Звезда конструктора (общий файл)

— Уважаемый Хрыск, если я не ошибаюсь, эта парочка живых нас совершенно не боится, — тонким слегка дребезжащим тенорком обратился бывший человек к столь же бывшему орку.

— Не ошибаешься, уважаемый Брог. Не боятся.

— Значит, веселье отменяется? — печально спросил Брог.

— Отменяется, — загрустил Хрыск. — Если не считать великолепно поставленные удары прекрасной девы. Я даже как будто почувствовал боль. Почти забытое, сладостное ощущение.

— Знаешь, Хрыск, я, кажется, тоже что-то почувствовал. Может, повторим?

— Не думаю, что она доставит нам удовольствие еще раз. Зная, кто мы такие, вряд ли ей будет интересно пинать комки эктоплазмы.

Альмилира была явно сконфужена.

— Ну надо же! Что я за дура — в рукопашную полезть против призраков! Эй, эктоплазменные! Вам чего от нас надо?!

Призрак бывшего орка, тот, что покрупнее своего сотоварища, растерянно откашлялся и попытался снова нагнать жути:

— Мы при-и-израки лабири-и-и-ы-ынта! Вы все умре-о-о-оте! В му-у-уках!

— Уважаемый Хрыск, тебе не кажется, что ты занимаешься бесполезным делом? Мы ведь уже обсудили ситуацию и пришли к выводу, что напугать их, а потом погонять по лабиринту, не получится.

— Да-да, уважаемый Брог. Ты совершенно прав. Отвык, знаете, от живых. Стал забывать. М-да-мм.

Неловкое молчание прервала снова Альмилира:

— Вам тут не скучно, ньоры привидения?

— Скучно, миледи. Скучно. А что делать? Выйти отсюда мы не можем. Привязка, знаете ли, крепка, а живые уже лет сто сюда не заглядывают.

— Простите мою невнимательность, но как вы меня назвали?

— А-а-эм... миледи. В наше время именно так обращались к дамам благородного происхождения. А к кавалерам — милорд, соответственно. Так что вы миледи и милорд.

— Милорд?! А кто милорд?

— Ваш спутник, разумеется.

— Ну что вы. Он же неблагородного происхождения. В дворянское достоинство его возвели после окончания курса обучения вместе с присвоением категории мастера магического конструирования. Откуда вы узнали об этом?

Старички призраки недоуменно переглянулись и дружно заулыбались. Ответил Хрыск:

— А мы и не знали об этом. Мы просто судили с позиции антропологии и антропометрии. Основателями древнего и благородного рода этого юноши, вне всякого сомнения, являлись...

— Простите, что перебиваю, но, насколько мне известно, и в ваше время, какое бы оно ни было, наверняка считалось неприличным обсуждать личные дела кого-либо без его на то согласия, — быстро и с нескрываемым недовольством прервал я речь орка.

— Прошу меня простить, милорд. Увлекся, знаете. Сто лет без живого общения, понимаете ли.

Я оглянулся на девушку и увидел ее широко раскрытые глаза, которыми она смотрела на меня, будто впервые увидела. Где-то в глубине зрачков крутились искорки усиленной работы мысли. И все же мне почему-то показалось, будто обращение "милорд" по отношению ко мне для нее давно не новость.

— Гаррад, что я о тебе не знаю?

— А что я не знаю о тебе, Альмилира?

— Не хочешь говорить и не надо, — напарница надулась и резко отвернулась от меня.

— Что ж, прощайте молодые люди. Желаем вам успеха в поисках сокровищ, — сказал Брог, разворачиваясь лицом к стене.

— Э-э-э... послушайте, уважаемые, а вы не могли бы нам помочь?

— Искать сокровища? Нет уж — увольте, — отрезал Хрыск и вслед за своим компаньоном развернулся к стенке.

— Да на кой нам сокровища? Мы не за этим сюда приходили. А теперь нам надо только выбраться отсюда.

Оба призрака развернулись и задумчиво уставились на нас.

— Они не врут, — резюмировал Хрыск.

— Точно не врут, — подтвердил Брог. — Не похожи они на жадных бездельников.

— Да. Непохожи. А юноша к тому же говорил, что мастер...

— Это не юноша говорил, а девушка...

— Какая разница? Он промолчал — это все равно, что сам сказал...

— Ты прав, уважаемый Хрыск. Все равно. Тем более, он нам расскажет, до чего в нынешнее время наука магии дошла... ведь расскажете, милорд? Вот и славно. Так как, поможем молодым людям?

— Скучно, уважаемый Брог, а так хоть развлечение. Давай поможем.

Призраки согласились помочь нам найти выход и стали нашими проводниками. Дело пошло быстрее и веселее. Веселее в том смысле, что мне пришлось подробнейшим образом рассказывать о магии конструирования. Старички охали и ахали над магемами, пихали друг друга призрачными локтями, воздевали руки, забывая добавлять слово "уважаемый":

— Магемы!! Представляешь, Брог, как это удобно. Набор контуров, объединенных в единую структуру. Это же сколько заклинаний можно записать в один посох. Не таскать возами связки волшебных палочек на все случаи жизни, а обходиться всего одним предметом!

— Не все так радужно, Хрыск, но очень и очень впечатляет.

В свою очередь друзья-привидения рассказывали случаи из своей долгой жизни, смешные истории и даже анекдоты чуть ли не с тысячелетней бородой. Мы вежливо улыбались и кивали головой в нужных местах. Все бы хорошо, но поболтать призраки любили и на свежих слушателей набросились, словно стая голодных комаров на завязшего в болоте теленка. Кроме того, они прямо-таки обожали все до грамма просчитывать и вести многочасовые диспуты на самые несуразные темы.

Они вели нас короткой дорогой вниз, одобрив наш выбор направления:

— Девять из десяти тех, кто приходил сюда начинали метаться в поисках пути наверх — их кости давно уже поглотил лабиринт. Очень немногие пытались пробиться вниз, но там столько мощных ловушек, которые невозможно деактивировать без ключа, что за все время сумели выбраться единицы, да и то не в лучшей форме. Как физической, так и психической. Но мы знаем безопасную дорогу. Да. Знаем. Правда, уважаемый Хрыск?

— Правда, уважаемый Брог.

Все бы хорошо, но довольно часто они заводили нас в тупик и искренне изумлялись, почему мы не можем там пройти. А когда в первый раз услышали от меня, что ни о каком мифическом третьем глазе, который непременно должен быть открыт у каждого мастера, я знать не знаю, надолго впали в ступор. Однако периодически заводить нас в тупики они не прекратили. На всякий случай я не терял из виду силовую нить от первой ловушки с движущимися шиповаными решетками, поскольку были у меня небезосновательные подозрения, что дедушкам очень не хочется терять наше общество, и они намеренно затягивают наше возвращение на поверхность. Кто их знает? Вдруг наговорятся с нами, заскучают, да и бросят где-нибудь в очередном тупике.

Вот и сегодня снова завели нас незнамо куда и завели свои разговоры на отвлеченные темы.

— Уважаемые Брог и Хрыск. Как вы знаете, у нас Альмилирой вчера кончились продукты. Воды осталось на самом донышке. Нельзя ли как-нибудь ускорить наше продвижение к выходу?

— Ускорить? Можно и ускорить. Как ты считаешь, уважаемый Брог, выдержит юный мастер или нет?

— Думаю, выдержит, уважаемый Хрыск. Да и прав он. Такими темпами они не дойдут до цели. Или будут слабы для того, чтобы... Значит, исход получится один. Что так, что так.

— Ты прав, уважаемый Брог. Если не выдержит — будет все равно. Но миледи там делать нечего.

— Совершенно нечего.

— Стало быть, надо предупредить, что мы на несколько часов ее оставим.

— Да. Надо предупредить.

— Вы, простите, о чем? — прервал я глубокомысленный разговор призраков.

— Мы о том, что готовы помочь вам, но ты должен будешь на время оставить свою спутницу и пойти с нами. Другого выхода мы не видим.

— Да. Не видим, а помочь хотим. Там девушка не пройдет. Слишком слаба. А если ты пройдешь — сможешь вернуться и взять ее с собой. Иного выхода нет.

Альмилира все слышала. Мне было видно, как она не хочет оставаться, но и не доверять дедушкам тоже оснований не было. С ловушками, например, они нас ни разу не подвели. Напарница ободряюще мне кивнула, слегка улыбнулась и тихо сказала:

— Гаррад. Если ты увидишь, что можешь спастись, но только один, не раздумывай — иди. Только расскажи мастеру обо всем. Договорились? Обещай мне, что не будешь рисковать по-глупому.

— Я вернусь, Альмилира... если смогу.

Призрак Брога показал мне незаметный до этого вход в туннель и приглашающе махнул рукой. Если останусь жив, а на это, судя по разговорам призраков, шансов было мало, я обязательно вернусь за Альмилирой. И не потому, что люблю — не люблю. Просто я не смогу жить дальше, зная, что бросил напарника умирать.

Глава 8 Шутки призраков.

По узкой расщелине петляли мы недолго. Опять же, по моим ощущениям, не более получаса, и вышли в небольшой овальный зал, разительно отличающийся от всех виденных ранее пещер. Его черные, словно полированные, пол и стены были расписаны тонкими концентрическими линиями, спирально расходящимися из двух точек фокуса на полу. Стоило приглядеться, как возникло ощущение, будто центры эллипса вращаются в противоположных по отношению друг к другу направлениях и от них идут волны, которые, достигнув стен, карабкаются вверх во тьму. Туда, куда не доставал свет моего фонаря. С очередной волной на меня вдруг накатила тошнота и слабость. Я попытался оторвать взгляд от пола, но словно прикипел намертво. Потом возникло ощущение, будто в меня что-то вливается под большим напором и вот-вот тело не выдержит давления изнутри и лопнет, разбрызгав кровь с частицами плоти по стенам, а те, словно живые, жадно облизываются в предвкушении.

Собрав всю волю в кулак, я изо всех сил стал бороться с давлением. Держать и держаться! Стиснув зубы, я сопротивлялся. Шли дни, года, столетия... А я все держался и держал это невыносимое давление неизвестно чего. Слышал чьи-то мучительные стоны и догадывался, что мои. Дышал, хотя казалось, вдох должен повышать внутреннее давление, но на самом деле никак не влиял на мое состояние. Отстраненно я констатировал факт — мое тело ничуть не изменилось. То есть не стало похоже на брюхо надутой через соломинку лягушки. Перед глазами все быстрее и быстрее мелькал круговорот пятен, тумана, ярких искр, радужно переливающихся огненных клубков, камня стен и пола. Зал и стены исчезли. Остатками мозгов я сообразил, что это идет переключение обычного зрения на магическое око и обратно. Картинки разных диапазонов отражения мира тасовались, накладывались друг на друга, разбегались и сводились в одну точку. Причем эта точка сначала была размером с блюдце но с каждым разом все уменьшалась и уменьшалась, а картинки, разбегаясь, оставляли все больше пустой черноты между точкой и собой. Почему я отличал черную точку от тьмы между ней и фрагментами мира, не могу сказать — знал и все тут. Желающие могут спуститься и проверить сами, а то и научную базу подвести под мое восприятие.

В какой-то момент, когда точка стала столь мала, что различить ее уже не удалось, а тьма заполнила все пространство, наступила непродолжительная пауза. Давление изнутри исчезло, как ни бывало, и на меня накатила волна счастья и легкости. Мне было так хорошо, как никогда в жизни. Я уже с удовольствием всматривался в окружающую тьму и никуда не хотел уходить. К сожалению, блаженство никогда не длится долго. Вскоре черная пустота выделила знакомые, вращающиеся в разных направлениях концентрические линии, которые образовали два туннеля, но уже не на полу лабиринта, а словно в чернильной пустоте бесконечного пространства, где не было ничего: ни боли, ни страданий, ни радости, ни желаний. Меня с равной силой тянуло в оба, но не хотелось никуда. Мне и так было хорошо, спокойно и уютно. Сколько я так провисел, не знаю. Наверное, так и болтался бы в пустоте до самой смерти тела, если бы не воспоминания. Знакомые лица, интерьеры, пейзажи лениво всплывали из глубин памяти и также лениво уплывали. Я осознавал — с моим уходом мало что изменится в мире. Мать и сестренка погорюют некоторое время, но проживут уже и без меня — денег я им в наследство оставил вполне достаточно для скромной жизни лет на пять, а потом сестренка сама сможет зарабатывать. Остальным знакомым и вовсе до меня дела нет. Друзьями я так и не обзавелся — мне и многим из них пришлось рано взрослеть и поменять детские шалости на взрослую работу. Родни я не припомню. Так что, как говорится, "по зрелым размышлениям", никому-то я не нужен, никто меня не ждет, и своим уходом я никому особо-то плохо не сделаю. А планета отлично и без меня будет вращаться, меняя времена года, как делала это уже миллиарды лет.

Всплывший в череде прочих образ Альмилиры яркой искоркой неожиданно кольнул куда-то в... сердце. У меня ведь осталось неисполненное обязательство — вытащить девушку из лабиринта, а я тут висю... или вишу невесть где и выбираться даже не собираюсь. Так не годится! Маленькая искорка вдруг разрослась до шара огня, косматым солнцем повисшим в середине груди. Я сконцентрировался на задаче и стал пристально рассматривать оба туннеля. Какой из них выбрать?? Имеет ли значение мой выбор? Вроде говорили, что во многих религиях движение против солнца считается выбором в пользу зла, а по солнцу — добра. Но в некоторых говорится, что оба пути символизируют единство противоположностей. Равновесие сил, на котором держится мир. Стало быть, верными... или ошибочными будут оба(!) пути, но тогда какой избрать?

— Уважаемый Брог, тебе не кажется, что наш юноша похож на некоего осла, так и сдохшего не в силах сделать выбор?

Брог мерзким хихиканьем согласился с коллегой. Он завис, чуть затеняя левый туннель, а его компаньон — правый.

— Ах, юноша! — делано печально произнес Хрыск. — Какие же вы с твоей спутницей доверчивые!

— Не соглашусь, уважаемый Хрыск. В эту ловушку попадали и многоопытные старцы. Да мы и сами, вспомни, как оказались стражами алтаря?!

— Да-да, уважаемый Брог, именно так. Именно. Никто не может ее избежать. Жрец, который ее придумал — истинный гений!

— Так это что?! Ловушка?! Вы нас с Альмилирой завели сюда? Но зачем?! — удивление и ярость разорвали в клочья апатию, и я снова готов был бороться до конца.

— Ну конечно же ловушка. Ю-у-уноша, — укоризненно протянул Брог, — неужели вы думали, что добрые дедушки привидения летают по лабиринту с единственной целью — спасать всякую любопытную и жадную до денег и силы шваль?! Вот так вот поверив вам на слово, что вы потопали в одно из самых опасных мест мира только чтобы удовлетворить свое любопытство. На маленьких детей вы совсем не похожи. Ты мог бы отчасти сойти за ребенка, но мы-то знаем твой истинный возраст.

— Что милорд скажет нам, сирым и убогим магам-простолюдинам? — злорадно с показным смирением забасил Хрыск. — Будет ли милорд лгать и изворачиваться, пытаясь доказать, будто вам ничего не было нужно?

— Не будет, — мрачно пробурчал я.

— И что же, если не секрет, послужило причиной вашего присутствия здесь, у нас в гостях? — тут же ехидно продребезжал Брог.

— Не секрет. Но... я и сам не знаю.

— А ведь действительно не знает. Уважаемый Брог, я чувствую — он говорит правду.

— Так он оказался еще глупее, чем мы думали. Ах как жаль. Как жаль! А мы так старались. Так старались. Завели в самую лучшую ловушку, которая только есть в лабиринте...