Том 2. Сладкая волшебница Якумо-чан

— Ха! — пролаял отец. — Бунт, да?!

Коске закрыл глаза и послал разрушительный импульс в систему под названием "Такамура Акинори".

Ничего не произошло.

Акинори залился безумным смехом.

— Не получилось, да? Еще бы, ведь я един и неделим. Вещь в себе. Понимаешь? Нет? Слишком сложно для тебя, выблядок?! — он подтянул сына поближе к себе и с силой вогнал кулак ему в живот. Такамура задохнулся.

— Ты... ты же сдох, — пробормотал он, повиснув на отце.

Казалось, Акинори не обратил на его слова никакого внимания. Он снова ударил сына, на этот раз в лицо, и воскликнул:

— Аааа, как же мне этого не хватало! В последнее время я мало времени уделял твоему воспитанию, Коске. Нам так редко удается увидеться... А твой отец скучал по тебе!

Физические атаки. Он ведь уязвим к физическим атакам, подумал Такамура.

— Хорошо-то как! Как думаешь, Коске? — обратился Акинори к сыну.

— Да, отец, — Такамура вдохнул как можно больше воздуха в грудь. Затем с размаху наступил ногой на пол.

Он хотел обрушить землю под Акинори, чтобы тот провалился обратно в ад и больше не досаждал ему своим присутствием. Однако — не получилось. Пол так и остался на своем месте.

Отец схватил Такамуру за голову и нажал большим пальцем на область рядом с ухом. Такамура согнулся. Боль была ужасающей. Такое впечатление, что его мозг пронзило иглой. И что самое неприятное — Такамура перестал ощущать свой дар. Будто его никогда и не существовало.

— Не дергайся, выблядок! — приказал отец. — Все равно ведь не получится ничего.

Такамура не послушался отца. Он попытался ударить его в солнечное сплетение. Акинори лишь усмехнулся. Он мгновенно блокировал удар, затем наградил сына сильной затрещиной. Из носа Такамуры брызнула кровь.

"В последнее время все меня колотят," — грустно подумал он.

— Выблядок, — обратился к сыну Акинори. — Мы с тобой идем в резиденцию премьер-министра. Смотри, не опозорь меня.

3.

В Токио сегодня был день улыбок.

Завидев Такамуру и его отца, горожане махали им руками и улыбались. Их лица лучились нездоровым светом. В воздухе висел тяжелый запах праздника — праздника без видимого повода, пустого и бессмысленного.

— Они рады, — сказал отец, который шел чуть впереди. — Они рады видеть тебя, выблядок.

Такамуру Коске такое внимание к своей персоне немного смущало. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Особенно учитывая тот факт, что промежность у него была мокрой от мочи.

А еще больше его смущало присутствие отца.

Попробуем рассуждать логически, решил Такамура. Вполне возможно, что его воспоминания подверглись коррекции: отец жив, и Такамура его не убивал.

Какой в этом был смысл?

Отец хотел убедить Такамуру в своей смерти. Чтобы отдать его во власть голосов?

у него пока было слишком мало данных, чтобы делать какие-либо выводы. Такамура решил подождать, пока они не войдут в здание правительства: возможно, недостающие детали мозаики он найдет там.

Отец остановился у входа в метро.

— Вниз, выблядок, вниз, — скомандовал он.

Вместе они спустились в подземку по сверкающей полосе эскалатора. Здесь, в метро, запах бессмысленного счастья был еще сильнее. Люди буквально пускали слюни при виде Такамуры. Их липкие взгляды словно шарили по его коже, и это было неприятно.

Внизу, на платформе, стоял непрестанный грохот и воняло алкоголем. Отец уселся на одну из стальных скамеек и вытянул вперед длинные тощие ноги. Такамура устроился рядом с ним.

— Чуешь, да? — спросил отец, поглядывая на наручные часы.

— Чую что? — задал ответный вопрос Такамура.

Он и в самом деле ощущал что-то на периферии сознания, что пока не мог сформулировать, что же именно.

— Скоро сам поймешь, — отец хищно ухмыльнулся, предвкушая что-то. — Пошли, наш поезд приехал.

Вагон был совершенно пуст, и Такамура уселся на первое же попавшееся место.

Как-то некстати Коске вспомнил, что в глубинах токийской подземки слепнут и глохнут люди, пропадают дети, сходят с ума животные. Кому-то даже примерещился жаббервог. Кошмар-то какой. А еще, говорят, пропал поезд — вместе со всеми своими пассажирами он превратился в пыль. Кто-то мог такое сделать с несчастными людьми, а?

Поезд катился от станции к станции, низкий женский голос звучал в динамиках, объявляя о следующей остановке, а Такамура сидел на мягком сиденье, держался за поручень и старался понять, что же он чувствует. Отец снисходительно наблюдал за его попытками.

"Говно," — к такому выводу пришел Такамура, когда их поезд прибыл к нужной станции.

Они поднялись на поверхность. Белое солнце, находившееся почти в самом зените, чуть было не ослепило Такамуру. Он зажмурился. Перед глазами плавали разноцветные круги. Это был дезориентирован, и его это раздражало; Такамуре хотелось бы, чтобы солнце как можно скорее скрылось за облаками.

Отец дернул его за локоть, вынуждая следовать за собой. Такамура, почти ослепший, поплелся вперед, периодически спотыкаясь на ровном месте.

— Пришли, выблядок. Конец пути, — наконец объявил отец.

Перед ними была резиденция премьер-министра Японии.

Казалось, невысокое пятиэтажное здание целиком состояло из одних только пластиковых окон. По задумке архитектора, это обеспечивало максимальную прозрачность деятельности: никаких секретов от народа. Но сейчас, когда в каждом окне отражались солнечные лучи, разглядеть, что же происходит внутри, было невозможно. Даже смотреть на это здание было больно. Когда глаза Такамуры немного привыкли к этому сиянию, он сумел разглядеть на крыше резиденции красно-белую башню, окруженную солнечными батареями.

В небесах вращались орбитальные спутники, чьи антенны в данный момент были нацелены именно на эту башню. Такамура представил, как лучи из космоса падают вниз, разрывая атмосферу, и вонзаются в здание резиденции, уничтожая его, стирая в прах. Ему хотелось, чтобы это произошло: Такамура чувствовал, что здесь и находится источник вони, пронизывающей весь город. Даже небо над резиденцией было мутно-желтым, больным.

— Поторапливайся, выблядок, — крикнул через плечо отец, проходя в блестящие двери.

Охранник на входе не стал спрашивать у Такамуры Акинори документы. Вместо этого он отвесил ему глубокий поклон.

Едва Такамура вошел внутрь, как его пронзило острое чувство сопричастности. Он чувствовал биение сердца каждого, кто в данный момент находился в здании. Будто он вместе с ними составлял один организм.

— Нравится, да? — усмехнулся отец.

Большое, просторное фойе было заполнено людьми в деловых костюмах; кто-то был поглощен своими нетбуками и айфонами, кто-то беседовал, кто-то просто сидел, уставившись в противоположную стену. Обычная деловая атмосфера. Но, едва Такамура показался в дверях, все изменилось. Глаза завращались в орбитах, руки сами собой потянулись к воротникам, расстегивая их, ноги стали отстукивать нервную дробь. Вонь стала нестепимой. Такамура ощущал ее почти что физически. Давление усилилось, он едва мог передвигаться. А жадные взоры людей заставляли его нервничать еще больше.

— Не смотрите на Якумо-чан, ей стыдно, — еле слышно пробормотал он.

Отец вызвал лифт. Медленно разъехались в сторону двери, и перед Такамурой и его отцом возник толстый коротышка в джинсовой куртке. Ниже пояса он был абсолютно голым.

— Возбуждает! — провозгласил коротышка, посмотрев на Такамуру. Он положил руку на пенис и начал бешено мастурбировать.

Такамура недоуменно уставился на отца.

— Выблядок, ты что, испугался? — произнес Акинори язвительно. Он подошел к поглощенному своим занятием коротышке и наградил его парой ударов. Тот протестующе закричал "Нет! Не смейте!" — но после третьего удара поспешил ретироваться. Такамура и его отец вошли в освободившийся лифт.

Перед тем, как дверцы успели захлопнуться, Такамура увидел: коротышка подбежал к почтенному старичку, сидевшему на диване, и кончил ему в лицо.

Отец нажал на кнопку пятого, самого верхнего этажа. Лифт загудел, поднимая их обоих вверх.

Чем ближе был последний этаж, тем сильнее было чувство сродства. Словно к Такамуре со всех сторон тянулись нити, оплетая его. И там, на верхнем этаже, был кто-то, кто звал его к себе.

"Мию?" — подумал Такамура и стиснул зубы. Он не хотел вновь встречаться с сестрой — после того, что он с ней сделал. Или это тоже была иллюзия?

— Теперь-то чуешь? — спросил отец.

Такамура чувствовал. Он вновь слышал шепот голосов, их смутные стоны и крики, плачи и хохот. Чем он ближе был к источнику, тем сильнее ощущал чье-то чужое присутствие в своей голове.

— Голоса, — медленно произнес Такамура.

— Умный, бля, — похвалил его Акинори. — Шлюхопидор. Ты им свой зад подставлял, все это время. Должен же чуять. Я ждал, что ты почувствуешь.

— Кому принадлежат эти голоса? — напряженным тоном спросил Такамура.

— Ты их видел внизу, — небрежно ответил отец.

— Работники министерств? — пробормотал Такамура. — Нет, подожди. Все японское правительство? Весь город? Вся Япония?

Отец молча смотрел на него. Ясно, от него ответа не дождешься.

— Но зачем? — вновь попытался Такамура. — Зачем убивать Хосокаву ... и остальных?

На этот раз отец соблаговолил ответить:

— Хосокава хуй сосал у Рио Такахико. За что и поплатился.

— А этот Рио...

— Нахуй пошел, выблядок, со своими вопросами, — отец отвесил ему позатыльник. — Заткнись.

Лифт остановился. Они достигли пятого этажа.

4.

Они стояли перед тяжелой черной дверью с ручкой в форме головы дракона. Шесть иероглифов, выгравированных на двери, складывались в надпись — "Премьер-министр Кабинета".

Такамура Акинори хрустнул костяшками пальцев, затем деликатно постучался.

— Можно войти? — пропел он.

Дверь распахнулась, и на Такамуру пахнуло совершенно ужасной вонью. Будто здесь сдохло и разложилось животное, а его забыли вынести. Миазмами гнили было пропитано все: и массивный стол у окна, и стеклянный шкаф с книгами, и флаг Японии в углу, и пушистый ковер на полу, и в особенности — толстый мужчина в деловом костюме, который так разволновался при виде Такамуры, что начал обильно потеть. Его лысая голова была гладкой и круглой, как мяч, а глаза прятались за стеклами очков. Ямамото Фумио, премьер-министр Японии, напоминал скорее не политика, а отошедшего от дел якудзу. Ну, или маньяка-педофила, уточнил Такамура, когда заметил, с каким вожделением смотрит на него Ямамото-сан.

— Премьер-министр! — поклонился Такамура Акинори.

— А, это вы, Такамура-кун. Вы, я смотрю, привели с собой сына? Какая удача, сегодня я встретился с Коске-куном! Привет, мой миленький! — захлебываясь слюной, Ямамото Фумио потянулся к Коске. Тот застенчиво ударил премьер-министра кулаком в лицо, сбив с него очки.

— Совсем охуел, выблядок? — Акинори схватил сына за кадык и стал медленно его выкручивать. Такамура начал задыхаться. Он поднял руки к шее, но тут отец снова нажал ему чуть левее уха, и Такамура потерял контроль над своим телом. Руки бессильно опустились вниз.

— Извиняйся! Извиняйся перед премьер-министром, падаль! — потребовал отец.

— Не бейте его! — закричал Ямамото-сан. — Он испугался, это бывает!

— Да ну? — повернулся к нему Акинори, продолжая держать Такамуру за кадык. — Вы так думаете, премьер-министр? Не надо обманываться его внешним видом. Он только выглядит как миленький смазливый пидор. На самом деле этому мудаку ничего не стоит убить живого человека. Это настоящий выродок, я специально вырастил его таким. Премьер-министр, с таким, как он, надо быть поосторожнее — как бы в горло не вцепился.

— Все нормально! Да отпустите же его, я сказал! — премьер-министр чуть повысил голос. Такамура Акинори неохотно выпустил кадык из своих рук. Коске рухнул на пол.

"Отец, ты ведь только что подписал себе смертный приговор, — тоскливо подумал он. А затем его мысли потекли в другом направлении. — Интересно, как там мой член? А вдруг он отрос?"

Ямамото Фумио помог Такамуре подняться на ноги. При этом премьер-министр как бы невзначай ощупал его задницу своими сосискообразными пальцами. Такамуру чуть не вырвало — но вовсе не из-за руки Ямамото-сана на своих ягодицах. Карман премьер-министра оттопыривался: там что-то лежало, и это "что-то" и было источником вони. Такамуре хотелось зажать нос, однако это вряд ли бы помогло. Ведь вонь проникала прямо в его мозг, минуя носовые рецепторы.

Омерзительный запах счастья витал в кабинете.

— Вы починили систему, Такамура-кун? — обратился премьер-министр к отцу.

Акинори почесал свою длинную шею и утвердительно кивнул.

— Причина сбоя не совсем понятна. Может, он сам захотел освободиться, и что-то расстроил в системе.

"Это не я," — подумал Такамура. Причиной всему был Ацумори Аяо. Именно Аяо был виноват в том, что сейчас Такамура стоит рядом с этими двумя уродами.

— Но сейчас все работает, — закончил отец.

— Вот и отлично! — потер ладони Ямамото Фумио и сунул руку в карман. — Коске, сидеть! Сидеть, милый мой!

— А не пойти бы тебе нахуй, — огрызнулся Такамура, но, к своему удивлению, сел на пол. Ноги его действовали отдельно от мозга.

Кабинет наполнился голосами; издаваемый ими шум был настолько громким, что Такамура едва мог слышать, о чем же беседуют отец и премьер-министр.

— На кого сегодня падет ваш гнев, премьер-министр? — слащавым голосом произнес отец.

— Думаю вот наказать антиправительственного активиста. Тазава Норифуми. Он считает себя анархистом-интеллектуалом. Совсем совесть потерял.

— Тазава? — прижал руку ко лбу отец и рассмеялся. — Он же английский шпион! Какой из него анархист?

— Вот и я говорю: какой? И интеллектуал из него не очень вышел. Хочу, чтобы Тазаву изнасиловала его собака. У него есть большой лабрадор с большим таким... ну вы меня понимаете, — хохотнул Ямамото-сан.

— Понимаю, понимаю. У вас богатое воображение, премьер-министр! — польстил ему отец.

— А вы думали! Кого угодно император премьером не назначит! — Ямамото похлопал отца по плечу. — Такамура-кун! Ваша игрушка восхитительна! Самое лучший способ провести досуг. Играли всей семьей. Мой сын в восторге. Он раньше не мог оторваться от компьютерных игр, а теперь и смотреть на них не может, говорит, скучно. Настоящие взрывы и пострелялки гораздо интереснее!

Отец угодливо смеялся.

— А уж чем я сам занимаюсь, — наклонился поближе к нему премьер-министр и понизил голос. — Вот раздавишь пару надоеливых червяков вроде Хосокавы Сабуро, и на душе сразу легче становится. И еще... маленькие девочки. Это моя слабость. Только никому не говорите. От милой Сакуры я с ума сходил. А Коске так упрямился, не хотел ей вред причинять. Не понимаю, чего это он?

— Да придурок он, — с веселой злостью произнес отец. — Я потом чуток управление подкручу, чтобы на команды реагировал лучше.

— А можно убрать шумы? — попросил Ямамото-сан. — Мне они довольно сильно мешают.

— Шумы? Нет, с этим пока проблема, — нахмурился Такамура Акинори. — Понимаете, связь с Коске идет через определенное место, и...