вавилон 5

и он даже не мог набрать в грудь воздуха. Он понимал, что что-то должно было

произойти, что-то такое, о чем знал Лондо. Но Лондо не сказал ему ничего,

кроме каких-то отрывочных намеков.

Не сказал. Или... не мог?

Может быть, Лондо просто сказал ему все, что мог? Хотя от этого яснее

не становилось. Не было никаких зацепок, разве что их пребывание в

портретной галерее. Может, Лондо подозревал, что его подслушивают в любой

точке дворца? Но тогда они могли выйти на улицу, или, к примеру, найти

какое-нибудь место, где можно было бы скрыться от любопытных глаз и ушей.

Несомненно, Лондо сумел бы найти подобное безопасное место.

Но... что, если такого места не существует?

Эта мысль совершенно испугала Вира.

Возможно ли это? Неужели кто-то способен следить за Лондо повсюду?

Возможно, им удалось имплантировать в него какое-то подслушивающее

устройство или маячок. Но... почему же он до сих пор все это терпит? Почему

он с этим смирился? Он ведь был императором. Императором Республики Центавр.

Большая часть этой республики сейчас превращена в руины, но, все же, это

по-прежнему была республика. Разве можно уважать государство, не уважая

того, кто им правит?

Ведь именно я убил предшественника Лондо, так кто я такой, чтобы

говорить...

Но если это действительно было так... если Лондо боялся какого-то

подслушивающего устройства, или — по крайней мере, — там был кто-то,

настолько вездесущий, что даже Лондо его опасался, тогда он обратился по

адресу. Но кто бы это мог быть?

Дурла. Вот и ответ.

Возможно, подумал Вир, Дурла каким-то образом шантажирует его. Может

быть, ему в руки попала какая-то ужасная правда о Лондо, и он получил власть

в обмен на молчание. И, пока Дурла этим владеет, он может удерживать Лондо

на коротком поводке.

Это заставило Вира призадуматься: что же такое смог выяснить Дурла, раз

Лондо согласился пойти на эту сделку, лишь бы только это не получило

огласки? Все-таки, самые ужасные и самые великие поступки Лондо не были

тайной, именно они и привели его к трону. Что же такого мог натворить Лондо,

чтобы это могло вызвать такое отвращение?

Неважно, что это могло быть, все это вызывало у Вира крайнее

раздражение и беспокойство. Он подумал, что стал очень подозрительным, и

станет еще более подозрительным. Дурла явно много знал о Вире, и Виру было

неприятно думать о том, что он тоже может оказаться такой же мишенью.

Конечно же, это зависело от того, воспринимает ли его Дурла как угрозу.

Стоит только Виру — умышленно или нет, — перейти ему дорогу, то Дурла сразу

возьмет его на мушку.

Размышляя об этом, Вир, наконец, открыл дверь и вошел в каюту. Но,

услышав чей-то голос, подскочил почти на фут в воздух.

— Привет!

Вир прислонился к стене, схватившись за сердце.

— Мистер Гарибальди, — он попытался вздохнуть, — Что вы здесь делаете?

Как вы сюда попали?

— Когда работаешь начальником службы безопасности, — ответил Майкл

Гарибальди, поднимаясь с кресла, в котором, судя по всему, он чувствовал

себя вполне комфортно, — то у тебя появляются кое-какие навыки. И они

остаются даже тогда, когда получаешь повышение и становишься начальником

службы безопасности президента Межзвездного Альянса... Кстати, о нем... он

бы хотел встретиться с вами.

— Да?

— Да. А что? Почему вы так нервничаете?

— Нервничаю? — Вир засмеялся, — С чего вы это взяли?

— Ну, обычно, когда вы нервничаете, то размахиваете руками... как,

например, сейчас.

— Что? А, это. Нет-нет... я просто... у меня небольшие проблемы с

кровообращением, вот я и пытаюсь размяться.

Он некоторое время размахивал руками, а потом сказал:

— Ну вот, кажется, достаточно, — после чего скрестил руки на груди, —

Так зачем же он хочет со мной встретиться?

— Ради бога, Вир. Вы же знаете, как все это делается..."наш не

спрашивает — зачем, наш..." в общем, вы меня поняли.

— Да, конечно, я вас понял. Понял? Вообще-то... на самом деле, я вас не

понял. "Наш..." что?

— Сделает или умрет.

— А. Здорово сказано, — сказал Вир без особого восторга.

— На самом деле, это взято из поэмы "Нападение Светлого отряда".

— О, это не про тот самый отряд, который атаковал на скорости,

превышающей скорость света?

Гарибальди тяжело вздохнул, а потом лукаво улыбнулся и указал на дверь.

— Я все объясню по дороге, — сказал он.

Они вышли из каюты и направились по коридору. Мысли Вира запутались еще

больше. Гарибальди, как обычно, не показывал, что у него на уме. Что ему

известно? И, что более важно, что известно самому Виру? Он почувствовал себя

так, будто все, что он знал, внезапно исчезло.

Гарибальди нес какую-то чепуху. Вир кивал с застывшей улыбкой на лице,

всем своим видом показывая, что слушает его, но на самом деле это было не

так. Он скосил глаза... и увидел... нечто.

Оно было там всего мгновение, но, когда Вир обернулся, чтобы

рассмотреть это более внимательно, оно уже исчезло. Вир моргнул, потом снова

скосил глаза, пытаясь это увидеть.

— Вир, с вами все в порядке? — спросил Гарибальди, явно встревожившись.

Вир попытался мысленно представить то, что он там увидел. Ему

показалось, что там был кто-то в мантии, смотревший на него с кривой

улыбкой. Но теперь он исчез, и Вир подумал, не было ли это плодом его

воображения.

Да, все это от волнения. От сильного стресса. И, что было самым

убийственным, он до сих пор не понимал, чем был вызван этот стресс. С

достоинством, несколько большим, чем было необходимо в данном случае, Вир

ответил:

— Нет, мистер Гарибальди. Со мной не все в порядке. И, знаете что?

Знаете, что самое скверное?

Гарибальди покачал головой.

— Самое скверное, — продолжил Вир, — в том, что если бы я и был в

порядке... то подобное состояние оказалось бы для меня настолько

непривычным, что, возможно, я был бы очень напуган и не знал, как поступить.

Вы ведь понимаете, о чем я говорю?

— Да. Полагаю, что понимаю. На самом деле вы просто боитесь

расслабиться.

Но Вир покачал головой.

— Нет. Это вовсе не так. Я не боюсь. Просто я забыл, как это делается.

— Вир, — медленно произнес Гарибальди, — учитывая то, что здесь

творится... и то, что сейчас творится на Приме Центавра... возможно, лучше

это скрывать.

— Тогда это должен быть очень хитрый обман, — сказал Вир.

Джон Шеридан поднялся из-за стола, увидев Вира. Одетый в свой обычный

темный костюм, он пригладил аккуратно подстриженную, тронутую сединой

бородку и задумчиво посмотрел на Вира. Глядя на его лицо, Вир пытался

догадаться, почему его сюда вызвали, но Шеридан правил достаточно долго,

чтобы позволить своему лицу что-либо выдать. Вот уже Шеридан год был

президентом, а за те четыре года, что Вир его знал, ему никогда не

доводилось видеть, чтобы этот человек преждевременно открывал свои карты.

— Вир, рад вас видеть, — сказал он, протягивая руку. — Полагаю, что

ваша поездка на Приму Центавра обошлась без приключений?

— О, да. Это было прекрасное путешествие по космосу, без происшествий.

Он крепко пожал руку Шеридана. Это была одна из многочисленных земных

традиций, к которым он уже привык. Он отчетливо помнил, как впервые прибыл

на "Вавилон 5": тогда он так нервничал, что его руки были невероятно

влажными от пота.

Вир до сих пор помнил выражение лица коммандера Синклера, тогдашнего

командира станции, когда Вир старался вести себя вежливо, одновременно

пытаясь вытереть свою мокрую руку о штаны. Что же касается Лондо, ну...

Лондо был слишком поражен, и мог лишь отправить Вира куда подальше.

С тех пор прошло немало времени. Но он по-прежнему иногда чувствовал

себя также неловко.

— Хорошо, хорошо, — Шеридан быстро постучал пальцами по столу, — Ну...

полагаю, что у вас много дел...

— На самом деле, нет. Так как я только что вернулся, у меня еще есть

уйма свободного времени.

Вир просто старался услужить, но по выражению лица Шеридана он не мог

понять, рад ли тот это слышать. Он запоздало понял, что это был просто

предлог для того, чтобы перейти к делу.

— Но, если у кого и есть дела, так это у вас, господин президент, —

быстро добавил Вир, — и мне приятно, что у вас нашлось время обсудить... ну,

то, что мы должны с вами обсудить. Итак... почему бы нам не перейти к делу?

— Да... я полагаю, что стоит начать... — он на мгновение запнулся, —

Это касается прогулки по Нижнему уровню, которую я собираюсь завтра

предпринять.

— Прогулки, — повторил Вир, и его лицо стало совершенно

невыразительным.

— Да. Некоторые члены Альянса пытаются обратить внимание на состояние

Нижнего уровня. Они считают, что он представляет... в общем... то, с чем им

трудно примириться. Некоторым расам не нравится думать о том, что в их

культуре есть ... "потерянные", и что Нижний уровень наиболее часто служит

убежищем для этих несчастных.

— Так они хотят от них избавиться?

— Не совсем так. Это своего рода проект. Различные расы вкладывают свои

ресурсы, пытаясь убедить большую часть беженцев, живущих на Нижнем уровне,

вернуться на свои планеты. К тому же, есть корпорации-спонсоры,

заинтересованные в том, чтобы очистить Нижний уровень.

— Трудно поверить в то, что это возможно.

— Знаю. Взять темное нутро "Вавилона 5" и превратить его во что-либо

приемлемое, — клянусь, что некоторые спонсоры действительно верят в то, что

смогут преобразовать Нижний уровень в место настолько дружелюбное, что люди

возьмут свои семьи и станут спускаться туда по праздникам, — на мой взгляд,

это розовые мечты, но... — он пожал плечами. Вир повторил его жест, — В

любом случае, представители спонсоров различных рас собираются отправиться

на эту прогулку. Об этом сообщали в прессе. Если вам интересно узнать, то

это весьма удобный шанс. Возможность выступить перед прессой в качестве

участника этого проекта произведет хорошее впечатление на родине. Это

древний книжный политический прием. И вы, если помните, можете принять в

этом участие. Так как вы являетесь представителем Примы Центавра на

"Вавилоне 5", это выглядит вполне естественным.

— Да, конечно. Только не подумайте, что мне это не по душе, — сказал

Вир.

На самом деле, он не помнил, приходило ли ему приглашение. Вир

относительно недавно стал послом. У него еще не было помощника: его просто

не успели назначить. Его личные финансы были крайне скудными, особенно после

бомбардировок, которые развеяли в прах состояние его семьи. А офис на родине

еще не выделил ему какой-нибудь конкретный бюджет. Он надеялся обсудить эту

проблему с Лондо, но ему так и не представилось такой возможности.

В итоге, Вир часто чувствовал себя неловко. К счастью, у него было

много собственных сбережений, которые накопились за годы работы помощником у

Лондо. Но быть помощником посла — это совсем не то, что быть послом, и

сейчас подобные фокусы уже не пройдут.

Но он совершенно не видел причин для того, чтобы говорить все это

Шеридану. Поэтому он кивнул и улыбнулся, всем своим видом показывая, что

понял то, на что намекал Шеридан.

— Проблема в том... я попал в несколько неловкое положение, — признался

Шеридан. — Просто, если некоторые члены Альянса увидят в списке приглашенных

ваше имя, то это, вероятно ... вызовет у них возмущение.

— Возмущение?

— Поймите, Вир, дело вовсе не в вас, — быстро сказал Шеридан, — Я знаю,

что вы прекрасный, честный и очень благородный центаврианин. Но другие вас

не знают, и считают, что вы просто ...

— Типичный центаврианин? — он заметил смущение Шеридана и грустно

вздохнул, — Все в порядке, вы можете это сказать. Я знаю, что поведение

моего народа не прибавило нам много союзников. Нам остается, как вы

говорите, выжимать то, что мы посеяли.

— На самом деле, мы говорим "пожинать", но, учитывая то, что сделал

Центавр с некоторыми мирами... — тут он махнул рукой, — Нет. Не стоит

ворошить прошлое. Суть в том, Вир, что во время этого тура некоторые

представители ведущих рас не желают видеть... так сказать, ни одного

центаврианина. Это по-прежнему хороший повод для недовольства, причем не

только из-за действий Примы Центавра, но и из-за текущего положения дел,

которое привело Приму Центавра к выходу из состава Альянса. А все из-за той

речи Лондо, опубликованной в "Правде", новой центаврианской официальной

газете.

— О, да, "Правда", — с этим Вир был более-менее знаком. С тех пор, как

началось восстановление, на Приме Центавра очень быстро исчезли всякие

независимые издания. Но потом откуда-то появилась "Правда", объявившая себя

"голосом центаврианского народа".

В ней печатались весьма независимые статьи, но ходили слухи, что все

они дело рук правительства. Теперь, вспомнив о своем пребывании на Приме

Центавра, Вир мог поклясться, что эту газету контролировал Дурла. Но это

совершенно не стоило обсуждать с Шериданом. Это его не касалось. И он все

равно ничего бы не смог изменить.

"Правда" пользовалась любой возможностью, чтобы очернить имя и цели

Межзвездного Альянса. Ее статьи призывали к возвращению былого величия Примы

Центавра... Но Вир не заметил, чтобы там указывались конкретные способы, при

помощи которых можно было достичь этого величия. Как будто авторы статей

хотели разжечь огонь национализма среди читателей, но не указывали им

конкретной цели. Или, по крайней мере, пока не указывали.

— Так вы хотите сказать, что не хотите, чтобы я принимал в этом

участие? — сказал Вир.

— Нет. Нет, я этого не говорил. Альянс понимает, что лучший способ

трудиться во имя будущего — это набрать в свои ряды как можно больше

союзников. Это касается и Примы Центавра. Мне хочется, чтобы вам было

известно об этой неприязни, о том, что найдутся те, кто постараются сделать

все, что в их силах, чтобы поставить вас в неловкое положение. Но я буду

делать все, что в моих силах...

— В этом нет необходимости, — спокойно ответил Вир. — Я не хочу ставить

вас в затруднительное положение.

— Вир... — усмехнулся Шеридан, — Я — президент Межзвездного Альянса.

Попадать в затруднительные положения — это часть моей работы.

— Да, я это знаю. Тем не менее, не стоит усложнять вашу работу. Истина

в том, господин президент, что я не хочу быть там, где меня не особо рады

видеть. Поверьте мне, у меня есть большой опыт, связанный с пребыванием в

различных местах, где меня не желали видеть. Так что я стал весьма