, мне хотелось бы сделать парочку объявлений.

Во-первых, Запретный лес по-прежнему запретный и студентам запрещено ходить туда без сопровождения ответственных лиц из числа преподавателей. Во-вторых, мистер Филч, наш завхоз, настойчиво попросил меня расширить список вещей, запрещенных к проносу на территорию школы. И, наконец, в-третьих, коридор на третьем этаже является запретным для посещения всем, кто не хочет умереть самой страшной смертью.

А теперь давайте споем вместе гимн Хогвартса. Если не знаете нот — пойте на любой манер по своему желанию.

И началась безумная какофония студентов, орущих слова гимна кто во что горазд. Гарри даже заметил, как многие старшекурсники Рейвенкло и Слизерина наколдовывали заглушающее заклятье или вставляли беруши. Когда все закончили петь, пара рыжих близнецов с Гриффиндора еще пару минут тянули слова на манер похоронного марша.

— О, музыка! — прослезился Дамблдор, — Именно она есть настоящее волшебство. Спокойной всем ночи!

После речи Дамблдора старосты факультетов стали собирать возле себя первокурсников, остальные же разошлись сами, создав небольшую очередь на выходе. Юных воронов подзывала к себе симпатичная девушка со светлыми волосами.

— Я Пенелопа Кристал, староста Рейвенкло и студент пятого курса. Сегодня я проведу вас к нашей башне, что стоит выше всех в Хогвартсе, где мой коллега в гостиной расскажет вам все необходимое на первое время. Пойдемте скорее, пока все не уснули прямо тут.

Девушка вела детей довольно быстро, часто пользуясь потайными проходами и срезками, что сильно сокращало дорогу. Гарри за последние дни привык к куда более длинному пути, когда ходил в гости к профессору Флитвику, кабинет которого располагался прямо у входа в гостиную синего факультета, попаданию на который парень очень обрадовался.

Подойдя к двери с литой из бронзы головой ворона вместо ручки, Пенелопа остановилась и сказала:

— Вот мы и пришли. За этой дверью находится гостиная Рейвенкло — факультета для людей, обладающих тягой к знаниям и пытливым умом. Поэтому у нас нет глупых портретов с паролями, как у кое-кого неподалеку, чтобы дверь пропустила вас, надо отгадать загадку.

— Без чего ничего никогда не бывает? — задал вопрос внезапно оживший бронзовый ворон.

— Ну? Кто знает ответ? — обратилась староста к детям.

Первокурсники начали пожимать плечами и совещаться. В конце концов вперед вышла девочка-индианка:

— Без названия.

— Верно. Проходите. — дверь открылась, пропуская сытых и уставших школьников в гостиную, где их уже ждал парень среднего роста в очках и со слегка растрепанной прической.

— Поздравляем! Я — староста Роберт Хиллиард, и я рад приветствовать вас на факультете Когтевран. Наш герб — ворон, что хранит в себе мудрость веков и парит высоко в облаках. Цвета нашего факультета — синий и бронзовый. Наша гостиная располагается на вершине башни Рейвенкло за дверью с зачарованным молоточком. Из арочных окон нашей гостиной видны озеро, Запретный лес, поле для квиддича и теплицы.

Без всякого хвастовства хочу сказать, что на нашем факультете живут умные волшебники и волшебницы. В отличие от других факультетов, которые имеют скрытые входы в гостиные, нам они не нужны.

Другой интересной особенностью Рейвенкло является то, что наши ученики — настоящие индивидуальности. Некоторых из них можно даже назвать чудаками. Но зачастую Гении не идут в одну ногу с обычными людьми, и в отличие от некоторых других факультетов мы могли бы сказать, что на наш взгляд у вас есть право носить то, что нравится, верить в то, что хотите и говорить то, что чувствуете.

Что касается наших отношений с другими факультетами: вы, наверно, слышали о Слизерине. Не все они плохие, но лучше быть начеку пока вы не узнаете ученика Слизерина достаточно хорошо. Согласно их давним традициям они делают всё возможное, чтобы победить. Поэтому будьте внимательны, особенно на матчах по квиддичу и экзаменах.

Ах, да, приведение нашего факультета — Серая Дама. Остальные ученики считают, что она никогда не разговаривает, но она не прочь поговорить с членами дома Ровены. Её помощь особенно полезна, когда вы что-то потеряли или потерялись сами.

Уверен, вы будете хорошо спать. Наши спальни находятся в башенках, отходящих от главной башни. В комнате стоят четыре кровати, накрытые шелковыми, пуховыми одеялами небесно-голубого цвета, а свист ветра в окнах очень расслабляет.

Завершив приветственную речь, Роберт взял на себя мальчиков, а Пенелопа — девочек, разведя сонную малышню по спальням.

В комнате парней кровать Гарри выделялась сразу, занимая вчетверо больше места, чем у остальных, что, впрочем, проблемой не являлось, поскольку тесноты в помещении не ощущалось совсем. "Как эти хоромы поместились в довольно маленькой башне?" — спросил себя великан, но так и не стал отвечать, буквально падая под одеяло, едва сподобившись раздеться.

* * *

Наутро Гарри проснулся довольно рано, поскольку привык вставать на рассвете. Но из-за тяжелого дня и плотного ужина накануне, он проспал до половины восьмого. Как оказалось, он не был самой ранней пташкой в компании первокурсников, поскольку еще один мальчик уже натягивал носки, стараясь не шуметь. Собственно, этот парень со светлыми волосами тут же поднял голову, когда Гарри скрипнул матрацем, вставая с постели.

— Охренеть! Вот это мускулы! — восторженно выпалил блондин.

Гарри густо покраснел. Еще никто, кроме девушек в салоне красоты, не восхищался его телом. Это было очень смущающе. Больше потому, что в тот раз у него от похвалы кое-что неожиданно выросло и затвердело и парень боялся, что в сейчас случится тоже самое, но сей конфуз благополучно его минул.

— С-спасибо. — немного потерявшись, ответил Гарри.

— А как ты стал таким большим? Ты сильный? — начал проявлять любопытство мальчик, не замечая, что своими выкриками разбудил остальных двух соседей.

— Какого Мерлина! Дайте поспа-ать!

— Бли-ин... Сиськи Морганы, какой ты здоровый!

— Точно! Гарри, а как ты таким вырос? Ты великан или тролль?

— Я просто очень хотел быть большим и сильным... — промямлил сконфуженный Поттер, что выглядело весьма сюрреалистично, учитывая его габариты.

— Ты пил зелье роста?

— Тренировался у мастера Рюкена Хокуто Синкену?

— Твоя настоящая фамилия Джостар?

Великан, зависнув от таких вопросов, выдал в ответ всего одно слово:

— Чего?..

— Похоже все-таки тролли...

— О, а мы ведь так и не познакомились как следует! Я Терри! — представился брюнет небольшого роста.

— А я Энтони Гольдштейн, но таки для своих просто Тони. — блондин.

— Просто Гарри. — тихо сказал Гарри.

— Я Майкл! — представился парень с волосами до плеч, спрашивавший про каких-то японцев.

Когда дети успокоились, они по очереди совершили утренние процедуры, поскольку душ и туалет в спальне были в единственном числе. После этого они собрались и спустились вниз, где первокурсников уже ждал Роберт.

— О, парни, вы уже готовы идти на завтрак? Сейчас подождем девочек и я отведу вас в Большой зал, а после еды провожу вас на первый урок. Всю неделю мы с мисс Кристал будем сопровождать вас на занятия и прием пищи, чтобы вы смогли немного изучить основные маршруты передвижения по замку.

Спустя минут пятнадцать, девочки первого года обучения спустились из своей спальни и объединенная группа направилась на покорение овсянки под командованием славного мистера Хиллиарда.

* * *

Первым уроком у Рейвенкло сегодня стояло сдвоенное с Хаффлпаффом занятие по чарам. Профессор Флитвик радостно приветствовал всех учеников, с улыбкой стоя на подставке из книг некоего Г. Локхарта. Первое занятие было вводным, поэтому никакому колдовству детей не научили. Вместо этого маленький декан устроил целое красочное музыкальное представление с танцующими кексами и летающими журавликами из бумаги, которые перед этим еще и самостоятельно сложились по мановению волшебной палочки.

— А теперь, мои уважаемые ученики, мы начнем учиться магии.

— Ура-а! — раздался нестройный, но радостный гул.

— А начнем мы с базовых движений волшебной палочкой.

— У-у... — энтузиазм несколько спал.

— И тем не менее. Создание заклинания есть триада "Намерение-Жест-Слово", причем именно в таком порядке. С опытом маг способен освоить невербальную магию, отбросив "Слово". Великий волшебник способен обойтись без "Жеста", и то не всегда. Но вот без "Намерения" либо иначе "Воли" никакое волшебство не случится. Собственно, детские магические выбросы есть волшебство, сотворенное на голой "Воле", но оно нестабильно и опасно, поскольку ребенок еще не умеет правильно направлять магию, не только рискуя причинить вред окружающим, но и, в первую очередь, самому себе, подходя к грани истощения.

Начнем же мы изучение трудной, но крайне интересной магической науки с освоения жестов. А точнее, базовых движений палочкой, поскольку правильная и развитая моторика крайне важна. При выполнении заклинания левитации, например, которое мы довольно скоро изучим, кстати, если неверно произнести вербальную формулу, скорее всего, результат будет нулевым. Чары просто не сформируются. Но при ошибке в жесте, при достаточной воле можно получить абсолютно непредсказуемый эффект. Например, быка, стоящего у вас на груди. Либо взрыв. Поэтому не советую экспериментировать с чарами без присутствия опытного взрослого, до поры, до времени. Более того, я категорически вам это запрещаю, пока вы не научитесь хотя бы приблизительно просчитывать последствия того или иного действия. Я знаю, что вы будете отрабатывать изученные заклинания и осваивать новые из книг, либо на примере старшекурсников. Поэтому убедительно прошу вас — не делайте этого в одиночку, во-первых, и отрабатывайте жест и слово до автоматизма, не вкладывая волю, чтобы не случилось непоправимое. Магия не только чудесна и восхитительна, но и очень опасна. Запомните это на всю жизнь.

А теперь достаньте свои палочки и повторяйте за мной...

* * *

Следующим занятием стоял урок Травологии с Гриффиндором, на котором была добрая профессор Спраут, горшки, растения и много копания в драконьем навозе, сопровождающегося теорией от учителя и гримасами отвращения от многих учеников. Особняком тут выделялся только Невилл Лонгботтом, кажется, нашедший дело всей своей жизни в волшебной теплице. Хотя еще отличились Уизли и Малфой. Один перемазался дерьмом так, что стал похож на садового гнома, а второй был настолько погружен в свои внутренние переживания, что его едва удалось спасти из дьявольских силков, которые его медленно оплели от ушей до пят, а потом, когда тот сообразил, что происходит и запаниковал, начали его душить и забираться во все доступные и не очень места. Майкл, увидев это зрелище, сказал что будет держаться подальше от тентаклей с такими нетрадиционными предпочтениями. На вопрос Терри: "А что тогда традиционные?", он ответил, что нормальные тентакли лапают только кавайных лоли. Что это за звери такие никто, само собой не знал, но бедную лиану теперь сторонились все. Просто на всякий случай.

* * *

На следующий день у ребят был урок Трансфигурации, вновь сдвоенный с Хаффлпаффом. На нем строгая, как всегда, профессор МакГонагалл сначала продемонстрировала на себе, что такое анимагия, поджидая студентов в облике весьма изящной кошки темного окраса. Когда начался урок, секунда в секунду, сидевшее на столе животное спрыгнуло на пол, в полете обращаясь женщиной с идеальной осанкой, которая уже твердо стояла, осматривая класс.

После приветствия и превращения стола в свинью и обратно, профессор МакГонагалл загрузила студентов зубодробительной теорией и техникой безопасности до конца занятия, длившегося три часа. Выходили из кабинета школьники с крайне измученными физиономиями, благо на шедшей следом истории магии, которую вел крайне нудный и абсолютно индифферентный к происходящему вокруг призрак профессора Биннса, они смогли всласть отоспаться.

В ночь со среды с четверга на пятницу было еще занятие по астрономии, на котором все благополучно храпели, опираясь на телескопы.

* * *

Пятница же запомнилась каждому первокурснику Хогвартса, став черным днем календаря. В этот день все четыре факультета познали боль и унижение, страх и позор. В пятницу были уроки зельеварения. А на уроках зельеварения был профессор Снейп. По мнению гриффиндорцев, получить на свою голову девять казней египетских было гуманнее, чем пережить хотя бы один урок у похожего на вампира сальноволосого преподавателя в черном.

Вороны и на зельях были вместе с Барсуками, чему были несказанно рады, поскольку успели неплохо сработаться с дружными и трудолюбивыми ребятами. Впрочем, от массового снятия баллов их это не спасло, хотя до антирекорда Львов им было, безусловно, далеко.

Войдя в класс своей фирменной походкой, с развевающимися за спиной полами мантии, профессор Снейп сначала провел перекличку, особо остановившись на одном ученике, что смотрел на него такими родными и знакомыми, но такими недоступными изумрудными глазами:

— Мистер Поттер, наша самая большая знаменитость за все время. Интересно, ваши знания также велики, как ваши слава и габариты? Что получится, если смешать корень златоцветника и настойку полыни?

— Сильное снотворное, сэр, его еще называют Напитком живой смерти. — не колеблясь ответил Гарри.

— Какая разница между аконитом и клобуком монаха?

— Это одно растение, сэр. Так что никакой. — вновь не растерялся великан.

— Последний вопрос, Поттер — где мне искать безоар?

— В нагрудном кармане, профессор. У каждого зельевара должен быть с собой безоар.

— Принимается. — скривился Снейп, — Хотя вообще безоаровый камень ищут в желудках коз. Вижу, вы приняли к сведению мой совет и не теряли времени даром. Посмотрим, на сколько хватит вашего усердия. Так, почему никто не записывает!?

После этого, профессор записал на доске рецепт зелья от нарывов и дал команду начинать. Сам зельевар черным вороном вился над головами школьников пресекая разговоры, устраняя непредвиденные последствия ошибок и, конечно, щедро снимая баллы за любую провинность.

В конце занятия зелье не получилось практически ни у кого. Удовлетворительного результата смогли добиться только Тони и Ханна со своими напарниками. Гарри же полностью запорол нарезку ингридиентов, получив "Тролля" и отработку на следующей неделе. Вообще, парень умел готовить, спасибо трудовому рабству у Дурслей, но ему было откровенно тяжело выполнять тонкую работу по строганию слизняков и кореньев строго определенной нарезкой, тем более таким крошечным ножом, как в стандартном наборе. Его руки были великоваты для такого.

* * *

Последним значимым событием первой учебной недели для Гарри стало знакомство с одной девочкой с Гриффиндора, Гермионой Грейнджер. Они впервые заговорили в библиотеке, в погожий субботний день. В каком-то роде ребята нашли друг в друге родственные души, по-крайней мере в части любви к чтению.

Они провели вдвоем за книгами больше четырех часов, пропустив обед, споря о началах теории магии, которые давал им на уже прошедших занятиях профессор Флитвик. Гермиона упрямо отстаивала точку зрения из книги Кассиуса Моложавого, тогда как Гарри продвигал собственные соображения, как на основе занятий с профессором, в том числе и внеклассных, так и по мотивам прочитанного в этом же читальном зале за прошедший месяц. Упертость обоих ребят привела к тому, что в конце концов сварливая старушка мадам Пинс выгнала их обоих из обители знаний буквально взашей.

— Что-то мы увлеклись..

— Ага. Слушай, Гарри, а ты правда всю жизнь учился бороться с темными лордами и тебя растили на секретных суперзельях?

— Ничего подобного! Я узнал о магии месяц назад от Хагрида. А где ты услышала такую чушь? От Майкла?

— Да нет, это Джастин с Хаффлпаффа на завтраке рассказывал.

— Любопытная теория у него. И без всякой японщины... А большим я стал из-за магического выброса, когда.. — гигант осекся и посмотрел куда-то в стену, — В общем, у меня было трудное детство.

— Ой! Прости меня пожалуйста! — прикрыла рот Гермиона, почувствовав себя очень виноватой.

— Да ничего. Все нормально. Пойдем на ужин. На сытый желудок лучше думается.

— Да ну?

— Ага. А на голодный — лучше делается. — улыбнулся гигант.

Парню понравилась девочка. Она первая не начала с ним знакомство с воплей о его размере или презрительных фырканьях о тролльей крови. Она отнеслась к нему, как к обычному человеку, чего Гарри очень хотел уже много лет. Он надеялся, что они станут хорошими друзьями и шел в сторону Большого зала с довольной улыбкой.

========== Глава 9 "Позор рода" ==========

В заброшенном классе на шестом этаже за учительским столом сидел маленький комок зеленого бархата и тихонько плакал. Он подвел отца, подвел Лорда, подвел род. Он опозорил свое имя в веках, и кто в этом виноват? Уизли! Мерзкий предатель крови, тупой недоносок, отрыжка Мордреда! Из-за драки с этим придурком, дурацкая шляпа распределила его не просто на другой факультет — она отправила наследника великого и благородного рода Малфоев на Гриффиндор! Подумать только...

Отец его убьет. Точно убьет. Если Рейвенкло он бы принял спокойно, Хаффлпафф перетерпел бы со скрипом, то за Гриффиндор он его однозначно убьет. Сотрет в порошок, поджарит на медленном огне... Или, что гораздо страшнее — запечатает его магию, выгонит из рода и тогда ему, Драко Малфою придется стать обычным маглом, ходить в обычную школу, жить обычной жизнью, ходить на обычную работу. И при этом помнить о магии и о том почему его лишили дара, превратив в животное, в качестве наказания за позор его фамилии.

— Бр-р-р!.. — Драко передернуло. Это было слишком жестоко, даже для его отца.

Еще и этот Поттер! Кто же знал, что им окажется не воспитанный наследник древнего рода, не поготовленный не хуже авроров маленький боевой маг... Да, Мерлин его подери, даже не занюханный очкарик, выросший на параше в магловском приюте. Нет, Гарри Поттером оказался тот самый...

Тут у наследника дома Малфоев началась небольшая истерика. Перед глазами вновь возникли жуткие образы огромного рычащего монстра, гигантского, монструозного члена, летящего ему прямо в лицо. Мальчик закричал, падая со стула. Драко Малфой провалился в спасительное небытие, потеряв сознание и обмочившись.

* * *

— О, смотрите — блондиночка идет! — насмехался над бледным светловолосым мальчиком один из близнецов Уизли, неважно какой, поскольку их все равно никто не различал.

— Неужели наша слиз.. тьфу, гриффиндорская красавица не рада, что ее распределили на лучший в мире факультет? — вторил ему второй рыжий третьекурсник.

— Пошли к черту! — огрызнулся Драко, проходя мимо.

— Ой-ой! Девочка сегодня не в духе...

— Неужели у тебя уже началось, а, Малфой? — цепочкой произнесли близнецы, изобразив шок на лицах.

Драко молча прошел мимо. Он мог бы пригрозить этим мерзким предателям крови своим отцом, который бы обязательно сделал им очень и очень плохо... Мог бы, если бы не попал на Гриффиндор. Но теперь он стал изгоем в собственном доме, и за него никто не заступится. Пусть он так и не сообщил в письме родителям о самом большом позоре в своей жизни, но был уверен, что отец узнал прискорбную новость чуть ли не раньше самого мальчика, который был непосредственным участником катастрофы.

Рыжие еще какое-то время кривлялись и кричали обидные слова ему вслед, но Драко упрямо игнорировал их, пройдя к выходу из гостиной ненавистного факультета и выйдя наружу. Он мог бы пойти к Нотту, Креббу и Гойлу, к Яксли, да даже, Мерлин с ней, к Паркинсон... Мог бы, если бы они не попали на правильный факультет, в отличие от него. Ну и пропади они пропадом! У Малфоев не бывает друзей! Только слуги и временные союзники, пока они выгодны.

Драко заплакал, еле переставляя ноги по каменному полу. Ему было плохо. Хуже, чем когда либо. Даже хуже, чем когда отец убил его белого котенка, сказав, что у Малфоев не бывает привязанностей. Тот день пятилетний Драко запомнил на всю жизнь. Но тогда он не хотел умереть. Вернуть Лаппи к жизни — да, но не умереть. Сейчас же мальчик впервые хотел, чтобы его сердце остановилось, чтобы не позорить семью, не слышать издевательств гриффиндорцев, не страдать. Драко остановился посреди коридора и достал гладко отполированную волшебную палочку, которую ему купила мать, когда он был в больнице. Блондин приставил ее к подбородку, готовясь произнести заклинание, то самое, которое забрало жизнь Лаппи. Он отлично помнил эти два слова, но они отказывались сходить с языка. Мордред! Парнишка в сердцах отшвырнул палочку в сторону.

Когда Драко осознал, что он сделал, он начал лихорадочно метаться по пустому коридору в поисках концентратора. Найдя же его у стены в паре ярдов от себя, он аккуратно взял палочку в руки, протер полой мантии и, сев на холодный пол, посмотрел с чувством непередаваемой вины на подарок матери. Слезы вновь потекли из глаз тонкими дорожками.

* * *

В начале второй учебной недели Драко умудрился получить отработку. Он опять подрался с шестым Уизли, который, честно говоря, вовсе не страдал от славы потомственного гриффиндорца и бешеной популярности. Зато он страдал от шуточек своих придурочных братьев и постоянно нарывался на снятие баллов от всех, включая родного брата Перси, бывшего старостой ало-золотого факультета и крайне рьяно относившегося к той части своих обязанностей, что несла в себе власть, при этом столь же рьяно уклоняясь от другой части, предполагавшей ответственность.

Профессор МакГонагалл отправила его отбывать наказание к крестному. Драко боялся Северуса Снейпа, хотя тот и относился к нему довольно тепло. Во всяком случае, теплее, чем к кому-либо еще, кого парень знал. Но это не мешало мальчику бояться мрачного и бледного человека, больше похожего на изголодавшегося по крови вампира, который живет на одном проклятии, вопреки всему, включая самого себя. Но еще больше он боялся разговора с крестным, по поводу позорного попадания наследника Малфоев на факультет отмороженных придурков, мнивших себя храбрецами.

Поздно вечером, за два часа до отбоя, Драко пришел в кабинет зельеварения, что располагался в глубине вечно холодных подземелий школы, немного подальше входа в гостиную Слизерина, где его не ждали, теперь-то уж точно. Войдя в приоткрытую дверь, он увидел наяву свой кошмар — десятифутового великана, по какой-то насмешке судьбы оказавшегося Гарри Поттером. У мальчика подкосились ноги и помутнело в глазах, он почувствовал ласковое прикосновение беспамятства, откуда его тут же грубо выдернул крестный, с помощью какого-то заклинания.

— Успокойтесь, мистер Малфой. Мистер Поттер не собирается причинять вам вред. Он точно также, как и вы, отбывает свое наказание.

— А.. Э..

— Он не чудовище, Драко. И не потомок троллей, как ты подумал при вашей первой встрече, необдуманно нагрубив ему. А мистер Поттер не смог удержать себя в руках, результатом чего и явилось то прискорбное зрелище обмочившегося наследника Малфоев, что наблюдали мы с мадам Малкин, когда поспешили проверить, что произошло.

— Но? А?

— Мистер Малфой, я прошу прощения за тот инцидент. — неожиданно произнес гигант, беззлобно смотря на мертвенно-бледного мальчика, — Я правда сделал очень плохо, и очень жалею об этом. Мне надо было быть терпеливее и вежливее, несмотря на грубость с вашей стороны. Извини.

— А?.. — парень выпал в прострацию.

— И где мы с Люциусом допустили ошибку? — вопросил у потолка профессор Снейп, — Как мы проморгали, что ты стал таким идиотом, Драко? Молчи. Ты уже сполна поплатился за свой длинный язык и недостойную Малфоев глупость и упрямство. — голос зельевара был спокоен, отчего было не по себе еще больше, — Надеюсь, ты усвоил урок, что не стоит грубить и ставить себя выше в разговоре с тем, кто намного сильнее тебя. Ты можешь относиться к ним как угодно, но не в непосредственной близости. Ты же не будешь оскорблять нунду, положив голову в ее пасть?

Драко помотал головой.

— Отлично. Значит еще не все потеряно. Мистер Поттер принес свои извинения, что были весьма неказисты, но более чем искренни. Теперь твоя очередь, Драко. — Северус сурово посмотрел на крестника.

— За что я должен извиняться? — удивился блондин, искренне не понимая.

— За свою непозволительную грубость. За оскорбление своего ровесника. За неподобающее отношение к равному.

— Что?

— А я уж было подумал, что неделя на Гриффиндоре вправила тебе мозги. Но похоже, что Шляпа действительно не ошиблась со своим решением. Ты все слышал. Но, похоже, не все понял. Что же, позволь тебе пояснить одну вещь, Драко.

Идеи о превосходстве чистокровных — чушь собачья. Полукровки ничуть не уступают вам в силе, как и маглорожденные. Более того, именно среди полукровок обычно появляются самые сильные маги, которых мы называем великими. Дамблдор, Гриндевальд, Темный Лорд, наконец, я сам. Все мы полукровки. Как и мистер Поттер. Как и мистер Хагрид, к слову, который действительно полувеликан. И наш лесничий вовсе не слабак, поверь мне. Отсутствие палочки ему нисколько не мешает. И он ни разу не дурак, просто слегка простоват. Но это следствие добродушия и воспитания, а не происхождения.

— Что ты говоришь, крестный? — не верил Драко своим ушам. Как Северус Снейп, один из ближнего круга Упивающихся смертью, может говорить такие вещи? — Ты опять сварил какое-то экспериментальное зелье и надышался ядовитых паров?

— Нет, Драко. У меня всегда при себе безоар, не забыл? Я абсолютно трезв и в здравом уме. Хоть Люциус и мой друг и сильно мне помог, я не одобряю его взглядов и то, как сильно ты ими пропитался, подражая ему. Мне жаль, что я не смог воспитать тебя как следует. Ты ведь мечтаешь служить Лорду? Или я не прав?

— Но как, крестный? Я ведь подвел его, попав на Гриффиндор!

— Какая замечательная хрень! Да будет тебе известно, что Сириус Блэк, выдавший Лорду Поттеров десять лет назад, был гриффиндорцем! И лучшим другом этого болвана Джеймса Поттера! Но это не значит, что ты должен уподобляться этой сволочи. Ты многого не знаешь о том, что тогда творилось и поверь, лучше тебе и не знать.

— Откуда вы так много знаете про Волдеморта и моих родителей? — внезапно спросил гигант, — И что еще за Сириус Блэк?

— Пять баллов с Рейвенкло за бестактные и неуместные вопросы! Вы должны и так это знать, мистер Поттер. Вашим воспитанием вообще занимались?!

Гарри потупил взгляд и тихо рыкнул, заставив Малфоя вздрогнуть.

— Драко, извинись перед мистером Поттером и инцидент будет исчерпан. А пока, чтобы тебе лучше думалось, а мистер Поттер не встревал в чужие разговоры, берите в руки щетки и вперед — котлы сами себя не отчистят!

Малфой хотел было возмутиться, но, наткнувшись на взгляд крестного, взял в руки инвентарь и, сев на парту, когда профессор Снейп ушел, начал смотреть на металлическую щетку, не зная что с ней делать. Великан же молча отвернулся и принялся за работу.

— Почему он заставил нас это делать? — спросил Драко через какое-то время.

Поттер пожал плечами, не отвлекаясь от своего занятия.

— Я имею в виду, что эти мордредовы котлы гораздо проще очистить магией. Или я не прав?

— Может если на эти остатки зелий применить заклинание, то может случиться что-то страшное? Либо это воспитательная мера. — пробурчал гигант.

— Воспитательная?

— Ага. Тетя говорила, что труд сделал из обезьяны человека и из меня выгонит всю дурь, поэтому она постоянно загружала меня работой по дому. Наверное, все взрослые мыслят так.

— А ты ребенок что-ли? — попытался съехидничать Драко.

— А кто еще?

— Например, великан. Разве нет?

— Мне одиннадцать, Малфой. Три года назад я был обычным мальчиком.

— Да ну!

— Да. Однажды я просто проснулся... таким.

— Так не бывает!

— Мы волшебники, Малфой. С нами все бывает. Чисти котлы. Один я не управлюсь.

— Я... — смутился Драко.

— Что я?

— Я... Я не умею. — быстро выпалил блондин, краснея с невероятной скоростью.

— Просто повторяй за мной. Это просто. Куда проще, чем колдовать. Тут не надо думать и напрягать мозги.

Драко посмотрел на движения великана, потом постепенно начал пытаться сам. Спустя несколько минут он самозабвенно драил свой первый котел, чувствуя, что напряжение последних дней отпускает его, а голова освобождается от лишних, да и вообще от всех мыслей, даря облегчение.

— Я уста-ал... — трагично выдохнул блондин спустя какое-то время.

— Пять минут прошло, Малфой. Ты еще даже один котел не отчистил, а у нас их целая гора. Отдохни, неженка. Только профессору не попадись. Он на нас обоих сегодня злой, так что не посмотрит, что ты его крестник.

— А как это, быть большим? — спросил Драко.

— Плохо. Все показывают на тебя пальцем, полицейские пытаются поймать или застрелить, ты не можешь найти одежду или спрятаться от погони, а потом тебя ловят и продают в цирк как снежного человека, где ты живешь в клетке и борешься с медведем на потеху пьяным взрослым и мерзко хохочущим детям. А перед этим, тебя выгоняют из дома, стреляя в тебя из ружья.

— О чем ты говоришь? Кто такие "елисмены", что значит "засрелить" и что такое "ружье"?

— Я и забыл, что ты вырос с волшебниками.

— А ты?

— Я жил у обычных людей. Пусть они и были редкостными задницами.

— С маглами?

— Ну вы их так называете, да. После того, как Волдеморт — при упоминании Темного Лорда блондин вздрогнул, — убил папу и маму, меня отдали моим родственникам, которые ненавидели меня. Они заставляли меня работать, а кузен и дядя постоянно меня били, очень больно. А потом я стал таким и меня выгнали, потому что я сломал лестницу, когда не смог вылезти из чулана.

— А что ты делал в чулане?

— Жил.

— Но ведь ты герой? Знаменитость. Победитель Темного Лорда.

— Я не помню этого, а Дурслям было до лампочки. Они говорили, что мои родители были пьяницами и разбились со мной на машине, а потом меня скинули на их шею. И я должен быть благодарен им "по гроб жизни".

— Охренеть... А я еще думал, что у меня жизнь тяжелая.

— Ты же богатенький сынок! У тебя вообще все должно быть "оки-доки".

— Все так думают. А меня с детства пичкали этикетом, заставляли учить родословные чистокровных семей и наказывали каждый раз, когда я хотел поиграть не в своей комнате не со своими игрушками.

— Хм, тоже не сахар. Этикет — это так напряжно...

— А когда мне было пять, мне на рождество подарили котенка. Белого. Я назвал его Лаппи. Отец убил его летом у меня на глазах, назвав это уроком.

— Пиздец.

— Мистер Поттер, следите за языком! Минус три балла Рейвенкло за нецензурную брань! — раздался голос Снейпа из-за закрытой двери.

— Черт, он ведь все слышал... — дошло до Гарри, — Бля-я...

— Еще минус пять баллов с Рейвенкло и минус два балла Гриффиндору! Хватит языками чесать, работайте!

Ребята принялись за дело с двойным усердием, чтобы их не наказали еще больше.

Профессор отпустил Гарри и Драко, когда время уже перевалило заполночь, выписав им объяснительные для мистера Филча и дежурного преподавателя.

Мальчик и гигант стояли в коридоре на распутье, где каждый должен был направиться в свою гостиную. Драко заговорил первым:

— Слушай, ты извини меня за тот раз. Я тогда таким дураком был!

— Да нормально все. Забудь. Мир? — Гарри протянул свою огроменную ручищу.

— Мир! — Драко вложил свою хлипкую детскую ручонку в ладонь великана, после чего тот легонько сжал пальцы и сделал медленное движение вверх-вниз, после чего новые друзья отправились спать.

========== Глава 10 "Может ли друг быть неправильным?" ==========

К середине месяца Гарри начал потихоньку втягиваться в давно забытую школьную жизнь. Правда, теперь его не били толпой малолетние бандиты, навроде Дадли и его банды, либо гопников постарше. Теперь парень пускай и не вселял ужас одним своим видом, но желания связываться с полутонным великаном не имел никто, включая семикурсников. Немало этому поспособствовал один случай:

На следующее утро после отработки у Снейпа, Гарри пришел на завтрак немного позднее обычного, когда основная масса студентов уже вовсю насыщалась невкусной, но очень здоровой пищей — овсянкой и тыквенным соком. Направляясь к свободному месту за столом Воронов, он стал свидетелем очень неприятной сцены.

— Смотри, Дред, кажется нашей блондиночке не нравится овсянка. — один из близнецов Уизли обратил внимание на Драко Малфоя, который тут же сник и прикинулся ветошью, заметив на себе взгляд рыжего террориста.

— Точно, братец Фордж! Девочка привыкла к более изысканной кухне. Может, нам стоит помочь Дракусе?

— Однозначно, брат мой! И я даже знаю как!

С этими словами рыжеволосый парень встал из-за стола, подошел к уже приготовившемуся к очередному унижению Драко, и, достав из-под полы какой-то сверток, вывалил его содержимое в тарелку блондина со словами:

— Это тебе хлебушка, чтобы вкуснее было, красотка.

Малфой скривился в приступе тошноты, едва сдерживаясь, окружающие же, вскочив со своих мест, разбежались в стороны. Близнец же, громко смеясь, вернулся к себе, отбив по ладошке брату в знак успешной "шутки".

— Что он сделал? — подошел к плачущему блондину Гарри, но увидев содержимое тарелки, сухо бросил, — Ясно. — после чего направился в сторону гогочущих близнецов с выражением лица, не обещавшим им ничего хорошего.

Фред и Джордж продолжали самозабвенно хохотать, не замечая, что вокруг них воцарилась мертвенная тишина а на них самих начала опускаться мрачная тень вставшего за спиной великана.

— Ха-ха-ха! Ты видел его лицо, Дред?

— Еще как, Фордж! Ха-ха-ха!

— Стой, братец, тебе не кажется, что стало как-то слишком тихо?

— Ага, а еще как-то темно... О-оу... — Фред, кажется, поднял голову вверх, встретившись глазами с Гарри.

Гигант молча схватил обоих рыжих за шкирку, словно котят, вытащил из-за стола и понес к Драко, где стряхнул их на пол и придавил обоих одной ногой, чтобы не сбежали.

— А-а, Гарри, друг! Не стукай нас!

— Да, пожалуйста!

— Драко, дай сюда тарелку, пожалуйста. — обратился он к Малфою.

Мальчик, не сразу сообразив, исполнил просьбу гиганта. Гарри же, приняв испорченный завтрак из рук парнишки, аккуратно опустил посуду на пол. После этого он перехватил рыжих за головы и, не сильно заботясь о сохранности их физиономий, смачно воткнул обоих по очереди в кашу с кучкой дерьма неизвестного происхождения.

— Ну как? Вкусно? Сладкий хлебушек? — прорычал огромный страшный великан на измазанных фекалиями Уизли, — Нельзя трогать моих друзей! Ясно?!

Два рыжих вяло кивнули, опустив окровавленные физиономии и сплевывая дерьмо.

— Как ты можешь дружить с Малфоем?! — вдруг вскочил Рон, — Он же темный маг! Как ты мог так поступить с моими братьями?!

Гарри исподлобья бросил взгляд на мальчика, отчего тот мигом затих и упал обратно на скамью, испуганно задрожав.

— Пошли со мной. — обратился Поттер к Драко, — Я поделюсь своей порцией.

— Н-не стоит... — тихо промямлил покрасневший Малфой, — Я п-переживу..

— Пошли! Мне не жалко, тем более у меня тарелка большая. — отмахнулся Гарри.

Под немые взгляды собравшихся в Большом зале учеников, блондин встал из-за стола и направился следом за гигантом. Обезображенные близнецы же так и остались сидеть на холодном полу, пока их не вырвало на содержимое той самой тарелки, после чего парочка старшекурсников, едва сдерживаясь от того, чтобы не блевануть самим, выволокли рыжих в коридор.

* * *

В самом конце сентября состоялся урок полетов на метлах, на котором Гарри... не взлетел. Хотя, технически, он и не пробовал, поскольку волшебное транспортное средство с тремя степенями свободы было лишь саму малость крупнее его волшебной палочки, которая не выглядела в руках десятифутового великана чем-то ненормальным, будучи вполне пропорциональной. Метла же смотрелась просто крупной малярной кистью. Да и мадам Хуч, которая была тренером по полетам, вполне понятным языком объяснила, что школьная метла не способна поднять в воздух больше двух с половиной сотен фунтов массы, до чего Поттеру было, как говорится, худеть и худеть. Была бы на том уроке Эммануэль, она бы пошутила, что Гарри для того, чтобы оторваться от земли надо привязать пять метел — по одной на каждую из его больших конечностей. Но, к счастью, слегка фривольных взглядов блондинка была далеко и не могла смущать молодежь подобными остротами.

* * *

Малфоя почти перестали задирать гриффиндорцы, кроме, пожалуй, абсолютно непробиваемого в своем тугоумии Рона Уизли, которого блондин продолжал винить во всех бедах и постоянно переругивался с рыжим чудовищем на переменах, в гостиной и в спальне, пока это не надоедало кому-то из старших или соседей по комнате и тогда оба получали отрезвляющую струю воды в лицо или освежающий подзатыльник. Близнецы же превратились в неких изгоев школы, поэтому сидели тихо и обособленно, что нервировало Драко куда сильнее, чем бесноватый Рональд.

Также, на втором уроке зельеварения, крестный передал Драко письмо от отца и, уже из-под полы — послание от Нарциссы Малфой, мамы мальчика. В первом конверте, с гербовой печатью Малфоев на зеленом сургуче, находилось сухое и полное скрытого разочарования и отвращения полотно на пять абзацев, что не могло укрыться от специально обученного основам эпистолярного жанра в аристократической редакции Драко. В своем письме Люциус Малфой выражал глубочайшее недовольство результатом распределения своего сына и, по сути, отказывался от него, лишая прав на наследство и всяческие преференции, доступные для членов рода Малфой, а также сетовал, что не может забрать плату за обучение, что была внесена за все семь лет Хогвартса авансом. Мать же, скрепя сердце, приняла судьбу своего сына, и обещала помогать ему, по мере возможности. Втайне от Люциуса, естественно.

Прочитав письма, Драко почувствовал некоторое облегчение. Если быть честным с собой, он надеялся на то, что все обойдется и отец примет факт учебы парня на Гриффиндоре, назвав это самым слизеринским ходом в истории Малфоев. Но ожидал он гораздо более печальной участи, вплоть до смерти от зеленого луча из палочки собственного родителя. А с образованием, пускай и без наследства и со славой опального Малфоя, он еще всем покажет. В конце концов, его жизнь только в его руках. А то, что надеяться можно только на самого себя, ему популярно объяснил крестный несколько лет назад, правда дошло до него только сейчас.

А еще Драко был очень рад, что среди всеобщей ненависти и презрения к своей персоне он мог ощутить тепло и заботу, что были еще и абсолютно искренними. Каким бы холодным и беспринципным его не воспитывали, парень все равно оставался ребенком, со всеми вытекающими из этого факта потребностями и чаяниями. Ощущал же он эти невероятно ценные чувства от трех человек, двое из которых были тут, рядом с ним. Северус Снейп, что был его любимым крестным, и его отношение к мальчику не были секретом для Драко, пускай тот и облекал любовь и заботу в весьма.. своеобразную оболочку. Мама, которая не отреклась от сына, вызывала у парня чувство вселенской благодарности. И, наконец, самый неожиданный для него человек. Или не человек. Сначала он хотел с ним подружиться. Потом он хотел его использовать. Встретив его впервые, блондин получил гигантским фаллосом по голове и психологическую травму. Но теперь, он видел в Гарри Поттере не Героя Магического мира и не свой худший ночной кошмар, а старшего брата, который заступится за него перед обидчиками и разделит свой хлеб, если младшему будет нечего есть. Невероятный ребенок, оказавшийся огромным великаном, был словно пришельцем из другого мира, в котором не было места ненависти, подлости, желанию самоутвердиться за счет слабого. Возможно, причиной тому было то, что гигант пережил все это на себе, возможно — что-то еще. Драко не знал этого, но был от души благодарен Поттеру.

* * *

Гермиона Грейнджер нашла в Гарри Поттере не только упрямого мальчишку, который постоянно с ней спорил по поводу прочитанного в книгах и изученного на уроках. Не только неожиданно доброго у разумного, для десятифутового гиганта, человека. Не только собрата по ежедневному посещению библиотеки. Еще она нашла в нем того, кого уже отчаялась найти в своей жизни — друга. Она могла назвать великана так, несмотря на то, что их общение не выходило за пределы совместных походов в обитель мадам Пинс. Он понимал ее, он был похож на нее, хотя и был мальчишкой. Мальчишкой, весом в тысячу фунтов и способным завязать узлом флагшток из стальной трубы, что уродовал газон возле младшей школы в Кроули, где ее все считали помешанной ботаничкой и всячески шпыняли, ненадолго оставляя ее в покое только в обмен на списывание у нее домашки или контрольных работ. Гарри же принял ее такой, какая она есть, что, впрочем, сделала и она сама, закрыв глаза на его несколько... необычный вид. Хотя, стоит признать, поначалу гигант пугал ее. Она по-глупости думала, что он ее съест, как и положено каждому уважающему себя великану. Надо было меньше читать в детстве дурацкие сказки! Ведь внешность — не главное. Чернокожие и азиаты же точно такие же люди, как и она, почему Гарри не может быть обычным мальчиком одиннадцати лет?

* * *

После инцидента с близнецами Уизли, Гарри был вызван в кабинет директора Хогвартса для "неприятного разговора". Получив разрешение, великан вошел в уставленный кучей непонятных устройств просторный кабинет, на стенах которого висело множество портретов людей разных эпох.

— О, здравствуй, Гарри. Я вижу ты заинтересовался портретами? На них изображены директора школы, бывшие, само собой. И да — они живые.

— Спасибо за объяснение, сэр. — кивнул благодарно Гарри.

— Ну что ты, мальчик мой! Старику, вроде меня, в радость поговорить с кем-то. Может быть, чаю? — великан отказался, смутившись, — Правда, к моему великому сожалению, вызвал я тебя сюда вовсе не за этим. Скажи, Гарри, зачем ты поступил так жестоко с Фредом и Джорджем Уизли?

— Они подкинули в овсянку моего друга... кое-что. — постеснялся назвать это "кое-что" своим именем парень.

— Неужели стоило избивать до полусмерти двух замечательных молодых людей за невинную шутку? — тоном воспитателя из детского сада спросил Дамблдор.

— Это не было невинной шуткой, профессор. — понемногу начал закипать Гарри, услышав такую интерпретацию происшествия на завтраке.

— Но как же? Мистер и мистер Уизли — известные на весь Хогвартс шутники, с прекрасным чувством юмора. Которые, к тому же, весьма неплохо учатся.

— Это было издевательство над слабым, сэр. Насмешки над Драко и подбрасывание какашки в овсянку — это не смешно! — повысил голос великан.

— А причем тут мистер Малфой и ваш друг?

— Потому, что Драко — мой друг, профессор Дамблдор.

— Гарри, не думаю, что мистер Малфой — правильный кандидат в друзья.

— Сэр?

— Видишь ли, мальчик мой, отец мистера Малфоя — не только влиятельный человек в нашем обществе. — Альбус сделал театральную паузу, — В недалеком прошлом, он был одним из приближенных Волдеморта. И юный Драко воспитан не лучшим образом. — старик сделал картинно-печальное выражение лица, опустив глаза.

— Я знаю о том, кем был отец Драко, профессор. И это ничего не меняет. Я подружился с добрым парнем, у которого было не самое счастливое детство. И я не считаю его плохим, сэр. Не стоит формировать мнение о человеке по его родственникам. Или я такой же, как Дурсли?

— Что ты, Гарри! Конечно же, нет. Ты очень похож на своего отца — очень доброго и честного человека, а также сильного волшебника.

— Но ведь меня вырастил не отец, профессор. Я рос сначала у Дурслей, а потом на улице и в цирке. Я ведь даже не помню своих родителей! Как я могу быть на них похож, если я их не знал? — Гарри с каждым словом распалялся все больше, в конце концов повернувшись и уйдя через дверь, вырванную с корнем.

Альбус удивленно сидел в своем кресле, уставившись на дверной проем и держа в руке чашку с английским чаем.

— А ведь она была закрыта магией...

* * *

Последним предметом, который Гарри предстояло изучать на первом курсе был курс ЗОТИ — Защиты От Темных Искусств. Однако, уроки по этой дисциплине начались только в конце первого осеннего месяца, поскольку до этого профессор Квиррелл отсутствовал по болезни. Ходил слух, что его болезнь вызвана перееданием чеснока, поскольку от него постоянно шел невероятно яркий и устойчивый запах этого овоща. Другие сплетники утверждали, что новый профессор просто прятался дома от вампиров, пока его не выдернули в Хогвартс силой, в качестве доказательства приводя вечно зашуганный вид молодого человека и постоянное заикание.

Гарри были не слишком интересны причины столь позднего появления учителя в школе. Куда больше его заботила абсолютная некомпетентность профессора ЗОТИ. Правда парень не знал такого слова, поэтому просто считал его уроки безумно скучными, почти на уровне Биннса. Занятия сводились к переписыванию учебника и бесконечным попыткам Квиррелла произнести хоть слово, поэтому великан решил усиленно налечь на литературу по этому предмету в библиотеке. Последний гвоздь в крышку гроба привлекательности уроков ЗОТИ для Гарри забила почти постоянная мигрень в районе его знаменитого шрама, которая по какой-то причине была только на занятиях странного профессора в чалме.

* * *

На вечерних посиделках с профессором Флитвиком Гарри почти подошел к практическому освоению своего первого заклинания, но маленький человечек решил придержать его рвение, чтобы парень не так сильно выделялся в потоке ребят, которые едва-едва начали правильно выполнять основной комплекс жестов палочкой. Теоретическая же подготовка у Поттера и так ушла далеко вперед, даже в сравнении с юной мисс Грейнджер, перед которой мальчик не стремился козырять познаниями, ведя с ней дискуссии на понятном для девочки уровне, который все равно был недостижим для остальных первокурсников.

По поводу же происшествия с близнецами и вспышки гнева в кабинете директора, профессор Флитвик сказал следующее:

— Я не знаю, что произошло сегодня на завтраке, что побудило вас, мистер Поттер, к таким действиям, но верю, что ваши мотивы были достаточно вескими для того. Мистеры Уизли действительно зачастую не знают меры в своих выходках, а директор Дамблдор не видит в том никакой проблемы. Тогда как вы зарекомендовали себя за время с нашего знакомства, как исключительно сдержанный и вежливый юноша, не склонный к агрессии. Если вы действительно таким образом заступились за друга, я, как человек с принципами, всячески поддерживаю ваши действия. Правда, я не сильно понимаю ваших причин устраивать погром в кабинете директора школы и, как ваш декан, вынужден предъявить вам дисциплинарное взыскание в виде снятие двадцати баллов с Рейвенкло и месяца отработок, которые вы будете проходить со мной. Мне, черт возьми, безумно интересно, как вы умудрились выломать дверь под самым большим комплексом защитных чар, что я видел вне Гринготтса, мистер Поттер!

— Профессор Флитвик, а может ли друг быть неправильным?

— Не существует критериев правильности дружбы, мистер Поттер. Друг может быть настоящим или ложным, но он не может быть неправильным. Кто бы ни внушил вам эту мысль — он совершеннейший идиот! Либо непорядочный человек, пытающийся влиять на вашу жизнь, не имея на то никакого морального права. Если люди стали друзьями, значит их что-то объединило. Причем, куда сильнее, чем для того, чтобы оставаться просто союзниками. Понятие дружбы предполагает достаточно сильное сближение людей, которое не ослабевает со временем.

По моему скромному мнению, дружба — это нечто, сравнимое по силе с любовью. Хотя, может быть, любовь есть сильнейшее проявление дружбы. Это не касается родственных уз, хотя и не исключает их. И это не касается влюбленности, которую многие даже немолодые люди путают с любовью. Влюбленность — временное чувство влечения к другому человеку, дружба же, как и любовь, с годами становится только крепче. Так же, она закаляется в трудные минуты. Ложный друг оставит вас в момент нужды, а истинный протянет руку помощи, ничего не требуя взамен. Дружба вообще не предполагает в себе понятия выгоды. Запомните это.

Люди всю вашу жизнь будут высказывать вам, что по их мнению правильно, а что нет. Но не все подобные высказывания нужно слушать. Некоторые вещи дано решать только нам самим и никому более. Это тоже одна из сторон определяющих нашу человечность — свобода выбора. Выбора друзей, в том числе. Без свободы выбора мы будем просто функциями, винтиками в сложном механизме социума, совершенно безликими и идентичными. Мы не будем людьми, не будем личностями. Жаль, что есть люди, которые стремятся отобрать у нас наши личности, ради собственного удобства. Но это их выбор, и не мне судить о его правильности. Так же, как и не вам, мистер Поттер. Все это целиком на их совести.

— Спасибо, профессор. Вы очень мудрый человек. — поклонился Флитвику Гарри.

— Не за что, мистер Поттер. Но мне очень лестно слышать от вас комплимент. Благодарю. — маленький человечек поклонился в ответ, — Моя мудрость не абсолютна, также, как и любая другая. Кто-то может назвать меня совершеннейшим глупцом и будет по-своему прав. На самом деле, я просто старик, который слишком много думает. И все. А вы просто молодой человек, который задает много интересных вопросов, что, безусловно, замечательно, поскольку вы стремитесь познавать мир, не запираясь в своих суждениях. Вы не глупец, мистер Поттер, именно по этой причине. Глупость — есть следствие ограниченности и нежелания развиваться. А вы должны помнить, что я вам говорил о развитии.

Ну а теперь, мистер Поттер, вам пора отправляться в свою гостиную, поскольку через несколько минут наступит отбой, а вам ведь не хочется еще взысканий за сегодня?

========== Глава 11 "Хэллоуин" ==========

Студенты шли на хэллоуинское занятие по чарам без особого энтузиазма, после очередного теоретического урока трансфигурации, что состоялся накануне. Они ведь уже два месяца только и делают, что пишут, пишут, пишут и иногда машут палочками, без магии. Однако, профессор Флитвик наконец-то признал их достаточно готовыми к освоению первого заклинания.

— Здравствуйте дети!

— Здравствуйте! — хором ответили улыбающиеся ученики.

— Сегодня, мы изучим и освоим на практике наше первое заклинание — заклятье левитации. Итак, сначала жестовая формула: рассечь воздух и взмахнуть. — Флитвик показал незамысловатое движение палочкой, — Повторяйте за мной: рассечь воздух и взмахнуть. Молодцы!

Теперь запоминаем вербальную формулу заклинания: Вингардиум Левиоса! Еще раз: Вингардиум Левиоса! А теперь слово и жест вместе: Вингардиум Левиоса! — профессор продемонстрировал взмах, — Очень важно выполнить рассекание, пока проговаривается первая часть вербального ключа, а взмах — когда вторая, соответственно. Иначе можно здорово оконфузиться. Давайте еще раз: Вингардиум Левиоса!

Замечательно! А теперь, добавим в формулу последний, но самый важный компонент — Волю. Для этого, сконцентрируйтесь на перьях, — Флитвик с помощью чар раздал каждому студенту по страусиному перу, — пожелайте, чтобы перо поднялось в воздух, пожелайте четко, не отвлекаясь на посторонние мысли и внешние раздражители. Так, а теперь взмах палочкой и вербальный ключ. Вингардиум Левиоса! И еще раз! Вместе! Вингардиум Левиоса!

Гарри уже давно был готов к колдовству, по-крайней мере, теоретически. Ему не терпелось совершить свое первое чудо, однако, реальность оказалась немного сложнее ожидаемого. Если с Жестом и Словом парень управился быстрее всех, благодаря долгим тренировкам идеально повторив движения палочкой и слова-ключи, то с Волей начались проблемы. Великан не мог сосредоточиться, сначала волнуясь, а потом сердясь.

Неожиданно перо Гарри немного дернулось, когда он уже довольно сильно рассердился. И тут мальчика осенило: он ведь уже сотворил чудо, захотев вырасти! Тогда ему было очень плохо и он хотел быть большим очень-очень сильно. Значит, сейчас надо также сильно захотеть, чтобы перо полетело. А это было совсем не трудно, поскольку Гарри и так желал этого, в данный момент, всей душой.

— Восхитительно! Десять баллов мистеру Поттеру за то, что он первым справился с заклинанием левитации. Продолжайте отрабатывать чары, мистер Поттер, дабы закрепить результат. О, кажется у мисс Патил тоже что-то получается! Замечательно! Еще чуть-чуть воли.. Восхитительно! Пять баллов мисс Патил!

К концу занятия практически все дети овладели "Левиосой", а за несколько минут до перемены профессор Флитвик предложил устроить воздушный бой перьями, что очень понравилось школьникам и они славно повеселились, попутно тренируя чары в такой вот занимательной игровой форме.

На последнем уроке, которым явилось сдвоенное с Гриффиндором ЗОТИ, Гарри не досчитался Гермионы. Это было странно, но не подозрительно, поскольку юная мисс Грейнджер все-таки была не биороботом с программой безлимитного самообучения и чтения научной литературы, а живой девочкой, со своими девчоночьими заботами. Поэтому он не стал допытываться у львят, на предмет пропажи подруги, надеясь спросить ее саму на ужине, который должен был состояться через пару часов, которые он собирался провести с парнями из спальни Рейвенкло.

На синем факультете довольно серьезно относились к личному пространству, и почти никогда не приставали к софакультетникам с различными вещами. Поэтому, со стороны Рейвенкло смотрелся пристанищем нелюдимых заучек, часто себе на уме. Нет, доля правды в этом была, конечно, но очень и очень малая. Вороны были такими же детьми, как и все остальные, и также любили веселиться, дурачиться и проводить время с друзьями-приятелями, пускай и не так шумно, как те же гриффиндорцы. Просто подобное поведение считалось бестактным по отношению к другим и негласно порицалось.

Сегодня же, еще утром, после подъема, Тони поинтересовался у Майкла, кто такой мастер Рюкен, и почему он должен был тренировать Гарри. На что тот ответил, что после уроков не только расскажет, но и покажет свою довольно вескую причину на подобную гипотезу. Поэтому, сразу после ЗОТИ, парни убежали в свою комнату, решив еще и попутно привести себя в порядок перед праздником, хотя никто сильно и не веселился. Все знали, в какой день погибли родители Гарри, и тактично поддерживали великана, который весь день ходил с лицом, довольно красноречиво выражавшим грусть и печаль, лишь на уроке чар немного оживившись и даже проявив радостную улыбку, когда ему удалось поднять перо над партой.

— Ну что, Майкл, ты не забыл о своем обещании? — спросил Тони, усаживаясь на застеленную кровать.

— Ты за кого меня держишь? Майкл Корнер — человек слова! — потешно ударил себя в грудь длинноволосый мальчишка и закопался в своей тумбочке, которая была зачарована на небольшое расширение пространства, как и любая другая личная тумбочка на Рейвенкло.

— Гарри, а ты слышал вообще про такого волшебника? — спросил Терри.

— Ни разу. В школьной библиотеке почти нет информации про Японию. Может, разве что, в Запретной секции, но кто бы нас туда пустил... — гигант печально вздохнул.

— Это точно... — поддержал Поттера Гольдштейн.

— Вот! Нашел! — едва не светясь, Майкл выбрался из шкафчика, держа в руках странного вида книгу в ярко раскрашенной мягкой обложке, — Правда ведь похож? — он показал парням изображение огромного мужчины с мрачным взором и мышцами, буквально распирающими гигантское тело.

— "Кулак Полярной звезды". Никогда не слышал о таком. — пожал плечами Тони.

— Само собой. Это ведь манга! — задрал нос Корнер.

— Что? Какая еще "манка"?

— Манга. Японские комиксы. — видя непонимающие лица всех, кроме Гарри, Майкл принялся пояснять, — Это такие книги, в которых истории рассказываются с помощью картинок, а не слов. Хотя слова там тоже есть.

— Все равно незнакомо. — помотал головой Бут.

— Это литература маглов. Один из многих ее видов. У обычных людей вообще очень много художественных книг, в которых рассказываются вымышленные сюжеты.

— Это как у Локхарта?

— А это кто?

— Да есть тут в Британии один волшебник, который написал за последние пару лет целую кучу книг, в которых он побеждает оборотней, баньши и темных магов. — начал Терри.

— Вот только, как говорит отец, в них написана такая чушь, что за правду их нельзя считать даже после бутылки Огденского. Хотя маме нравится, даже слишком, по-моему. — подхватил Тони.

— Та же фигня... — вздохнул Бут.

— Ну тогда приготовьтесь узреть самую охрененное дерьмо в вашей жизни, парни! — пафосно провозгласил Корнер, открывая томик манги про мускулистого мужчину...

* * *

На ужин Гермиона не пришла. Драко, по приглашению Гарри сел за стол Рейвенкло, где великан задал вопрос блондину, не обращая внимания на нахмурившегося за преподавательским столом Дамблдора:

— Драко, а ты не знаешь, где Гермиона?

— Если ты о той гр... маглорожденной девочке, Грейнджер, кажется, то на чарах она переругалась с Шестым Уизли, а потом я ее не видел. На редкость приставучая особа. И какое тебе до нее дело? — удивился мальчик, не понимая интереса гиганта к этой лохматой девчонке, которая была вечно одна, потому что много умничала и пыталась всех вокруг учить, что здорово раздражало. Хотя парень никогда не грубил ей, ну, может, только в первые пару дней учебы, быстро оказавшись в лодке лузеров алого факультета.

— Она моя подруга, Драко. Как и ты. И очень умная, пусть даже и девчонка. — Гарри сделал вид, что не заметил оговорку Малфоя, — И это на нее совсем не похоже. Не с ее отношением к учебе и к правилам не ходить на уроки. Я волнуюсь за нее.

— Может заболела, или попалась на "шутку" близнецов? — скривился, упоминая Уизли, блондин.

— Вот это-то меня как раз и беспокоит... Они, похоже, плохо понимают с первого раза. — великан хрустнул пальцами, разминая кулаки, что выглядело действительно угрожающе.

Гарри встал из-за стола и направился в сторону гриффиндорцев, которые веселились и дурачились. Близнецы перекидывались жареным окорочком. Однако, при приближении великана все резко затихли, даже куриная ножка упала в середине полета, расплескав пунш.

— Кто знает, что случилось с Гермионой Грейнджер? — сердито спросил Гарри, отчего близнецы икнули, а Рон тяжко сглотнул.

— Ее Уизли обозвал противной бобрихой на чарах, а после урока она убежала плакать в женский туалет на втором этаже. — выдала одним махом пухлощекая блондинка, сидевшая рядом с сестрой-двойняшкой Падмы Патил.

— Ага-ага! — закивала Парвати.

— Уизли! Пошли со мной! Ты должен попросить у Гермионы прощения.

— П-почему это? — заикаясь от страха, Рон все равно упрямился.

— Потому, Уизли, что ты поступил недостойно! И как мужчина должен пойти и извиниться! — рычал Гарри.

Шестой какое-то время посмотрел на Гарри, не переставая трястись от страха. В это время в Большой зал вбежал профессор Квиррелл, вопя, словно за ним гонится целая стая вампиров:

— Тро-о-олль! В подземелье тро-олль! Вы не знали? — и отключился, со стуком упав на пол, синхронно с потерявшим сознание Роном Уизли.

Гарри несколько секунд простоял на месте, пока до него не дошло:

— Гермиона!

Великан сорвался с места, словно бронепоезд на реактивной тяге, вышибив огромные двойные двери в зал, словно они были сделаны из картона.

В Большом зале начались крики и паника. Все боялись огромного монстра, поэтому вскакивали со своих мест в попытках спастись от угрозы. Началась давка.

— Ти-ихо-о!!! — необычайно громко протянул директор Дамблдор, воспользовавшись заклинанием усиления голоса, — Прекратить панику! Старосты, соберите свои факультеты и отведите в гостиные — там безопасно! Мы с профессорами МакГонагалл и Снейпом идем искать тролля и мистера Поттера с мисс Грейнджер. Разойтись!

* * *

Гермиона Грейнджер плакала в туалете для девочек. Гадкий Рональд Уизли! Он назвал ее бобрихой, сказал, что у нее никогда не будет друзей, что она противная заучка. Девочка давно уже заметила, что дети в Хогвартсе ничем не отличаются от детей в младшей школе Кроули. Они также не любят ее и не хотят с ней дружить. Из всех первокурсников с ней общается только Гарри Поттер, но их отношения не выходят за пределы библиотеки, так что она не понимала, могут ли они считаться друзьями.

Гермиона давно смирилась со своей судьбой одинокой старой девы, у которой нет друзей, кроме книг, кота и бокала вина на столе по вечерам. Зато она будет умнее остальных, выше серой массы темного люда. Она должна быть сильной, чтобы пройти этот путь независимой и одинокой женщины, посвятившей свою жизнь науке. Но при этом ей так хотелось быть слабой, чтобы у нее был близкий человек, который укроет от жестокости внешнего мира, поделится с ней душевным теплом и станет поддержкой и опорой в ее нелегкой дороге жизни. Пускай его никогда и не будет. И от этого хотелось плакать еще сильнее.

Девочка вздрогнула, когда раздался громкий треск. Кто-то или что-то вломилось в туалет! Конечно, это мог быть Гарри, но какое ему может быть дело до противной заучки? Он же Герой... Герой, который пережил такое, что ей даже в страшном сне не снилось. Она видела в его зеленых глазах боль, много боли. Слишком много, для одиннадцатилетнего ребенка, которым был Гарри Поттер, там, под этой жуткой оболочкой.

Приоткрыв дверь в туалетную кабинку, Гермиона осторожно выглянула наружу. Ей было страшно, вдруг оно увидит ее? Что и случилось. Огромный горный тролль, а это был именно он, услышал скрипнувшие дверные петли, будь они прокляты, и повернулся в сторону перепуганной девочки, взмахивая дубиной, которая снесла часть деревянных перегородок. Грейнджер чудом отделалась только парой царапин от прилетевших щепок. Где-то вдали раздался рев, что быстро приближался. "О нет! Еще один тролль!" — подумала девочка, мысленно прощаясь с жизнью.

— Гермиона! — кричал Гарри, влетая в разрушенный женский туалет, посередине которого стоял горный тролль ростом футов двенадцать с огроменной корягой, что служила ему оружием.

Парень не останавливаясь кинулся на монстра, толкая его своим телом в кафельную стену, подальше от кабинок. Тролль взревел и резко прервал рык, получив выбивающий воздух из легких удар.

— Беги, Гермиона! — крикнул великан, наваливаясь на чудовище, чтобы не дать ему добраться до подруги.

На девочку крик парня подействовал отрезвляюще. Она выбралась из-под обломков и на секунду застыла на месте, запечатлевая картину борьбы двух гигантов, после чего тут же выбежала за дверь. Оказавшись снаружи, Гермиона закричала своим тонким голоском:

— На помощь! Кто-нибудь, помогите! На помощь!

Увидев, что с подругой все в порядке и она вне опасности, Гарри преисполнился решимости разобраться с тварью, покусившейся на жизнь дорогого ему человека. Он вспомнил все, чему научился в цирке, когда боролся с Потапом, заламывая руку тролля в которой была дубина. Это было куда тяжелее, чем с медведем, но конечность все же поддалась, под весом оружия и давлением парня выламываясь с хрустом, обнажая окровавленную кость. Монстр взревел от боли, оттолкнув от себя великана с помощью всех своих сил. Гарри отлетел к противоположной стене, хрустнув треснувшим кафелем под спиной. Чудовище же поднялось на ноги и теперь подвывало, баюкая висящую плетью руку.

Тем временем, в коридоре возле туалета появились новые действующие лица. Профессор МакГонагалл, ведомая директором Дамблдором прибежали на крик девочки, тут же бросившись к ней.

— Там Гарри! — кричала в слезах Гермиона, — Он борется с троллем! Он там...

— Все в порядке, девочка моя. — успокаивающе сказал Дамблдор, глядя на нее, — Сейчас мы ему поможем.

Входя в туалет, Альбус и Минерва застали следующую картину:

Тролль зарычал и бросился на великана с рассеченной бровью, замахиваясь целой рукой, пока вторая болталась на весу, истекая кровью. Гарри ловко поднырнул под кулак людоеда, тут же контратакуя хуком в подбородок, подбросившим монстра в воздух на долю секунды. После чего, не теряя времени, парень взял чудовище в захват на удушение и со словами:

— Omae wa mou shindeiru!

Гарри свернул троллю шею, без сил сев на пол. Рядом упал, вызвав небольшое землетрясение труп людоеда.

— Nani? — непроизвольно вырвалось из уст пораженного профессора Дамблдора.

========== Глава 12 "Запретный коридор" ==========

Никто не знал как, но на следующее утро весь Хогвартс, включая преподавателей, студентов, завхоза и его кошку миссис Норрис, домовиков и пауков в пыльных углах заброшенных классов знали новость, что вчера Гарри Поттер голыми руками убил тролля. Некоторые восхищались Мальчиком-который-выжил-и-стал-великаном, другие получили веское подтверждение своим страхам, видя в Поттере исключительно опасного монстра. Драко Малфой же осмысливал тот факт, что его большой друг появился только на обеде, причем, он зашел в Большой зал, везя Грейнджер вместе с ее извечной огромной, набитой книгами сумкой, на своих широких плечах. Девочка радостно побалтывала ногами и о чем-то говорила с Гарри, пока тот шагал к столу, придерживая ее рукой. Блондин проморгался, ущипнул себя и только после этого, встав из-за стола, побежал к Поттеру, уже пересаживающему подругу на скамью.

— Гарри, вы как? Все в порядке?

— Ага, Драко. Это Гермиона — моя подруга. Это Драко — мой друг. — улыбнувшись, Гарри по-новой представил друг другу Малфоя и Грейнджер, отчего те улыбнулись ему и недоверчиво взглянули друг на дружку.

— Гарри, ты крут! — восхищенно отозвался неподалеку Майкл, — Голыми руками тролля победить не каждый может!

— Спасибо, Майкл. — ответил гигант, впрочем, без особой радости.

Парень осознавал, что совершил убийство, отчего на душе было довольно гадко. Хоть тролли и считались неразумными и опасными чудовищами-людоедами, но они все равно были живыми. Да и посчитали бы волшебники разумным его самого, не будь он Гарри Поттером? Скорее всего, его бы приравняли к троллю или великану и назвали бы монстром. А ведь людоед пользовался дубиной, что значит, что он вообще додумался ее сделать. Следовательно, каким-никаким разумом он все же обладал.

Гарри мрачно усмехнулся про себя, подумав, что его личное кладбище великовато для одиннадцатилетнего мальчика, которому пристало играть в футбол с друзьями и мечтать о том, чтобы стать крутым спортсменом или полицейским, а то и астронавтом. Парень осознавал, что тот охранник в супермаркете, на которого он упал, вряд ли пережил встречу с тысячей фунтов костей и мышц. Еще он однажды прибил бандита, бросившегося на него с ножом, судя по всему в припадке наркотического бреда. Зрелище растекающихся по кирпичной стене в грязном переулке мозгов вновь встало перед глазами, отбив весь аппетит. До ужина парень не притронулся к пище, сказав друзьям, что не голоден.

Другим поводом для задумчивости явилось то, во сколько баллов оценили жизнь Гермионы декан Гриффиндора и директор Дамблдор. Когда взрослые опомнились,первым делом профессор МакГонагалл сняла с каждого из детей по двадцать баллов, после чего директор школы наградил Гарри, за спасение мисс Грейнджер, пятью баллами. Гермиона получила три балла за то, что не растерялась и позвала на помощь. Все это выглядело очень странно. Чего этим добивались преподаватели было для великана совершенно непонятно.

* * *

Гарри частенько ходил в гости к Хагриду, помогая тому по хозяйству. Лесничий был только рад лишним рукам, тем более таким сильным, хотя и приговаривал, что парню лучше бы учиться, вместо таскания тяжестей на заднем дворе школы. После работы же они обычно пили чай в хижине полувеликана. Хагрид сам собирал травы для ароматного отвара и выпекал кексы с изюмом, к которым имел особую любовь. Клык, пес Рубеуса породы тибетский мастиф, тоже любил выпечку бородача, временами погрызая ее вместо костей и закапывая на опушке Запретного леса. Гарри же просто размачивал твердокаменное лакомство в десятипинтовой кружке с горячим чаем и находил их весьма вкусными. Хотя ему и было несколько неловко, что Хагрид часто угощает его.

В один из ноябрьских вечеров, Гарри гостил у лесника не один. Вместе с ним ходила и Гермиона, Драко и парни с факультета сослались на то, что у них еще не дописаны эссе на завтрашние зелья, оставшись в библиотеке. Клык, как обычно, мусолил в углу кекс, Хагрид травил байки про милых лесных зверушек, а дети с интересом слушали:

— Ну так вот, эт самое. Было это, когда меня профессор Дамблдор, великий человек, взял лесничим в Хогвартс. Как сейчас помню, получил профессор письмо от Ньюта, да попросил у меня помощи с Дипси.

— Мистер Хагрид, а Ньют — это мистер Ньют Скамандер, знаменитый магозоолог?

— Ну да, он самый. Славный малый, очень славный. Так вот, у них тогда с Тиной, женой его случилась срочная экспедиция, а с Дипси посидеть некому. И с собой не взять, его в чемодане укачивало, вот.

— В чемодане? Зачем возить котенка в чемодане?

— Какого котенка? Дипси — мантикора. Маленькая и очень милая мантикора.

Гермиона подавилась чаем.

— А я не рассказывал, что у Ньюта есть особый чемодан? Они его вдвоем с профессором Дамблдором сделали. Там внутри можно два Хогвартса спрятать вместе с Темнолесьем. Профессор Дамблдор — великий волшебник, да!

Дети сидели, пораженные силой чар директора. Они уже знали о чарах расширения пространства, Гарри даже имел такую сумку, причем она стоила совершенно безумных денег и считалась вещью исключительного качества, фактически недоступную для приобретения постороннему человеку. Но даже его навороченный элемент оснащения не вместил бы в себя и половины класса чар, не то что два огромных замка вместе с большей частью Запретного леса и воздухом в этом объеме. Мощь магии директора Дамблдора поражала и подавляла, несмотря на неоднозначное отношение Поттера к старику. Мальчик сделал в уме зарубку никогда не вступать с ним в открытый бой. По крайней мере, пока он сам не сравняется с ним в силе.

— Так вот, эт самое. Я и говорю Скамандеру: "Дык а чего бы и нет-то? Посижу, конечно!". А она, пакостница, удрала на второй день! Ума не приложу, как так получилось-то. Ох уж я тогда ее обыскался! Хорошо на дворе лето было, зимой-то замерзла бы, третий день сама пришла. А глазки-то виноватые-е. Ну а потом мы до самой осени душа в душу, пока Ньют не воротился-то. Так крошка от меня уходить не хотела! Рычала, плакала... А я что сделаю? Я б и рад малышку Дипси оставить, да профессор Дамблдор не разрешил, говорит, мантикоре со школьниками плохо будет, вот. Я, конечно, просил за зверушку, да только директор, великий человек, непреклонен был. Эх-х.. — Хагрид печально всхлипнул и шумно высморкался в носовой платок, более прочего похожий на небольшую простыню в цветочек.

— Бедный... — утешала растрогавшаяся Гермиона лесничего, одновременно пытаясь собрать в кучку мозг, категорически не способный принять факт милоты такого существа, как мантикора, — Мистер Скамандер ведь тоже очень любит животных, Хагрид. Уж он-то точно не обидел Дипси.

— Да знаю-у... Просто... Прикипел я к ней, эт самое, вот. — огромный бородатый дядька сидел за столом, а маленькая лохматая девочка вытирала ему слезы носовым платком.

— О, Хагрид, а это новая газета? — спросил Гарри у лесничего, увидев на краю стола номер "Дейли Профет", на первой странице которого огромными буквами красовался заголовок: "ГРИНГОТТС ОГРАБЛЕН!".

— А? Да не, этой газете уже почитай месяца два. — махнул рукой бородач, прекратив рыдания, — А чего?

— Да я ведь был в этом сейфе, с профессором Снейпом, в первый день, когда ты меня из от Баппета забрал. — ответил парень, просматривая статью, — Тут пишут, что грабитель ничего не взял, поскольку сейф и так был пуст. Профессор тогда забрал какой-то маленький сверток и мы быстро ушли из банка.

— Так вот почему Фламель попросил профессора Дамблдора спрятать его в Хогвартсе... — задумчиво проговорил Хагрид, через несколько мгновений сообразив, что проговорился и тут же зажал руками рот.

— Хагрид? — немного поднажала Гермиона.

— Вы ничего не слышали! И вообще, это большой секрет! Да и пора мне в Темнолесье... — занервничал лесничий и, вскочив из-за стола, начал шустро куда-то собираться, впрочем, забыв монструозного калибра арбалет, который он всегда брал с собой в Запретный лес.

Бородач выпроводил детей, после чего закрыл дом и скрылся среди деревьев.

— Ну и что это было? — задала вопрос девочка по дороге в замок, — И кто такой этот Фламель?

— Создатель философского камня. Кажется, я знаю, почему закрыли третий этаж.

— Хочешь сказать, что профессор Дамблдор прячет в школе секрет вечной молодости и бесконечного богатства?

— Заметь, не я это сказал. Вот только... — задумался Гарри.

— Что только?

— От камня исходит какое-то ощущение. И оно мне совсем не нравится.

— То есть? — не поняла друга Гермиона.

— Когда Снейп забрал камень, я почувствовал что-то. Как будто я вдохнул ядовитого тумана.

— Профессор Снейп, Гарри.

— Как скажешь. Так вот, от камня исходило ощущение чего-то неправильного, недоброго.

— Темного?

— Наверное. Не могу описать точнее. Слишком быстро это прошло.

— Надо побольше разузнать о философском камне, Гарри. Пошли в библиотеку? — загорелась своей извечной жаждой знаний девочка, парню даже показалось, что у нее засверкали глаза, ее большие и очень выразительные карие глаза, с толикой зелени, как бы говорящей о ведьминской сути мисс Грейнджер.

— Хм-м.. Солнце вроде еще высоко, но вечереет. На ужин мы точно не попадем, но до отбоя успеем. Пошли, я за!

* * *

Ребята засиделись среди книжных шкафов несколько дольше, чем планировали. По какой-то неизвестной причине, мадам Пинс не выпроводила Гарри и Гермиону восвояси вовремя, поэтому когда они все-таки решили, что с них хватит, то обнаружили, что находятся в библиотеке совершенно одни, а на улице царит глубокая ночь. Немало удивившись, дети осторожно пробирались по коридорам спящего замка, боясь попасться Филчу или чаще других патрулирующему школу после отбоя профессору зельеварения.

— Знаешь, что будет самым обидным, если нас все-таки поймают? — спросила Гермиона шепотом своего подельника.

— Что? Потеря баллов, отработки и сам факт, что мы попались после отбоя, не сделав при этом ничего плохого?

— Нет, Гарри. Самым обидным будет то, что все это будет зазря. Мы ведь так и не нашли ни слова о философском камне, хотя перекопали, кажется, всю библиотеку.

— Ну на этот счет, ты погорячилась. Мы изучили только два сектора из шестнадцати. И это не считая Запретной секции, которая выглядит еще больше, чем разрешенная часть. Зато в своих поисках мы узнали очень много нового и интересного. Я даже переписал в тетрадку несколько очень нужных заклинаний.

— Тогда надо будет найти место, где мы сможем их изучить.

— Гермиона, ты разве не помнишь слова профессора Флитвика на этот счет? — с укором сказал Гарри, повернувшись в ее сторону.

— Но ведь нас будет двое. Ты будешь страховать меня, а я буду страховать тебя.

— Мы первогодки. Что мы сможем сделать, если что-то пойдет не так?

— Позвать старших, конечно. А зачем ты тогда переписывал заклинания, если не собираешься их осваивать?

— На будущее. Мы ведь не всегда будем первокурсниками.

— Мяу!..

— Стой, Гарри! Это миссис Норрис! Надо бежать!

— Куда?

— За мной, я видела тут рядом потайной проход.

— Что ты говоришь, миссис Норрис? Нарушители? Замеча-ательно! — раздался скрипучий голос старого завхоза.

Гарри, недолго думая, побежал следом за Гермионой, которая развернувшись и пробежав несколько метров, повернула направо, где скрылась в вовремя открывшемся проходе за высоким доспехом. Великан чудом протиснулся следом.

Дети бегали по коридорам уже довольно долгое время и Гермиона успела устать. Тогда Гарри взял ее на руки, а она изредка подсказывала дорогу. Что, впрочем, не помешало им напрочь заблудиться. Тем временем голос Филча дальше не становился.

— Бли-ин. Кажется, мы потерялись. Мы тут уже были.

— Давай туда! -скомандовала девочка, сидя на руках гиганта.

— Хорошо, генерал Грейнджер! — шутливо отрапортовал Гарри.

— Чего?

— А я сегодня твой верный конь. -улыбнулся великан.

— Ну тогда вези! Пока нас не догнал противник.

Через какое-то время, ребята выбежали на лестничную площадку. Лестница, на которую они встали, неожиданно сдвинулась с места и полетела. В сторону третьего этажа, вход на который в данный момент выглядел просто дырой в стене без единого подхода на несколько ярдов вокруг.

— Черт, она летит на третий этаж! — ругнулся Гарри.

Долетев до места, пролет напрочь отказался везти детей куда-либо еще. Однако, шаги завхоза слышались совсем рядом, что не оставляло выбора. Гарри побежал по запретному коридору, поднимая столбом лежавшую везде толстым слоем пыль.

Через пару минут они уперлись в запертую дверь. Позади раздалось недовольное мяуканье. Гарри, недолго думая, ссадив на пол Гермиону, выбил дверь и вбежал внутрь. Впрочем, тут же вернувшись обратно, подхватывая на руки девочку и пускаясь наутек.

Позади слышались рык и грубый, громкий лай. За ними гналась целая свора собак, как казалось Гермионе, не видевшей преследователя за необъятным твердокаменным торсом Поттера. От этого девочке стало по-настоящему страшно. В детстве ее как-то укусила собака, оставив еле заметный шрам на лодыжке и психологическую травму у ребенка. И неважно, что это был померанский шпиц, с тех пор мисс Грейнджер боялась всех собак, особенно громко лающих.

Добежав до края лестничной площадки, Гарри остановился. Лестницы, доставившей их на этот злополучный этаж, уже не было. И новая не торопилась прибывать. Казалось, каменные марши с мощными перилами вообще замерли, словно вросли в стены. Погоня, тем временем, была совсем рядом.

Оглядевшись вокруг, Гарри, сказав Гермионе сгруппироваться, и готовиться хвататься, перекинул ее на ближайший пролет, а сам развернулся навстречу хищникам.

— Гарри! — эхом разлетелся по замку крик девочки.

Великан не ответил, вместо этого бросившись вглубь коридора.

* * *

— Мисс Грейнджер, что вы тут делаете ночью? — привел в себя девочку профессор Снейп, обнаружив ту без сознания на перелетающей от прохода к проходу лестнице.

— Я... Гарри!

— Успокойтесь! Что произошло?

— Надо помочь Гарри! Он на третьем этаже!

— Отставить панику! Быстро объяснитесь!

— Там собаки! Большие собаки! Они гнались за нами, а потом... Он там! Помогите ему!

— Третий этаж, значит... — сердито буркнул похожий на носферату зельевар, делая взмах палочкой, отчего марш полетел ко входу в запретный коридор.

Добравшись до третьего этажа, профессор приказал Гермионе оставаться на месте, а сам, взяв палочку наизготовку, пошел вглубь темного прохода. Спустя минуту, он криком позвал девочку к себе. Гермиона тут же бросилась на зов, сходя с ума от страха за друга.

Прибежав на место, девочка чуть снова не отключилась. Перед ней лежал на полу гигантский трехголовый пес, на которого опирался местами искусанный Гарри, тяжело дыша.

— Мистер Поттер, мисс Грейнджер, позвольте поинтересоваться, что тут делает Пушок и почему он не на цепи за запертой на множество чар дверью? — удивленно задал вопрос Северус, попутно накладывая чары первой помощи на Поттера, который оказался почти в полном порядке, в отличии от цербера, что сейчас пребывал в бессознательном состоянии всеми тремя головами, — И как, Мерлин вас побери, вам удалось вырубить спартанского цербера?

========== Глава 13 "Больничное крыло" ==========

Гарри пришел в себя лежа на белой простыне в просторном светлом помещении с высоким потолком. В воздухе стоял узнаваемый в любом мире и в любом времени запах лекарств, спирта и бинтов. Он находился в больничном крыле Хогвартса, которое в плане состава дыхательной смеси не особо отличалось от любой другой больницы.

Кровать Гарри была с трех сторон огорожена тряпичной ширмой, изголовьем упираясь в стену. По правую руку стояла небольшая тумбочка для личных вещей и передачек, сделанная из дерева и окрашенная белой краской, местами облезшей.

— Доброе утро, мистер Поттер. Отрадно видеть, что вы пришли в себя. Как самочувствие? — словно из ниоткуда возникла мадам Помфри, немолодая уже женщина в наряде медсестры викторианской эпохи.

— Спасибо, мадам Помфри. Чувствую себя нормально, только рука немного затекла.

— Ну тут я оказалась бессильна. Мисс Грейнджер наотрез отказалась оставлять вас одного.

— Гермиона? — удивился великан.

Гарри немного приподнялся на свободной руке, чтобы посмотреть и обнаружил девочку, обнимающей его правую руку, сидя на стуле подле кровати. Она уже не спала, будучи разбуженной шевелением Поттера, и теперь мило моргала глазами, приходя в себя.

— Г-гарри? — промычала сонная девочка, — О, ты проснулся! Ты как?

— Я в порядке, Гермиона. А как мы тут оказались?

— Ты безответственный, глупый, черствый чурбан, Гарри Поттер! — начала возмущенно кричать на него окончательно проснувшаяся Гермиона, вместо ответа на вопрос, отчего парень здорово опешил, — Как ты мог бросить меня и пойти драться с цербером? А если бы ты пострадал серьезно? Ты обо мне подумал? Хорошо, что меня нашел профессор Снейп, и я сказала ему где ты. Мы нашли тебя всего в крови, а рядом лежал Пушок. Да я чуть с ума не сошла! Я думала, ты умер! Дурак! Дурак! Дурак! — Гермиона ревела и колотила Гарри своими крошечными кулачками.

— Пушок? Это вот та милая собачка — Пушок? Это у кого такое больное чувство юмора?

— У Хагрида. — вытирая сопли, ответила девочка, — Это его питомец, которого директор попросил у лесничего для охраны камня.

— Так я и подумал. Тогда все в порядке. — улыбнулся гигант, — А с тобой все нормально? Ты цела?

— Да. Спасибо, что снова спас меня... — девочка покраснела до кончиков милых крохотных ушек.

— Ты же мой друг, Гермиона. — улыбнулся великан, глядя на подругу.

— А, ты проснулся, мой мальчик. — за ширму с кроватью зашел директор Дамблдор, — Доброе утро, Гарри. И вам, мисс Грейнджер.

— Спасибо. — ответила Гермиона.

— Доброе утро, профессор. — вернул приветствие старику Гарри.

— Как вы, молодые люди, сумели оказаться ночью в запретном коридоре и спустить с цепи Пушка? — с ноткой строгости в голосе спросил Дамблдор.

— Мы засиделись допоздна в библиотеке, а мадам Пинс нас, похоже, не заметила. А потом мы... убегали от мистера Филча и так попали в запретный коридор. — рассказала Гермиона.

— А потом, оказавшись в тупике перед запертой дверью, я ее как бы... немножко... совсем чуть-чуть... выбил... — промямлил стыдящийся своего поступка Гарри, который уже успел поставить рекорд по количеству выломанных неразрушимых дверей в Хогвартсе, — А там был Пушок... Ну и он как бы.. немного.. сорвался с цепи. А потом, мы убегали от цербера. И, когда снова оказались в тупике, я решил задержать собаку, чтобы Гермиона смогла спастись... Вот, как-то так...

— Какая храбрость! — восхитился директор, — Пожертвовать собой ради спасения друга — это поступок настоящего героя, Гарри! Но зачем было выбивать дверь?

— Ну, она ведь была закрыта...

— В следующий раз, ребята, сразу сдайтесь мистеру Филчу. Это будет не так храбро, зато куда более благоразумно. Хотя еще благоразумнее будет не гулять по замку ночью. — подошла мадам Помфри, неся в руках склянку с каким-то зельем, — Вот, мистер Поттер, выпейте и можете быть свободны.

— Спасибо. — поблагодарил колдомедика Гарри, принимая лекарство, оказавшееся на вкус редкостной гадостью.

— Вы слишком строги к ребятам, мадам Помфри. — улыбнулся Дамблдор, — Они ведь еще дети и иногда любознательность их приводит к неожиданным приключениям. И неожиданным последствиям. Например, в виде побежденного в честном бою цербера...

— Кстати, профессор Дамблдор, а что с Пушком? — поинтересовался Гарри.

— О, с ним все хорошо. Просто сотрясение двух мозгов, перелом челюсти и небольшие последствия удушения, но он уже почти в полном порядке, хотя и не сможет вернуться в запретный коридор. — успокаивающе сказал директор.

— Почему же, сэр? — удивился такому исходу Гарри.

— Пушку нужно немного подлечиться, а потом он переедет жить в заповедник в Греции, где ему будет гораздо лучше, чем в холодном старом замке зимой в Шотландии. А теперь, Гарри, мисс Грейнджер, позвольте назначить вам наказание в виде отработки у мистера Филча в течении трех дней. Вы ведь все-таки попались профессору Снейпу? — старик хитро подмигнул залетчикам, после чего ушел по-английски.

— Дела-а... — вздохнула Гермиона.

* * *

Будучи отпущенными из лазарета на все четыре стороны, Гарри вместе с Гермионой отправились по своим спальням, откуда, собрав вещи, разбежались по урокам, поскольку на дворе был понедельник, а время было уже стремительно идущим к обеду, благо уроков МакГонагалл или Снейпа с утра не было. Все время до обеда у Гриффиндора была травология, а у воронов — история магии. После обеда факультеты встречались на зельеварении.

— Что вчера произошло, Гарри? И почему ходят слухи, что ты завалил цербера? — спросил у великана Малфой, по пути в Большой зал на обед.

— Мы с Гермионой вчера были у Хагрида. Мы и тебя звали, но ты сказал, что будешь делать эссе по зельям, а мы свои уже закончили.

— Ну да. Пусть профессор Снейп и мой крестный, но никаких поблажек он мне не дает, потому что сам учил меня основам до школы.

— Не позавидуешь тебе.. Так вот, у Хагрида мы узнали, что в запретном коридоре на третьем этаже хранится философский камень... — продолжил гигант, но был бесцеемонно перебит другом.

— Что? Гарри, ты с лестницы не падал, пока дрался с очередным чудовищем? — Малфой не поверил своим ушам.

— Я бы тоже удивился, если б не видел камень собственными глазами.

— Где? — удивился Драко, посмотрев на Поттера очень пристально.

— В Гринготтсе, когда мы там были летом с профессором Снейпом. В тот день, когда... — Гарри немного смутился.

— Да дракл с ним, Гарри, мы же уже все уладили. И вы что, полезли за камнем Дамблдора?

— Нет! Мы же не сумасшедшие! Мы пошли в библиотеку, искать информацию о камне и Николасе Фламмеле, где засиделись до поздней ночи. А в запретный коридор мы попали случайно, пока удирали от Филча. Кто же знал, что там будет Пушок?

— П-пушок? — блондин запнулся на ровном месте.

— Ну да. Это кличка цербера. Только его там больше не будет. И мне даже страшно представить, какой новый страж будет охранять философский камень директора.

— Ну теперь это должен быть минимум нунду. Или дракон. Чтобы один слишком сильный первокурсник не смог его завалить. — усмехнулся Малфой.

— Драко, я не убил Пушка! Он просто отправится на лечение в Грецию... — возмутился великан.

— Ты, черт побери, вообще понимаешь, что ты сейчас сказал? Ты покалечил цербера — одну из самых невероятных и опасных тварей в мире! Причем, как и тролля, без капли магии. Знаешь, Гарри, если кому в этой Вселенной и побеждать темных лордов, то только тебе.

— Как будто я хотел для себя такой судьбы... — печально вздохнул гигант.

— Извини, Гарри... — тут же стушевался Драко, — Не бери в голову...

— Да нет, ты прав. Пошли обедать, я уже сутки ничего не ел и готов слопать хоть целого слона. — махнул рукой Поттер.

— Что еще за "слон"?

— Животное такое, футов десять ростом, на четырех ногах, похожих на столбы, с большими ушами, бивнями и хоботом, живет в Африке. Оно неволшебное. У нас в цирке такой был.

— А обычные животные тоже бывают такими огромными?

— Еще как, Драко. В море вообще живут киты размером с Хогвартс-экспресс!

— Ничего себе! — удивился блондин, представив себе животное столь огромное, что драконы на его фоне кажутся довольно мелкими.

— Ага. Наш мир невероятен, Драко! И неважно, волшебная его часть или обычная. И он куда больше, чем мы с тобой видели.

— Я бы хотел посмотреть на китов, Гарри. И на слонов. И еще на кого-нибудь...

— Тогда, после Хогвартса, нам надо отправиться в путешествие! Ведь нас в Британии ничего не держит. Возьмем с собой Гермиону и поедем вокруг света!

— Круто! — согласился Драко.

— А пока, друг мой, отправимся на покорение тушеного картофеля с мясом и тыквенного сока! — Гарри указал своей громадной ручищей вперед, словно бывалый первопроходец.

— Точно! — поддержал его Малфой, — Обед ждет нас!

========== Глава 14 "Рождество, елки и неожиданные подарки" ==========

После происшествия на третьем этаже, запретный коридор был загорожен табличкой на цепи, на которой красовалась надпись большими красными буквами: "НЕ ВХОДИТЬ! СМЕРТЕЛЬНО ОПАСНО!". Впрочем, после того, как вся школа узнала о цербере и о том, что его пришлось заменить, число любопытных носов заметно поубавилось. Даже близнецы Уизли, которые, кажется, успели позабыть о случае на завтраке, не горели желанием наведаться туда. Сплетники вовсю разносили слухи о новом страже этажа, один другого страшнее. Тут были и мантикоры, и василиски, и драконы, и химеры. Кое-кто даже утверждал, что видел собственными глазами директора Дамблдора, ведущего на поводке громадного Волосатого МакБуна. Хотя самую оригинальную версию выдвинул один студент с четвертого курса Гриффиндора, заявивший, что лучший страж запретного коридора — профессор Снейп, поскольку более страшного и жуткого чудовища в мире просто не найти. На его беду, в этот момент сам зельевар как раз проходил мимо и все слышал. Бедолага попал в рабство грязных котлов до конца года и разом загнал ало-золотой факультет в глубочайший минус по баллам, за что впал в глубокую немилость среди своих софакультетников.

* * *

Жизнь в школе чародейства и волшебства текла своим чередом, несмотря на все невероятные и вполне обыденные происшествия. Сплетники переключились с Гарри Поттера и его отношений с мисс Грейнджер и прочими фантастическими тварями на более вечные темы, вроде шашней старшекурсников, вампирской природы профессора зельеварения, неподъемных эссе, очередных предсказаний страшной смерти от профессора Трелони очередному несчастному и, конечно, предстоящему в совсем скором будущем Рождеству и двухнедельным каникулам.

Природа гористой Шотландии также решила внести свою лепту в создание праздничного настроения, буквально завалив толстым слоем снега весь Хогвартс и его окрестности, которые можно было рассмотреть с вершины Астрономической башни, как самой высокой обзорной точки замка. Башня Рейвенкло была, конечно, выше, но выйти наружу на черепичной крыше в форме острого конуса не представлялось возможным, что, впрочем, не мешало иногда зависать там самым смелым летунам на метлах. Которых тут же прогоняли рассерженные профессора, снимая баллы и назначая отработки у мистера Филча, где нарушители могли в полной мере познать изначальное предназначение своих летательных аппаратов.

— О, Гарри, Хагрид! Доброе утро! — поприветствовала Гермиона, спустившаяся на завтрак, двух великанов, волочивших за собой огромную и невероятно пушистую ель, источавшую вокруг себя непередаваемый хвойный аромат и зимнюю свежесть от оттаивающих иголок насыщенного темно-зеленого цвета.

— Доброе утро, Гермиона! — почти синхронно ответили гиганты, направлявшиеся в Большой зал.

— Ты на завтрак? — добавил Гарри.

— Да. Ух ты-ы! Какая большая елка! — поразилась мохнатому колючему великолепию девочка.

— Ага! Славная елочка! Все утро вместе с Гарри искали красавицу! — подбоченился Хагрид.

— Давайте скорее поставим ее на место! — предложил парень, ему не терпелось ощутить почти забытое праздничное настроение, которое, само собой, начиналось с наряженной ели.

Троица вошла в Большой зал, еще практически пустой, поскольку было довольно рано, особенно для выходного дня. Редкие студенты, принимавшие внутрь живительные дозы опостылевшей за время учебы, но здорово заряжающей энергией, овсянки, с восхищением рассматривали волшебное не по природе, но по своему воздействию на людей дерево, не спеша продвигавшееся к заранее подготовленному профессором Флитвиком зачарованному посту с водой и чарами сохранности, благодаря которым ель стояла до середины января, оставаясь такой же красивой и благоухающей, как и в самый первый день.

Гермиона и Гарри, с помощью заклятья левитации подняли дерево вертикально, после чего осторожно водрузили на место. В одиночку, никому из них было бы не под силу справиться со столь крупным объектом, но совместные усилия позволили парню и девочке выполнить задачу без особых проблем. Наблюдавший за этим профессор чар наградил детей пятеркой баллов каждого, после чего принялся творить магию высшего порядка, от которой у ребят захватило дух. Маленький волшебник скакал вокруг примерно восьмиярдовой ели, размахивая палочкой, отчего из расставленных рядом коробок сами собой вылетали десятки игрушек, гирлянд, мотков мишуры, занимая свои позиции на рождественском дереве. Само собой, все колдовство происходило без единого слова, хотя периодически профессор Флитвик предлагал кому-либо из учеников поучаствовать в процессе, не прерывая чароплетения. Гарри и Гермиона, а позднее и подошедший Драко с радостью помогали учителю, как и некоторые другие школьники. В самом конце, пришел профессор Дамблдор, левитируя перед собой навершие для ели в виде сверкающей самоцветами и наколдованными огоньками хрустальной звезды, под аплодисменты окружающих водрузив его на самую макушку дерева, завершив чудесный образ.

Позднее, в течение всего дня, в Большом зале появлялись новые елки, много меньше размером, но не менее красивые и ароматные, которые наряжались коллективными стараниями студентов под началом профессора Флитвика. В этот день не было вражды между факультетами, не было споров и обид. Все вокруг, кроме вечно строгой МакГонагалл и перманентно мрачного и угрюмого Снейпа были заняты общим делом.

* * *

Гарри и Драко направлялись на завтрак в Большой зал. На рожденственских каникулах Хогвартс был практически пуст, поэтому по пути они не встретили никого, кроме портретов и Толстого монаха, пролетавшего по своим делам, но, по своему обыкновению, вежливо и радушно поприветствовашего ребят. В самом зале, все присутствующие принимали пищу за одним столом с преподавателями, чтобы эльфам не приходилось накрывать по одному-два места на факультет. Поэтому на завтраке, между некоторыми персонами, в частности Драко и Роном, царила атмосфера вооруженного нейтралитета, когда у каждого трапезничающего под столом лежит пистолет, но все боятся начать перестрелку в присутствии дона, консильери и нескольких капо*, ибо себе дороже. Гарри же откровенно не нравилось происходящее, но он не хотел вмешиваться, считая, что Малфой и Уизли способны сами между собой разобраться, тем более, что блондин не просил о помощи, а рыжий не совершал действительно серьезных действий, предпочитая словесно задирать Драко, но справедливо опасаясь переходить к открытой войне. Директор Дамблдор же, присутствовавший за столом на правах дона, только ухмылялся в бороду, загадочно помалкивая, чем еще сильнее нервировал оппонентов.

Гермиона, как и подавляющее большинство студентов, на праздники уехала домой, к родителям, перед этим долго прощаясь с Гарри и Драко на платформе Хогсмид. Она все-таки нашла общий язык с блондином, благо тот за прошедшие месяцы и множество вечеров у крестного стал намного толерантнее, более не напоминая отличника гитлер-югенда, коим он и не являлся, как по природе, так и, теперь, по положению. Кроме Поттера на Рейвенкло остались лишь трое старшекурсников, которые ревностно готовились к экзаменам и буквально не вылезали из библиотеки, часто забывая даже о приеме пищи. Драко же соседствовал с Роном Уизли, который остался на гриффиндоре вообще в одиночестве, поскольку блондин в первый же день каникул переехал в гостиную Рейвенкло, не в силах терпеть пароходный храп рыжего и его бесконечные подначки, что были на редкость однообразными и откровенно тупыми, но удивительно действенными.

На Слизерин Малфою ход был закрыт еще с Распределения, что ему популярно объяснили на второй день сентября. А по причине отказа от него собственным отцом, от блондина отвернулись и его гориллоподобные телохранители Крэбб и Гойл, теперь ходившие хвостом за Ноттом-младшим. Впрочем, об этом Драко горевал недолго, поняв причину своих чересчур существенных повреждений, полученных в драке в поезде, поскольку Уизли на мастера тай-чи явно не тянул, чтобы так его избить за те пару минут, что они катались по полу, совершенно недостойно для аристократа. Впрочем, о самом тай-чи, как о страшном и крайне крутом боевом искусстве с Востока, Малфой узнал совсем недавно от соседа Гарри — Майкла Корнера, который был буквально повернут на всякой азиатской хрени, преимущественно японского происхождения, при этом временами довольно активно насаждая свои увлечения окружающим.

* * *

Рожденство наступило, как и всегда, внезапно, несмотря на долгую подготовку, каникулы и довольно скромный, по меркам школы чародейства и волшебства, праздничный ужин. Так всегда бывает, когда очень сильно ждешь какого-то события. Как бы ты не был к нему готов, оно все равно застанет тебя врасплох.

Гарри спустился в гостиную, оформленную с сине-бронзовых тонах, с не очень большой елью промеж ходов в спальни девочек и мальчиков, с большим камином и высокими стеллажами, буквально ломящимися от книг на самые разные темы, от сказок народов Боливии до теории сложных относительных трансмутаций дуальных объектов.

Драко, разбуженный тяжелой поступью друга, медленно возвращался в реальность, пока великан неверяще разглядывал несколько свертков со своей фамилией, лежавшие аккурат под рождественским деревом. Рядом покоилась аналогичное количество схожего размера упаковок из праздничной бумаги, но адресованные Малфою, который спустя пару минут завис в аналогичной Поттеру позе, уставившись на подарки, коих оба парня не ожидали совершенно.

— Эм-м...

— Ага...

Спустя некоторое время, ребята пришли в себя и принялись распаковывать подарки. Оба получили по книге от Гермионы, по томику манги от Корнера, упаковки шоколадных лягушек от Терри и, наконец, по одному загадочному свертку.

— Драко, ты знаешь от кого последний?

— Нет, а у тебя?

— Тоже не представляю.

Распечатав свертки, каждый из мальчиков обнаружил записку. Гарри, прочитав свою, подвис в прострации, тогда как Драко тихо заплакал, роняя крупные соленые капли на дорогой пергамент.

"Гарри, твой отец когда-то дал мне эту вещь попользоваться. Кажется, пришло время вернуть ее. Пользуйся ей с умом." — великан перечитывал написанное каллиграфическим почерком с множеством вензелей послание, не понимая, от кого оно. Рядом лежал небольшой сверток невесомой ткани, словно сотканной из шелка ночного неба.

"Драко, сынок, прости меня, что не получалось написать раньше. Твой отец настрого запретил любое общение с тобой и проверяет всю мою почту. Наконец-то получилось вырваться из особняка, после чего я тут же отправила тебе это послание. С рождеством, дорогой." — блондин небольшого роста в дорогой пижаме сидел на диване, роняя слезы. Рядом лежал небольшой кошелек и коробочка любимого лакомства ребенка — маминого печенья с шоколадной крошкой.

========== Глава 15 "А что видите в зеркале вы?" ==========

Гарри первым пришел в себя, отложив записку в сторону и взяв в руки ткань. Она была необычайно тонкой и легкой, легче самого тонкого шелка, тоньше волоска младенца. Великан рассмотрел отрез, путем осмотра выяснив, что держит в руках мантию, что, несомненно, была бы впору взрослому мужчине невысокого роста, но абсолютно не годилась одиннадцатилетнему мальчику вроде него.

— Гарри, откуда это у тебя? — неожиданно задал вопрос Малфой.

— Было в последнем подарке. А что не так с этой мантией? — пожал плечами великан.

— С ней все не так. Это мантия-невидимка, Гарри! Причем крайне высокого качества!

— Правда? Но откуда? В письме сказано, что это вещь моего отца...

— Мантия Смерти? Настоящая? Да чтоб меня Мерлин и Моргана вместе со всем Камелотом драли! Ты хоть понимаешь, что это такое?

— Нет. А с чего бы? — немного опешил от столь заковыристого выражения великан.

— Ты не знаешь сказку барда Бидля о трех братьях, повстречавших саму Смерть?

— Нет, Драко. Я знаю сказки про Дюймовочку, Мальчика-с-пальчик, Мистера Фокса, но такой не знаю.

— Короче, я тебе попробую рассказать. Слушай:

Жили на свете трое братьев, и как-то отправились они в дорогу. А на дороге в сумерках встретилась им река, очень глубокая и бурная. Тогда братья, что были искусными волшебниками, наколдовали мост и перешли на другой берег, где их встретила сама Смерть:

— Вы, стало быть, очень умелые маги, раз смогли сотворить такой отличный мост. И очень смышленые, поскольку не сгинули в реке, как многие до вас. Вы избежали Смерти, проявив мастерство и смекалку, за что Я награжу вас. Каждому по дару.

Но Смерть не из добрых побуждений сказала это. Обида взяла Ее на братьев, что смогли Ее надурить.

И попросил старший из братьев волшебную палочку, что не знала себе равных, поскольку был не дурак подраться. Дала ему смерть Бузинную палочку и сказала, что не будет он с ней знать поражения.

Средний из братьев был горделив и решил унизить Смерть. Попросил он у Нее силу вызывать умерших. Дала ему Смерть камень из-под ноги своей и сказала, что с этим камнем он сможет вызвать умершего.

Младший же из братьев был скромен и мудр, поэтому не доверился Смерти и попросил вещь, с которой он бы смог уйти и Она бы не догнала его. Тогда Смерть оторвала кусок своего плаща и дала ему, сказав укрыться получившейся мантией, когда будет ему нужда спрятаться и сама Смерть не найдет его.

Когда Смерть ушла, братья отправились в путь дальше, пока не пошли каждый своей дорогой. Первый брат отправился к врагу своему, чтобы совершить месть, и победил его. Но в ту же ночь, другой волшебник убил его во сне и забрал палочку. Средний брат вернулся домой, где использовал камень. Явилась ему дева, на которой он хотел жениться, да не успел, потому что она умерла раньше. Но то была лишь тень ее и было ей страдание в мире живых. Но не пожелав отпустить любимую, средний брат сошел с ума и покончил с собой.

Младший же брат всю жизнь прятался под мантией, и Смерть так и не смогла его забрать. В глубокой старости, устав скрываться, младший брат явил себя Смерти и ушел с ней, как равный, отдав мантию своему сыну.

— Не сказка, а ужастик какой-то. — буркнул Гарри.

— Знаешь, похоже это была не сказка... — ответил Драко, разглядывая мантию-невидимку, — По-крайней мере, не до конца. А ты, Гарри Поттер, прямой и последний потомок Игнотуса Певерелла, младшего из братьев.

— Откуда ты это знаешь?

— Забыл? Меня же гоняли по геральдике и родословным старых семей все детство. Лонгботтома, скорее всего, тоже, к слову. Это часть воспитания в чистокровных семьях. Но я всегда думал, что Дары Смерти — не более чем миф, детская сказка... — внезапно Драко осенило, — Кажется, я знаю у кого Бузинная палочка! И догадываюсь, где Камень мертвых.

— Палочка у самого непобедимого волшебника в мире, а камень?

— Камень перешел от Кадмуса Певерелла к потомкам Салазара Слизерина, как наследство дочери Кадмуса.

— А сильнейший маг в мире?

— Дамблдор. Даже Темный Лорд признавал это. А он довольно долго путешествовал в поисках силы. — пожал плечами блондин.

— То есть, сейчас все Дары Смерти в Хогвартсе? — пораженно выдал Гарри.

— Два точно. А покажи-ка письмо...

Гарри передал записку Малфою, который, прочтя ее выпучил глаза еще больше, чем когда увидел мантию.

— Это почерк директора! Я видел одно из писем Дамблдора к отцу, случайно. Оно было написано точно также, даже чернила одинаковые!

— То есть, мой папа отдал мантию профессору Дамблдору перед смертью?

— Твой папа действительно был идиотом, как говорит крестный. Прости, пожалуйста! — поспешил извиниться Малфой, видя нахмурившегося друга.

— Что ты имеешь в виду?

— Если бы мантия в ту ночь была у вас, вы бы спаслись все. Кажется, я начинаю понимать, почему отец недолюбливает Дамблдора...

— Но ведь они враги, потому что Люциус Малфой — правая рука Волдеморта? — не понял Гарри.

— Я не об этом, Гарри. Не только об этом. Они являются политическими противниками и мой отец относится к директору школы с подозрением потому, что Альбус Дамблдор далеко не так прост и светел, как многие о нем думают. Вокруг него погибло слишком много людей, тогда как он всегда в белом. Это о чем-то да говорит.

— Знаешь, Драко, нехорошо обвинять человека в плохих вещах, не имея на то доказательств. Но, я могу сказать тебе, что старик очень хитрый. И может без разрешения читать твои мысли. А мне не кажется, что хороший человек должен так делать. Хороший человек должен быть честным.

— Дамблдор — легиллимент? Это очень плохая новость. Очень-очень плохая. Он пытался залезть в твою голову?

— Да, при нашей первой встрече, но у него ничего не получилось. И теперь у него в кабинете новая дверь... Уже вторая за последние месяцы, если честно... — смутился гигант.

Драко сидел, не веря своим ушам. Только что он услышал вещи, которые пугали его. Не верил своим глазам. Только что он увидел вещь, которой не существует. Не верил своим мыслям, которые дополнили имеющуюся в его голове картину мира в не самом позитивном ключе. Получалось, что директор Хогвартса, великий светлый волшебник и председатель Визенгамота, добрый дедушка Альбус Дамблдор — один из пособников убийства Поттеров и нынешний владелец одного из Даров Смерти, что невозможно заполучить честным путем. Предыдущим же был никто иной, как Геллерт Гриндевальд, о котором Драко знал только одну вещь: Темный Лорд, в сравнении с этим человеком — сущий ангел. Большего ему не рассказывали, а в открытом доступе информации о нем в Британии просто не было. И теперь младший Малфой, остался один в гнезде старого паука, без какой-либо защиты. Гарри, хоть и стал ему другом, не был противником директору школы. Крестный работает профессором в Хогвартсе, а это означает, что он зависим от Дамблдора. Драко стало страшно.

— Драко, с тобой все нормально? — забеспокоился о нем великан, увидев нездоровую бледность на лице парня.

— А-а-аг-а... — еле-еле вымолвил блондин.

— Может тебе лучше показаться мадам Помфри?

— Н-нет, не н-надо...

— Ложись, отдохни. Я принесу еду и чего-нибудь горячего попить. — захлопотал Гарри.

— Спасибо, Гарри. — улыбнулся Малфой, ложась на диван, — Ты настоящий друг.

* * *

Гарри любил гулять по школе, заполучив такую привычку еще летом. Это помогало нужным мыслям прийти в голову, отвлекало от проблем, так было легче найти решение задачи. В разгар учебного года в коридорах и кабинетах частенько было слишком людно, и великану приходилось быть очень внимательным, чтобы никого случайно не покалечить. На каникулах же он мог побыть наедине с величественным древним замком, в котором таилось столько тайн и загадок, что никому не было под силу перечесть их все. Одну из таких он нашел в один из вечеров после Рождества, в заброшенном классе на шестом этаже.

Войдя в класс, Гарри принялся разглядывать его обстановку. В Хогвартсе не было двух одинаковых комнат, каждая следующая чем-то отличалась от других. В одном кабинете были сняты писальные доски, в другом — стояли зачарованные чарами вечной сохранности цветы, в третьем был склад сломанных метел, уничтоженных особо рьяными квиддичистами за столетия истории этого волшебного спорта, который, впрочем, парню не сильно нравился, поскольку тот предпочитал борьбу, весьма поднаторев в ней за время общения с Потапом, и неважно, что тот был медведем.

Было и в этом классе такое отличие, что позволяло безошибочно вспомнить его местоположение, что было, по сути, бесполезно, поскольку двери и кабинеты в школе могли меняться местами, а то и вовсе исчезать. В глубине помещения, возле задрапированной огромным бархатным полотном стены, стояло ростовое зеркало в бронзовой литой оправе с украшениями, что были весьма характерны для Античности. Подойдя к нему ближе и смахнув пыль, Гарри увидел в отражении нечто, чего совсем не ожидал. Там стоял он сам, но нормальный, обычного роста, а за спиной у него были... его родители, которых он видел в альбоме, как-то подаренном ему Хагридом. Молодые парень и девушка слегка за двадцать прижимали его к себе и улыбались.

Гарри обернулся, но увидел лишь пустой пыльный класс. В зеркале же все было по-другому. Там он был обычным мальчиком, у которого была любящая семья. Там он был счастлив и беззаботен. Там, по ту сторону стекла.

* * *

— О, Гарри, вижу ты открыл для себя греховную прелесть зеркала Еиналеж? — напугал великана неожиданно появившийся за спиной профессор Дамблдор.

— Сэр?

— Ты ведь увидел в нем своих маму и папу, мальчик мой? Но они есть лишь в отражении?

— Как вы узнали? Вы снова читали мои мысли? — забеспокоился парень.

— Ни в коем случае, Гарри! Помнишь, я же обещал тебе? Нет, не так сложно понять, о чем мечтает ребенок, вроде тебя.

— Вроде меня?

— Ребенок, потерявший свою семью, Гарри. К своему величайшему сожалению, мне пришлось повидать слишком много детей, чьи родители покинули их. Как бы мне хотелось, чтобы такого не происходило...

— Профессор?

— Я ведь уже немолод, мальчик мой. И мне пришлось пережить очень много всего. И далеко не всегда мои воспоминания о чем-то светлом и добром.

— Это очень тяжело.

— Это то, что делает нас такими, какие мы есть, Гарри. Наша память. Наши переживания. Наше самое страшное проклятье. Но мы не можем просто все забыть, не можем отказаться от прошлого. Ведь тогда мы не будем собой. Будем кеми-то другими. Но не собой. Поэтому, нам нужно учиться переносить удары судьбы, принимать несправедливость мира и неизбежность смерти. Чтобы жить с этим, не сходя с ума. У каждого из нас свой крест, мальчик мой, и с годами он становится только тяжелее.

А зеркало не вернет родителей. Оно просто показывает нам наши желания.

— Желания?

— Именно, Гарри. Вот эта надпись на греческом — директор указал на буквы, которые мальчик сперва принял за орнамент, — это палиндром, фраза, записанная задом наперед*, означающая в переводе: "Я показываю не ваше лицо, но ваше самое горячее желание".

Многие волшебники, находя зеркало, сходили с ума, смотря в него. Они меняли свой крест, на возможность увидеть мечту. Предпочитали иллюзию реальности. И пропадали в ней.

Однако, есть в этом зеркале одна вещь: абсолютно счастливый человек увидит в нем лишь свое собственное отражение, как будто никакого волшебства в нем нет. Жаль только, что так бывает очень и очень редко. — печально вздохнул Альбус.

— А что видите в зеркале вы, профессор? — спросил Гарри.

— Всего лишь пару теплых шерстяных носков, Гарри. Чего еще желать старику, которому уже много лет дарят только книги? — снова вздохнул Дамблдор, при этом сверкнув в отражении своими очками, — Скоро отбой, мой мальчик. Твой юный друг наверняка очень волнуется о тебе.

— Спасибо, профессор. — слегка обозначил поклон директору великан, — Мне и правда пора. Спокойной ночи.

На следующий день, когда Гарри привел Малфоя в тот же класс, зеркала в нем уже не было.

========== Глава 16 "Драконы и кровопийцы" ==========

Гермиона была очень рада своему возвращению в Хогвартс, где, несмотря на все опасности в лице троллей, церберов и близнецов Уизли, ее ждали Гарри и Драко — первые друзья девочки в ее жизни, помимо книг. Юная мисс была счастлива от одного факта наличия друзей, поскольку в старой школе она была извечной одиночкой, презираемой всеми вокруг. Ребята же действительно находили общение с ней интересным и с удовольствием проводили вместе время. К тому же, оба парня, несмотря на некоторую свою нетипичность для одиннадцатилеток, были еще и весьма умными и успешными в учебе. Даже Драко Малфой, первоначально вызывавший сомнения, поскольку у Гермионы были живы воспоминания о богатеньких сынках из ее школы, оказался вполне нормальным и адекватным.

Единственным черным пятном, точнее рыжим, на ее окружении, не вполне добровольно, стали представители чересчур многочисленного семейства Уизли. И если Перси был просто горделивым индюком, надувшимся от получения значка старосты, будучи при этом абсолютно некомпетентным, то близнецы и Рон были настоящим кошмаром, даже не контактируя с девочкой непосредственно. Одни являлись хулиганами и садистами, с замашками отравителей, а их младший брат был абсолютно, полностью, совершенно бестактен, груб, неряшлив и вел себя за столом, словно стадо свиней в корыте с болтушкой. Не говоря уже о том, что Рональд считал своим священным долгом не только игнорировать учебу лично, но и всячески призывать всех вокруг к прокрастинированию, попутно осыпая оскорблениями всех, кто учится лучше, чем он сам, то есть почти всех вокруг. К огромному облегчению Гермионы, общение с Гарри со временем практически полностью отвадило рыжих маргиналов от нее. Нет, конечно, бывали неприятные случаи, но они не носили системного характера и являлись скорее стечением обстоятельств.

Гарри и Малфой также очень сильно обрадовались воссоединению с подругой, по которой успели соскучиться за время разлуки. И если великан был просто рад возвращению близкого человека, то блондин преследовал и вполне корыстные цели. Гермиона, при правильном подходе, не только являлась настоящей ходячей энциклопедией с абсолютной памятью, но и имела некоторые педагогические замашки, подкрепленные соответствующим талантом, что позволяло Драко, а иногда и Гарри, сильно облегчать себе жизнь в плане учебы. Нет, Малфой однозначно не был лентяем или тупицей, но с небольшой помощью умного человека материал усваивался куда охотнее. Хотя, например, в чарах был более сведущ Поттер, регулярно занимающийся у профессора Флитвика, как, впрочем, и во всех вопросах, касающихся защиты или нападения, поскольку имел не только богатый спортивный, но и кое-какой боевой опыт.

Гарри вообще был уникумом, во многих смыслах. Он был самым большим и сильным физически, хотя сейчас это не вызывало у него никаких проблем, даже на зельеварении, с тамошней филигранно точной и часто крайне мелкой нарезкой ингридиентов. Он был весьма смышлен, вежлив и образован, не только для своего возраста. Поттер был довольно спокоен и уравновешен, для такого гиганта, от которого ожидаешь немного другого поведения, хотя сам парень постоянно корил себя за вспыльчивость, при его силище способную причинить немало вреда. Наконец он был единственным студентом Хогвартса на настоящий момент, которому приходилось кого-либо убивать, что было весьма пугающим фактом. Про то, что Гарри Поттер является первым человеком в истории, победившим врукопашную цербера, можно и не упоминать. Как и то, что он же является единственным в мире пережившем смертельное проклятье, являющееся непростительным заклинанием как раз по причине своей абсолютной летальности. И он был другом Драко Малфоя и Гермионы Грейнджер.

* * *

После каникул школьная жизнь быстро вернулась в привычное русло. Отличники учились, двоечники занимались Мерлин знает чем заместо учебы, Уизли номер шесть продолжал выводить из себя половину первого курса Гриффиндора и вызывать отвращение во время приема пищи в Большом зале у всех, кто был недалеко от него либо хоть краем глаза обращал на него внимание, Гермиона продолжала перелопачивать библиотеку, а профессор Снейп оставался по-прежнему строг, мрачен и угрюм, не забывая язвить в адрес неугодных и нерадивых и снимать баллы направо и налево, чем только подкреплял свой статус главного кровопийцы всея Хогвартса, который был немного нарушен в начале апреля.

В один из погожих весенних дней, Рон Уизли и Невилл Лонгботтом попались на переноске детеныша дракона на крышу Астрономической башни. Как на такое подписался вечно тихий, всего боящийся и невообразимо застенчивый пухлощекий парень осталось для всех загадкой. Еще большей загадкой явились мотивы Уизли, надоумившего бедного парня помогать ему тащить ящик наверх, в полночь, чтобы его забрал Чарли Уизли. Тем более, что сам Чарли, работавший младшим драконологом где-то в Румынии, и знать не знал о том, что ему предстояло сделать.

А вот происхождение детеныша Норвежского горбатого дракона секретом не являлось, поскольку об этом Гарри узнал непосредственно от Хагрида, который умудрился выиграть драконье яйцо в карты, а потом, как истинный любитель "милых зверушек", принялся его высиживать. Не самолично, само собой, а в камине собственной хижины. И в один прекрасный, или не очень, день, точнее вечер, дракончик появился на свет в присутствии безумно счастливого умиляющегося лесничего, радостного Поттера и абсолютно обалдевших Малфоя и Грейнджер, которые узнали о маленькой тайне Хагрида пять минут назад.

Небольшой ящер, размером с крупную кошку, первым делом обратил внимание на довольного бородача, мигом подпалив, собственно, бороду Рубеуса, который лишь только больше умилился малышу, буквально испуская вокруг себя лучи добра, вперемешку с дымом и запахом горящих волос.

— Хагрид, а чем его кормить? — спросил Драко.

— Дык, знамо как! Бренди и мясо свежее, вот! — улыбаясь, ответил лесничий.

— Хагрид, а куда ты его денешь, когда он подрастет? — задал очень важный вопрос Гарри, — В будку на цепь на заднем дворе его не посадишь.

— Да ты не переживай, Гарри! Чегой-нибудь придумаем! Норберт ведь такой умница!

"Умница" тем временем мусолил кожаную варежку лесничего, с любопытством разглядывая новый мир вокруг себя. Несмотря на видовую принадлежность, Норберт оставался новорожденным ребенком, для которого все, за пределами яичной скорлупы, было в новинку. Все дети, хоть человеческие, хоть кошачьи, хоть драконьи, познают мир с особенным любопытством. Это одна из наиболее естественных и характерных вещей, общая для всего живого, и особенно важная для существ наделенных хоть каким-то разумом. Нельзя сложноорганизованному организму, способному на мыслительный процесс, существовать на голых инстинктах. Познание ведь несет и чрезвычайно полезную для выживания, как индивида, так и вида в целом, функцию. Мир вокруг нас не статичен, он постоянно меняется. И процесс изучения окружения позволяет организму в целом приспосабливаться к этим изменениям, что ведет к успешному его выживанию.

Собственно, спустя пару недель, Хагрид все же признал, что Норберт не только становится слишком большим, но при этом еще имеет огненное дыхание и исключительно активный и буйный нрав. Правда, для этого потребовался небольшой пожар, в результате которого сгорел пустой сарай и часть крыши на хижине лесника. Но, скрепя сердце, бородач согласился сдаться профессору Дамблдору для передачи Норберта заповеднику. Что в итоге и случилось, хотя и не без проблем, организованных двумя, хотя скорее одним с половиной, гриффиндорцами-первокурсниками.

Рон Уизли, как оказалось, совершенно случайно подслушал разговор Гарри и его друзей с Хагридом, после чего пламенно решил героически спасти лесничего от гнева директора и Азкабана за укрывательство опасной твари,вовлек в это дело Невилла, который просто ничего толком не понял, но напрочь забыл написать своему старшему брату в Румынию. Вместо этого, рыжий деятель со своим невольным подельником выкрали уже упакованного в ящик дракончика, которого на рассвете, пока животное находится в нижнем пределе бодрости, должны были забрать представители ирландского заповедника, и на своих двоих потащили его на крышу Астрономической башни, по пути, естественно попавшись профессору МакГонагалл. Строгая декан ало-золотого факультета махом лишила подопечных двух сотен очков и приговорила к особому наказанию, которым оказалась отработка у Хагрида, почему-то в ночное время.

Следующим утром, за завтраком, вся школа узнала о том, что в Запретном лесу завелась неизвестная тварь, которая убивает единорогов и пьет их кровь. Лесничий вместе с проштрафившимися гриффиндорцами наткнулись на злыдня абсолютно случайно, когда пошли в Светлолесье за цветками папоротника-подснежника, названного так за очень раннее цветение и, как и большинство папоротниковых, имеющего крайне полезные в зельеварении бутоны, что распускаются исключительно в строго определенные ночи в году на считанные минуты.

Чудовище, однозначно вампиром не являвшееся, похожее скорее на смеркута, едва не убило еще и Хагрида с детьми, но их спасли чудом оказавшиеся очень вовремя на месте нападения кентавры, что не первую ночь выслеживали монстра, покусившегося на убийство самого светлого существа, коим единорог и являлся. Итогом инцидента стали седые волосы Невилла, который стал заикаться сильно больше, и здорово притихший Уизли, который в лесу умудрился запаниковать, привлекая тем самым внимание кровопийцы, после чего еще и позорно описаться и упасть в обморок, что было совсем уж не по-геройски. Собственно, об этом все узнали с легкой руки, точнее языка, Хагрида, который рассказывал обо всем директору, не сдерживаясь в громкости голоса.

После всех разбирательств, дети были откомандированы в Больничное крыло за курсом успокоительных, а Норберт был с извинениями отдан драконологам и увезен восвояси, о чем потом Рубеус еще долго горевал.

* * *

Как всегда неожиданно, прошла весна и в начале июня наступили экзамены. Трое друзей в лице Гарри, Малфоя и Гермионы прошли все испытания с блеском, проявив себя в самых разных областях магии.

Драко сдал на "Превосходно" все экзамены, кроме Трансфигурации, Истории магии и Астрономии. У профессора МакГонагалл он получил "Выше ожидаемого", Биннс влепил "Удовлетворительно", впрочем, как и всем студентам школы в этом году. Как говаривали старожилы Хогвартса, призрака каждый год переклинивает на одной из двух оценок "Выше ожидаемого" или "Удовлетворительно" и абсолютно все школьники получают одинаковую отметку в табеле, что сводит на нет вообще все старания учеников, которые этим активно пользуются, забивая на Историю. По слухам, "Превосходно" у мертвого учителя никто не получал даже пока тот был жив и относительно вменяем. К счастью или сожалению многих, СОВ и ЖАБА являются министерскими тестами и проводятся представителями именно этой инстанции, включая и Историю магии. А на астрономии Малфой поразил своими знаниями молодую профессора Синистру до такой степени, что она поставила ему "Превосходно+", что немало удивило Гарри.

Сам Поттер получил "Превосходно" лишь по Чарам, ЗОТИ, и Травологии. Но все остальные предметы были сданы на "Выше ожидаемого", не считая Истории магии. Более прочего, великан удивился столь высокой оценке от профессора Снейпа, поскольку выше "Удовлетворительно" на занятиях не получал, впрочем и ниже тоже, не считая самого начала учебы, когда он просто запарывал зелья из-за нарезки составляющих.

Гермиона же показала исключительные ум и стабильность, вкупе с разносторонним кругозором, получив все "Превосходно", кроме предмета профессора Биннса, чему очень огорчилась, даже несмотря на разъяснения старшекурсников.

* * *

Однако, конец года был омрачен не только парадом плохих оценок по Истории магии.

Получив в Большом зале свои табели с экзаменационными отметками, Гарри, Гермиона и Драко направлялись в гостиную Рейвенкло, чтобы забрать с собой Майкла, Терри и Тони, а также Падму Патил и отметить успешное завершение первого курса пикником на берегу Черного озера. Вместе с ребятами на лестницу взошел еще один пассажир, прежде чем она отправилась в полет. Профессор Квиррелл, бывший сегодня странно возбужденным, буквально в последний момент заскочил на отбывающий марш.

Пролет, вместо второго этажа, полетел прямиком на третий, ко входу в запретный коридор.

— Что такое? Профессор Дамблдор же запретил лестницам летать сюда! — возмутился Малфой.

— Верно, мистер Малфой. Пять очков Гриффиндору. — ответил сзади профессор ЗОТИ, без единого заикания, непривычно спокойным голосом, — Однако, сегодня профессора Дамблдора в школе не будет. Поэтому лестница полетит туда, куда захочу я. И, мистер Поттер, попрошу вас сдать вашу палочку, если вы не хотите, чтобы мисс Грейнджер и мистер Малфой пострадали.

Гарри обернулся и увидел профессора Квиррелла, державшего Гермиону в одной руке за шею над пропастью, другой же рукой он упирал палочку в связанного Драко...

========== Глава 17 "Испытание" ==========

Гарри стоял возле запечатанной заклинаниями двери. Ее предшественницу, зачарованную немного менее заковыристо, он выбил примерно полгода назад, когда они с Гермионой спасались от Филча. Сейчас же он вновь вынужден открыть проход в хранилище Философского камня, чтобы спасти дорогих ему людей.

Связанные Драко и Гермиона сейчас находились под действием сонных чар в руках оказавшегося сильным темным волшебником профессора Квиррелла, который сейчас ничем не напоминал боящееся собственной тени вечно заикающееся нечто в тюрбане, от которого невыносимо несло чесноком. Нет, теперь бывший профессор ЗОТИ источал совсем другой запах, весьма хорошо знакомый Поттеру, чему он был совсем не рад. Квиррелл вонял мертвечиной, хорошо протухшей и активно разлагающейся. Так воняло в наркоманском притоне, куда великана однажды занесли ноги, пока он убегал от полиции. Это было очень недолгим, но крайне неприятным моментом жизни парня, поэтому воспоминания о нем будили в нем отнюдь не чувство ностальгии.

— Ну что же вы, мистер Поттер? — буквально выплюнул его фамилию Квиррелл, — Неужели вы хотите, чтобы ваши друзья испытали боль? Такую сильную и всепоглощающую боль, что сводит с ума, заставляет глаза лопаться от напряжения, крошит зубы и выворачивает суставы? О да-а...

— Зачем это вам, профессор? — спросил Гарри.

— Что? Камень? Думаю, ответ очевиден, мистер Поттер. — усмехнулся мужчина в тюрбане, — Если же вы про причинение боли, то здесь все еще проще. Мучить людей чертовски приятно. Знаете, как возбуждает кровь ощущение страданий вашей жертвы? Как услаждают взгляд эти конвульсии, брызги крови и прочих выделений? Как радуют слух жуткие крики и жалобные стоны, хруст костей и звуки разрыва живой горячей напряженной плоти? А их мольбы о пощаде? Это просто музыка, мистер Поттер! Нет в жизни большего наслаждения, чем боль. — Квиррелл больше не походил на неуклюжего простофилю, сейчас он выглядел безумцем с горящими глазами, от которого буквально веяло злом, вызывая неподдельный ужас.

— Вечная жизнь. Вы ведь умираете, я прав? — перебил его юный чародей, которому стало жутко и мерзко от монолога сумасшедшего маньяка.

— Совершенно верно! — подметил садист, — Но у меня есть и более весомый мотив, если вам это поможет прекратить тянуть время и провести меня к этому порождению самых мерзких и темных сторон магии, что в тоже время является и самым желанным приобретением даже для самых светлых волшебников.

— О чем вы? -удивился гигант.

— Вам любопытно, мистер Поттер? Что же, я готов открыть вам самую великую тайну месье Фламмеля. Но лишь тогда, и только тогда, когда камень будет у меня в руках. А пока пошевеливайтесь, если не хотите, чтобы эта прекрасная юная мисс стала не такой прекрасной! — перешел на сердитый тон Квиррелл, щелчком пальцев срезав у Гермионы прядь волос.

Гарри очень не хотел делать этого, но выбора не было. Либо он проведет Квиррелла к камню, либо Гермиона и Драко погибнут, перед этим испытав ужасные страдания. Парень собрался, взял разбег и вынес толстую мощную дубовую дверь одним махом. Плечо прострелила боль и начал медленно проявляться чернеющий след гематомы.

— Отлично! — ухмыльнулся злодей, что сейчас стоял в паре ярдов от прохода и поигрывал волшебной палочкой в руке.

Великан стоял посередине темной комнаты, единственным источником света в которой был дверной проем. Вокруг стояла гробовая тишина, изредка нарушаемая едва-едва слышимым шорохом и дыханием мальчика. Сердечный ритм, существенно ускорившийся от страха неизвестности, гулко отдавался в ушах, словно ударами в бочку.

Вдруг нечто большое, крупнее Гарри, резко бросилось на парня откуда-то сзади. Он чудом успел увернуться, хотя по мантии проскользнуло густой длинной шерстью. И вновь все затихло, заставляя сердце биться в бешеном ритме, ожидая следующего удара незнакомого монстра.

Новый рывок неизвестного зверя. На этот раз существо налетело прямо на гиганта, повалив его на пол и прижав к холодному камню когтистыми лапами. Огромные зубы клацали в паре дюймов от головы Гарри, он с трудом удерживал мохнатое чудовище на вытянутых руках, со всех сил сопротивляясь сгустку первобытной ярости и жажды крови.

— Авада Кедавра! — зеленый луч попал в вовремя раскрывшуюся пасть монстра, заставив его опасть лишенной жизни тушей прямо на парня, — Люмос.

Просторную комнату осветил шар света, сорвавшийся с палочки профессора ЗОТИ и перелетевший на потолок, где он и закрепился. На Поттере лежал труп огромной твари, размером не меньше молодого взрывопотама, покрытой мехом, с двумя парами крупных черных глаз и гигантской пастью, усеянной множеством острых зубов в несколько рядов, как у акулы. Но самой яркой особенностью зверя было наличие пяти когтистых лап, с длинными пальцами, которыми можно было хвататься в любой плоскости.

— Надо же, тот парень был прав насчет Макбуна. — усмехнулся Квиррелл, — Подслушивание сплетен бывает временами исключительно полезным.

Гарри спихнул с себя тушу квинтолапа, после чего встал на ноги. Он взглянул на по-прежнему спящих друзей и подошел к большому квадратному люку, что был врезан прямо в пол. В середине крышки проема было большое стальное кольцо, за которое предлагалось открывать спуск.

— Вперед, мистер Поттер. Время не ждет. — поторопил мальчика Квиррелл, — Тик-так. Тик-так. — злодей сделал несколько покачиваний в такт поднятой вверх волшебной палочкой.

Великан вырвал люк с корнем. Заглянув внутрь, парень увидел бездонную абсолютно черную пропасть. Подошедший Квиррелл поджег наколдованную деревяшку и бросил в яму. Светящаяся точка практически сразу растворилась во тьме, звука падения же не было даже спустя несколько минут.

— Прыгайте, Поттер! — приказал профессор.

Гарри сомневался, стоя на краю пропасти. Он боялся прыжка в неизвестность, но он не мог не прыгнуть, ведь тогда Квиррелл убьет его друзей. Как уже успел убедиться недавно парень, профессор мог колдовать очень быстро. Он связал Драко без единого звука так, что никто ничего не понял, а позже наколдовал веревки на Гермионе просто щелчком пальцев, за долю секунды, что было быстрее чем рывок гиганта с целью толкнуть Квиррелла со всей силы, чтобы он оказался подальше от Малфоя и девочки.

В этот момент пришел в себя блондин, лежавший за спиной злодея. Он начал осторожно подползать к Квирреллу, стараясь не издавать ни звука. Профессор ЗОТИ же подошел к Поттеру и тоже посмотрел вниз.

— Прыгайте, мистер Поттер! Чего же вы ждете? — сердито обратился к великану мужчина.

Они продолжали стоять на краю люка, смотря то друг на друга, то на яму. Краем глаза Гарри вдруг заметил медленного пытающегося подползти ближе Драко и с ужасом смотрящую на него Гермиону. Сейчас или никогда!

— Гарри! — вскрикнула девочка, но было уже поздно.

Великан резко пихнул Квиррелла собственным телом в люк, по инерции упав следом. Драко, раскрыв рот молча смотрел на пустое место, где мгновение назад стоял его первый настоящий друг. Пусть их знакомство и было несколько неприятным, но со временем блондин смог признаться себе, что жуткий и громадный великан со шрамом на лбу стал для него чуть ли не самым близким человеком, с которым он бы пошел на край света и даже дальше. Но сейчас он не успел...

Гермиона Грейнджер плакала. Нет, она рыдала навзрыд, оплакивая бесследно сгинувшего первого и лучшего друга в своей недолгой и невеселой жизни. Великан понимал ее, принимал ее, девочка нравилось ему такой, какая она есть, без масок и притворства. Гарри помогал ей, когда было нужно, поддерживал, когда требовалось, спорил с ней, когда был не согласен. Он спас ей жизнь, два... трижды, каждый раз жертвуя собой. Он стал для нее самым близким человеком на свете. Ради странноватого гиганта Гермиона была готова спуститься в Ад и убедить Дьявола вернуть Гарри. Но сейчас она опоздала...

==========Глава 18 "Развязка"==========

Гарри лежал на чем-то мягком и сыром. Последним воспоминанием парня было падение в бездонную пропасть. Он не мог сказать, сколько продлился полет вниз, но сейчас он явно был на дне. Или на том свете? Мысль о загробной жизни, впрочем, быстро покинула голову парня. У мертвых ничего не болит, а у него ломило все тело.

Открыв глаза, Гарри обнаружил себя лежащим на персидском ковре в подозрительно знакомом помещении наполненном запахом старых книг и фруктовых леденцов. Вместо гробовой тишины пустого кабинета уши переполнялись тиканьем, щелчками и посвистыванием различных приборов. Это был кабинет профессора Дамблдора, в котором не было ни единой живой души, кроме мальчика.

Встав на ноги, Гарри осмотрелся вокруг, отчего его чуть не вывернуло наизнанку. На залитом огромной лужей крови ковре лежало тело профессора Квиррелла, судя по валяющемуся в стороне тюрбану и чудом оставшейся целой голове. Поттер приметил, что Квиррелл был не только абсолютно лысым. На затылке бывшего учителя ЗОТИ находилось страшно уродливое безносое лицо с вытекшими глазами. Данное зрелище все-таки добило желудок великана, добавив к абстрактному рисунку на полу еще одну гигантскую кляксу. Взглянув на получившуюся композицию, какой-нибудь известный искусствовед определенно нашел бы в ней некий глубокий и значительный посыл, но великану было совсем не до этого.

Прочистив желудок, Гарри заодно окончательно пришел в себя. Он вспомнил, что в запретном коридоре лежат связанными его друзья! Надо помочь ребятам!

— Гарри, мальчик мой, не спеши. — вышел из-за плотной портьеры директор Хогвартса, — Твои друзья в безопасности. Северус уже доставил их в Больничное крыло, где мадам Помфри о них позаботится.

— Профессор Дамблдор? Но ведь...

— Меня нет в школе? Это тебе сказал профессор Квиррелл? Ой, какое досадное недоразумение! — старик обратил внимание на останки двуликого преподавателя.

— Значит, это была ловушка? — догадался великан.

— Совершенно верно, Гарри. Ты абсолютно прав. Хотя, признаться честно, я не знал, что за камнем охотился Квиринус. Он ведь преподавал магловедение в прошлом году. Славный был мальчик. — Альбус печально вздохнул.

— Получается, меня использовали?

— Что ты, Гарри! У меня и в мыслях такого не было! Именно поэтому портал в люке ведет в мой кабинет, а не в какой-нибудь дурацкий коридор с препятствиями для первокурсников. Сегодня ведь последний день учебного года, уже завтра все ученики и часть преподавателей покинут замок. Поэтому у вора просто не оставалось выбора, кроме как действовать сегодня. Но я и подумать не мог, что Квиринус воспользуется тобой, чтобы пройти к камню, взяв твоих друзей в заложники. Должно быть, на его решение повлияли твои незаурядные способности в открывании дверей и борьбе с животными. Неужели, мальчик мой, ты смог победить и пятинога?

— Нет, сэр. Макбуна убил заклинанием профессор Квиррелл, пока я пытался удержать его, чтобы он меня не съел.

— Интересно. Но как получилось вот это?.. — Дамблдор указал взглядом на испачканный ковер.

— Профессор Квиррелл подошел на край люка, встав рядом со мной, чтобы заставить спрыгнуть вниз. Он оставил Гермиону и Драко, поэтому я решил столкнуть его, чтобы он не смог взять их с собой, и упал следом. Профессор Дамблдор?

— Да, Гарри?

— Значит камня не было? — поинтересовался юный Поттер.

— Почему же, мальчик мой? Философский камень, причем самый настоящий, сейчас спрятан в последней и самой сложной ловушке. Я поместил камень в зеркало Еиналеж, откуда ни один вор не смог бы достать его. Признаться, я очень горжусь этой своей идеей.

— Зеркало отдаст камень лишь тому, кто не желает его? Я прав, сэр?

— Абсолютно! Ты очень умный мальчик, Гарри, раз так быстро разгадал секрет этого испытания. — искренне восхитился волшебник, звякнув вплетенным в бороду бубенчиком.

— Спасибо, профессор.

— Всегда пожалуйста, мальчик мой. Но похвала — не причина предаваться лени. — поучительно заметил старик, — Кстати, не хочешь ли ты испытать себя у зеркала, Гарри?

— Вы угодили в свою же ловушку, сэр? — усмехнулся гигант.

— Прискорбно это признавать, но ты совершенно прав. В очередной раз, мой мальчик. — директор улыбнулся, — Моя душа далеко не чиста, Гарри. Я совершил слишком много непозволительных ошибок в своей жизни. И, может, именно поэтому цепляюсь за волшебный артефакт. Сколь сильно бы я не раскаивался, но когда столь сильная вещь находится буквально на расстоянии вытянутой руки, поневоле возникают некоторые порывы, которым бы не следовало быть.

Знаешь, Гарри, последний раз мы с тобой расстались на весьма тревожной ноте. Я хотел бы попросить у тебя прощения за свои слова и действия, потому что было неправильно пытаться решать за тебя столь важные и личные вопросы, как выбор друзей.

Со мной ведь когда-то тоже произошло подобное. У меня появился друг, очень близкий. Мы имели множество общих интересов и увлечений, интересно и с пользой проводили время. Но кое-кто регулярно говорил мне, что мой друг — неправильный. И знаешь, я от этого лишь проводил с другом больше времени, назло тому человеку. А сейчас, я сам стал этим человеком для тебя. Извини меня, Гарри. — Альбус опустил голову.

— Знаете, профессор, я пройду испытание зеркалом. — твердо ответил великан.

— Тогда пройди за портьеру, мальчик мой. Оно ждет тебя там.

Гарри вошел в небольшую комнату, сдвинув тяжелый отрез плотного бордового бархата. Внутри действительно стояло то самое зеркало, в котором мальчик видел своих родителей прошедшей зимой. Пусть это и была лишь иллюзия, но она согревала ему сердце и манила вновь и вновь смотреть в огромный овал стекла, покрытого амальгамой с обратной стороны. Но с тех пор прошло какое-то время, пускай и небольшое, но достаточно длительное, чтобы юный маг сделал кое-какие выводы.

Гарри не удивился, когда вместо отражения себя в виде обычного подростка, с папой и мамой за спиной, он увидел себя настоящего. Он вновь был не один, рядом стояли его друзья. Вся троица была одета в походные костюмы, Гермиона нацепила на голову наушники, а Драко — пробковый шлем, как у героев фильмов про путешествия по Африке. Радостные загорелые лица улыбались из зазеркалья, словно позировали фотографу из журнала Национального Географического Общества. На плече Гарри сидел крупный камуфлори, любопытно обнюхивающий воздух вокруг. Вдруг, отражение великана подмигнуло парню и показав в кулаке едва светящийся камень насыщенно-кровавого цвета, убрал его в карман точно таких же, как и у настоящего Поттера штанов. Изображение в зеркале исчезло, а в это же время правый карман брюк парня слегка потяжелел и вздулся.

Гарри осторожно вытащил камень на воздух, внимательно его рассматривая. Артефакт действительно излучал в атмосферу нечто зловещее и холодное, отчего держать его было неприятно. Однако, сейчас парень понял, чем фонит от этой штуки. Смерть. Такое же чувство возникало у него, когда он свернул шею троллю, тоже самое слабо витало вокруг тела профессора Квиррелла. Но от камня веяло смертью гораздо сильнее.

— Тебя не должны были создать. — обратился Гарри к куску рубиноподобного образования неправильной формы.

— Похоже, ты понял секрет Философского камня, мой мальчик. — обратил на себя внимание стоявший за спиной Дамблдор, — Мой учитель создал его в разгар пандемии чумы, почти шесть столетий тому назад. Нет, не он вызвал эту ужасную болезнь, но он долгие годы собирал тысячи душ больных людей, притворяясь доктором, в конце концов с помощью алхимии создав на их основе, с использованием драконьей крови, то, что ты держишь в руке.

— Это... ужасно, профессор. — тихо сказал великан, но в его голосе чувствовалась непередаваемая боль.

— Не спорю, Гарри. На самом деле, разгадка рецепта Философского камня лежит в основе всей алхимии. Принцип равноценного обмена. Чтобы получить жизнь, надо отдать жизнь, или нечто равноценное. Но нет ничего ценнее жизни, Гарри. Жизнь — это основа мироздания, такая же, как и смерть. Они неотделимы и вечны. Именно поэтому для создания концентрата жизни, нужно концентрировать и смерть. Но ты прав, эта вещь должна была остаться мечтой, сказкой, если угодно. Слишком велика цена, которую приходится заплатить. Это мне сказал мастер Фламмель, примерно год назад. На следующий день он умер, оставив факт своей кончины в секрете. До сегодняшнего дня я хранил камень, но искушение во мне крепнет с каждым днем. Эта ноша слишком тяжела для меня, мой мальчик. Именно поэтому, я вверяю судьбу Философского камня в твои руки, Гарри. Ты достаточно умен, чтобы осознавать его ценность. И ты достаточно чист душой, чтобы не использовать его во зло. Решай сам, оставить камень, либо уничтожить. Скажу только, что эликсиром жизни из него можно спасти жизни десятков людей, или продлить свою молодость на несколько веков.

— Это не самое лучшее применение душам тысяч умерших, профессор. — ответил парень, взяв со стоявшего рядом стола хрустальный графинчик.

Гарри поднял руку с камнем над сосудом, после чего с силой сжал кулак. Что-то с тихим звоном треснуло. Великан, размяв осколки камня в кулаке, высыпал в графин мелкий порошок, после чего закрыл его пробкой.

— Профессор Дамблдор, я хотел бы передать камень в госпиталь Святого Мунго.

— Это очень мудрое решение, Гарри. — одобрил выбор молодого человека Альбус.

— Но мадам Помфри, думаю, не откажется от небольшой навески столь полезного порошка, поэтому давайте отправимся в Больничное крыло, сэр.

— Ты крайне великодушен, мой мальчик. — слегка поклонился великану директор, после чего крикнул, — Фоукс!

В облаке алого пламени на плече Дамблдора возник феникс. Альбус взял гиганта за руку, после чего они исчезли из комнаты.

==========Эпилог 1 части "На каникулы"==========

После переноса в Больничное крыло, Гарри с директором отсыпали примерно треть порошка Философского камня в любезно предоставленный шокированной подарком мадам Помфри фиал, остальное же было решено пока оставить у великана, чтобы потом тихо и без лишнего шума передать Гиппократу Сметвику — главному колдомедику госпиталя Святого Мунго. Профессор Дамблдор пожелал парню хорошо отдохнуть и поскорее выздоравливать от полученных в течение этого крайне насыщенного не самыми приятными событиями дня, после чего, с помощью Фоукса, исчез в пламени.

И тут, после ухода директора, Поттера настигло состояние, в народе называемое "адреналиновым отходняком". Из парня словно вынули все кости, так быстро он обмяк прямо посреди небольшого свободного от мебели и медицинского инвентаря пространства возле входа в лазарет, служившего чем-то наподобие прихожей. Попутно его сознание медленно уплыло в неведомые дали, не дав даже доползти до койки.

* * *

— Гарри? Ты жив? — разбудил великана тонкий голосок подруги, не верившей своим глазам.

— Что? Гермиона, Гарри здесь? — спустя пару мгновений раздался неподалеку возбужденный голос Малфоя.

— Гермиона? Драко? Вы где? — спросил гигант, не видевший друзей из-за ширм, огораживающих его койку.

— Гарри! — почти хором закричали радостно дети.

Спустя минуту, в закуток Поттера влетел обрадованный блондин. Девочка же уже вовсю обнимала проснувшегося друга, попутно заливая его огромную грудь слезами.

— Гарри-и!.. Ты жив! Мы думали, что ты умер!.. — рыдала Гермиона.

— Ребята! Как же я рад, что вы в порядке! — прослезился Гарри, приобняв подругу и ловя забывшего обо всех приличиях Малфоя.

Друзья плакали от счастья в объятьях друг друга еще довольно долго, пока вошедшая в импровизированную палату мадам Помфри не привлекла к себе внимание.

— Кхм-кхм. Дети, мистеру Поттеру требуется пройти осмотр. Дайте нам несколько минут.

Драко и Гермиона, слегка смутившись, вышли за ширму. Колдомедик достала палочку и начала плести диагностические чары. Сейчас она была очень сосредоточена и не издала ни звука за пять минут. Парню даже показалось, что она не дышала.

— Вы в полном порядке, мистер Поттер. — отмерла мадам Помфри, — Гематомы рассосались, легкое сотрясение мозга прошло само. Однако, постарайтесь в ближайшее время не делать резких движений головой и, если почувствуете головокружение, немедленно примите лежачее положение и побудьте в покое некоторое время, не меньше часа. Также, возьмите с собой вот эти зелья. Примите вот этот бутылек после приема пищи, а второй — перед сном. А теперь — вы свободны. Советую поспешить в Большой зал, мистер Поттер. Вы ведь не хотите опоздать на вручение Кубка школы?

Великану не нужно было повторять дважды. Он поблагодарил женщину за помощь, взял с тумбочки свою палочку, которую ему кто-то любезно принес пока он спал, после чего вышел в проход и, подсадив обалдевших друзей на плечи, широко зашагал в сторону Большого зала.

* * *

— Дорогие студенты школы чародейства и волшебства Хогвартс! — начал с приветственного обращения к ученикам директор школы Альбус Дамблдор, — Сегодня, в последний день учебного года вы покинете стены этого заведения, чтобы вновь вернуться в первый день осени. Мы, профессорский коллектив, надеемся, что вы будете скучать по времени, проведенному здесь и надеемся, что наш замок смог стать вторым домом для всех первокурсников, успешно преодолевших свою первую летнюю сессию. Также мы будем скучать по выпускникам этого года и питаем надежды на взаимность этих чувств. Ну и самое наше горячее пожелание состоит в том, чтобы за лето, проведенное вне стен школы, вы сохранили в своих головах хоть какие-то знания. — в зале раздались нестройные смешки, — Ну и, конечно же, выполнили домашнее задание.

На этих словах по рядам школьников прокатился шуточный стон уныния. Профессор Дамблдор, усмехнувшись в бороду, продолжил говорить, периодически сверкая очками-половинками и позвякивая вплетенными в длинную седую бороду бубенцами:

— Однако, пока еще все мы здесь, нам необходимо решить последнюю задачу. Кубок школы должен обрести нового владельца! Итак, какой же факультет в этом году показал наибольшие успехи в учебе, квиддиче и, само собой, в неполучении штрафных очков?

Директор сделал театральную паузу, не скрывая ехидной улыбки. Студенты, все как один, подобрались и с нескрываемыми надеждой и любопытством посмотрели на старика.

— И, согласно результатам подсчета баллов, картина складывается следующая:

Четвертое место с двумястами пятьюдесятью семью баллами занимает факультет Гриффиндор.

Представители ало-золотого факультета с нескрываемой досадой повесили носы. Близнецы Уизли разрыдались в голос, заливая всех и вся вокруг настоящими фонтанами слез, отчего сидевшие в зоне поражения школьники и школьницы шарахнулись подальше от ненормальных. Директор же лишь по-доброму усмехнулся шутке рыжих балагуров, после чего продолжил речь:

— Третье место результатом в четыреста шестнадцать очков получает Хаффлпафф!

Барсуки дружно начали обниматься, хлопать в ладоши и поздравлять друг друга с совместным достижением. На факультете Хельги вообще было не принято унывать, зато была традиция решать все проблемы и задачи сообща. В вотчине профессора Спраут правил бал его величество коллективизм, совмещенный с атмосферой дружбы и взаимопонимания. Вкупе с нежеланием кичиться своими успехами и традицией радоваться любому достижению, благодаря злым языкам хаффлпаффцы имели среди грифов и слизеринцев репутацию улыбчивых дурачков, хотя еще никто и никогда не высказывал им этого в лицо. На противников и обидчиков барсуки накидывались тоже коллективно, что довольно резко контрастировало с индивидуалистской природой их гербового зверя. Поэтому задира, решивший пристать к тихому и маленькому никому неизвестному первокурснику с этого факультета рисковал в кратчайшие сроки быть битым, причем возможно всеми хаффлпаффцами вообще и сразу.

— Второе место — Рейвенкло и пятьсот восемьдесят четыре балла! — объявил директор.

За столом синего факультета начались теплые и радостные, но сдержанные поздравления, но не всеобщие. Вороны были индивидуалистами и по-разному относились к балльной системе, но не позволяя себе бестактно лезть со своим мнением ко всем подряд. Многим были глубоко до лампочки эти очки и кубки, они пришли в школу за другим. Главной ценностью Рейвенкло были и будут знания. Остальное для ворона глубоко вторично и требует внимания исключительно по мере надобности того для самого ворона. Поэтому рейвенкловцев задирали лишь самую чуточку чаще, нежели хаффлпаффцев. Синим было просто-напросто наплевать на подобные вещи, если хулиганство или оскорбление не пересекало определенной черты. Поэтому связываться с ними было либо неинтересно, либо крайне опасно, поскольку никогда не знаешь, что может быть в арсенале студента Ровены. Ворон мог быть мирным и спокойным, а мог и оказаться машиной смерти либо буквально таки образцом хитрости и коварства, достойным помещения в Палату мер и весов в Париже. Поэтому, наверное, грызня и происходила почти полностью между Слизерином и Гриффиндором, а идеологические противоречия только подливали масла в огонь.

— И наконец, победители нынешнего года! С небольшим отрывом, всего в три балла, побеждает Слизерин! Также, команда по квиддичу зеленого факультета получает добытое в нелегкой борьбе звание чемпионов Хогвартса! Поздравляю!

Со стороны стола Змей раздались бурные аплодисменты, впрочем, сопровождаемые достаточно сдержанным поведением и надменными лицами. Слизеринцы берут кубок школы уже седьмой год подряд, так что это не стало для них шоком. Зато зеленых нервировал факт незначительного разрыва по очкам с Воронами, даже несмотря на безоговорочное доминирование в квиддиче. Это намекало остальным, что без откровенно грязно играющей команды Флинта, Змеи недалеко ушли от Львов, почти вся копилка баллов которых была заполнена небольшой группой всеми ненавидимых отличников и серьезно разорена абсолютным большинством хулиганов и раздолбаев.

— Наконец, с прискорбием вынужден сообщить о преждевременной кончине нашего профессора ЗОТИ. Молодой Квиринус Квиррелл пал жертвой неподъемного груза обстоятельств и проблем со здоровьем, буквально раздавивших его. Он до последнего скрывал от нас свой тяжелый недуг, отдавая всего себя педагогическому процессу. Почтим же столь самоотверженного человека минутой молчания.

Все, включая преподавателей и персонал школы, синхронно склонили головы в молчаливом жесте. Для учеников стала неожиданностью столь печальная и внезапная смерть учителя, пускай он и не был хорош в своей роли. Старшекурсники пускай и привыкли к тому, что каждый год у них преподавал ЗОТИ новый профессор, но на их памяти еще ни один не умирал на работе, тем более от болезни. Первогодки же, по большей части, вообще впервые столкнулись со смертью человека, особенно знакомого им довольно долго.

Дальнейшая речь директора воспринималась как-то вскользь. Вызвал удивление лишь факт награждения Драко Малфоя и Гермионы Грейнджер пятьюдесятью баллами за неподдельную стойкость и моральную поддержку для друга в сложной ситуации. Однако, награждение Гарри Поттера сотней очков за истинный героизм перед лицом опасности и поразительное великодушие, а также публичный отказ великана от награды, всколыхнули зал, вызвав множество возгласов, как осуждения, так и поздравления и поддержки. Впрочем, кубок остался на своем месте, также как и перекрасившиеся в слизеринские цвета флаги и знамена по всему Большому залу.

* * *

Станция Хогсмид была переполнена людьми. В абсолютном большинстве школьников из Хогвартса лишь изредка проглядывали взрослые, представленные торговцами и работниками железной дороги, завершавшими последние приготовления к отправке красно-черного паровоза в Лондон. Было шумно от галдящих и толкающихся школяров и дымно от раскочегаривающегося поезда, дышавшего во все стороны черными клубами продуктов горения угля.

— Гарри, а ты разве не едешь с нами? — поинтересовалась лохматая девочка у огромного роста мужчины.

— У меня нет дома, Гермиона. — ответил великан погрустневшей подруге, — Профессор Дамблдор хотел прошлым летом вернуть меня к Дурслям, но они куда-то переехали пару лет назад и он так и не смог их найти. Впрочем, оно и к лучшему. Здесь мне больше нравится, да и никто не косится, как на диковинную зверушку. Хагриду буду помогать по хозяйству. А у вас какие планы на лето? — Гарри решил сменить неудобную тему.

— Мне мама сняла тайком номер в магловском Лондоне. Я очень хочу с ней вновь увидеться! — ответил Драко, — А потом? Не знаю пока. Может вернусь в Хогвартс. Я же тоже бездомный...

— Не грусти, Драко! — решила подбодрить друга девочка, — Мы с родителями через три недели вернемся из Франции, так что попробую уговорить их принять парочку гостей. Гарри, тебя это тоже касается.

— Спасибо, Гермиона. Но ты не боишься, что?..

— Что ты немного великоват для одиннадцатилетнего? Ни капли! Мои папа и мама очень демократичные люди. В любом случае — мы ведь будем переписываться. Жду ваших сов, ребята! — девочка сграбастала обоих парней в объятия.

— До встречи, Драко, Гермиона!

— Пока, Гарри!

— Я буду скучать, ребята!

Примечание к части

На этом первый курс и первая часть фика заканчиваются. Впереди у героев лето, второй курс, новые приключения и испытания. Автор делает небольшой перерыв в выкладке проды, поскольку ему необходимо передохнуть, поднабрать запас глав и немного подзашиваться на работе. Но после праздников, я обещаю вернуться и порадовать вас новыми похождениями Большого Гарри и его друзей.