| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Мы с Варнагаром не истинно рожденные. Мы были обращены в зрелом возрасте. Человек, проводивший обряд, увлекался вызовом демонов. А тот, кто дал нам свою кровь, был такой же невольной жертвой, как и мы с братом. Он сгорел на алтаре, не успев до конца нас осушить. Я до сих пор не знаю свое настоящее имя в посмертии. Теперь уже никогда не узнаю. Вызванный демон, Саргатанас, не стал отнимать у нас жизнь. По каким-то причинам он убил человека, вызвавшего его. А нам с братом передал часть своей крови и начал учить. В нас течет кровь высшего вампира, высшего демона, и все еще есть небольшая часть человеческой.
— Селена... — прохрипел Камиэль, впиваясь в плечо Виктора мертвой хваткой.
— Да... — Вик покаянно опустил голову, не пытаясь вырваться из захвата. — Мы не знали о том, что в ней течет кровь богов. Когда ты рассказал об Универсалах, все встало на свои места. Если бы она была простой эльфийкой, вампирская кровь победила бы. Тогда родился бы новый вампир, а мать осталась жива. Она же была потомком богов. Ее кровь до последнего боролась с кровью демона. Остальное ты знаешь. Селена умерла, мой племянник прожил не намного дольше. Теперь их нет ни в одном из Миров.
— Словно и не было никогда... — потерянно прошептал Камиль, слегка пошатнувшись. Виктор бережно подхватил его, донес до постели, уложил рядом со мной. Тело эльфа сотрясалось от дрожи, горло то и дело перехватывали спазмы, но глаза были сухими и безжизненными. Сам до конца не осознавая своих действий, я щелкнул пальцами так, как недавно это делал Камиэль, растворив на нем всю одежду. Я просто знал, что сейчас мы с Виком должны быть как можно ближе к нему, потому что нашему третьему плохо, очень плохо. Виктор уже прижимался к эльфу с другого бока, отчаянно шепча:
— Прости...Прости...
И только когда тело, плотно зажатое между нами, перестало дрожать, больные темные глаза закрылись, а дыхание выровнялось, я осмелился тихо прошептать:
— Кто такая Селена, Вик?
— Она была моей младшей сестрой... — дыхание Камиэля не сбилось, глаза не открылись, но голос... Боже! Какой же мертвый у него в тот момент был голос! Из-под длинных ресниц выкатилась единственная слеза, прочертила влажную дорожку по щеке эльфа и упала на платину волос, тут же впитавшись.
"Она была единственной, кто по-настоящему меня любил...".
Камиэль не сказал это вслух, но мысль была такой отчаянной, пронизанной насквозь невыразимой тоской, болью. Она словно бы сама всплыла в наших с Виктором сознаниях. Мы оба не подали вида. Только теснее прижали к себе эльфа, пытаясь вернуть хоть частичку того тепла, которое было у него отнято.
Виктор задумчиво гладил нашего третьего. Да, теперь нашего! Он уже не лишняя деталь в механизме. Он — та самая шестеренка, вокруг которой нам двоим отныне суждено крутиться. Не потому, что жалость давит, хоть вой. Просто тот, кому в жизни досталось слишком мало любви, не в силах ее отдать. Должен быть кто-то, кто научит его доверять, кто сможет на примере показать, что значит "оnbsp;— Прости...Прости... nbsp;
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&из себя своей педантичностью, откровенно бесить необдуманными словами и nbsp; О! Да у нас бунт на корабле намечается. Мило! Я хоть и недолго крысой был, но сбежать все равно очень хочется. Рефлексы, мать их!
фирменным жестом — вздернутой левой бровью... Наша задача не изменить его. Мы всего-лишь должны его заставить поверить нам. Мыnbsp;— И кто же вас учил? Доминик? Он, конечно, сильный вампир, но в том то и дело, что всего-лишь вампир, — слегка пренебрежительно отозвался Дарено.
сами должны поверить в НАС.
Глава 21.
Могу с гордостью заявить, что я в нас верил всей душой! Три с половиной минnbsp;— Чтобы посмотреть, как ты будешь оправдываться перед мужьями за свое похабное поведение!
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
nbsp; Но что-то я отвлекся. Незваные гости и не думали убираться прочь, планомерно выдалбливая по входной двери бодренький марш. Чертыхнувшись, протопал из спальни в гостиную и распахнул дверь так широко, как только мог. Тут же удивленно замер. Мой, так называемый, папаша тащил на буксире почти бессознательного Ежика, которуты верил, а на четвертую привычная уже жизнь решила напомнить о себе очередной подлянкой. Первой ласточкой стали зазвеневшие стекла и люстра, теряющая подвески. Камиэль в моих руках ощутимо напрягся и затаился. Непонимающе вскинув голову и посмотрев на своего дражайшего супруга, я пришел в тихий ужас. Глаза Виктора стали одной сплошной чернотой, лицо застыло гротескной маской, только на виске бешено билась жилка, да испарина на лбу выступила. Что происходит то?
И в этот момент дверцы книжного шкафа вдруг ни с того, ни с сего открылись, и книги посыпали на пол, загадочно шелестя страницами. Я оторопело сел в кровати и наблюдал за импровизированным снегопадом, не понимая ровным счетом ничего. Обернувшись к Виктору за разъяснениями сего необычайного феномена, пораженно застыл, пропищав пару гласных в знак протеста увиденному. Камиэль оседлал бедра Виктора, изо всех сил прижимая того к кровати и удерживая его руки над головой. Вик пытался кусаться, явно не соображая, что делает. Честно говоря, я растерялся. Надо было, конечно, помочь Дарено, нnbsp;о состояние моего супруга внушало опасение за сохранность конечностей в случае вмешательства, поэтому я тупо сидел и пялился на то, как ректор пытается совладать с взбесившимся вампиром и... проигрывает! Мама дорогая!
Одним неуловимым движением Вик исхитрился вывернуться и подмять под себя ректора, впиваясь клыками в ключицу эльфа. Послышался неприятный треск. Дарено закричал, зарывая ногти в спину вампира, оставляя на коже кровавые борозды. Я с перепугу шарахнулся с кровати и здорово пришиб пятую точку. Тут же вскочив на ноги, кинулся к вцепившейся парочке, пытаясь призвать магию. Дарено заорал:
— Царев, не смей пользоваться магией!
— А чем тогда прикажешь? Стулом по башке огреть?! — в ответ истошно завопил я, навалившись на супруга сверху и пытаясь разжать его хватку на руках Дарено.
— Что ты делаешь, идиот?! — с ужасом вытаращившись на меня поверх плеча Вика закричал Дарено. — Уходи, мать твою, отсюда на фиг!
— Я, между прочим, жизнь твою пытаюсь спасти, придурок!
— Да не убьет он меня. Изнасилует и успокоится.
Я в полной прострации уставился на невозмутимое лицо ректора:
— Изна... Чего?!
Дарено выразительно на меня посмотрел, но тут же скривился от боли, когда Виктор рывком вставил колено между его ног и грубо раздвинул их.
— Виктор! — завопил я, молотя по спине вампира кулаками. — Фу! Гадость-гадость! Плюнь, кому сказал!
Каждое мое следующее слово сопровождалось все более мрачным взглядом Дарено, из-за которого я окончательно растерял все свое красноречие и неуверенно стукнув ладонью Виктору по макушке, расстроенно завершил:
— Ату?
По глазам ректора понял, что сейчас мне в глаз плюнут отборной порцией яда и помру я в страшных муках, поэтому поспешил исправится:
— Прости, это, кажется, из другой оперы.
Камиэль привычно поднял бровь, умудряясь и в таком незавидном положении смотреть на меня, как на имбецила.
Я независимо вздернул подбородок, отказываясь принимать это на свой счет.
— Царев, что ты стоишь? — злобно зашипел Дарено, пытаясь свести ноги хоть немного. — Тащи смазку!
Я в очередной раз не эстетично шмякнул челюстью об пол.
— А заклинание?
— Нельзя сейчас! Тащи, говорю!
— Да где ж я ее возьму? В столовую за маслицем сгонять или в лазарет за вазелином?
Пока мы пререкались, Виктор уже умудрился втиснуться между ног Камиэля, от чего ректор яростно зашипел:
— Убью!
Я тут же вскочил с Вика.
— Все, понял, не дурак! — и понесся в ванную. Найдя там какой-то крем, ворвался обратно в спальню и застыл у кровати с тюбиком в руках.
— Принес...
— Мажь!
— Яааа?!!!
— Вадик, я несколько занят! — заорал эльф, когда вампир приподнял его бедра кверху.
— А... Ну, да, конечно... — пробормотал я, краснея до кончиков волос. Решительно стиснув зубы, я подошел к кровати и улегся сбоку, пытаясь просунуть ладонь с выдавленным на нее кремом между мужчинами. С третьей попытки мне это удалось и я как-то сразу умудрился схватить Виктора за член, с перепугу сильно его сжав, отчего крем просочился сквозь пальцы и размазался по чем попало.
— Все! — победно провозгласил я, пытаясь вытащить руку.
— Все?!!! — Дарено аж дар речи потерял и только глазами хлопал.
— Нет?... Ааа... Ну, в смысле, это... Пальцем?
— Одним? — эльф уже конкретно прифигел.
Я растерялся. А потом мне вдруг пришла в голову идея. Покрепче ухватив член супруга, я начал осторожно двигать рукой. Может, все обойдется и он кончит вот так? Со стороны все это, наверное, смотрелось дико. Двое мужчин тесно переплетены в объятиях и какой-то малолетка рядом, просунув руку между ними, чего-то там шарит. Но смотреть было, слава Богу, некому.
— Царев, я ценю твою самоотверженность, но ему сейчас нужен полноценный сексуальный контакт. Ты руку в кровь быстрей сотрешь, чем он кончит. Мажь, сказал, если не хочешь оказаться на моем месте!
Я горестно вздохнул. Оказаться на месте ректора не хотелось совершенно. Кое как умудрившись выдавить еще крема на свободную руку, просунул ее под Камиэля, не отпуская из второй руки орган моего мужа. Как я так умудрился раскорячиться, и сам не пойму. Но самое поганое было даже и не во всей этой ситуации, а в том, что когда я таки исхитрился аккуратно протолкнуть в Камиля один палец, я почувствовал, что начинаю возбуждаться. Внутри Дарено было очень горячо и очень тесно. Я, как мог, пытался немного облегчить положение, но время было не на нашей с ректором стороне. В какой-то момент вампир оторвался от шеи эльфа, видно, насытившись кровью, и начал предпринимать более активные действия, для начала отпихнув мою руку. Я откатился в сторону.
Один болезненный стон спустя Виктор уже был в Камиэле. Словно завороженный, я смотрел, как высоко приподнимает бедра Вик, как сильно врывается в распростертое под ним тело, как закусывает нижнюю губу Дарено, пытаясь сдержать то ли крик, то ли стон. Темные волосы хлещут по белой коже. Спина блестит от пота и мускулы становятся еще рельефнее. Один толчок, и я вижу, как тела сдвигаются кверху. Всего на чуть-чуть, но они все же движутся и я представляю, какой силы должны быть толчки, чтобы было так. Насколько глубоко надо войти? В этом странном сексе слишком много боли, чтобы он был добровольным, но и слишком мало сопротивления, чтобы он стал насилием. И на все это постепенно начинает накладываться магический фон. Сначала как легкий зуд под кожей. Я чувствую, как он ширится, крепнет. Капельки магии собираются в ручейки, ручейки скапливаются в потоки и вот уже бешено клокочет и пенится, накатывает волнами в такт движениям — от Виктора к Камиэлю.
В какой-то момент магия внутри меня также начинает бурлить и рваться к ним, словно чувствует, что там ей самое место. Это почти больно. Я сам уже ничего не соображаю, когда подхожу к ним, выдавливаю на руку остатки крема, быстро готовлю Виктора, и поймав взгляд Камиэля, медленно вхожу в супруга. Виктор утробно рычит и резко подается назад, так сильно, что мне приходится ухватиться за его бедра, чтобы не слететь с кровати. И когда он делает обратный выпад, удаляясь от меня, я не могу его отпустить и следую за ним, отчаянно давя коленями матрас.
С магией происходит нечто странное. Я чувствую, как электрическим током пробегается она под кожей от кончиков ног к сердцу, отчего все волоски на теле встают дыбом. Она застывает во мне сладким предвкушением вместе с биением сердца и ждет, когда навстречу ей полетит еще один мощный поток. Она подается навстречу, как-будто цепляет эту знакомую, родную, совсем сою магию и снова тащит ее сквозь тело, только уже в обратном направлении. Раз за разом. И я почему-то уверен, что и Камиль ощущает нечто подобное.
Это нарастает, бурлит в груди, выплескивается на поверхность жалобными стонами и яростным рычанием, до тех пор, пока, наконец, не взрывается, окатывая такой эйфорией, что трудно себе представить.
А потом мы лежим на кровати, уставшие, потные, на сбившихся сырых простынях и не в состоянии даже глаз открыть. А тот, кто и заварил на сей раз всю эту кашу, спит глубоким, спокойным, "мертвым" сном. Что поделать? Вампиры восстанавливаются во сне, и проснувшись, Виктор снова будет себя замечательно чувствовать, в отличие от нас с Дарено. Я, хоть и оборотень, но с какой-то совершенно извращенной регенерацией. Шрамы, засосы, укусы полученные в процессе секса заживают у меня также, как и у обычных людей. Надо бы спросить у Дарено, почему так? Завтра спрошу...
Глава 22.
Следующий день стал для меня по-настоящему первым учебным, что, как водится,принесло новые заботы и проблемы. Пока мой муж бессовестно продолжал изображать из себя труп, проснувшийся ректор развил бурную деятельность, распихав и меня за кампанию.
К тому моменту, как я умудрился продрать глаза, Дарено уже был вымыт, чисто выбрит и одет. Потрясающее, надо сказать, зрелище. Красивейшая белоснежная мантия с серебристой вышивкой, белые сапоги с тупыми носами, платиновые волосы, струящиеся по спине и... очередная кислая мина. Мдаа, вот так и становятся заиками! Хотя, я уже почти привык. Больше того, улыбающийся с утра пораньше ректор — это не к добру.
На предложение потереть спинку, Камиэль предсказуемо отреагировал отрицательно, тут же отрастив магией внушительные когти и как бы случайно проткнув ими увесистую стопку бумаг, которую на тот момент держал в руках. Покосившись на новоявленного Фреди Крюгера, решил не искушать судьбу и помыться своими силами. Пусть не так весело, зато и лишних дырок на спине не появится.
Чего я совершенно не ожидал, так это того, что Дарено меня дождется, чтобы сопроводить в столовую. Мотивировал он это тем, что один до первого этажа я не дойду, ухитрившись влезть в неприятности сразу за порогом его комнат. Ха, можно подумать, что на его жилплощади беды всегда обходили меня десятой дорогой! Но на тот момент пререкаться было себе дороже, потому что при мыслях о еде я начинал буквально захлебываться слюной и мог запросто подавиться. А еще было забавно наблюдать выражение лица Камиля, когда я, не сказав ни слова против, молча оделся и вылетел из комнат вперед него, уже планируя свое меню. Шутка ли сказать, за последние пару дней я питался исключительно водкой, гадостным антипохмельным зельем, которое, впрочем, так и не прижилось, и святым духом. Поэтому мне казалось, что я готов как минимум коня съесть. Шустро перебирая ногами и игнорируя заинтересованные взгляды встречных студентов, усмехнулся про себя. Пожалуй, не стоит озвучивать свои аппетиты перед раздаточным столом, иначе придется давиться. Интересно, есть хоть что-нибудь съедобное, что этот стол не может предоставить по требованию? Вот сейчас и проверим.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
