Призрак (Литературная дорама). Часть первая

— Да! — крикнула я ему лицо. — Да, мы мертвые! НУ И ЧТО?!

Сжав плотно губы, Джой глядел так, что на какое-то мгновение я поверила, что он действительно видит меня — глаза в глаза. Но парень опустил и без того низкие веки. Постоял, глядя в пол, и сказал обыденно:

— Пора на работу.

Оттолкнулся от кухонной тумбы и шагнул вперед — не посторонись я машинально, прошел бы прямо сквозь меня. Хотя он-то, конечно, все равно б ничего не заметил-не почувствовал... Сказал, разглядывая связку ключей на ладони:

— Остаешься дома или со мной идешь? Как я понимаю, теперь мобильник тебе без надобности?

И не дожидаясь ответа, повернулся и закрыл за собой дверь. Так бы по ней и саданула!

Можно было, конечно, остаться дома — я ведь не обязана бесконечно просить у него прощения, да и вообще постоянно общаться с младшим Чжоем. Но сейчас меня подгоняло еще и любопытство: а получится ли перемещаться по миру людей без посторонней помощи? Я помедлила на пороге, собираясь с духом... опять игра слов! А вдруг снова не сумею выйти из квартиры?

Но входную дверь я миновала, даже не заметив. Как и уже закрывшиеся двери лифта. В машине устроилась рядом с Джоем. Поморщилась, когда он кинул свою борсетку буквально мне на колени. Ну то есть сквозь. Хотя, конечно, он не в курсе, что я пошла за ним, и знает, что это мне никак не повредит... Но все равно очень невежливо!

Под включенную музыку и полное молчание мы добрались до работы почти мгновенно и сегодня без опозданий. Рассеянно поздоровавшись с затаившейся за своим столом секретаршей (нашего букета сегодня не обнаружилось — то ли утащен домой, то ли выброшен с досады в мусорку), Джой пересек приемную, взялся за ручку двери, помедлил и обернулся:

— Знаешь, Мария, насчет вчерашнего...

Женщина поднялась. Вытянула руки по швам и начала, похоже, домашнюю заготовку:

— Знаешь, Джой, вчера ты сказал чистую правду!

— Погоди, — сказал Джой, направляясь к ней.

— Я думала весь вечер и полночи — ты совершенно прав! Я действительно не всегда соблюдаю необходимую рабочую дистанцию между начальником и подчиненным!

— Мария, я...

— И хотя мне, — женщина прерывисто вздохнула, ее и без того влажные глаза заблестели, — было очень обидно, ты имел полное право сказать все то, что сказал! Впредь я постараюсь не выходить за рамки делового общения... и-и-и буду держать свои руки при себе!

Склонив голову, Джой некоторое время смотрел на низенькую, шмыгающую носом женщину. Потом кивнул задумчиво:

— Да, конечно. Поэтому теперь буду обнимать тебя я.

И сделав шаг, обхватил ее за плечи. Мария от неожиданности издала странный звук — нечто среднее между фырканьем и всхлипом. Замерла в его руках, потом обняла ответно, похлопала по спине и даже влажно чмокнула, куда дотянулась — то есть в район подбородка. Когда Джой ее отпустил, женщина вытерла мокрые глаза и проворчала:

— И вообще, где бы я еще могла полапать молодого парня?!

* * *

А ведь он лишь хотел показать, что не сердится. Пусть Инсон умышленно хотела занять его тело, по здравом размышлении он даже может понять и оправдать ее — и за это получил по полной! Нет, женщина всегда остается женщиной, даже если она давно мертвая женщина! Видимо, следовало наорать на нее — хотя какая польза от сотрясения воздуха? — и выпороть или поставить в угол. Так, что ли?

Он даже не уверен, поехала ли Инсон с ним сегодня на работу. Если да, то она упорно молчала, а Джой счел ниже своего достоинства вопрошать о том окружающее пространство. А когда ему все-таки захотелось это сделать, включил на полную громкость хип-хоп. Интересно, умеют ли привидения регулировать громкость музыки путем затыкания собственных ушей? Джой мелко понадеялся, что нет.

С Марией он помирился, но было по-прежнему иррационально стыдно за то, что он — вернее, Инсон в его теле — наговорил вчера бесценному секретарю. Придется еще долгое время из кожи вон лезть, чтобы загладить обиду.

За день даже удалось забыть о происшедшем — причем без особых усилий, помогла полноценная загрузка по работе. Вспомнил о возможном присутствии Инсон Джой уже вечером, когда садился в машину. Огляделся машинально и сам над собой посмеялся — как будто он ни с того ни с сего стал шаманом и должен видеть окружающих призраков! Да и вообще, какое ему дело, есть ли рядом призрачная девица или дуется на него неизвестно за что где-нибудь в уголке!

И тем не менее через полчаса Джой остановил машину чуть поодаль от Чертова Кольца. Сегодня никакой аварии, несмотря на плотное движение, здесь не наблюдалось. Джой побарабанил пальцами по рулю, безуспешно вглядываясь: толку-то, если призрачного зрения Инсон он теперь лишен! Глубоко вздохнул и спросил:

— Он еще там?

И умолк. Ждал, зная, что ни за что не повторит вопроса, как бы ему не было любопытно, удалось ли им упокоить мстительный дух старика. Текли минуты, в машине царило молчание. Джой дернул ртом и протянул руку к ключу зажигания.

— Да, — тихо прошелестело рядом.

Он одновременно испытал и облегчение — Инсон здесь и ответила ему! — и разочарование: значит, ничего у них с этим Сергушевым не вышло.

— И что он делает? Опять кольцо заколдовывает?

— В данный момент идет к нам.

Джой вспомнил внешность вонгви: ну, в принципе, и расстраиваться не стоит, что не увидит его лишний раз!

— И? — спросил он, потому что Инсон молчала.

— Мы разговариваем, не мешай! — раздраженно отозвалась призрачная девица.

Джой вновь забарабанил пальцами, но удержался от предложения включить в беседу и его самого. Живым — живое, призракам — призраково. Справедливо ведь...

Не жалеть же теперь об утерянных способностях, которые ему давал подсаженный в его тело дух!

* * *

Я смотрела, как, бодро шлепая единственным 'сланцем', топает к нам Иваныч. Топает, не замечая ни проезжающих через него машин (я каждый раз нервно вздрагивала), ни проходящих насквозь людей. Уже издалека был виден его ощеренный в широкой усмешке щербатый рот.

— Инка! — заорал он издалека, интенсивно размахивая рукой. — Чо, девка-черт, пришла старика навестить?

— Да, — сказала я, невольно улыбаясь: такой он был сегодня забавный и задорный; дружелюбный и жизнерадостный пьянчужка. Аж светится. — Как у вас дела?

— Ничо дела! Дочка моя приходила, представляешь? С внуком! Не видел его полгода — вытянулся хлопец мне под подбородок! Мужик растет! Нюрка цветы принесла. Плачет вся: 'А мы тебя, папка, совсем потеряли! Мол, как же ты так не уберегся!' Обещала добиться, чтоб меня экс-гу-ми-рова-ли! Поняла? Это чтоб меня, значит, выкопали, а потом отдельно похоронили. Вот! И памятник! Инка, поняла?! Памятник у меня будет мраморный!

— Поздравляю.

— Что, завидно?! — азартно вопросил старик. — Вот у тебя какой на могиле стоит?

— Да я вообще не знаю, где моя могила, — пробормотала я.

Иваныч немедленно преисполнился сочувствия.

— Ух ты ж как тебе не повезло-то! Ну ничо, Инка, будет и на твоей улице праздник! Отыщут и тебя твои родные, значит! Точно знаю!

Я невольно посмотрела на Джоя, выжидательно барабанящего пальцами по рулю. Да. Если и на меня найдется такой вот неравнодушный парень... Может, и мне устроить ограниченный апокалипсис в каком-нибудь районе города?

— Ну ладно, — озаботился Иваныч. — Пошел я. Надо за внуком приглядеть. Курить начал, зараза! Пойду погоняю. Бывай, девка-черт! Заглядывай, если чо!

И деловито пошлепал от нас прочь. Да уж, внуку-куряке нелегко придется — у дедушки-то талант... Я глядела Иванычу вслед с легкой завистью. Не то, чтобы я завидовала, что он наконец упокоится — мне еще не надоело жить даже в моем призрачном обличии. Но зато он сейчас при деле, да еще уверен, пусть и в посмертной, любви и нужности своим родным...

— У него все в порядке, — сказала я изо всех сил сдерживающему нетерпение Джою. — Дочка с внуком приходили на место ДТП, обещали перезахоронить.

Джой кивнул и завел машину. Я добавила:

— Сказал передать тебе большое спасибо.

Это я уже соврала — но ведь видно же, как Иваныч доволен. И Джой — тоже. Хотя и сказал только:

— Значит, теперь здесь больше не будет аварий!

Мы ехали домой по-прежнему в молчании, но уже не в утреннем, полном невысказанных звенящих слов и обвинений. Просто молчали, как уставшие от плотного общения за день. Я глядела на Джоя — слава те, мое призрачное состояние позволяет рассматривать людей вдоволь, не рискуя вызвать их смущение, негодование или нездоровый интерес типа 'а что это ты на меня так уставилась?' Парень смотрел вперед, изредка поглядывая по сторонам. По его лицу скользили полосы света фонарей и разноцветных витрин, причудливо раскрашивая четкий профиль, привычно сжатый рот, выступающий подбородок, косой разрез глаза под изломом черной брови. Джой потер пальцем нижнюю губу, вновь поглядел в боковое зеркало.

И сказал:

— Инсон, хватит на меня пялиться!

* * *

Инсон, как и он сам, представления не имела, каким образом его чун сиджо собирается с ними связываться дальше. Но что точно не оставит их в покое, были уверены оба. Разговор по-прежнему не завязывался, но, засыпая, Джой слышал довольное мурлыканье кота. Значит, призрак все еще рядом...

А прадед просто пошел по проторенной дорожке: вновь явился во сне. Все тот же английский кабинет, все те же цветущие вишни, нахально сующие ветки в окно... а вообще пейзаж за окном когда-нибудь меняется? Или это любимые прадедовские 'обои'?

Однако сегодня в комнате их было трое.

Призрачная девушка сидела по правую руку от Джоя, но по-прежнему оставалась призрачной. Джой хорошо видел ее краем глаза (средне-русые прямые волосы до плеч, любопытный глаз из-под нависшей на лицо пряди, улыбчивые губы), а когда поворачивал голову, обнаруживал лишь бледную тень чуть плотнее струящегося горячего воздуха.

Зато прадед поражал своей вещественностью. Он сидел за столом напротив, сложив руки на набалдашнике трости, и взирал на них из-под нависших век. Не глаза — щели-прицелы. Не только провинившейся Инсон, но и самому Джою было неуютно.

Тонкие губы старика разомкнулись. Звучный голос отозвался в теле Джоя натуральной вибрацией.

— Ну и как? Разобрались?

— Более-менее, — сдержанно отозвался Джой. Черта с два он даст себя запугивать. Тем более призраку. Тем более неизвестному: а вдруг тот вообще не его прадед, а какой-нибудь самозванец? Где его верительные грамоты, то есть документы?

Джой еще обдумывал, как бы поделикатнее, чтобы не обидеть предполагаемого чун сиджо, попросить их предъявить, а старик обратился уже к Инсон:

— А с тобой, агасси , будет отдельный разговор — когда вернешься!

— Да, господин Чжой, — пробормотала Инсон. Краем глаза Джой видел, что та ссутулилась, наклонила голову, пряча лицо за крылом волос. Хм. А какие наказания предусмотрены в призрачном мире? Порка и прочие телесные — это навряд ли. Как можно наказать бессмертный дух? Чем устрашить? Похоже, Инсон знает, чего бояться...

Прадед окинул их обоих орлиным взглядом. Сообщил внушительно:

— Мне все равно, какие разногласия и трения между вами существуют. Теперь вы работаете в одной команде над одной целью и...

Джой неожиданно развеселился: предок и впрямь при жизни был начальником! Этот текст один-в-один напоминает монолог самого Джоя, обращенный к руководителям конфликтующих организаций-смежников. Правда, в конце он всегда задает вопрос — смогут ли они преодолеть противоречия и работать в одной команде. Для прадеда таких демократических допущений даже не существует: все должны делать именно то, что он делать велел.

А сейчас он велел...

— Вы должны отыскать для меня...

* * *

* * *

— Инсон, ты здесь?

Молчание было ему ответом, и Джой вспомнил, что призрачная девушка не любит и боится больниц. Неудивительно: возможно, она много болела, а может, и умерла в больнице. Значит, сейчас торчит снаружи, ожидая, чем закончится его поисковая экспедиция.

Бахилы тихо шуршали. Джой брел по длинному сумрачному коридору, поглядывая на закрытые и открытые двери палат. Медсестры — или санитарки? — были просто неуловимыми: мелькнут где-то впереди или наоборот позади — и нет их. Интересно, а сами-то больные как их отлавливают?

Наконец Джой сумел ухватил какую-то медицинскую диву за полу мини-халатика.

— Где мне найти врача Сонину?

— Сонину?

Джой на всякий случай сверился с записью, хотя перепутать такую простую фамилию невозможно.

— Сонину. Инициалы И эН.

Девушка выпятила розовые губы, завела глаза к потолку.

— Что-то не помню такую. Может, из интернов? А вы спросите в ординаторской или на посту!

И сквозанула вдаль по своим загадочным медицинским делам.

В ординаторской никого не оказалась. Медсестра за столом в коридоре, раскладывающая таблетки по каким-то бутылькам и ящичкам, и постоянно сверявшаяся со списком, даже глаз на Джоя не подняла. Мотнула раздраженно подбородком:

— Идите в третью! ...ноль пять миллиграмм...

Джой аккуратно постучал в прикрытую дверь палаты. Когда никто не ответил, всунул голову:

— Можно?

Опять ложный след: в палате никого не было. Из медперсонала. Больные лежали себе — недвижные и безответные. Ну понятно, реанимация же! Слева шипел какой-то присоединенный к мужчине аппарат. Еще один больной был перебинтован так, что только нос и торчал. Справа от двери — женщина с привязанной к руке капельницей и трубкой, воткнутой прямо в рот. Душно, пахнет лекарствами и нечистотами. Что ж они не проветривают-то вообще... С такой атмосферой и здоровый загнется.

Джой уже вынырнул обратно в коридор, но помедлил и опять открыл дверь. Взгляд его за что-то такое зацепился... Джой шагнул в палату, приподнял пальцами висящий на спинке кровати температурный лист. Нет, не почудилось.

Перед ним на кровати с трубкой во рту лежала Сонина.

Он нашел ту, кого они искали.

— Ну ты, дед, даешь! — произнес Джой, обращаясь в пространство: он был больше чем уверен, что прадед сейчас его слышит и видит. Да и вообще с самого сначала знал, где находится искомое... тело. Ну и зачем тогда вел правнука со своей посланницей таким длинным и извилистым путем? — И что мне теперь с ней делать? Ты, случаем, не желаешь, чтобы я ее прикончил окончательно?

Джой присел на табурет возле кровати, разглядывая женщину. Хотя, кажется, тут дело обойдется и без его помощи; вон, лицо белое, как бумага, темные провалы закрытых глаз, бесцветные сухие губы с белым налетом... Еще и трубку какую-то дурацкую в рот воткнули. Если для дыхания, почему не присоединили аппарат, как у мужика у окна? Или время от времени втыкают? И разве можно оставлять капельницу без присмотра? Вот-вот закончится, а рядом никого! Привстав, Джой по-хозяйски прикрутил капельницу и продолжил осмотр дальше. Хотя что там вообще рассматривать? Нос острый, провалы щек, худая шея, худое плечо и тощая рука с закрепленной пластырем иголкой капельницы. Темно-русые волосы коротким ежиком.

Джой посидел еще, подумал, потом решительно хлопнув себя по коленям, поднялся. Раз предку зачем-то нужна эта женщина, надо побыстрее привести ее в чувство. А для начала отловить кого-нибудь из медиков.