— Ты прав, — согласился первый солдат. — Похоже, она уже не хрена не девка.
Ольга сначала не поняла, почему они так решили, но следующая фраза все объяснила.
— Видишь, уже жрет сырое и босиком бегает. Почти зверь.
— Пошли вы на хрен! Какой я вам зверь? Вы сами кто такие? — не выдержала она.
— Смотри, разговаривает, обезьянка, — сбоку из-за деревьев подошел еще один спецназовец. Он откинул с головы капюшон горки, и спросил: — Это и есть личинка? А на вид совсем как человек.
— Вы кто? Я вас нормально спрашиваю, — Ольга поняла, что орать бесполезно, никто её всерьез не воспринимает. Но то, что они говорили, это было уже слишком — какая к черту еще личинка?
— Кстати, — сказал этот же боец. — У нее в кармане пистолет. И она, похоже, умеет им пользоваться. Я из кустов видел.
— Да знаю я, — парировал мужик с бесцветным мертвым голосом. — Если бы она не выстрелила, мы бы сюда и не пошли.
'Блин. Думать надо было, когда пистолет достаешь, — запоздало выругала она себя. — Черт с ним, сейчас что делать?'
— Достань пистолет и брось ко мне! Только медленно, — скомандовал тот же мужик. На вопросы Ольги он не обратил никакого внимания.
Она понимала, что деваться некуда, но сдаться просто так, после того, что она прошла сегодня, было обидно и больно. Однако все варианты действий, что пронеслись в её голове, были по-детски фантастичны, и, в конечном счете вели к одному — её просто пристрелят. Опустив голову, она потянула из кармана Макаров.
* * *
Они шли уже полчаса, когда старший — Зумба знала теперь, что его зовут Олег и звание его майор — приказал остановиться. Он подозвал к себе еще двоих, и они начали совещаться. Ольга привалилась к дереву и прислушалась. Раньше она с такого расстояния не разобрала бы ни слова, но теперь, после болезни, слух у нее стал звериный. Она сделала вид, что наручники надавили руки и, болезненно морщась, разминала запястья. Стоявший рядом с ней молодой спецназовец заботливо спросил:
— Трут? Может ослабить?
Однако, Ольга в ответ, только зло рыкнула, и он обиженно отвернулся. Она не хотела обижать солдата — он был единственный, кто проявлял сочувствие к ней, но ей очень хотелось услышать, что там сейчас будут обсуждать.
Второй боец, который тоже должен был следить за ней, прошел вперед и крутился, осматривая лес вдоль дороги. Она так и не поняла, сколько их всего. Когда её захватили, она точно видела шестерых, но, похоже, рядом по лесу шли еще люди. Время от времени, старший связывался с ними по рации и корректировал движение. Пока шли, молодой боец успел ответить на пару её вопросов, но это заметил второй и прикрикнул на него. Больше он не отвечал, а только смущенно отводил глаза.
Даже из этих скудных ответов, она поняла, что попала в руки тех, с кем воевала утром. Люди из Москвы. Из Центра, в существование которого, она, как и большинство её окружавших, не верила. Да и в самом Комплексе про то, что существует где-то мощная власть, никогда не говорили. Может она бы и успокоилась совсем — ведь даже если Москва и хочет подмять под себя Базу, не будет же она для этого уничтожать всех местных. Зачем им территория без людей?
Но её слишком пугали фразы спецназовцев. О ней говорили так — словно она была совсем не человеком. Даже когда боец одевал ей наручники, он не снял перчатки и все время старался отодвинуться от нее подальше. Застегнув 'браслеты', он сразу отскочил в сторону и, как ей показалось, облегченно вздохнул.
Вдруг она услышала что-то, что сразу заставило её забыть обо всем. Старший сейчас всерьез предлагал всем им самоубиться. Она чуть не высказала это вслух, услышав, что он предлагает срезать путь до машин и пройти через Черный овраг. 'Чокнутый! — решила она. — Или может быть никогда с тварями не встречался?'
Твари хоть и не нападают днем — во всяком случае, она о таком никогда не слышала — но, если, пройти по их головам, они все равно проснутся. Тем более что день начал клониться к закату и тени от деревьев уже начали расти.
— Эй, майор, — Ольга решила идти напролом. Все-таки эти, хоть и считали её кем-то непонятным, но вряд ли станут рвать на куски, а тем более есть — при этой мысли она чуть не поперхнулась, вспомнив свой недавний обед — а вот твари так непременно поступят, если москвичи сдури, заберутся в их логово.
Старший даже не посмотрел в её сторону. Она крикнула опять, еще громче:
— Майор, ты оглох что ли?
Тот наконец отреагировал. Повернулся и, не повышая голоса, приказал:
— Заткните ей рот.
Стоявший рядом охранник, дернулся к ней и попросил:
— Давай помолчи. Видишь, не до тебя.
— Ладно, — обиделась Ольга. — Буду молчать. Но хоть ты ему скажи, чтобы не лез в овраг. Там смерть.
— Что ты её слушаешь? — командир уловил её последние слова и разозлился. — Она же тварь. Уже не человек. Врежь ей, чтоб заткнулась.
'Он что там гонит?! Какая тварь? Он меня за кого принимает? Точно чокнутый!' Она демонстративно отвернулась. 'Ну и черт с вами, идите через Черный Овраг. Посмотрим, как это вам удастся. Долбаки!' Про то, что ей тоже придется идти там, в горячке она не думала.
Еще за секунду до того, как гулкая автоматная очередь взорвала лес, Ольга почувствовала — они рядом. Она не знала откуда это — раньше такого не бывало — но сейчас она не просто чувствовала присутствие тварей, она точно знала, что в кустах, в которых скрылся первый спецназовец, их очень много. Как только прозвучали выстрелы, Ольга присела и хотела отползти в сторону, но остановилась — до нее вдруг дошло, что все бесполезно — твари не только в кустах впереди. Они всюду. 'Все. Вот теперь точно конец. Лучше бы убили еще утром, под скалой'.
Через мгновение все вокруг превратилось в ведьмачий шабаш. Очереди автоматов не могли перекрыть вой и визг выпрыгивающих из кустов тварей. В общей какофонии короткими обрывками проскальзывали команды и ругательства людей.
Ольга оглянулась и мгновенно присела. Тело среагировало быстрей, чем она поняла, что делает. Молодой боец, сопровождавший её, повел длинной очередью по кустам сзади за Ольгой и обязательно бы, прихватил её, не среагируй она вовремя. Осознание неминуемости смерти исчезло также, как и появилось — внезапно. Надо действовать! Организм, совсем недавно получивший порцию пищи, теперь кипел. Ольге казалось, что сейчас она голыми руками может загнуть ствол автомата.
Она обхватила кольцо наручников и зарычала. К её удивлению, кисть вдруг вытянулась и сузилась. Сдирая кожу, она сорвала кольцо с правой руки и вскочила на ноги. Со склона оврага прямо ей под ноги скатилась небольшая тварь. Она распрямилась, и зубастая пасть оказалась на уровне груди девушки. Тварь не успела прыгнуть — рука Зумбы выстрелила, и её пальцы сомкнулись на тонком шершавом горле урода. Ольга дернула тварь на себя, и, ударив тыльной стороной ладони в нижнюю выдвинутую челюсть, сломала ей шею. Она даже не поморщилась, услышав хруст позвонков — желание убивать пламенем разгоралось в ней.
Бросив мертвую тварь в набегавших черно-зеленых уродов, она метнулась к бойцу. Тот, глядя вокруг безумными глазами, безуспешно пытался вставить новый магазин в автомат. Бросив вдруг это дело, он выдернул из тактической кобуры на бедре пистолет и начал загонять пулю за пулей в набегавшую черно-зеленую волну.
Ольга на лету перехватила брошенный автомат, одним движением загнала рожок в гнездо и с ходу завалила двух ближних уродов. Она стреляла и стреляла, выбирая тварей помощнее — полуволков и гиен. Мелких, успевших проскочить ближе, она с рычанием откидывала ногой. Мельком, не отвлекаясь, она зафиксировала, что твари завалили парня-охранника, и из кучи во все стороны брызнула кровь.
Потом у неё кончились патроны, и она, перехватив автомат за горячий ствол, стала крушить прикладом головы и пасти нападавших. Зумба уже не чувствовала себя человеком. В данный момент она ничем не отличалась от тварей, рвущихся к ней. Бить, рвать и убивать — только это крутилось у нее в голове. Мощный полуволк вцепился лапами в Калашников и никак не хотел его выпускать. Его пасть щелкала перед самым лицом девушки. Тогда Ольга сама отпустила автомат и, загнав пальцы прямо в желтые глаза твари, подтянула её голову к себе, желая вцепиться зубами в горло. В этот момент её наконец свалили, сухие шершавые лапы сомкнулись на горле и через минуту она потеряла сознание.
* * *
Ольга открыла глаза и дернулась от неожиданности. Из темноты на нее, не мигая, смотрели круглые желтые глаза. Она хотела вскочить, но оказалось, что она связана. И не только связана, но и закреплена на своем ложе.
— Похоже на лабораторию на базе, правда? — раздался в темноте скрипучий смешок.
— Кто ты?! Где я? — Ольга опять задергалась, но вдруг вспомнила все. Правда события развернулись в памяти в обратной последовательности: сначала навалились твари и темнота, потом 'москвичи', плен, водный марафон и утренний бой у скалы.
— Где я? — уже совсем тихо спросила она.
— Не бойся, Зумба, — проскрипело желтоглазое существо. — Ты там, где ты и должна быть. У своих.
В помещении оказалось не так уж и темно, как показалось ей сначала. Глаза быстро привыкали к полумраку, и Ольга разглядела говорившего. Раньше она так близко с живым полуволком не сталкивалась, но только фигура начала проступать из сумрака, сразу поняла кто перед ней. Из-за того, что тварь разговаривала по-человечески и даже знала её позывной, Ольга на секунду решила, что это сон. Но реальная боль в затекшей спине и связанных руках, быстро вернула её в реальность.
— Есть хочешь?
От этого вопроса Зумба сразу почувствовала зверский голод. Она даже сглотнула голодную слюну.
— Знаю, что хочешь, — не дождавшись ответа, опять заскрипел, засмеялся полуволк. Чувствовалось, что слова даются ему с трудом. Похоже, зубастая пасть не приспособлена к человеческой речи.
— Это из-за бешеного метаболизма, — тварь с трудом выговорила длинное слово. — Так всегда происходит, когда изменяешься.
— Что вы со мной сделаете?
Ольга хотела спросить совсем о другом — тысячи вопросов роились в её голове — но язык выдал именно это. Все-таки для человека чувство самосохранения первично.
— Ничего, — просто ответил урод и отвернулся от девушки. То, что он прокричал, было совсем не похоже на русский язык, да и, вообще, на никакой другой. Из темноты тотчас пролаяли в ответ.
— Сейчас поешь, — страшная нелепая фигура — волчья голова на человеческих плечах — опять повернулась к ней. — Сейчас я тебя развяжу, только не дергайся, а то свяжу обратно.
Он повозился, потянул когтем за веревку, и Ольга почувствовала, что путы спали. Она приподнялась, и попыталась отодвинуться от страшного существа. Тот опять засмеялся:
— Страшный? А когда-то ты меня совсем не боялась...
— Что?!
В это время появился еще кто-то. Он пробурчал что-то и исчез. В руках у твари появилось блюдо, полуволк поставил его на лежанку и коротко предложил:
— Ешь.
— А что это?
Есть хотелось неимоверно, но Ольга боялась, что на блюде вдруг окажется человеческая рука. Похоже, тварь поняла, о чем она думает.
— Не бойся, это не человечина. Это молодая косуля, свежее мясо. Сейчас твой организм требует именно такую пищу, потому что в мясе сейчас есть все что нужно, для твоего обмена веществ. И в концентрированном виде.
Фраза была длинной, и волк долго выговаривал её, особенно затормозив на последних словах.
Ольга не выдержала и схватила то, что лежало на блюде, это, действительно, оказались куски сырого мяса, некоторые на кости. 'К черту! Я уже все равно сегодня ела такое', — подумала она и начала рвать скользкое холодное мясо. За несколько минут она расправилась с порцией и почувствовала, как оживает. Даже голова начала работать быстрей. 'Блин, а я ведь сейчас даже с этой тварью могу схватиться', — неожиданно подумала она и оценивающе взглянула на застывшего в стороне полуволка. Тот опять проявил чудеса проницательности:
— Драться хочется? Это тоже последствия изменения. Инстинкты — звериное начало в организме начинают побеждать.
— Кто ты? Почему ты умеешь говорить? Где я? Почему ты сказал, что раньше я тебя не боялась?
Она засыпала страшного хозяина вопросами, а про себя подумала: 'Все. Я сошла с ума. Разговариваю с полуволком'.
Вместо ответа, тот спросил сам:
— Ты капсулы пьешь?
Ольга уже перестала удивляться и просто ответила:
— Да.
— Сегодня глотала?
— Рано утром. Больше нет, некогда было.
— Это плохо, — прохрипело чудище. — То я и смотрю, мясо проглотила за секунду.
— Подожди, я сейчас вернусь.
Он поднялся и направился к сереющему выходу. Там куда вышел полуволк, поднялся шум — явно недовольные визги и крик. Потом кто-то коротко, но грозно рыкнул, и все смолкло.
'А я ведь уже ни хрена не боюсь, — вдруг поняла Ольга и попыталась объяснить себе это. — Наверное, из-за того, что тварь заговорила по-нашему. Скажи мне о таком кто-нибудь — посчитала бы идиотом'.
Она огляделась. Топчан, на котором сидела, был импровизированным, на четырех камнях лежал щит из досок или дверь, с набросанными тряпками. Она постаралась не думать, откуда это взялось здесь. Ольга встала и коснулась рукой низкого потолка. Камень. Теперь она окончательно утвердилась в том, о чем уже догадывалась — это меловая пещера. В Черном Овраге, там, где он подходил к реке, было множество этих, промытых водой, небольших пещер. На карте, это место даже было отмечено, как возможная база-стойбище тварей. 'Значит, не ошиблись'.
Постепенно она начала понимать, что произошло. Когда московские спецназовцы не послушали её и все-таки поперлись через овраг, на них напали твари. Это она еще помнила. Ну, а остальное представить было несложно. Когда она потеряла сознание, твари притащили её сюда. Вот тут начиналась уже сказка. Она никогда не слышала, чтобы твари брали кого-нибудь в плен. Нет, они всегда расправлялись с людьми на месте. Обычно, раздирая жертву на мелкие кусочки. Если успевали, конечно. Непонятная, немотивированная жестокость. Она сама, сколько раз обследовала места подобных расправ. От этого и ненависть к тварям — при каждой встрече, их убивали как бешеных зверей.
А вот сегодня, никто её не тронул. Кормят и — фантастика! — тварь разговаривает с ней. Бред! Однако на поврежденную психику списать все не удастся — Ольга чувствовала себя абсолютно здоровой.
Снаружи опять послышался шум, и Ольга быстро присела на место. В проеме появилась знакомая фигура. Полуволк был настоящим зверем — Ольга нутром чувствовала его мощь. Он был ниже, чем те уроды, которых ей приходилось убивать в своей жизни. Но зато широкие — во весь проем — плечи и длинные мускулистые лапы говорили о его силе. Было еще одно отличие от виденных раньше экземпляров — голова этого полуволка была гораздо крупнее. Хотя такая же, волчья или собачья, только голая, без шерсти. 'На свету, наверняка, такой же как все — черно-зеленый'.
— На, Зумба, проглоти, — прохрипел волк и подал ей знакомую плоскую коробочку.
То, что зверь назвал её позывной, окончательно добило её. Словно робот, она взяла контейнер, открыла и вытряхнула в руку продолговатую таблетку.
