Звезда конструктора (общий файл)

Эта мысль меня немного рассмешила. Не образ парня или девицы, страстно целующей зеркало, а эти самые сахарные уста из сказок. Там герой, задушив горного великана косынкой спасаемой дамы сердца, целует ее именно в "уста сахарные". Понятно, что речь на самом деле идет о вкусе, но если прикинуть на вид... Я знаю только белый, желтый и коричневый сахар. Что-то не просыпается лично у меня энтузиазм целовать девушку в эдакие губищи, годные скорее несвежему зомби.

Через пару дней капать в бокал уже не потребуется, но заряжать накопитель амулета раз в месяц или два все-таки придется, поскольку стойкость эффекта напрямую зависит от частоты встреч. Так что, скорее всего, ежемесячно. Другое дело, что аура — штука изменчивая. В частности, Ворук на основе многолетних наблюдений за супружескими парами основных рас пришел к выводу, что с течением времени ауры супругов меняются, подстраиваясь друг под друга и тем успешнее, чем большее участие в этом процессе принимают оба супруга. Разумеется, воздействуя не напрямую, а вырабатывая понимание и доверие друг к другу, идя на компромиссы, подстраиваясь и подлаживаясь, то есть фактически, что называется, сживаясь друг с другом. При неудачном браке наблюдается, наоборот, расхождение признаков совместимости.

Таким образом, со временем образец в амулете необходимо менять на более свежий, чтобы подстроить собственную ауру под изменения в объекте.

Я-то поначалу думал сделать универсальный амулет, способный действовать без образца (локона), но все оказалось настолько индивидуальным, что мне пришлось отказаться от этой мысли.

Объектом для "полевых" испытаний я выбрал девушку, которая даже не улыбнулась мне ни разу. Не скажу, чтобы дворцовые красавицы все без исключения доброжелательно скалились мне, но явной неприязни в большинстве своем ко мне не проявляли, а некоторые, вероятно, были бы не прочь кое-что, если бы я хоть попытался "подбить к ним клинышки". Эта же красотка смотрела так, будто видела перед собой омерзительную жабу, а не меня. Да и согласно усвоенным теориям у нас с ней была идеальнейшая... несовместимость.

Не буду рассказывать подробности, но, во-первых, меня откровенно стала избегать Лизара, с которой последний месяц, как мне казалось, стал налаживаться кое-какой — вот именно что кое-какой — контакт. Набравшись храбрости, я робко у нее спросил — верх смелости для меня — что со мной не так? Она поморщилась, но ответила. Сказала, что вонять от меня стало, как от старого козла в волчьей шкуре, а от всей фигуры прет такая волна злобной энергии, что она теперь боится, как бы я не побил ее, варварски намотав косы на руку, и не изнасиловал в ближайшем темном углу. Зато, во-вторых, испытуемая, напротив, прониклась ко мне нежными чувствами, выразившимися в том, что она затащила меня в какую-то каморку и с рычанием голодного льва попыталась раздеть методом растерзания материи панталон. Пришлось срочно деактивировать амулет, постыдно бежать и недельку прятаться, пока настройки запаха не вернутся к изначальным, чтобы уж полностью вернулась наша несовместимость. Ну не хочется быть изнасилованным. Хотя... может мне понравилось бы? В общем, при встрече через недельку она посмотрела на меня как и прежде с омерзением, но и с некоторым недоумением: чего это на нее не так давно накатило?

Честно скажу — такие манипуляции с людьми меня не вдохновили. Все-таки это, как ни назови, хоть, например, повышением индивидуальной привлекательности средствами магии, все равно будет обманом. И сравнение с боевой женской раскраской, украшениями, духами, платьями, туфлями на высоком каблуке, вроде бы служащими той же цели, на самом деле не уместно. Все эти ухищрения видны не только магам, в отличие от амулета. Под платьем амулет разглядеть и разгадать, для чего предназначен этот медальончик с локоном, только опытный маг сможет и то в состоянии магической концентрации. А в таком состоянии постоянно не ходят. Это все равно, что на руках прогуливаться и удовольствие получать. О последствиях тоже не мешало бы подумать. То, что очень возможно со временем у такой привороженной пары "стерпится — слюбится", не удаляет полностью налет некоего мошенничества.

В общем, закинул я амулет в ящик лабораторно стола и забыл о нем на долгое время. Однако проблема как была, так и осталась.

Помогла, как ни удивительно, снова Караса. Она подошла ко мне во время очередного приступа уныния, свойски чмокнула меня в щечку, хотя наш бурный роман закончился через три недели, как начался, и сказала, что знает один рецепт, с помощью которого я смогу преодолеть свою робость. А именно — курсы лицедейства и актерского мастерства. Дескать, не обязательно потом перебираться в театр, главное, научиться вести себя более расковано и не бояться выступлений на публике. Если я когда-нибудь стану преподавателем, мне это тоже без сомнения поможет. Она сама проучилась на таких курсах с полгода и знает, о чем говорит. Благодаря им она, собственно, и смогла выдержать отбор во дворцовые служанки. А он был очень непрост. Умение держать себя прилюдно сыграло не последнюю роль.

Я тут же вдохновился, в свою очередь чмокнул Карасу, и чуть ли не бегом побежал к мастеру. С кем еще можно посоветоваться и как правильно выбрать курсы, если даже Караса ничего не могла посоветовать, поскольку училась в провинции?

Трумара в лаборатории не было, зато Аримил опять что-то толок и смешивал. Отношения с ним у меня довольно быстро наладились. Он оказался совсем не заносчивым и высокомерным, как мне показалось при встрече, а вполне доброжелательным парнем. Подмастерье даже признался, почему так меня встретил. Всего лишь побоялся, что я буду конкурировать с ним за лабораторию и внимание учителя. А когда понял, что у меня действительно есть своя лаборатория и мастера я беспокою — удивительно для "удава" — крайне редко, совсем оттаял. Окончательно же сменил гнев на милость после того, как я помог ему с расчетами одной штуковины, над которой он долго бился. Аримил, конечно же, мог попросить помощи у учителя, но тут было дело принципа — он хотел сам понять, в чем там загвоздка. Ему как раз понравилось, что я тоже не стал делать все за него, а по училищной привычке — немало превосходников просили меня помочь в свое время — стал наводить его на мысль, раскладывая задачу "по полочкам". К решению он пришел сам, и оно было истинно его.

— Ну чего приперся? — манеры, к сожалению, у парня остались прежними, однако я привык.

Делать в ожидании мастера было все равно нечего, и я рассказал все, как на духу.

— Девок, значит, охмурять собрался.

Не понимаю, чего он хмурится. Нет. Не просто хмурится — он в ярости.

— Аримил. Я понимаю, что у тебя таких проблем нет — девчонки сами мучаются, как бы тебя в койку затащить. Но мне-то с моей внешностью как быть?

— А что не так с твоей внешностью? Одни лучистые глаза чего стоят!

— Ехидствуешь?! Глаза. Что глаза? Я и сам не знаю, какого они цвета, а ты лучистые. Хочешь поиздеваться — придумай что-нибудь получше.

— Ну-ка, ну-ка?

Аримил подошел ко мне вплотную и всмотрелся. Я вдохнул его запах...

— Аримил! Скажи честно.

— Что?

— Как вам, эльфам, удается так приятно пахнуть? Прямо сосновый бор знойным полднем. Обалдеть!

Аримил вдруг отшатнулся от меня, засмущался, покраснел, будто я ему невесть какой комплимент выдал, и, не отвечая, задал встречный вопрос:

— А... а почему ты решил, что я эльф?

— Ну, я не девушка, чтобы говорить тебе комплименты, но все-таки среди людей такими красивыми редкие девушки бывают, зато эльфы сплошь и рядом. Логично? Назвался бы ты Аримилой, я бы решил, что — эльфийка. Однако если с трудом, но я могу как-то объяснить, что делает у человеческого мага мужчина-эльф, то уж что делает эльфийка, совершенно не представляю... Логично?

— А, ну да... — заворожено слушавший меня парень, словно опомнился, и непонятно протянул: — Ло-о-огик.

— Что-то неправильно?

— Нет-нет. Все так. Ладно. Я знаю, как тебе помочь. У меня есть знакомый директор подходящих для тебя курсов, только ты ему ничего про меня не рассказывай. Уговор?

— А чего рассказывать? Он, небось, побольше моего о тебе знает. Я и вижу-то тебя очень редко. Откуда приходишь, куда уходишь, кто ты вообще...

— Я не хочу, чтобы он знал о моих занятиях здесь. Не хотелось бы распространятся почему-отчего...

— Хорошо. Как скажешь.

Аримил быстро нацарапал записку и, не запечатывая, протянул мне.

"Уважаемый ньор директор. Прошу вас по возможности принять на обучение подателя сего, мастера магоконструирования Гаррада"

Вместо подписи была какая-то закорючка, похожая то ли на стилизованную букву "А", то ли на "Л".

— Курсы находятся на Пушечной аллее, дом семнадцать. Отсюда пятнадцать минут хода. Найдешь. Ну, иди. Учись.

Он улыбнулся так, будто приготовил мне какой-то хитрый подвох. Так оно и было, но вот в чем он заключается, я сначала не понял.

Трехэтажный дом с небольшим тенистым парком распахнул мне свои объятия в виде весело скалящегося привратника двухметрового роста, больше похожего на отставного гвардейца, чем на лакея в энном поколении. Глянув на записку, почтительно согнулся в поклоне и подробнейшим образом объяснил, где находится кабинет директора.

Представительный мужчина с аккуратной, даже щегольской, бородкой и усиками — не актер стало быть — оказался на месте и принял меня сразу же. Прочитав записку, открыл сейф у себя за спиной, достал папочку, аккуратно и вроде даже почтительно вложил в нее записку, папочку снова убрал в сейф, а тот закрыл на ключ.

— Что ж, ньор Гаррад. Мы рады приветствовать вас в нашей мастерской "Четыре стены". Возможность принять вас у нас имеется. Занятия, правда, уже начались, но вы, я уверен, быстро нагоните. График очень напряженный. Занимаемся практически без выходных шесть часов в день по вечерам. Весь двухгодичный курс стоит двадцать золотых, если готовы оплатить сразу, или по одному золотому в месяц. Прошу ознакомиться с программой и сообщить мне ваше решение.

— Простите, а почему "Четыре стены"?

— Ох, это вы меня простите. Я уже привык, что к нам поступают заядлые театралы, которые сами хотели бы оказаться на сцене и я не думал... В общем, все объясняется просто. В отличие от школ классического театра, мы проповедуем, если можно так выразиться, стиль естественного поведения на сцене. Только правда жизни! Актеры должны как бы отгораживаться от зрителей четвертой стеной комнаты и действовать так, словно никаких зрителей нет, а они просто живут. Наши декорации также максимально соответствуют настоящим объектам природы. Минимум условностей, максимум натуральности.

— А-а-а... э-э-э... я вас правильно понял? Если герой или героиня пьесы должны справить нужду, они снимут штаны или поднимут юбку и присядут прямо перед зрителями?

— Ну не до такой же степени, разумеется. Однако если герою по ходу пьесы надо выпить вина, он выпьет из настоящего кубка напиток похожий на вино. Я понятно объяснил?

— Да. Благодарю вас.

Программа курсов меня поразила. Понятно для чего там "актерское мастерство, пантомима, танец, вокал, сценическая речь, костюм, реквизит и формирование декораций". Но для чего "борьба, в скобках разные стили с пп и без пп; фехтование, в скобках все оружие; маскировка; наблюдение и сопровождение..." и много чего еще.

— Не удивляйтесь. Мы готовим синтетического актера, способного играть самые разноплановые роли, а для этого он должен быть всесторонне подготовлен. Очень часто к нам на спектакли приходят офицеры самых разных родов войск. Они могут быть снисходительны к актерам, но и актеры, хотя бы основы их службы тоже должны знать. Иначе сложно включить зрителя в игру под названием театр, — немного патетически пояснил директор.

— Но фехтование для чего?

— Актер играет дворянина. Сцена дуэли. Он выходит к противнику, держа шпагу, как неопытная уборщица швабру. Вместо трагедии сцена превращается в фарс. Замысел режиссера и все труды коллег-актеров насмарку. Я понятно объяснил?

— Да-да. Благодарю вас. Вполне. А-а-а... что такое с пп и без пп?

— Что?

— Вот здесь. Борьба с пп и без пп.

— А-а... Это? Борьба с подручными предметами и без подручных предметов.

— Ну а это-то зачем?

— Три года назад делегация "Гоблин — ОперА" посетила спектакль, где по ходу пьесы ночной убийца должен придти к герою и тяжело ранить его. После этой сцены делегация покинула зал и отказалась подписывать договор о сотрудничестве. У них вообще в оперу берут чуть ли не младенцев и всерьез обучают борьбе. Такая профанация, как у нас, по словам руководителя делегации, почтенного ФыРуСи: "Глубоко ранила их сердца". Они сочли для себя невозможным участвовать в подобном позорище.

И что я лезу со своими вопросами? Точно так же этот дядя мог бы пристать ко мне: а зачем, дескать, алхимия и математика для магического конструирования?

Я закивал головой, и видимо от трясения мозгов, все встало на свои места. Вот в чем подвох оказался. Аримил явно прекрасно знал, что с таким-то графиком занятий мне будет просто не до девушек. Вряд ли останутся силы, да и возвращаться придется тогда, когда все порядочные девушки давно будут спать. А непорядочные — без партнеров не останутся и вряд ли станут "глазоньки свои проглядывать" не появилась ли моя кособокая тень, плетущаяся по дорожке.

Уговорить себя мне удалось без труда. Стоило только пообещать самому себе бросить это дело, как только я научусь общаться с девушками более-менее гладко.

В группе вместе со мной было пять парней и семь девушек — тоже отличный повод изучить эти таинственные существа в их любимой среде обитания. Во всяком случае, все романы единодушны в том, что любая девушка — с младенчества прирожденная актриса. И даже дом свой они вольно или невольно стараются превратить в театр.

Что сказать? Поначалу, как и ожидалось, на сцену меня выталкивали пинками. Я стоял перед своими же товарищами и режиссером, что-то блеял молодым козликом, таращился, круглыми от испуга глазами, в потолок, пытался ходить по сцене на несгибаемых ногах, словно на ходулях, прижав к груди судорожно сжатые кулаки.

Потом потихоньку дело пошло. Учили нас на совесть. Наставники частенько были похожи на актеров, как старый любитель пива на молоденькую балерину, и драли с нас три шкуры, выжимая пять ведер пота. Домой я возвращался поздно, ветром колеблемый и сухой, будто завалившийся за комод сухарь. Очень мне помогала в овладении новой наукой моя профессия. Что-то было схожее в том, как следует концентрировать внимание при конструировании артефактов и при надевании чужой личины. Разница была только в том, что магия была, в основном, ориентирована во вне, а актерское мастерство внутрь себя. Да и по остальным предметам многолетняя практика в концентрации внимания также приносила свои плоды.

Два года пролетели, как во сне. Реально отдыхать я мог только в рабочие часы, выполнив свою работу. Так что кровно был заинтересован в том, чтобы делать ее на совесть. Чем реже меня вызывают на ремонт или зарядку накопителей, тем больше времени я мог посвятить отдыху или очередным, безуспешным попыткам понять записи отца. Ну, не понимал я, что он такое придумал. Во многом его работа опиралась на труды того самого Иохима, который создал легендарную "Звезду" и по легенде уничтожил все свои записи, как ненужный мусор. Ходили, правда, слухи, что есть тетрадь одного из учеников Иохима, где тот конспективно записал основные идеи учителя, но где она находится никто не знает. Если предположить, что отец у кого-то ее купил, то это объясняет как наше быстрое разорение, так и его надежды на прорыв в области магического конструирования. Самонадеянно, я бы сейчас сказал. Судя по тому, что прошло столько времени, а ученик великого мастера так ничего и не добился, хотя напрямую общался с мастером и своими ушами слушал его объяснения, дело это очень непростое. Мне достались записи отца с его комментариями, возможно, к той самой тетради. Однако самого первоисточника не было. Высока вероятность того, что тетрадь погибла вместе с отцом.