Выбирая судьбу

Я всхлипнула и почесала 'кису' за ушком, она заурчала, а у меня почему-то слезы с ресниц сорвались. Вздрогнула от этих предателей-слез, что за ерунда, я не плачу, барон тогда до слез довел, а до этого несколько лет не плакала, я же кремень, только сильнее губу закусывала и перла вперед, даже когда внутри белугой выла.

— Кьелл... — несчастным голосом позвал его Юнас, просто сам ледышка отошел и тихо шипел что-то.

Мужчина обернулся, глаза по-прежнему горят 'не влезай — убьет', Юнас ему кивком головы на меня показывает, этот взгляд в меня упер, потом бровки вверх поползли, он даже чуть отступил, а я что, стою, 'кису' глажу, при этом тихо плачу, беззвучно. Дани, подошел с другой стороны от 'кисы' и прижался ко мне, 'киса' его хотела оттолкнуть, но я ее дернула, совсем не больно за ухо, она, видимо, поняла, драться за объект обнимания не стоит. Вот так я и стояла, пытаясь взять себя в руки.

— Хелена, Хелли, ну, ты чего? — о, нельзя женщину успокаивать и так с ней говорить, сейчас же сорвет плотину, и будет водопад слез. — Ничего животным не будет, они просто от воды горячей пьянеют и не слушаются совсем, а потом еще им утром будет не очень хорошо и все. Юнас прав, я совсем забыл, что ты тут ничего не знаешь, поэтому и напустился на тебя. А ты и так много делаешь, и готовишь, и убираешь, и Юнаса под опеку взяла, и время всем уделяешь, — он перечислял, я же кивала, еще больше рыдая, уже от осознания, какая я молодец, — Я был не прав, извини меня.

Последние слова, они как волшебная вода, я никогда их не слышала ни от одного мужчины, исключение — мой сын, но тут уже я настаиваю, что мужчина должен уметь признавать свои ошибки, извиняться за них и главное, исправлять их. Кстати о сыне:

— Мама, глянь, какая статуя красивая, — я чуть повернула голову и посмотрела по направлению, которому указывал сын, на змея, но он действительно застыл как статуя.

— Кошмар...

— Перебрал, — прокомментировал увиденное Юнас.

— Придется домой забрать, иначе отходить будет неделю, — это уже Кьелл.

— Кошмар, — знаю, я не оригинальна.

Дальше начался бедлам и ужас в одном флаконе, мои мужчины пытаются приструнить животных, которые наглым, пьяным образом буянят и не хотят слушаться. 'Кису' оторвать от меня у них совсем не получилось, один из 'шариков' проникся дикой любовью к Дани и категорически не соглашался от него отойти, начинал рычать и нервничать. Кьелл 'змея' подхватил и потащил в дом, в нашу гостиную, 'киса' пошла следом, как и 'шарик' и только птички были молодцами, они легли спать.

Я была в какой-то прострации, в доме 'змея' поставили в уголке гостиной, при этом накрыв его одеялами. Я села на диван и тупо, не моргая, смотрела на все это, 'киса' пристроилась рядом, положила голову мне на ноги и потребовала ласки, 'шарик' улегся в ногах Дани, Юнас сидел рядом и, мне кажется, хихикал от этого. А вот Кьелл был сердит и бушевал, правда, в конце и он устал от всего этого, поэтому сел напротив нас с Даней и внимательно стал рассматривать нашу дислокацию на диване.

— Кто отец Дани? — вот так вопрос, я скинула оцепенение и спокойно проговорила.

— Его уже нет, поэтому без разницы.

— Он жив? — я бросила сердитый взгляд на мужчину, сердясь, что он затеял этот разговор при сыне.

— Нет, — надеялась, что на этом разговор и закончился, но кто-то совсем не понимает намеков.

— Откуда он был родом? — только я собиралась его одернуть и объяснить, что на эту тему говорить не хочу и не буду, но мне помешал стук в дверь.

Кьелл сразу пошел открывать, а там на пороге стоял Вепрь и хмурился своими огромными бровями.

— Время совета, — буркнул он, видимо хотел сразу уйти, но тут мы попали в его поле зрения, и брови поползли вверх, — Ледяной, ты что совсем мозги заморозил, у тебя ребенок рядом с созданным и твоя подопечная!

Кьелл медленно повернулся, будто хотел сам увидеть такое вопиющее непотребство, посмотрел на нас и нагло ответил:

— Нет.

Вепрь, по-моему, даже воздухом подавился от такой явной лжи и наглости.

— Это мои подопечные рядом с бедными животными, которые пали жертвами их обаяния, — издевается ледышка ирокезная.

— Я помогу, давай отобьем твоих и животных запрем.

— Нет, — а это уже мы с Дани причем хором. И стоило нам произнести это слово, как Кьелл так выразительно посмотрел на Вепря 'мол, смотри, как мне с ними тяжело'.

— Запечатление? — Вепрь смотрел с каким-то то ли священным ужасом, то ли восторгом наблюдателя за зверьём в естественной среде, короче, не очень ощущение от их странного восторга.

— Кто отец ребенка? Один из наших?

— Не говорит, — они переговариваются, но при этом смотрят вдвоем на меня, муторно как.

— Можно провести анализы или ритуал пробуждения крови, — ох, так маньяки рассуждают над жертвой, или мясники, какой кусок первый отрезать от туши. Меня мороз по коже пробрал, а они все смотрят и думают, гадости какие-то, по любому.

— Возможно, но может сама скажет...

— А сели она не знает?

— Резонно.

Тут потянулась моя 'киса', повернула голову к мужчинам и как рыкнет, я аж в диван вжалась, боясь даже дышать, а это бессовестная после наглым образом положила опять голову мне на колени и, приоткрыв один глаз, хитро на меня посмотрела.

— Животное уже реагирует на ее эмоции, — Вепрь чуть ли не в ладоши хлопал от счастья.

— Хелена, не бойся, это был просто эксперимент, — я прищурилась, даже 'кисы' бояться перестала.

— Я запомню, — спокойно проговорила, при этом представляя в красках, как издеваюсь над этим белобрысым и гоняю Вепря, чтобы не повадно было, слабых женщин пугать.

Кьелл явно что-то заподозрил, потому что напрягся, но после, видимо, отмахнулся от предупреждения своей интуиции.

— Прикажите животным оставаться здесь, а нам пора на совет, — я посмотрела на него, как на больного, я тут сижу, не шевелюсь, потому что в нашей паре с 'кисой', явно доминирует последняя, — они послушают, просто прикажите.

— Ты останешься здесь, — строго сказал мой сын, но после добавил, — но я скоро приду, и мы поиграем, а пока не шали, чтобы Кьелл тебя не ругал, — малыш чуть заскулил, но явно согласился.

Я окрыленная успехом своего сына, решила повторить его опыт:

— Ты останешься здесь, а я скоро вернусь, — попыталась встать, не тут-то было, меня еще и лапой придавили к дивану, я беспомощно посмотрела на Кьелла и своего ребенка, который уже стоял в дверях, а его 'шарик' сидела возле дивана, везет.

У меня бракованная гигантская 'киса', все не как у людей.

— Будь уверенней, добавь метала в голос, покажи, кто хозяйка — совет от Вепря, который, видимо, испытывает очень яркие эмоции, просто брови чуть ли не танцуют, поднимаясь и опускаясь, был не действенным.

За последующие минут десять я и приказывала, и требовала, все без толку, меня только сильнее вжимали в диван. В конце я уже была вся мокрая и уставшая.

— 'Киса', пожалуйста, не дави, мне уже больно, — стоило мне это сказать и давление со стороны животного сразу пропало, а на меня глянули возмущенно, 'мол, чего молчала', закрепляя свой успех, я решила продолжить, — мне сейчас нужно уйти, но я скоро вернусь, а ты, пожалуйста, побудь тут и не буянь.

И о чудо, киса нехотя убрала голову, переместилась чуть вбок, позволяя мне нормально встать и уйти.

— Невероятно! — исследователи-наблюдатели нашлись тут, помощники.

Я подошла к Дани, взяла его за руку и сухо спросила:

— Мы идем?

— Я должен наблюдать за взаимодействием их с животными, — Вепря явно занесло.

— А их спросить не хочешь? — да я сержусь, но неприятно, когда о тебе говорят, как будто ты пустое место.

— Конечно, спрошу, как только Кьелл даст добро.

— Хелена сама принимает решения, как за себя, так и за Дани, поэтому спрашивай ее разрешения, — умная ледышка, чуть-чуть реабилитировался.

— Хорошо, — радостно проговорил Вепрь и повернулся ко мне, улыбка с его лица сползла быстро, он чуть пошевелил своими бровями, а после выдал, — пожалуй, потом спрошу, сейчас не лучшее время, — и поспешил на выход.

— Один ноль, маленькая женщина побеждает сурового воина, посмотрим, какой счет будет в конце дня, — я метнула взгляд на Кьелла, но ледышка уже пошел вперед.

— Ребята, все будет хорошо, не переживайте, Юнас мы с Кьеллом отстоим тебя, а если все будет слишком плохо, мы что-то придумаем, обещаю, — я взяла второго ребёнка за руку и вышла с ними следом за мужчинами. Совет, посмотрим, что он нам принесет.

13

В зале советов было битком набито. Мне показалось, что здесь все население городка, и Кьелл подтвердил мои мысли, тут были все кроме маленьких детей и тех, кто за ними присматривает. Я вцепилась в своих детей, боясь потерять их и потеряться самой. Кьелл уверенно шел куда-то вперед, из-за обилия людей, тьфу ты, норманн, казалось, что помещение совершенно другое, чем то, в котором начался наш путь в этом городе. Мы, как и в прошлый раз прошли вперед, но в этот раз сели в первом ряду, а не встали в центре для всеобщего обозрения (хоть какой-то плюс).

Минут через десять после того, как я обвыклась с огромным количеством норманн, стала замечать, что не все они такие здоровые, были и просто высокие. Были худощавые, которые увлеченно что-то обсуждали между собой (такими же худыми и увлеченными), и чем дольше я на них смотрела, тем четче понимала, они явно не воины и занимаются чем-то другим, стало интересно, чем именно. Пристала с этим вопросом к Кьеллу, и он мне объяснил, что оказывается в их народе не все поголовно воины (вот это новость), изначально была градация на воинов, ученых и творцов. К сожалению, в войне они потеряли последних творцов, поэтому теперь рождаются или воины, или ученые.

Естественно меня заинтересовала история их народа и прихода в наш мир. По лицу было понятно, рассказывать не хочет, но я пристала, как... в общем, сильно пристала и не отставала, пока он не сдался и не начал рассказывать мне страшную сказку. А как по-другому воспринимать тот факт, что они пришли из другого мира? Мы люди обычные, у нас магии нет, максимум это травы и настойки, особенно хорошо заходят те, что на спирту, у нас мужики и зимой и летом ею здоровье поправляют. Да так поправят, что потом опять поправлять надо, и так по кругу.

Отвлеклась. Так вот, оказывается в их родном мире жили бок о бок две расы, и все было хорошо, пока одна не пошла на другую расу войной. Причем это была война не за территории, нет, это была война на уничтожение, вот только поняли они это не сразу, только когда творцов остались единицы. Потери были колоссальные, и кто-то 'умный' предложил, немного поправить геном расы, чтобы рождалось больше воинов (потому что еще чуть-чуть и некому было бы защищать, война длилась несколько поколений).

Хорошо все на бумаге и в теории, а на практике произошло следующее, женщины перестали рождаться, а, следовательно, и перестали рожать (ибо не кому), мужики за голову схватились, а толку. С женщинами противников потомство рождалось не норманны, а каристы, выходило, что они терпели колоссальные потери. И опять ученые предложили выход, перейти в другой мир, то есть просто сбежать от войны, потому что они ее проиграли, но для них это, естественно, просто тактическое отступление, а никак не проигрыш. Возврат невозможен, координаты утеряны (еще бы понимать, про что это он, но тут просто молчу и с умным видом смотрю, помогает).

Так вот, там время поджимало, нормально мир найти они не могли, тем более что нужен был населенный мир, потому что без местных они бы вымерли (размножаться-то не с кем, как они еще в другую любовь не ударились с таким минимальным количеством женщин, хотя некогда, видимо, было). Последний творец создал им переход (нюансы не поняла от слова — совсем), и они толпой ломанулись в проход, первыми естественно пропустив женщин и детей. Творец, создавший для них переход, не смог пройти и закрыть с этой стороны. Поэтому пожертвовав собой, закрыл с той стороны проход, чтобы не пустить каристов.

А уже здесь начали обживаться, заслон поставили вокруг долины, чтобы не пустить к себе никого и контролировать территорию, местных воровать или соблазнять (это он не говорил, это я додумала).

— Вы же выходите в люди? — Кьелл на меня непонимающе посмотрел, — В смысле, вы ведь контактируете с местным населением, наверняка что-то продаете, покупаете уж точно, но про вас ничего не знают, да и не видно вас среди местных, — просто тут самый худой и не высокий будет минимум на голову выше человеческих мужчин, а уж воины и на две, и на три головы выше, встречала таких экземпляров.

— Маскируемся, — очень понятно.

— На присядках ходите? — смотрит как на больную, а я все не унимаюсь, интересно же, — На коленях? Голову вжимаете? Отрубаете? Детей запускаете? — каюсь, издеваюсь.

— Какая у тебя фантазия, — видимо хотел сказать 'больная', но вежливый сказал, — буйная. Мы используем амулет, он искажает черты, и в нем заложено уменьшение визуальное габаритов.

— Часто в люди ходите? — спросила, не надеясь на ответ, но удивил, ответил. Он вообще сегодня очень разговорчив и прямо информацией делится, подозрительно, но надо пользоваться. Может, убить собирается, так хоть любопытство успокою.

— Постоянно, некоторые уходят далеко, некоторые изучают близкие регионы, — как корректно выразился 'изучают', а по факту шпионят ведь.

Прислушалась к себе, нет, патриотизм не проснулся, а значит, пусть и дальше шпионят.

— Ты не выражаешь отрицательные эмоции, узнав эту информацию, — о, как!

— А должна?

— Это логичное поведение, — я задумалась, пытаясь представить, что должна чувствовать, но нет, все нормально, никакого внутреннего конфликта.

— Видимо, не чувствую королевство своим домом, — я пожала плечами, мысленно возвращаясь в детство, как мне на уровне законов королевства, как будущей женщине, запрещено посещать школу вместе с мальчиками, учиться драться, изучать науки, не связанные с управлением дома, и бесконечно шить, вышивать, танцевать.

Еще бы я любила королевство, где женщина стоит ниже лошади, потому что лошадь может принести состояние, а женщина — что? Самое главное — родит наследника и пусть сидит и дальше молчит. А тут вон целых два клуба, партизанские войны, тут явно веселее и интереснее. Кьелл молчал, наверное, пару минут, я за это время продолжила свое изучение местных, и тут он решил высказаться, я не сразу и поняла к чему это он, а вот осознав, стало тепло на душе:

— Надеюсь, что когда-нибудь ты почувствуешь себя тут, как дома.

— Надеюсь, — дом, он нужен всем, без дома плохо, только дома мы расслабляемся и чувствуем себя в безопасности.

Хм, видимо отчий дом, не был 'моим домом', потому что там безопасно я себя чувствовала только в детстве, а лет с тринадцати перестала.

Еще минут пять ожидания и мыслительного процесса, и по залу проносится звон колокола.

Зал мгновенно затих, вот это дрессировка! Одним звонком и заставить такую толпу замолчать, такое бы в школы... На сцену вышел директор школы и теперь на фоне остальных мужчин, я заметила, что он в меньшей степени похож на воинов, чем на этих худых и бледных, видимо он ученый с уклоном в военное дело.